☠︎︎༒︎☠︎︎
Однажды, спустя пару лет после второго низвержения наследного принца Сянь Лэ, невероятно сильная дрожь сотрясла Столицу Бессмертных — такая, что даже колокол, висящий над Воротами Вознесения, сначала просто невероятно громко звонил, а потом и вовсе упал. Когда пыль, поднявшаяся от этого обрушения, улеглась, все божества, что потрясённо высыпали на улицу, чтобы поглядеть на виновника этого шума, сумели увидеть только что вознёсшегося. Перед колоколом стоял высокий стройный юноша лет шестнадцати-семнадцати и растерянно глядел по сторонам, сжимая в дрожащей левой руке изогнутую саблю, а другой зажимая правый глаз. Он весь, с ног до головы, был покрыт кровью и демонической ци, чёрные одежды на нём были изодраны практически в клочья. — Он вознёсся прямо с поля боя? — Но откуда на нём столько тёмной ци? — Неужели он вознёсся уже будучи демоном? — Кто он такой? — Что с его глазом? — Погодите… Мне кажется, или на рукояти его сабли — глаз? — Постойте… Он… Демон? Мне почему-то кажется, что он уже довольно долгое время мёртв. — Да, да, мне тоже. Толпа небожителей гудела, задавая кучу вопросов, на которые ни один из них не мог ответить. Пэй Мин, как самый смелый из богов войны, вышел вперёд и обратился к парню, что напоминал загнанного в угол волчонка и озирался по сторонам растерянно-испуганным взглядом, будто нисколько не впечатлённый роскошью окружающих его дворцов, лишь непонимающий, где оказался. — Молодой человек, — начал генерал, но парень поднял саблю и направил на мужчину обагрённое кровью лезвие. Глаз на рукояти гневно сощурился. — Не подходи! — воскликнул юноша. — Ладно, хорошо, — поднял ладони Пэй Мин, показывая, что он не несёт угрозы. — Успокойтесь, молодой человек. — Где я? — спросил только что вознёсшийся бог войны — уже сейчас один из сильнейших, хотя никто даже имени его не знал, что уж говорить о последователях и добродетелях. — На Небесах, — ответил генерал Мингуан. — Вы в Столице Бессмертных. Взгляд, которым парень осматривался, после этих слов сменился на оценивающий, и юноша, уже полностью успокоившись, оглядел толпу, подолгу задержавшись на некоторых из чиновников, что заставило их заметно занервничать. — Так это и есть Столица Бессмертных? — тихо бросил он, опуская клинок. — Место, где почитаются лжецы и лицемеры? Где презренных, способных напасть на беззащитного и беспомощного, нуждающегося в поддержке человека, унизить его, называют богами? Где неблагодарные слуги, позабывшие великую доброту и щедрость своего господина, стоило ему пасть в грязь, бросившие его в самые трудные для него времена, способны добиться успеха? Он говорил едва слышно, но его слова достигли уха каждого из многочисленной толпы. Некоторые из богов войны и литературы неловко опустили взгляды в землю, будто говорил он о них, а недавно вознёсшиеся генералы Наньян и Сюаньчжэнь гневно уставились на него, словно он задел их за живое. Заметив, что их глаза устремлены на него, окровавленный парень ухмыльнулся, будто удовлетворённый их реакцией, как если бы именно эту цель и преследовал. — Кхм, — несколько неловко кашлянул Пэй Мин. — Как бы то ни было, Вы, молодой человек, вознеслись и стали одним из нас. Как нам следует к Вам обращаться? Юноша отдёрнул правую руку от лица и встряхнул ладонью, сбрызгивая на землю капли крови, и толпе открылась тёмная пустота, зияющая на месте, где положено быть глазному яблоку. — Прежде, чем я назовусь, — он вновь поднял кисть и прикоснулся пальцами к обвисшему веку, залечивая его благодаря свежеобретённой божественной мощи и заставляя всех подивиться тому, как быстро ему удалось освоить её использование, — могу я задать один вопрос верховному богу литературы? В этот момент на противоположном конце улицы открылись врата дворца Шэнь У, и оттуда вышли двое мужчин. Один, облачённый в белый доспех, заметив странного парня перед колоколом, в лёгком удивлении приподнял бровь и повернулся к своему спутнику, как бы спрашивая, что это за человек. Тот молча пожал плечами, будто отвечая, что понятия не имеет. Разумеется, это были Небесный Император Цзюнь У и его главный помощник, Верховный Бог Литературы, Владыка Цзин Вэнь. Они неспешно подошли к толпе, что расступилась пред ними, пропуская к незнакомцу. Увидев лицо императора, одноглазый юноша заметно вздрогнул и явно еле удержался от того, чтобы поднять на него свою странную саблю, от которой исходила мощнейшая тёмная ци. Сам же Владыка ещё чуток выше вздёрнул бровь и едва заметно приподнял уголок губ в ухмылке. — Добро пожаловать, — официально начал Цзин Вэнь. — Будьте добры, назовитесь, юный бог войны. — Вы знаете что-нибудь о том, где сейчас может находиться Его