Штиль

«Проклятье, » — Дийя обессиленно стукнул кулаком по обшитому металлом борту и сполз на него грудью. Зеркальное спокойствие моря не нарушала даже лёгкая рябь, а в зеленоватом отражении застыли тёмные облака, обещающие дождь. На их фоне невесёлое лицо старпома казалось ещё мрачнее. Он не был зол — эта стадия принятия осталась далеко позади, в том самом дне, когда, уже больше двух недель назад, усилиями сумасшедшего болвана, высокомерного самодура и глухого эгоиста они застряли здесь, на Калм Белт. Вдвоём. Ведь всё перечисленное самым замечательным образом сочеталось в одном человеке, беглом тенрьюбито и по совместительству капитане их немногочисленной команды, зовущем себя Соломон. Впрочем, корректно ли называть его человеком? Вероятность того, что в жилах трёхметрового амбала течёт кровь гигантов Дийя бы отбрасывать не стал. Он и сам среди людей обычных считался высоким, до отметки в два метра не хватало всего сантиметров семи, но рядом с этим монстром он чувствовал себя хрупким и нежным, как роза в графине. Беда в том — и это для Дийи оказалось самым тяжёлым в данной ситуации, несмотря на риск обезвоживания и голодной смерти — что ему это чувство нравилось. Даже не так — оно его заводило до подкашивающихся ног и трясущихся пальцев, не говоря уже о стояке, который Дийя за время их путешествия научился прятать профессионально. И это раньше, когда они хотя бы раз в пять-семь дней имели возможность зайти в порт очередного острова, где реализовать накопившееся желание было не сложно. Сейчас же собственные яйца практически звенели в ушах, а мозг вместо светлых идей по спасению из Калм Белт подкидывал только очень грязные фантазии с участием капитана. «Интересно, насколько он большой? Даже если слишком, я бы всё равно… » — размышлял он, планируя очередной поход в душ за последние несколько часов, но был прерван раздавшимся со стороны кают окриком. — Эй, подойди сюда. — Чёрта с два, — Дийя отозвался моментально, хоть и обещался игнорировать Соломона до тех пор, пока тот не признает своей ошибки или, по крайней мере, не выучит имя своего единственного грёбаного подчинённого, — если сильно надо, подойди сам! — Это приказ, — ответ прозвучал спокойно, но в том, что непослушание капитана раздражало, не было никаких сомнений. — А это отказ! Решил покинуть Мариджоа — живи теперь по нормальным человеческим правилам. И я всё ещё жду извинений! — Да что тебе не нравится? От возмущения Дийя едва не задохнулся, слов на языке было так много, что он не знал, какие из них выплюнуть первыми. — Ты нормальный?! Что мне не нравится?! Ты прицепился к морскому королю и позволил ему затащить нас сюда, хотя я предупреждал тебя, что Калм Белт совсем рядом! — Ну, у нас же есть еда, — голос всё ещё звучал до зубного скрежета невозмутимо, то ли он настолько упёртый, то ли ситуация действительно его не заботит. — Точно, ты покромсал всех чудовищ в округе, которых мы могли бы использовать как тягу для корабля, и теперь они к нам даже не приближаются. Мы либо умрём, либо нас выловят здесь дозорные, и на твоём месте я бы молился на первое, потому что мне, как офицеру, ничего не будет, а вот тебя будут судить прямо на Ред Лайн! — Плевать, есть проблема, которую нужно решить прямо сейчас, иди сюда. — Нет. Повисло молчание. Дийя отвернулся обратно к воде и злобно сплюнул за борт. Никакого уважения, а ведь он столько для него делает. Зачем? Зря только надежды питает. Сколько бы он ни намекал на свой интерес, Соломон оставался слеп и неприступен. Сомневаться в том, что все знаки внимания он просто игнорирует, больше не приходилось. А жаль. Даже сейчас, кипя от злости и умирая от безнадёги, он бы не отказался быть вжатым в матрас большим мускулистым телом. Вообще-то, возможно, сейчас он хотел бы этого даже сильнее, чем обычно. Возможно, он даже намеренно был так демонстративно груб с