Лисий бог

Для столицы тот осенний день был бы обычным, да и если бы кто решил из людей вознестись – разве и это дело не привычное? Он... Он появился весь в крови, больше в чужой, чем своей, весь бледный и злобный, словно демон, так ещё и агрессивно на всех смотрел единственным глазом, ещё немного и убьёт всех их. И первая, к кому этот бог попал, была Линвэнь. И для богини литературы это стало настоящим испытанием. Кистью она водила быстрее многих и несмотря на это почерк был понятным. Обычно Небесный владыка занимался подобной записью новеньких, но раз его нет, все легко очередной ношей на плечи Линвэнь. Как назло ещё, юноша оказался несговорчивым! – Как тебя зовут? – ее голос всегда был холодным и спокойным. – Без имени. – Не может же у тебя не быть имени?! Скажи его, и я запишу. – Безымянный я. Линвэнь выпрямилась и раздражённо посмотрела на него, но в единственном глазе не было и намека на шутки. Юноша сидел перед ней недовольный, с толикой высокомерия. И откуда ему было взяться? Весь в бинтах, с повязкой на глазе – регенерация пока хромает – сам как труп выглядит в изорванной одежде, что пришлось новую давать. Жалкий вид, а строит из себя. "Не станешь ли ты опухолью для этих мест?" - пронеслось в мыслях богини литературы. – Не станет. Богиня выдохнула, увидев рядом с новеньким Цзюнь У. Как всегда вовремя. – Раз мы освободились, заберем в свой дворец. – он повернулся к парню, – как тебя зовут? – Да это бесполезно спрашивать, он твердит, что без имени. Сами с ним и разбирайтесь, Владыка, у меня другие дела есть. Линвэнь передала свиток, который пыталась заполнить, Цзюнь У, и развернула другой, раздавая теперь всем задачи. Цзюнь У положил руку на голову новому богу войны, но тот только посильнее сжал свой ятаган, готовый хоть сейчас атаковать. Но это Линвэнь могла с ним возится, Цзюнь У же просто, без лишних слов взял на руки этого негодника, и пока тот не пришел в себя, направился спокойно уже обратно в свой дворец вместе с ним. Уже в рабочем кабинете, император усадил гостя и сел напротив за свой стол, где раскрыл свиток и приготовился писать. – Теперь ты будешь меня пытать вопросами? – звучал он ехидно, видать хотел позлить ненавистного императора, пока шанс выпал. – Не станем, дорогой Умин, – произнес Цзюнь У довольно тепло, как будто к старому другу обращался. – И согласись, имя он дал тебе ужасное, так что если позволишь, мы сами найдем вариант получше. – Откуда ты.. – Неважно, цветочек... Хм, придумали. Цзюнь У что-то быстро начал писать, искушая посмотреть, и Умин уже вытянул шею со всем своим любопытством узнать, но потерпел первую неудачу. – Будешь теперь Хуа Чэн, и возражений не принимаем. А возражений и быть не могло, Умин, а с теперь Хуа Чэн, сам подумывал себе новое имя придумать. Уж, довольно неприятные воспоминания были со старым связаны. Теперь оставалось за малым - немножко сократить жизнь нового бога, ведь ну очень много вопросов к тому, кто живёт больше сотни лет, но до этого богом не был. А слухи про демона в столице так-то Цзюнь У не нужны. И с этого дня правда о настоящем прошлом оставалась между ими двумя. Сперва Хуа Чэн гостил во дворце Небесного Владыки, и для последнего это было сродни пытки. Демон на то и демон, что не давал ему спокойной жизни. Мешал свитки, одни прятал, в других дописывал что-то, но эту проделку быстро обнаруживали. Порой проказник сыпал вопросами, мешая работе, да ещё такими, что не имей огромный контроль над собой, Цзюнь У так бы и сказал то, чего не следует говорить. Ещё Хуа Чэн любил срывать собрания, за что порой получал, но момент, когда небожители злятся и хотят добраться до него, а тот лишь гордо сидит со сложенными руками на груди и наблюдает, что будет делать его недо-покровитель. И один раз Цзюнь У не выдержал. Вызвал к себе этого хулигана в алых одеждах и звенящих украшениях и схватил за шкирку, идя с ним вот так подальше от главных залов. И только в тишине и наедине кинул его в стену. Демон даже среагировать не успел, как болезненно ударился спиной, но сразу же поднялся готовый вытащить свой Эмин в любую секунду. – У