Высочество наследный принц Сянь Лэ? — игнорируя заданный вопрос, спросил воин в чёрном. Где-то в толпе в один звук слились два ошарашенных вздоха, исходившие, по всей видимости, от Фэн Синя и Му Цина. — Ээ… Нет, — ошарашенный таким вопросом, ответил Цзин Вэнь. — Через некоторое время после второго низвержения он скрылся от нашего наблюдения. Бровь императора взлетела ещё немного выше, когда парень бесцеремонно развернулся и направился обратно к Воротам Вознесения. — Юный бог войны, куда же Вы? — удивлённо воскликнул Верховный Бог Литературы. — Прочь от бесполезного мусора вроде вас! — заявил тот и спрыгнул с Небес. Уже летя в воздухе, он что есть мочи, сотрясая своим криком всю Столицу Бессмертных, гаркнул: — Но я ещё вернусь! Я вернусь и покажу вам ваше место, презренные ничтожества! В его голосе звучала лютая ненависть, и каждый, кто слышал его обещания, не мог не верить. Абсолютно все в толпе поняли: его слова — не пустые угрозы. Он действительно исполнит их рано или поздно. Кто же знал, что огонь ледяного лютого гнева когда-то беспомощного мальчика не раз ещё сотрясёт небеса. Вот только… Ярость не способна вернуть того, кто бесследно исчез, затерялся в веках. И сколько бы он ни рычал, подняв голову к небу, сколько бы ни замахивался способной уничтожить рукой, самому дорогому человеку на свете это не поможет. Он объявился вновь спустя полтора десятка лет, когда уже поползли слухи о том, что какой-то демон начал строить деревушку для нечисти. Просто возник посреди улицы Шэнь У, вновь обрушив своим появлением несчастный колокол, и во всеуслышание объявил, что хочет вызвать тридцать пять небожителей на поединок и в случае поражения отдаст им свой прах. Белоснежные одежды, скрытый за черной повязкой правый глаз и жутковатая изогнутая сабля на поясе. Разумеется, все тут же вспомнили того странного парнишку, что продержался в богах не дольше горения одной палочки благовоний и сыпал обвинениями и угрозами. Вот только теперь он был облачён в непробиваемый доспех из самоуверенности и холодной ярости, глядел по сторонам уже не с удивлением, а презрением, ухмылялся в лицо ошарашенным такой наглостью божествам и хохотал громко-громко, горько и надломленно, запрокидывая голову и крутя в пальцах тонкую косицу с вплетённой в неё коралловой бусиной. Небожители тоже смеялись — особенно те, кому бросили вызов. Одинокая стройная фигура не казалась им чем-то угрожающим, скорее, он был для них глупцом, благодаря которому можно развлечься, забавной шуткой судьбы. Наньян и Сюаньчжэнь лишь похихикивали, не собираясь марать руки о такую мелкую дрянь и предоставляя его коллегам целиком и полностью, тоже предвкушая знатное представление и с насмешкой отклоняя его вызов. Демон в белом будто бы даже расстроился из-за их отказа. Император щурил глаза, догадываясь, что зря его подчинённые не считают его угрозой. А потом небожителям было уже не до смеха. Безымянный демон стоял посреди горы тел — кто-то был повержен в бою, кто-то плевался кровью от осознания того, что безвестный демонёнок сумел одержать над ними верх в споре — большим пальцем правой руки собирал чужую кровь со своей скулы и подносил к глазу, придирчиво вглядываясь в «начинку» богов. Белые одежды его давно стали полностью алыми от крови соперников, с серебряного клинка, бешено вращающего глазом, стекали капли. В гнетущей тишине зависли его слова, приговором застыв над опозоренными небожителями. — Если вы не выполните обещание, вам будет только хуже. Не говоря больше ни слова и не глядя на поверженных богов, он развернулся и направился прочь. Гнетущую обстановку долго ещё наполняло утихающее эхо его голоса — вновь угрожающего. — Что ты намерен делать дальше? — обратился ему вслед Цзюнь У. — Ждать, — демон на миг остановился, сжал пальцы на рукояти сабли и бросил пару резких слов, не оборачиваясь. — Ждать столько, сколько потребуется. Император кивнул, поджав губы, и вздохнул, с лёгким осуждением глядя на приходящих в себя небожителей. Между ним и безымянным пугающе могущественным демоном пробежала искорка взаимопонимания, но если Цзюнь У остался этим доволен, то облачённый в алое юноша скривился и ускорил шаг. Фэн Синю и Му Цину оставалось думать о том, как им повезло, что они решили не принимать вызов странного выскочки. Остальные же тридцать три бога, сговорившись, решили сделать вид, что никакого позорного поражения не было. Двое молодых генералов почти физически ощущали угрозу, зависшую над поверженными, понимали, что этот демон так просто их в покое не оставит. И действительно — через пару месяцев он вновь явил себя. Хохотал хрипло и заливисто, как безумный, поднимая к небесам огромные