капитаном, надеясь на его реакцию. Дийя прислушался. Ни шагов на лестнице, ни ругательств, тишину прервал только собственных разочарованный вздох. Тенрьюбито есть тенрьюбито, случится чудо, если он однажды снизойдёт до переживания о жизни, комфорте или, небо упаси, чувствах какого-то простолюдина. Он собрался уже уходить, когда понял, что нечто не позволяет его правой ноге сдвинуться с места. Понял уже после того, как упал, больно ушибившись о деревянный пол подбородком. «Что за… » — только и успел подумать он прежде, чем заметил в палец толщиной зелёную лиану вокруг своей щиколотки. Второй конец, уходящий в сторону кают, снимал оставшиеся вопросы. Это способность дьявольского фрукта Соломона, который, видимо, не придумал ничего лучше, чем притащить строптивого старпома к себе силой. «Он же о помощи говорил, может, действительно что-то важное, » — осенило Дийю, пока он пытался убрать от себя неуклонно поднимающийся по его телу, увеличивающийся во все стороны стебель. Неловко признавать, но тоже частый объект его фантазий. Тот уже стягивал грудь, сильно, не оставляя и шанса для кожи остаться без синяков. — Убери это от меня! Соломон! Просто скажи, что тебе нужно. Я сам подойду, если это не твои очередные капризы по ху… Губы оказались сжаты очередным витком лианы, ещё один весьма немногозначно затянулся вокруг шеи, напрямую заявляя: сопротивление бесполезно, подчинись или задохнёшься. Дийя упрямо дёрнулся и засипел, когда угроза оказалась приведена в действие. В этот момент он даже порадовался, что рот был завязан раньше, не хотелось бы, чтобы Соломон услышал стоны. В следующий миг тело оторвалось от пола, небо, мачты и паруса быстро сменились тёмным потолком. По лестнице наверх. В большой императорской каюте вместо иллюминаторов окна, на зависть светло, в отличие от трюма, где находились комнаты прислуги и должен был спать Дийя. Должен был, но предпочитал устраиваться в лежаке на палубе, если не предвиделось дождя. Лианы расцепились, позволяя своему пленнику наконец сделать первый глубокий вдох. Дальше Дийя не дышал, в шоке переваривая ситуацию. Подозрительно мягкая поверхность, на которую он приземлился, оказалась, во-первых, тёплой, а во-вторых, коленями капитана, тот полу-лежал на своей кровати. Предмет же, за который он зацепился в поисках опоры, оказался внушительных размеров выпуклостью в чужих штанах. Вообще-то, масштабы даже пугали, но не сильнее, чем заставляли бабочек в животе сходить с ума. Не смея шелохнуться, он поднял глаза вверх, на полное скуки, раздражения и чего-то ещё лицо. Чего-то, что возвращало одну из утраченных недавно надежд назад. — Я же сказал идти сюда. Какой из тебя старший помощник, если ты отказываешь своему капитану в помощи? От прежней наглости в Дийе не осталось и следа, мысли загнанно метались, пытаясь дать этому иное объяснение кроме самого очевидного, что первым пришло в голову. — Помочь? — слово на середине сорвалось в шёпот. — Я так и сказал, ты глухой? Мы здесь уже давно, а у меня есть потребность, которую может удовлетворить только другой человек. — Я? — Ты видел ещё кого-то на этом корабле? — Соломон терял терпение. Его тон практически разбивал Дийе сердце, для страстно желаемого капитана он не больше, чем самый последний вариант в условиях, когда вокруг на десятки километров буквально больше ни души. Однако это чувство, ужасное для кого угодно ещё, приятно утяжеляло его пах. Быть использованным для реализации чужого либидо, потому что он единственный оказался под рукой, ну что за сюжет. — Нет, никого подходящего, кроме меня, — от осознания выигранного джек-пота его голос зазвучал увереннее, и это, видимо, было расценено Соломоном как согласие. — Значит тебе меня и обслуживать. Приступай. — Да, сэр. Он жестом попросил капитана раздвинуть ноги и сам устроился на локтях между ними. Первое прикосновение было случайным, но теперь