My Girl

Привязанной к стулу Вайолет некуда было бежать, да ей и не хотелось. Видеть свою сестру и быть рядом с ней — вот наконец всё, чего она так желала. В этот момент, когда она снова держала Паудер в своих руках, словно это было возрождение из пепла, глоток свежего, чистого воздуха прямиком в лёгкие. Хотя, маленькая девочка, которую она знала, выросла в красивую и… опасную девушку. — Я до сих пор не понимаю, зачем ты привела её с собой. — Сидя на противоположном конце стола, Джинкс больше говорила сама с собой, нежели с сестрой. Видеть Вай в сопровождении этой миротворки было огромным ударом по сердцу, и её тошнило каждый раз, когда она видела их рядом друг с другом. — Она помогла мне и вытащила меня из тюрьмы, но я не приводила её с собой. У меня не было выбора, Паудер! — Голос Вай был дрожащим, но достаточно громким, чтобы эхом разноситься по тускло освещенному помещению. Затем синеволосая девушка встала и медленно подошла к своей сестре. Словно Вай весила как пёрышко, она отодвинула стул, на котором она сидела назад, затем села на край стола, упершись обеими ногами в подлокотники кресла Вайолет, так что она оказалась с ней почти лицом к лицу. — Я думала… Я думала, что в своей жизни я чувствовала слишком много гнева, ты понимаешь? Но ничто не сравнится с той горечью, которую я чувствую каждый раз, когда вижу её рядом с тобой. — Черт! Что за проблемы? Со мной? — Превознесенная и держащая свое оружие, Джинкс подносит руки к лицу, проводя ими, пытаясь отогнать несносные голоса в голове. — С тобой все в порядке, Пау-Пау. Посмотри на меня… Ты идеальна. — Голос Вай теперь был ниже, мягче в попытке успокоить закипающую перед ней девушку. Глаза Джинкс слезились, как всегда когда она слышала, что Вайолет произносит ее имя так сладко, как раньше. — Если я идеальная, то почему ты выбрала её? Чтобы заменить меня? — Заплаканный, сердитый голос заставил Вай напрячься. Она знала, какой импульсивной может быть Паудер в такой ситуации. Борясь с голосами и образами в своей голове, Джинкс слезает со стола и делает шаг вперед, садясь на колени сестры, обвивая рукой ее шею и кладя голову ей на плечо. — Нет! Конечно, нет! Она никогда не сможет занять твое место или заменить тебя, сестрёнка. — Вай мало что могла сделать со связанными руками, ей хотелось обнять Паудер, дать ей хоть какое-то утешение, уверенность, но она просто позволила себе нежно прикоснуться щекой к лицу младшей. — Никто не сможет, Паудер. Я проводила каждые день и ночь, прокручивала в голове все пути по которым я бы пошла, чтобы найти тебя. Чтобы вернуться к тебе. — Меня достаточно для тебя, не так ли? Я всегда старалась быть идеальной, клянусь. — В момент явной слабости она уронила пистолет, находившийся между пальцами, который упал с глухим стуком на пол. — Да, детка. Достаточно. Ты все, что у меня есть и всё, чего я хочу, никого больше. Почему ты не отпустишь меня, мм? Позволь мне прижаться к тебе и крепко обнять, я мечтала об этом моменте столько лет, не дай мне сдаться теперь, когда мы снова здесь, вместе. — Она тихо прошептала, казалось, почти мгновенно смягчив бешено колотящееся сердце Джинкс. Девушке не потребовалось много времени, чтобы слезть с колен сестры и повернуться в кресле чтобы развязать верёвки, позволяя Вай размять свои затёкшие руки, как только они освободятся. — Иди сюда. — говорит старшая, потянувшись к младшей и снова сажает её к себе на колени. — Ты всегда была для меня всем, малышка. Мне так жаль, что я не смогла больше бороться и вернуться к тебе намного раньше. Я потратила впустую так много времени и так много вещей, посмотри как ты выросла... — Удерживая обе стороны лица сестры, Вайолет соединяет их взгляды, и они обе взволнованы. Слова, кажется, несут в себе дополнительный смысл. На самом деле Джинкс пыталась скрыть как сильно ей не хватало моментов, проведённых со старшей сестрой, даже самых глупых. Она так скучала по тем ночам свернувшись калачиком в маленькой кровати, которую они делили, по тем временам, когда Вай обнимала и кружила её, по историям, которые она слышала. По мозолистым пальцам, поглаживающих её волосы, пока не придёт сон. — Я так по