дымовые тучи, а огонь его гнева лизал небожителям пятки — в буквальном смысле. Полыхающие храмы проигравших ему богов превратили чёрную ночь в белый день, и от жара пламени нагрелись камни Небесной Столицы, да так, что ступать по ним почти больно было. — Кто ты такой? — в слезах кричали ему поверженные боги, чувствуя, как духовные силы мощным потоком покидают их — в ужасе они догадывались, к кому они направлялись. — Моё имя Хуа Чэн, — прогрохотал его голос в сети духовного общения, немало пугая этим тех небожителей, кого пожары не затронули. — Я вышел из горы Тунлу, выжив в битве против полчищ нечисти и под испытаниями Медной Печи. И я бы не советовал вам шутки со мной шутить. — Он достиг ранга Непревзойдённый, — добил богов Цзюнь У, с совершенно спокойным лицом сообщая такую ужасающую новость. Ещё бы, когда последний раз слышали о Непревзойдённом, разразилась страшная болезнь и пало огромное государство.☠︎︎༒︎☠︎︎
Се Лянь хмурится, глядя в пол и обдумывая всё, что сказал Цзюнь У. Тот молчит, давая ему время переварить информацию. — Гэгэ, у тебя всё хорошо? — тишину подземелья нарушает глубокий голос Хуа Чэна. — Где ты? — Лёгок на помине, — невесело улыбается Цзюнь У. — Я здесь, Сань Лан, — немного дрожаще откликается Се Лянь, и демон уже в следующий миг стоит за его спиной, недобро глядя на заключённого. — Вот только не надо тут твоих «хоть пальцем его тронешь» и прочего, — мрачно требует Цзюнь У, поднимая руки и показывая, что он не опасен. — Я не подходил к нему ближе, чем на шаг. И вообще, твой муженёк сам сюда явился. Се Лянь не сдерживает широкой улыбки, слыша его слова — чистой воды оправдания и попытки избежать жестокой участи. Цзюнь У явно понимает, что сейчас одно движение пальцами Хуа Чэна — и его размажет по стенке, да так, что даже усердный Мэй Няньцин не соберёт и через пару сотен лет. Хуа Чэн щурится и смотрит на него холодно, колко, зло. Каким бы добрым и нежным он ни был с Се Лянем, со всеми остальными он словно дикий опасный зверь, а уж с Цзюнь У — тем более. Как бы счастлив Князь Демонов ни был сейчас, он прекрасно помнит собственное детство, омрачённое влиянием горы Тунлу и многими несчастьями и страданиями, прижизненное существование, в котором единственным проблеском света был наследный принц. И всё же, как бы сильно ни мучился Хуа Чэн по вине Цзюнь У, намного сильнее его ненависть от того, что пришлось пережить Се Ляню. Все трое собравшихся в подземелье помнят падение Сянь Лэ, тот храм на горе и обезумевших от отчаяния людей, пронзивших принца мечом более сотни раз, помнят почти родившегося второго Безликого Бая и безымянного призрака, принявшего на себя мощнейшее проклятье. — Пойдём, гэгэ, — мягко просит Хуа Чэн, переплетая их пальцы, и гневно, с угрозой в последний раз зыркает на Цзюнь У. — Если хочешь узнать что-то — спрашивай меня, а не его. — Ты — главный герой тех событий, о которых я его спрашивал, — качает головой принц, позволяя увести себя прочь. — Сань Лан, я хотел узнать мнение человека постороннего. Не обижайся, но ты бы вряд ли рассказал мне всё. Хуа Чэн хмыкает и кивает, признавая — в который раз — абсолютную мудрость и правоту своего бога. — Ты очень хорошо меня знаешь, — наконец говорит он, уводя Се Ляня всё дальше и дальше от безрадостного прошлого в лице Цзюнь У. — Разумеется, — улыбается тот и прижимается к его боку, обнимая за талию. — Ты ведь мой муж, мой самый родной на свете человек. Пойдём отсюда скорее. Давно пора оставить прошлое прошлому и двигаться вперёд без оглядки. Я узнал всё, что мне было интересно, больше ничего не осталось. Хрипловатый тихий счастливый смех Хуа Чэна затихает под холодными сводами подземелья ещё нескоро. Цзюнь У глядит им вслед, поджав губы, и качает головой, вздыхая. — Хватит прятаться, — вдруг говорит он, и от стены послушно отделяется неясная тень, постепенно обретающая черты Мэй Няньцина. Бывший советник Сянь Лэ смотрит спокойно, без страха — ему ли бояться тех осколков, того оттиска, что остались от прежнего наследного принца Уюна, императора Небес Цзюнь У? — А сможем ли мы двигаться дальше без оглядки на прошлое? — тихо спрашивает заключённый у своего заботливого надзирателя. — Если Вам будет угодно, то сможем, — также негромко отвечает тот и делает ещё несколько шагов, становясь вплотную. — В этом отношении нам следует равняться на младших. Цзюнь У только горько усмехается на его абсолютно правдивое и точное замечание. Когда-то принц и его приближённый, а теперь два измученных очень долгой жизнью старика смотрят друг другу в глаза долго, будто и слова не нужны вовсе. Быть может, они всё же сумеют двигаться вперёд? Сумеют начать с чистого листа?