Дийя полностью осознанно проходился ладонью по чужому паху, слегка сжимая и надавливая, исследуя длину и объём. Примерялся, и тягучее чувство на грани страха и азарта адреналином разгоняло кровь. — Хватит, приступай, — Соломон повторил нетерпеливо. Старпом как нарочно испытывал его на прочность, в то время как ему от натяжения ткани становилось почти больно. — Прошу прощения, просто… честно сказать, я не уверен, что смогу справиться… Соломон цыкнул, не став дослушивать это невнятное бормотание. Не сможет он, как же. Глядя в эти полные похоти глаза можно было точно сказать, что бесстыжий старпом просто набивает себе цену. Упёршись лопатками в подушку, он приподнял бёдра и сам стянул с себя вниз штаны вместе с бельём. От одного только этого зрелища пальцы ног Дийи произвольно подогнулись, а когда прямо над ним возвысился огромный, сочащийся смазкой член, он смог только выдохнуть с тихим звуком. Дийя никогда раньше фистинг не практиковал, но сегодня, очевидно, сможет прочувствовать все его прелести, ибо эта махина лишь немного уступала в параметрах его собственному предплечью. Сверху послышался удовлетворённый хмык. О да, сейчас этот чёрт имел полное право быть довольным собой. — Впервые работаешь с таким размером? Дийя медленно кивнул, и реакция его была абсолютно искренней. — Вот как. Ну ничего, всему когда-то приходится учиться. Если хорошо отсосёшь, я, может, даже заплачу тебе, что думаешь? Алые глаза смотрели в ответ почти оскорблённо, будто сравнение с проститутом не было для него чем-то приятным. Он несколько раз провёл по возбуждённому органу рукой, прежде чем коснуться его губами. Мокро и неторопливо целует то здесь, то там, языком обводит вершину и давит на уретру, смотрит вверх, ухмыляется нагло, обманчиво склоняется над головкой, но снова скользит мимо. «Ублюдок, да он издевается» С первого дня их знакомства и до недавнего времени, пока он совсем не потерял страх, этот шустрый дозорный, представившийся штатным фотографом, вёл себя так. Говорит уважительно, послушно выполняет приказы, но в каждом слове — подтоном дерзость, в каждой улыбке — бесцеремонный намёк на собственное превосходство. Это бесило Соломона до белеющих костяшек на пальцах, и лишь данное самому себе обещание отречься от высокомерия, навязанного ему в Мариджоа, позволяло удерживать гнев в руках вместо того, чтобы немедленно стирать непотребное выражение с нахального лица. Но теперь… Что мешает ему отыграться? — Ты точно понимаешь, что означает слово «сосать», а? — спросил он, сформировав в голове план мести. — Простите, даже если постараюсь, не смогу уместить его во рту, — фальшивое сожаление считывалось с каждого мимического движения, — но я могу попробовать. — Давай уже, просто раздвинь челюсти пошире, вот так. Прежде, чем Дийя успел уловить нотки реванша в голосе капитана, тот надавил на его затылок. В две фрикции член Соломона смог почти полностью погрузиться в тесную влажность чужого рта. Из глаз Дийи тут же брызнули слёзы, от неожиданности он едва не задохнулся, но заботливая рука, схватившись за волосы, вытянула его обратно наверх. Мокрый, в собственной слюне и слезах, он представлял зрелище такое жалкое, что Соломон невольно расхохотался, хоть пару секунд назад и был в шаге от того, чтобы несдержанно застонать — горло старпома ощущалось чертовски хорошо. Дийя тем временем откашливался. Блять. Хоть следом за глоткой и должен быть пищевод, он был абсолютно уверен, что этим гигантским членом его только что выебали прямо в мозг. — Ну что, ещё раз? Ответа не последовало, Соломон просто не стал его ждать, верно рассчитав, что быстро адаптирующемуся, словно крысе, старпому, хватит мозгов задержать дыхание. И Дийя задержал. Горло ещё саднило, щёки пошло блестели от влаги, и, хоть привыкнуть к размерам, несмотря на новые и новые размеренные толчки, было невозможно, он и не заметил, как