нас не безграничное терпение, – Цзюнь У произносил слова жёстко, в его глазах горело ледяное пламя. – Прекращай свои игры! – А то что? – в ответ Хуа Чэн показал свои клыки, ещё больше походя на дикого, опасного зверя. – Придется нам наказать тебя. Краем глаза демон в алом заметил вспышку, и тут же достал Эмин, как раз вовремя отбивая удар. Уже хотел он посмеяться, но следом обрушился ещё один. И еще парочку, от которых Хуа еле успевал отбиться. Цзюнь У двигался очень быстро и как назло, был он тихим, не давая услышать себя, что становилось проблемой, для полуслепого демона. – Ты очень интересный чертёнок, и даже нравишься нам, – с очередным ударом император сбил противника с ног. – но сами мы видим, как тебе противны. Отчего же? Хуа Чэн не сдавался так просто: его сбивали – он поднимался, сыпались нехилые удары – он кое-как защищался и отбивался. Но на миг стало страшно. Вдруг Владыка просто играет с ним? Заметил ещё одну яркую вспышку от лезвия меча, но был пойман в углу – бежать было некуда, меч вот-вот оставит кровавый след на мертвом теле. Резко закрыл глаз Хуа Чэн уже ожидая удара... Звенящие серебряные бабочки пролетели совсем близко к Цзюнь У, а тот лишь наблюдал с большим интересом, как этот рой его огибает, звенит своими тонкими крыльями и растворяется бледным светом. Они исчезли, оставив на полу Цветочного князя, к которому так нежно прикоснулся император, после беря на руки. – Ты ещё так умеешь, маленький демон? – удивился со всем озорством мальчишки. Но тот ничего не ответил, и не знай одну особенность, Владыка точно бы напугался трупу в своих руках. Ну ничего, демон отдохнёт и очнётся, скорее всего, запомнит этот урок. Но демон очнулся и ничего не усвоил. Так и продолжил надоедать императору, ведь к способам разозлить своего "врага" добавился ещё один – бабочки. Жаль только это не продлилось долго – "враг" поменял тактику, и вместо наказаний наоборот хвалил Хуа Чэна. И негоднику быстро все это наскучило, хоть и мог очень изредка какую-то шалость выкинуть. В столице все небожители знали: самый удачливый из них – Хуа Чэн. И парочка-вторая небожителей пострадала от его удачи. Всего лишь поставили на кон свое место, не соображая от азарта, ударившего в голову. Вот и потеряли свои места, были сброшены в мир людской с кангами. Кто-то из этих "везунчиков", вероятнее бог войны, вызвал на дуэль Хуа Чэна. Проиграл, не успела битва начаться. Опозоренный небожитель отправился к небесному императору потребовать наказания для Цветочного князя, но ещё больше опозорился стоило Цзюнь У произнести: – На спор согласился ты, ты и проиграл. На дуэль вызвал его тоже ты, и также проиграл. Так лучше покинь сам небеса. И небожитель покинул, а для Хуа Чэна открылась новая сторона его императора. Оказывается, не любили они небожителей одинакового сильно. "Забавно выйдет, если Небесный император – тоже демон" – смеялся про себя с такой безумной мысли князь. И хоть был он удачлив, выходя из любой воды сухим, в мелкой луже князь чуть не утонул. Одна его шалость обернулась против него. На празднике Цзюнь У всегда садил его рядом с собой, и в тот раз поступил также. И впервые пожалел, когда поздно заметил, как Хуа Чэн за бессмысленной беседой поменял их напитки. К сожалению, император сам виноват в этой ситуации – случайно как-то обмолвился про свой путь совершенствования. А у демона-то память хорошая, великолепная. Вот и запомнил, что Цзюнь У очень быстро напивается. Но не говорил ни слова о поведении под алкоголем. И эта одна из причин такой шалости. Хуа Чэну хотелось быть той редкой личностью, что видела пьяным самого Небесного Владыку. И теперь демон жадно смотрел на приоткрытые губы, на уголке которых осталась темная капля вина. С искрой азартной в оке своем, следил как ледяные глаза мутнеют, а щеки расцветают ярче красной помады на лицах танцовщиц. Цзюнь У виновато поднимается с места, виновато кланяется и просит всех продолжать праздник. С намеком кладет руку на плечо Хуа Чэну, и тот сразу понимает, что Владыке нужна помощь. Они оба уходят, точно зная, что завтра столько слухов про