***
Следующие несколько дней Пак адаптируются, привыкает к посторонним людям в комнате, которые ночью орут и не дают спать, по максимуму старается не ходить на различные мероприятия, несмотря на упрёки вожатой. Он хочет поскорее уйти из этого раздражающего места в мир книги. Чимин большую часть времени проводит на улице, сидя под деревьями у той самой калитки, которая теперь имеет замок и какие-то прибитые доски. Но как бы Пак не старался расслабиться и просто почитать он чувствовал на себе взгляд полицейского. И даже когда Чимин начинал в ответ смотреть на мужчину, то старший никак на это не реагировал, чем начинал даже пугать подростка. Не человек, а терминатор. Пак не выдерживает и идёт на очередную прогулку по избитым дорогам, но в этот раз она не проходит спокойно, Чимина окликают трое подростков, что стояли за старой постройкой. Юноши курили и звали Пака к себе, но Чимин собирается лишь прибавить шаг и покинуть быстрее это место, однако не даёт это сделать один из компании, который подбегает и резко оттаскивает Пака к друзьям, прижимая к стене. — Собираешься разбить очки и мой нос? Остатки извилин не подсказывают, что в итоге у тебя будут последствия? — раздражённо процедил Пак, на что юноши лишь рассмеялись. — Мы тебя видим одного здесь каждый день, ходишь такой правильный с книжкой в руках, от себя не противно? — голос парня можно сравнить с рыком животного, который не выпускал Пака, а два друга продолжали смеяться, Чимину эти особы напоминали трёх недалёких гиен. — Если ты последний раз держал книгу в шесть лет, это не значит, что все должны так делать. — Подростки явно не ожидали такой храбрости у Пака, однако главаря этой мерзкой троицы не удовлетворяли ответы Чимина. — Слушай, умник, так и собираешься провести свою жалкую жизнь с книжками, оставшись девственником? — у Пака такой ущербный ответ вызвал ухмылку, ему стало жалко этих отбросов. — Смотрю у кого-то комплексы, девочка недавно отказала? Чимин явно вывел из себя юношу, на лице гиены появился мерзкий оскал и он у самого лица Пака с силой ударил по стене, что на самом деле внутри испугало Чимина, не хотел бы он оказаться со сломанным носом, несмотря на то, что сможет тогда отсюда уехать. Этот парень вновь поджог сигарету и издевательски поднес к губам Пака, приказав: — Если хочешь уйти целым, сделай затяжку. — Не хочу я твои вонючие, у меня свои есть. — Скривился Пак, на что недалёкий подросток ещё больше разозлился, его приятели хотели уже посмеяться с ответов Чимина, однако сдерживались, как могли. — Очкарик, ты просто трусишь, признай это. — Как ты достал… — Чимин устало потёр переносицу, после чего выхватил сигарету и сделал сильную затяжку, удивив троицу ещё больше. Эта сигарета только щиплет горло, от чего немного слёзы наворачиваются, однако Пак демонстративно делает вторую затяжку, но четверых подростков окликает грубый голос: — Вы с ума сошли? Три гиены тут же срываются с места, а Чимин тушит сигарету о стену и недовольно смотрит на полицейского. — Раньше не могли прийти? Нужно именно когда я начал курить? — Я этих придурков всё равно найду, я видел ленту их отряда на запястьях, наверное сейчас не нацелены на диалог. — С лёгкой ухмылкой на лице ответил полицейский, подойдя к Чимину, а младший старался не показать виду, что ему смешно с ответа. — Ты в этом лагере пока что главный нарушитель… Пак Чимин, — прочитав имя на бейджике, сказал полицейский, — и что посоветуешь мне делать с тобой, Чимин? — Что хотите. — Раздражённо ответил Пак, на что мужчина устало выдохнул и присел на землю, попросив младшего сделать то же самое. Когда Чимин уселся рядом с мужчиной, то полицейский подобрал потушенную сигарету и начал говорить: — Вот этой дрянью ты убиваешь свой молодой организм, ты будешь