ладонь исчезла с его головы, и он двигает ею сам. — Ты прямо профессиональная блядь, это невероятно, чем вы там только занимаетесь в своём дозоре, — услышал Дийя словно сквозь плотную пелену, а затем чуть не поперхнулся, когда за ними последовали другие слова, сказанные таким едким тоном, что он едва не растерял остатки сознания, — Хм, это твоё «сэр»… Лейтенант-коммандер Хорниголд, да? Скольким же старикам в погонах такому слабаку пришлось предложить свою задницу, чтобы подняться до столь высокого звания? Сдавленный стон подтвердил догадку Соломона, и он рассмеялся вновь. — Я хорошо слушал твои рассказы о службе, хочешь, попробую угадать? Дийя был уличён, он и впрямь успел переспать кое-с-кем из шишек морского дозора. И не то чтобы это было исключительно ради повышения — тут он скорее удачливый энтузиаст, когда дело касалось секса, он просто не мог устоять перед высокими широкоплечими военными, новое звание было скорее приятным бонусом, а также возможностью встретиться с новыми людьми, с которыми опять же можно было переспать. Своей сущности лейтенант-коммандер под прикрытием ничуть не стыдился, но то, как о нём говорил Соломон, словно о живой генеральской подстилке, заставило его обильно истекать предэякулятом, пачкая собственное бельё. — Дай-ка подумать… Ты часто уклонялся от тренировок, первым был ваш комендант, да? Хахах, ну конечно, глянь на себя. Первый встреченный мужик у власти, а у тебя уже подгибаются колени. Сколько раз ты ему отсасывал? Каждый день, по определённому графику, или только когда хотелось подольше поваляться в кровати? Ленивый ублюдок, не удивительно, что ты научился только скакать по хуям. Пошлые хлюпающие звуки смешивались с возгласами протеста, и Соломон знал, что предположил верно. — А потом, мм, встреча с каким-нибудь вашим капитаном на построении, да? Вызвался отрапортовать ему отчёт, а сам трахался с ним прямо на столе в кабинете. Серьёзно? Ты безбожно предсказуем! Ну, до кого ты допрыгал, Хорниголд? Коммодор, контр-адмирал? Выше? Неужели вице-адмирал? Соро-ро-ро, удачливый ты сукин сын. Гордишься, что в конце концов тебе выпала честь попасть в кровать к бывшему тенрьюбито? В очередной раз, когда голова Дийи поднялась вверх, Соломон задержал её своей рукой, не позволяя опуститься снова, и взглянул в затуманенные чистой похотью глаза под блестящими слипшимися ресницами. Кончиками пальцев слегка похлопал по щеке. — Знаю, что гордишься. Несчастный. После меня тебе останется только занижать свои стандарты. — Дийя. Меня зовут Дийя, запомни наконец, — прохрипел старпом, яростно стараясь отдышаться. Соломон лишь поморщился. Всё, что доносилось со стороны старпома и не являлось стонами, всхлипами, причмокиванием или шлепками, его сейчас не интересовало совершенно. — Завались, своим ртом ты уже достаточно поработал, отдохни. Дийя бы действительно сейчас желал отдохнуть, но он не ожидал, что капитан и впрямь даст ему такую возможность, взяв инициативу полностью на себя. Подхваченный за руки, он затем вдруг ощутил под спиной мягкий матрас. Это позволило наконец расслабиться и посмотреть на нависшего сверху Соломона с привычным нахальством. Тот разглядывал его будто в первый раз, следовал глазами от сбившихся на лбу и потемневших от влаги синих волос до длинной шеи с параллельными красными следами от лиан, ниже к едва прикрытой тканью груди и сетке на животе, что уходит под отливающий позолотой широкий ремень в шортах. Вид совершенно открытых, бесстыдно торчащих костей таза напомнил Соломону о том моменте, когда он увидел своего будущего старпома впервые, взъерошенного от погони, как сейчас от продолжительного отсоса. Дийя, чёрт возьми, привлекательный, и явно сам об этом знает, раз одевается так развратно. Вот был бы он ещё немного побольше… Впрочем, в свете последних событий это уже не так важно. План звучал просто: раздеть, растянуть