тебе скучала... — Слова Джинкс смешиваются с искренними слезами, которые она проливает. — Меня заставили поверить, что ты мертва и…что я потеряла любовь всей своей жизни! — Затем она прислоняется лбом ко лбу сестры, закрывая глаза и затягивая воротник потрёпанной куртки старшей. Обе сейчас так близки, чувствуя дыхание друг друга, окутанные пузырем примирения и подавленных чувств. Все, что Паудер знала о любви и чувствах, касалось только её сестры. Конечно и других членов семьи тоже, но это ничто по сравнению с той любовью, которую он всегда испытывала к Вай. Это было непохоже ни на что другое, оно поглотило её так, что у неё перехватывало дыхание, это было единственное, что могло преодолеть всю боль и страдания, которые она чувствовала с тех самых первых моментов, которые она могла вспомнить. — Ты не потеряла меня, я здесь, я настоящая. Прикоснись ко мне, почувствуй меня. — А затем девушка покрупнее схватила обе руки сестры и поднесла их к своему лицу, разрешая Паудер задерживаться на каждом маленьком изгибе или царапине на её коже. Запоминать каждую деталь лица, чтобы она никогда не забывала. Джинкс робко провела кончиками пальцев по щекам, бровям, пока они наконец не запутались в розовых прядях. Легкий рывок заставил Вайолет закрыть глаза и подавить стон, который не должен был вырваться из её горла. Но она ничего не делает, не отталкивает руки сестры и не подаёт ей знака остановиться. Она позволит ей потратить столько времени, сколько она сочтёт необходимым, чтобы узнать Вай. Сердце Вайолет, однако, не могло выбрать лучшего момента, чтобы чуть не разорвать ей грудь, когда она почувствовала лёгкое прикосновение пальцев Паудер к своим губам. Сначала она думает, что сестра просто трогает затянувшийся шрам, но последовавший за этим шёпот может легко сбить её с ног, если она встанет. — Я... Могу я поцеловать тебя? Мне нужно... Мне нужно поцеловать тебя, мне нужно почувствовать это... — Просьба была почти мольбой, Вай не позволила себе открыть глаза и взглянуть на сестру, она не смогла. Чувство вины охватило её в той же мере, что и безумное желание поцеловать Паудер ещё до того, как она спросила. — Можешь. — Это все, что вырвалось у неё изо рта. Дрожащие руки Вай сжимают тонкую талию девушки, сидящей у неё на коленях. Она не знала, как сильно она жаждала этого момента, до сих пор. Какой бы ни была мысль о том, что Паудер набросится на её губы со всей жадностью мира, достойной её, этого не произошло. Сначала тонкие, ледяные пальцы поднялись к затылку, обретая там опору, и только потом тёплые, мягкие губы коснулись её в пробном поцелуе. Как будто Вайолет могла испариться в любой момент, Джинкс не знала, сможет ли она вынести это, если откроет глаза и окажется в этой комнате одна. Она бы не стала. Когда она убедилась, что прикосновение их тел и прижатых к её губам губ действительно реальны, тогда она позволила себе углубить поцелуй. С губ меньшей слетает тихий стон, когда она чувствует, как язык Вай соприкасается с её собственным. Все теперь казалось таким горячим, пульсирующим и восхитительным, каким она и представить себе не могла, хоть её разум и мог быть очень плодородным, когда это было необходимо. Но ни мечта, ни мысль не сравнимы с реальностью. О да, и Паудер, и Джинкс много фантазировали об этом моменте. Когда руки потеряли страх, обе быстрыми пальцами блуждали по телам друг друга, разглаживая и сжимая все, что они могли найти перед собой в необычайной жажде контакта. — Я люблю тебя. Обещай, что больше не оставишь меня. — Как только они на мгновение разъединяют рты в поисках кислорода, Джинкс начинает говорить. — Обещаю. — Предупреждаю тебя, я не пощажу, и вышибу мозги любому, кто посмеет снова приблизиться к тебе. — От властного тона у Вай мурашки по коже. — Шшш… — Вайолет соединила их губы в быстром поцелуе. — Других не будет. Только ты и я. — Затем поцелуи распространяются на шею младшей, из-за чего Паудер слегка откидывает свое тело назад, внимательно слушая слова сестры. — Я твоя. Только твоя. — Она настояла на подтверждении, когда провела пальцами по голому животу своей сестры, которая теперь снова вплетала свои пальцы в её