сейчас говорить, чтобы я не учил тебя жить, но я человек, у которого за плечами семилетний стаж курения и просто понимаю, что за последствия тебя ждут в будущем. Чимин, это реально того не стоит. Пак только сейчас смог разглядеть лицо охранника вблизи и он удивился, что мужчина похож на кота. Глаза, нос, мимика — всё выглядело как мордочка пушистого зверя. Чимин невольно улыбнулся своей мысли, на что полицейский вопросительно изогнул бровь и спросил: — Что я смешного сказал? — Ничего. Вы просто на кота похожи. Младший заметил, как полицейский на мгновение смутился, от чего Пак снова улыбнулся и прикрыл нижнюю часть лица рукой. Мужчина тут же собрался и вновь серьёзным голосом заговорил: — Давай с тобой договоримся. Ты отдаёшь мне свои сигареты и перестаёшь этим страдать, а я никому не скажу, что видел тебя курящего. Чимин помолчал около минуты, осознал, что это действительно лучший выход и пусть нехотя, но кивнул. Пак достал новую пачку сигарет и собирался положить на большую вытянутую ладонь мужчины, но перед этим протараторил: — Позвольте мне закурить мою последнюю сигарету. На удивление старший лишь понимающе кивнул, после чего Чимин подпалил свою последнею сигарету в жизни и начал наслаждаться каждой затяжкой, стараясь растянуть момент по максимуму. — Почему ты связался с этой дрянью? — облокотившись о бетонную стену вместе с Паком, спросил полицейский. — Разве кому-то не нужно быть на службе? — с недовольством в голосе ответил Чимин, который хотел избежать лишних допросов. Мужчина на это улыбнулся уголком губ, молча встал и собирался уже уходить, но его окликнул Пак: — Вы с каждым подростком в этом лагере поступили бы так же, как и со мной? — Нет. — Почему? — сразу же выпалил младший, однако сразу же пожалел о необдуманном действии. — Разве кто-то не должен идти на обед? — с улыбкой на лице ответил мужчина, после чего оставил подростка одного. Чимин сделал последнюю затяжку, затоптал сигарету и направился в здание, пока в голове встал облик улыбающегося полицейского. Младший не думал, что эта глыба льда способна на позитивные эмоции.***
Последующее несколько дней Пака проходили тяжелее предыдущих, потому что зависимость о себе давала знать, однако обратного пути нет и юноше только оставалось вынашивать боль внутри себя. Чимин в какой-то момент смирился с местом пребывания, он уже смог вычислить, когда можно пропустить ранний подъём или очередное событие, а где следует сходить, дабы не возникали лишние вопросы. Однако у Чимина помимо чтения и прогулок появилось новое занятие — наблюдать за полицейским из далека. Теперь Пак с охранником словно поменялись местами и Чимин пытается себя убедить, что делает это случайно, а не уже как час не может прочесть одну страницу книги из-за нескольких девиц, которые навязчиво лезли к охраннику. Они пытались кокетничать, лишний раз дотронуться до мужчины, однако у того оставался хладнокровный взгляд и было понятно, что он просит их не лезть. В какой-то момент Паку стало жалко старшего и он решил прервать муки полицейского, подбежав к ним и, сделав испуганный вид, протараторил: — Аджусси, я видел вон там двух дерущихся подростков, идёмте скорее! Охранник последний раз попросил дам оставаться здесь и оба побежали к тому самому зданию, где были пару дней назад. Но стоило им спрятаться от посторонних взглядов за стеной постройки, как Чимин довольно повалился на землю и начал внутри ликовать, смотря на непонимающего полицейского. — Ты специально соврал? — Не мог больше смотреть на эти жалкие попытки заговорить с Вами, они бы не отцепились. Старший довольно ухмыльнулся, смотря на подростка сверху вниз, после чего сказал: — Теперь будем друг за другом следить? — Взаимопомощь. Повисло короткое молчание, каждый слегка улыбался своим мыслям, охранник собирался уже уходить, но перед этим спросил: — Почему ты назвал меня аджусси? — А как стоит? Хён? — Это лучше, чем аджусси, мне же не за сорок лет. — А сколько тогда? — Насколько выгляжу? — оба начали улыбаться, будто вступили на поле боя. — За сорок. — Засмеялся Чимин, на что мужчина с улыбкой закатил глаза, но после последовал более спокойный ответ, — молодо выглядите, где-то на двадцать пять. — Пусть так и будет. — Хитро улыбнувшись, старший пошёл обратно к главному зданию, оставив за собой маленькую тайну.***