и трахать, пока не отключится. Может, это научит его вовремя убирать свою поганую улыбку с самодовольного лица. Проблемы начались уже с первым. — Для чего столько сложной одежды? Разве шлюхе вроде тебя не нужно быть готовым раздеться в любую минуту? — «Шлюхи вроде меня», — ответил Дийя с усмешкой, с извращённым удовольствием отметив, как унизительное слово распалило его изнутри, — обычно раздеваются сами, это часть прелюдии. Но тебе — ай! — кажется, это не интересно. Он морщился и недовольно шипел, глядя, как большие сильные пальцы, не совладав с мелкими застёжками, в раздражении рвут ткань и ремешки, словно бумагу. Сексуально, ничего не скажешь, но следующие несколько вечеров явно придётся провести за ремонтом одежды. Не без жертв Соломону удалось стянуть с Дийи его топик, шорты и трусы, чёрные же сапоги на золотых шпильках, с голенищами выше колен… Что ж, их было решено оставить по эстетическим причинам. Полностью обнажённое тело в одних лишь высоких сапогах — зрелище, способное завести, пожалуй, любого, у кого есть глаза. Дийя не возражал, ни против этого, ни против того, что сам Соломон оставался полностью одетым. Контакт прохладной ткани с разгорячённой кожей дарил ощущения весьма приятные, а общее чувство беззащитности активировало выбросы адреналина. Член стоял колом и даже слегка подрагивал, требуя незамедлительного внимания, однако ни в каком виде его не получил. — Повернись, — тон снова повелительный, и Дийя, несмотря на острое желание съязвить, послушно выполняет приказ, перекладываясь со спины на живот. Удивительно нежные для такого гиганта пальцы проходятся от лопаток вниз, очерчивают наиболее заметные из множества шрамы и останавливаются на ягодицах, чтобы раздвинуть их в стороны. — Приподними-ка таз, да, вот так. Ого, хей, сколько раз за сегодня ты в себя уже что-то засовывал? Взгляду Соломона представилось покрасневшие и припухшее, слегка приоткрытое отверстие. Всё указывало на то, что совсем недавно оно использовалось и, вероятно, неоднократно. — Неужели баловался самотыком, думая обо мне? Звон от лёгкого шлепка сопроводился приглушённым стоном Дийи в подушку. Всё верно, в последнее время от нечего делать он мастурбировал целыми днями напролёт, только за сегодня он успел закрыться в ванной не меньше трёх раз и закрылся бы ещё, не реши капитан вдруг использовать его тело для удовлетворения собственных потребностей. Большим пальцем Соломон надавил на вход и с лёгкостью провалился внутрь. Очевидно, второй пункт плана тоже летел к чертям. Что два, что три пальца для него мало что значили, хоть стенки и плотно сжимались вокруг них, Дийя активно подавался назад, прогибался в спине и негромко мурлыкал. А хотелось, чтобы кричал. Хотелось смотреть в его глаза, наблюдать, как он сходит с ума от принимаемого размера, как цепляется скрюченными пальцами за простыни, теряя всякую связь с реальностью. От собственных мыслей в голове становилось туманно, Соломон впервые испытывал к партнёру столько эмоций, и это… злило. — Какой же ты, — выдохнул он сквозь зубы и тут же пожалел. — Какой? — спрашивает игриво и с придыханием, будто не осознаёт, в каком уязвимом положении находится. — Распущенный, бесстыдный, порочный… — Соломон и сам не знал, зачем затеял этот парад синонимов, но трахать Дийю пальцами им в ритм было приятно, — если бы ты был единственным простолюдином, которого я знал, то решил бы, что никто из вас понятия не имеет о морали, и что подобная грязь никогда не заслужит равного к себе отношения. Он произнёс то, что крутилось на языке уже давно, но не было озвучено, дабы не провоцировать конфликт. Однако, на удивление, вместо слов ненависти и проклятий услышал смех. — Но что же о великом господине с Мариджоа говорит тот факт, что подобная грязь так нравится ему? Лицо Соломона скривилось, но внутри него слова старпома зазвенели колоколами