короткие волосы. — Моя. — Паудер, казалось, потерялась в восторге от этого слова. —Твоя. — Моя и только моя. — А затем в мгновение ока она хватает Вай за руки и отводит их от себя, оставляя старшую девочку в замешательстве. Но когда Джинкс изо всех сил пытается снять куртку с тела, Вайолет понимает, что она пытается сделать, и помогает ей. В следующую минуту ткань валяется в одном из углов комнаты. — Скажи мне, Вай, ты хочешь меня? — Настала очередь Паудер поцеловать сестру в шею, в опасной близости от её уха. — Хочу. — Дай мне знать, как сильно ты хочешь меня. — Голос злобного тона заставил каждую косточку в теле Вайолет замереть от чистого удовольствия. Когда она пальцами сжала все ещё прикрытые тканью бедра девушки, Вай позволила себе посмотреть в блестящие глаза, которые казалось тлели так, как она никогда раньше не видела. — Я хочу тебя больше, чем могу выразить, Паудер. Я взывала тебя каждую чертову ночь в этой дерьмовой тюрьме, и не всегда сквозь слезы. О нет сестричка. Большую часть времени это сопровождалось моими стонами. — Паудер закрывает глаза и восхищается тем, как её сестра произносит каждое слово, в то же время старшая опускает руки к попке и оставляет там крепкую хватку. Тело маленькой девочки вздрагивает. Неожиданным движением Вай встает со стула и делает несколько шагов вперед, пока не находит стол. Во мгновение ока одна из её рук сбивает все, что находится слишком близко к краю и поддерживает там тело Джинкс, оставляя её стоять и умещаться между её ног. — А теперь давай, покажи мне, как сильно выросла моя маленькая девочка. — С озорной улыбкой на губах Вайолет смотрит на короткий топ, едва прикрывающий грудь её сестры. Джинкс не заставила старшую долго ждать для того чтобы понять просьбу, и взялась за часть топа, немного играя с тканью, а также с рассудком Вай, прежде чем снять с себя ненужную вещицу. Вайолет приходится сжимать деревянную часть стола, пока он почти не сломается, когда она наконец видит перед собой обнаженные груди. — Они не большие, но крепкие и сладкие, как раз такого размера, чтобы целиком поместиться в твой рот, — подумала она. Невинный взгляд Паудер в этот момент способен пробудить самые грязные инстинкты, которые Вай держит глубоко в сознании, запертыми на ключ. — Не мучай меня, давай, мне нужно, чтобы ты прикоснулась ко мне. — говорит меньшая, тревожно передвигая ноги рядом с телом Вай. Не желая больше сдерживаться, розововолосая девушка подносит руки к груди сестры, наслаждаясь тем, как маленькие соски чувствительны к её прикосновению и сжимаются между пальцами. У неё текут слюнки при этом виде. — Ты такая, такая красивая, детка. — Она не могла не прошептать, потерявшись, глядя на выражения чистого удовольствия своей сестры. — Я могла бы делать это целую вечность, прикасаться к тебе и держать тебя в своих объятиях. — Как будто ей нужно было снова напомнить Джинкс, что она была всем, чего хотела Вай. — Ты прикасалась к ней вот так? — Вопрос возникает сразу после заявления Вайолет, и ей хочется посмеяться над тем, как её сестре удаётся сломать «милое» настроение. — Ей-богу, нет. — Ты целовала её? Джинкс пристально смотрит на Вай, как будто она может уловить любой намёк на ложь, прежде чем та, что покрупнее, даже откроет рот, чтобы что-то сказать. — Нет. —Она не стала слишком удлинять свой ответ, предпочитая осторожно взять сестру за запястья и положить их обратно на стол, предоставив наклонившееся вперед туловище Паудер в её распоряжение. На несколько секунд воцарилась тишина, нарушаемая только звуком сосания, когда рот Вай наконец находит сосок, жаждущий нежного прикосновения. Глаза Паудер прикованы к ней, её рот слегка приоткрыт, а дыхание затруднено, как будто она пробежала марафон. Вскоре она чувствует её руки с тонкими пальцами между прядями волос, как будто сестра не хочет, чтобы её рот отклонялся от груди. —Ох, черт возьми, ты такая хорошенькая. — Джинкс быстро скрестила ноги вокруг талии сестры, удерживая её как можно ближе к телу. Для Вайолет это было так близко к раю, как никогда раньше. Все, что она могла чувствовать вокруг себя, это её сестра, её ноги, обвивающие талию, теплую, мягкую