них двоих будет. Сперва император шел как обычно, но перестав слышать музыку, его ноги ослабли, и он повалился на рядом идущего Хуа Чэна. Строгости на лице и в позе больше не было, и Цзюнь У походил скорее на юного и нежного дворянина, не знающего ещё суровости мира, в котором он может оказаться. – Сегодня.. так кра... сво! – всего-то ничего вина, а ему уже требовалось больше времени вспомнить и сказать простые слова, – И не.. говри Мэй-мэю, что я.. я пил! – по-детски нахмурился Цзюнь У крепче цепляясь за рукав. – Не скажу, Ваше Величество, – игриво ответил Хуа Чэн, желая вернуть ту лёгкую улыбку, но ещё сильнее разозлил Цзюнь У. – Какое я тебе ве.. велче..ство! Я ведь просто принц! По совпадению мяньгуань от неловкого шага наклонился в сторону, словно, подтверждая слова его носителя. "Не император ты, всего-то принц". И если бы не Хуа Чэн рядом, император бы сам сейчас не удержался на ногах и упал. Всего бокал, а пьянее в столице небожителя не найти. Они шли неспеша. Хуа Чэн наслаждался тишиной и таким состояние императора, а Цзюнь У то и дело спотыкался, бубнил что-то, несколько раз повторил, как он любит звёзды, сверкающие на ночном небе. Разок они остановились и Цзюнь У указал на яркую луну, которую не было видно на празднике из-за большого количества фонарей. – Это ты... – прошептал император, но от острого слуха Хуа Чэна словам не удалось сбежать. – Почему же, Владыка? – как обычно улыбнулся тот. – Луна холодная и одинокая, но светит ярче всех на звёздном небе. Грустный ее свет, ведь она все время ждёт своего солнца. Но солнца все нет и нет. И пока другие звёзды сияют вместе, луна одна, совсем одна на этом огромном небе. Отличается от них... Но от этого интереснее становится наблюдать за ней... Мне она нравится... Под конец он неразборчиво начал произносить, силы его на речь иссякли и Цзюнь У мог только бормотать непонятные звуки. А вместе с силами бога, исчезла улыбка Хуа Чэна, но за Цзюнь У наблюдать не перестал. Только сильнее глаз просиял... Еле-еле Хуа Чэн довел императора до своего дворца, и уложил на кровать в гостевой комнате. Стоило Цзюнь У прикоснуться к мягкой подушке, как он тут же уснул. И спящим, император выглядел таким безобидным. Хоть бери сейчас холодные меч или саблю и пронзай сердце этого бога. Вместо этого, князь лишь снял мантию и броню. И уже хотел убраться подальше, чувствуя как что-то у него ломается внутри, за рукав потянули, и в хватке читалось лишь одно желание: "Не оставляй меня" До самого утра Хуа Чэн лежал рядом со спящим императором и все высматривал его лицо. Он все время видел этот идеальный, божественный лик, но сейчас, вот так близко лёжа к нему, Хуа Чэну виделась лишь маска совершенства, и под ней явно скрывалась боль. Он хотел прикоснуться к лицу, но Цзюнь У почувствовав неладное неосознанно спрятал лицо рукой. – Ну хорошо, прячь свои секреты, мне так интереснее только будет их всех выведывать. *** Совершенно ничего не помнил Цзюнь У о той ночи, отчего гадал все время, почему чертёнок ведёт себя намного добрее с ним: спорит больше в шутку, не донимает, и порой, приносит ему часто фрукты и ягоды, которые как подношение любят оставлять ему люди. Один раз Цзюнь У все же решил узнать о такой перемене, и ответом ему было... – Вы отличаетесь от них во многом, я подмечал за Вами не раз это, а что не вижу, то чувствую. – И чем мы отличаемся? – Они – яркие звёзды, а Вы – солнце. Хуа Чэн звонко, что за ним не замечалось никогда, смеялся от полного непонимания на лице императора. Но как быстро начался смех, так и быстро прекратился, лишь за тем, чтобы договорить. – И будучи золотым светилом, Вы как согреваете всех своими лучами, так и способны сжечь все, что под руку попадется. Может, однажды покажете мне эту сторону? Хуа Чэн улыбнулся хитренько и встал с подлокотника трона, довольный направился по своим делам. А Цзюнь У лишь смотрел ему в след, так и желая крикнуть: "Вообще-то ты ее знаешь!", но проглотил эти слова. Только его князь покинул дворец, император расслабился, прижался к спинке и потёр переносицу. Если бы этот лис только знал...