откровения. Ему, наследнику истинных королей этого мира, ему, великолепному и всесильному, нравился этот презренный бастард мелкого чиновника, крыса, по чистой случайности поднявшаяся из подвалов жизни на солнечный свет. Да как он смеет. Дийя совсем не ждал последствий, он сказал это в шутку, не думая, что попадёт в самое яблочко. Поэтому, когда вместо пальцев у входа в его тело оказалась головка члена, он вздохнул поглубже и попросил: — Только не так резко как в рот, хорошо? Будет гораздо приятнее, если ты дашь мне привы-… Вместо последнего слога изо рта вырвался вскрик. Чёртов гигантский член вторгнулся в его нутро рывком, полностью, до хлопка бёдер о бёдра. Перед глазами засверкали искры, а в ушах зашумел прибой. По ощущениям все органы внутри смешались в кашу, ровно как и сколько-нибудь членораздельные мысли в голове, и в то же время Дийя впервые чувствовал себя настолько заполненным, ровно до краёв. Он потянулся рукой к животу будто в попытке нащупать член Соломона сквозь напряжённые мышцы пресса, однако был оборван, снова, потому что тот начал двигаться, чуть не заставив его упасть. Мучительно долго назад, оставляя за собой зияющую пустоту, и снова вперёд, снова до шлепка. Туго. Соломон не хотел давать Дийе передышки, но внутри него оказалось слишком узко. Он достал из кармана бутылёк, что не понадобился раньше, но был очень кстати сейчас. Выходя, он растёр прохладную смазку по поверхности ствола. Скольжение обратно было уже гораздо быстрее. Так-то лучше. А старпом оказался весьма звучным в постели. К его крикам и стонам теперь примешивалось пошлое хлюпанье, с которым его тело жадно принимало в себя чужой орган. Больше не извивался и не подмахивал своей задницей, нет, он прямо оцепенел, едва ли в силах сообразить, что стоит предпринять, когда в тебя вколачивается такая махина. Соломон довольно зарычал. По крайней мере последний пункт плана идёт, как надо. Несмотря на все первые неудобства, на то, что ноги боттома постоянно скользили и разъезжались в стороны, несмотря на противоречивые чувства в груди… Дийя принимал его хорошо. Жарко, тесно, влажно, громко — за такие впечатления его стоило поблагодарить. Но это потом, а сейчас он выходит из него полностью, всё только для того, чтобы перевернуть старпома лицом к себе. — П-подожди, — он полу-говорит полу-шепчет, заикаясь, — он не поместится, стой, слишком большой… — Кусок идиота, — Соломон хищнически ухмыляется и входит снова, сразу начиная наращивать темпы, — он уже в тебе. Красное лицо и почти отсутствующий взгляд, глаза то и дело закатываются назад, и неизвестно, каким усилием воли Дийя ещё цепляется за реальность. Тонкая ниточка слюны спускается из приоткрытого рта до подбородка, пока он пытается слабо протестовать. Судя по следам спермы на животе, он уже успел кончить, но снова был неприлично твёрд. Картина прямо жалкая, но как же, чёрт возьми, горячо. — Эй, что ты там мямлишь? — голос Соломона и сам не звучал ровно, он рвано дышал и едва удерживался от стонов, — можешь пытаться, но сильно сомневаюсь, что получится. Я прямо по лицу твоему вижу, как ты тупеешь от каждого толчка. Ну же, Дийя, ты ведь так любишь меня поучать, скажи теперь что-нибудь умное. Давай, хоть что-нибудь кроме своего блядского «аах~». От такой пародии на собственный голос Дийя взорвался ещё раз, его спина выгнулась в идеальную арку, выставляя напоказ рельеф рёбер. На фоне оргазма движения Соломона внутри казались болезненными, но его это не останавливало, он продолжал размашисто вытрахивать из старпома остатки сознания, с изощрённым удовольствием наблюдая, как оно гаснет на его лице. Словно сквозь несколько слоёв сна Дийя ощутил, как брызги густого семени падают на его живот и грудь, как сильные руки затем подхватывают его под поясницу и куда-то несут. После этого он полностью провалился в приятную уставшему телу тьму. *** Крики