В какой-то момент следить за местным айдолом стало главным событием дня. Чимин не понимал почему улыбается, стоит увидеть на посту старшего, а если он ещё и подарит лёгкую улыбку Паку, то у подростка всё переворачивалось и сжималось внутри. Пусть у них до этого и было пару избитых разговоров, но Чимин был рад и этому, он был не против вновь вступить в диалог, однако не знал, как его начать. До одного момента. У старшего был перерыв и он коротал время за книгой, сидя в холле. Пак жутко обрадовался, когда подошёл ближе и узнал «Норвежский лес» Харуки Мураками. — Хён, как книга? — сев рядом на диван и поправив очки, с энтузиазмом спросил Пак. Мужчина искренне улыбнулся, после чего Чимин открыл для себя самую красивую и необычную улыбку, которую он когда-либо видел, и полицейский выразил кратко своё мнение о Ватанабе, а также подметил, что больше всего ему нравится Наоко. — А почему? — Паку было искренне интересно послушать мнение старшего, потому что самого Чимина девушка вызывала раздражение и ни капли жалости. — Я её будто понимаю. — Пожав плечами, ответил мужчина, после чего глянул на время и собирался идти на улицу, но на этот раз ему решил составить компанию Чимин, который радостно рассказывал про прочитанные книги. Теперь подросток часто прибегал к охраннику и с восторгом рассказывал про свою очередную книгу, высказывал мнение и обязательно рекомендовал прочесть её хёну. Чимин не хотел признавать, но он чувствовал себя особенным, ведь только с ним разговаривает мужчина, когда на девушек он даже не реагировал. Пак ходил за компанию с полицейским и постоянно рассказывал о книгах, немного родителях, своей неприязни к ровесникам и многим мелочам из жизни. Чимин хотел, чтобы старший узнал про него всё, увидел в подростке личность. — Почему ты не пробовал заговорить со сверстниками? — спросил старший за очередной вечерней прогулкой. — Не знаю, меня устраивает компания книг, я не нуждаюсь в общении. — А по мне тебе хотелось бы рассказать многое, просто некому. — Ответ мужчины заставил Чимина резко остановится и с болью в глазах взглянуть на своего нового и единственного собеседника. — Вы намекаете на то, что я Вам надоедаю? — Мне не положено вот так мило прогуливаться, я на службе. Тебе было бы интереснее общаться с ровесником, поверь. Чимин не мог поверить в услышанное. Внутри что-то треснуло, а в глазах всё стало туманным. Пак был уверен, что старшему нравится его компания, а в итоге мужчина не мог отказать Паку. Чимин сжимает руки в кулаки, опускает взгляд на землю, а на лице мелькает досадная ухмылка, после чего юноша прошептал: — Вот как. Значит я Вам мешал. Больше этого не повторится. Подросток срывается на бег, никак не реагируя на слова хёна. Юноша ненавидит это место всей душой. Лагерь не только украл слабый шанс на общение с человеком, пусть и старше Пака, так здесь не было укромного места, где не найдётся ни одной живой души. Чимин не осознавая бежит к ограждению, не реагируя на раздражающих сверстников, но даже в глубине деревьев он замечает юношей, которые словно бедного ягнёнка хотят загнать в угол. Пак совсем теряется и бежит к неукрепленной части забора. Чимин, не осознавая последствий, перелезает через