кожу её груди у рта. Низкие стоны вторгающиеся в её уши. Всё это была Паудер. Когда она была удовлетворена и кожа Джинкс была должным образом отмечена, Вай отстранилась достаточно, чтобы высвободить свою сестру от штанов и оставить её в одних трусиках. Вид хорошо вылепленного тела заставляет её тело пульсировать, желание безудержно течёт по венам. — Ты не представляешь, сколько раз я хотела размозжить себе голову за то, что хотела тебя такой. — Сестра слышала её бормотание, когда она изменила позу, чтобы Вай могла коснуться своей сестры через тонкую ткань, отделяющую её сочную промежность от её пальцев. — И теперь у меня есть ты. — Должна ли я чувствовать себя виноватой? Хм… Потому что я не чувствую себя виноватой. — Джинкс сопротивляется, цепляясь руками за потрёпанную майку Вай и закатывая глаза от того, как приятно, когда она так к ней прикасается. — Слишком поздно для чувства вины, я не собираюсь останавливаться сейчас. — Не смей. И в следующий момент трусики Джинкс стягивают в сторону, она чуть не задыхается от стона, чувствуя, как пальцы старшей касаются её так уверенно и так восхитительно, как будто Вайолет делала это всю жизнь. — Теперь ты довольна тем, что я делаю тебя своей женой? — Вопрос сотрясает Джинкс, её тело содрогается в чистом экстазе от слова "жена". Да, она была довольна. Она хотела удовлетворить потребности своей сестры во всех аспектах, особенно в этом. Она хотела бы быть плечом, на котором Вай всегда могла бы выплакаться, коленями, на которых она всегда предпочитала бы лежать. Она хотела быть женщиной, которую Вай всегда хотела видеть в своей постели. Только её и никого другого. — Я буду удовлетворена, когда твои пальцы будут внутри меня, желательно глубоко внутри. — Цветные ногти оставляют почти незаметные красные следы среди татуировок, покрывающих спину наибольшей из них. Ещё одним внезапным движением Джинкс поднимают со стола и переворачивают на живот. Прежде чем снова склониться над младшей, Вай быстро стягивает трусики с ног и отбрасывает их, затем толкает сестру к столу, оставляя её попку восхительно обнажённой и задорной. Держа обе косы в одной руке, в то время как другая играет в тугой, чрезвычайно мокрой промежности, утыкаясь бедрами в задницу Джинкс. Так Вай впервые трахает свою сестру. Два её пальца скользнули одновременно через распухшие, восприимчивые складки, чертовски горячие. —Черт, с этого ракурса ты выглядишь ещё круче. — Слова произносятся тихим голосом, и всё, что Вай больше всего сейчас хочет услышать — это всё более громкие стоны, которые безудержно слетают с губ её сестры. Звук, который навсегда останется в её памяти, но который Вайолет намерена отныне всегда слышать вживую. Паудер наклоняется к ней, почти отчаянно раскачиваясь на её пальцах и умоляя об освобождении. Ничто не сравнится с визуальным наслаждением, которое представляет собой вся сцена, неизмеримое наслаждение, которое Вай чувствует, зная, что стонущая под ней — её прекрасная Паудер, что вот-вот кончит на её пальцы. Когда наступает оргазм, Джинкс кричит имя своей сестры, оно вылетает из её рта как мантра. Вай дожидается, пока пройдут последние спазмы, и только тогда убирает пальцы от пульсирующего жара промежности Джинкс, подносит их ко рту и пробует горько-сладкий вкус, наполняющее её нёбо. Тело маленькой девочки все ещё трясётся, поэтому она осторожно притягивает девочку ближе и прижимает её к своему телу, ведя её к стулу, где она сидит с Паудер на коленях. — Всё впорядке, я с тобой. Просто расслабься. — Она предупреждает, как только замечает, как сестра цепляется за её тело. Убаюкивая Паудер, как младенца на руках, Вай позволяет себе закрыть глаза и просто прижать девушку к себе, чувствуя такой покой, как никогда прежде, и ещё большее желание. Её тело также требует оргазма, но она знает, что её сестре нужно несколько минут, поэтому она довольствуется тем, что просто прижимает её к себе, как всегда, оставляя целомудренный поцелуй на ее лбу. — Я люблю тебя, моя девочка. — Она шепчет, чувствуя себя переполненной невероятным ощущением того, что сестра снова в ее объятиях, ведь когда-то это казалось всего лишь далёким сном.