чаек и лёгкий морской бриз в волосах заставил Дийю открыть глаза и тут же снова их зажмурить, спасая от ярких солнечных лучей. Откуда на Калм Белт ветер, и разве в прошлый раз над кораблём не висели тучи? Сколько вообще прошло времени с тех пор, как он отрубился? Попытка сесть не увенчалась успехом — болело всё, абсолютно всё тело. По крайней мере в голове начало проясняться. Чёрт, ведь тогда они с Соломоном… — Эй, проснулся? Ты часов пятнадцать не двигался, я начал было переживать. Дийя всё же сделал над собой усилие и разжал веки. Как и предполагалась, он находился на своём привычном лежаке на палубе корабля, Капитан сидел тут же неподалёку и выглядел раздражающе самодовольно. — Ты смог вывести нас с Калм Белт? Не хотелось признавать, но это было действительно впечатляюще. — Да, — просто ответил тот, — пара пустяков. Ночью приплыли пара морских королей и я смог привязать их к кораблю. — О, значит, прямо как я тебе говорил с самого начала. — Помолчи, ты вообще провалялся всё это время в отрубе, — Соломон фыркнул и передал Дийе кружку воды, тот принял её с благодарным кивком, — лучше признай, что капитан я отличный. Дийя фыркнул прямо в кружку и чуть не запустил её в огромный лоб этого полудурка, но сдержался. — О да, капитан, сношающий старпома против его воли, да тебе надо выдать какую-нибудь премию. — Против? — тон разговора внезапно опустился, какое неожиданное беспокойство в его голосе, — я был уверен, что ты сам этого хочешь. — И с чего ты взял? — Ты… — от того, как растерянно забегали глаза трёхметрового экс-тенрьюбито становилось смешно, но Дийя держался, наслаждаясь своей маленькой местью. — Я? — Я прошлой ночью вышел на палубу, и ты… Ты говорил во сне. Между прочим, очень подробно рассказал, как сильно хочешь меня и в каких позах. «Жёстче», «сильнее»… — Всё, всё, не продолжай. — В общем… всё было очевидно! — Да неужели, — Дийя с сомнением усмехнулся, вспоминая все те действительно очевидные намёки, которые Соломон не замечал в упор. В ту ночь, о которой он говорил сейчас, это просто была маленькая шутка отчаившегося человека, кто же знал, что капитан не игнорировал знаки его внимания, а действительно просто не замечал. — Я не смог воплотить всё сразу, но… думал, тебе нравится такое, — продолжал тем временем тот, — чёрт… Чёрт, прости, я бы никогда не заставил кого-либо заниматься этим против воли, тем более твоих размеров, просто… И потом, ты не сказал… чёрт, что же я… Глядя на то, как Соломон в панике подбирает слова, Дийя не смог удержаться и рассмеялся в голос. Впрочем, его тут же скрючило болью, так что злорадство оказалось наказуемо. — Кхаха, стой, всё в порядке! Мне и правда нравится пожёстче, и к размеру твоему я был готов, — он поморщился, потому что на самом деле лукавил; дилдо, что он прикупил на последнем острове, ни в какое сравнение с членом Соломона не шёл, — ну, почти. Впрочем, тебе просто повезло, не будь это я, ты бы крупно влип. — Влип? — Соломон посмотрел на него с непониманием и остатками вины в глазах. — Именно так. В этот момент Дийя ощутил, что их отношения ничуть не изменились после произошедшего. Как и раньше, он завёл лекцию о нормах поведения в обычном, вне Мариджоа, обществе. Соломон слушал, не перебивая, о том, насколько важно в вопросе секса согласие, что оно должно быть озвучено максимально однозначно в прямом диалоге между партнёрами. — Так тебе… — Мне понравилось, — поспешил успокоить его Дийя, — но в следующий раз было бы неплохо всё же обговорить детали. — В следующий? — его неверящий тон старпома порадовал, пока тот не продолжил, — я думал ты из этих, бабочек-однодневок, с одними и теми же повторно не ложишься. — Да за кого ты меня держишь?! — Дийя возмутился, но затем вздохнул и пояснил, — во-первых, это не так. А во-вторых, ты совсем не дал мне себя проявить. Уверяю, впереди нас ждёт ещё много всего интересного.