ограждение и несётся к такому манящему лесу, который точно спасёт своими многочисленными ветками и тенями. Юноша не хотел думать о том, что на его нарушение было явно несколько свидетелей, сейчас стояла одна цель — скрыться как можно дальше от этого проклятого места. Чимин не помнил, когда сбежал с тропинки и упал под широкий ствол дерева, дав наконец-то волю эмоциям и по щекам потекли горячие дорожки слёз. Юноша изо всех сил старался бесшумно плакать, однако горечь от обиды брала вверх и Пак не мог подавить нахлынувшие эмоции. Чимин положил очки на траву и начал суматошно вытирать слёзы, боясь, что следы его слабости увидят другие, однако внутренняя рана давала о себе знать и слёз становилось всё больше, от чего спина юноши начала вздрагивать. Пак ненавидел себя плачущего. Но он не мог никогда остановить этот порыв, от которого мог долго отходить. Самое страшное было заплакать в общественном месте, а ещё хуже — перед родителями. Поэтому подросток всегда проглатывал болючие моменты из жизни, стараясь проживать их бесследно, однако Чимин лишь накапливал все в себе, после чего в один момент взрывался как бомба замедленного действия. С самого приезда Пак уже начал копить в себе отрицательные эмоции, а старший стал как глоток воздуха в этом удручающем месте. Жаль, что ненадолго. — Пак Чимин! — послышался эхом грубый голос. — Чимин, ты где? Юноша прекрасно осознаёт личность человека, от чего становится ещё страшнее и Пак со всей силы обеими ладонями зажимает рот, однако с каждым выкриком полицейского Чимина накрывает ещё больше, и слёзы как на зло льются не переставая. Подросток пытается вжаться в ствол дерева, стать частью его или растворится в воздухе, однако все попытки скрыться уничтожает в один миг фигура, что оказывается напротив юноши. Пак без очков и слёзы ещё больше размывает человека. Может это и лучше, младший хотя бы не увидит презрительного взгляда мужчины. — Чимин… — хриплым голосом протянул полицейский, после чего слегка начал гладить по волосам Пака, — я не думал, что так задену тебя, прости. Юноша начал будто задыхаться, ласковые касания и мягкий голос добили окончательно и даже барьер из ладоней не позволили скрыть покрасневшее от слёз лицо, из-за чего Чимин повержено скрыл лицо в коленях, обняв себя за ноги. Спина продолжала дрожать и всхлипы становились всё громче, однако всё в один миг остановилось, когда старший аккуратно присел рядом и притянул подростка к себе, приобняв одной рукой. Подбадривающие поглаживая плечо юноши, хён заговорил: — Жизнь и в правду сложная и несправедливая вещь, иногда так и хочется сдаться, расплакаться и закончить этот тернистый путь. Однако все препятствия закаляют и делают нас сильнее. Наступит тот момент жизни, когда ты вспомнишь свои ужасные мысли и поблагодаришь того разбитого себя за то, что не сдался. Пак в какой-то момент практически перестал плакать. Слова старшего откликнулись у подростка, Чимин почувствовал впервые себя понятым, пусть мужчина не высказал монолог по теме. Юноша осмелился покинуть своё укрытие и, вытерев последние солёные дорожки, взглянул на рядом сидевшего старшего. С плохим зрением подросток не мог разглядеть точно эмоции на лице мужчины, однако он чувствовал понимание со стороны, от чего не думая кинулся в объятия к старшему со словами: — Пожалуйста, не бросайте меня! Пак не сразу, но почувствовал аккуратные касания на плечах, после чего услышал тихое: — Хорошо. Охранник большой ладонью в два маха вытер с раздраженных щёк солёные дорожки и надел на растерянного подростка очки, после чего протянул руку и предложил возвращаться на территорию лагеря. Чимин хотел уже возразить, потому что боялся осуждения со стороны сверстников, однако полицейский заверил, что сейчас все пошли на обед и незаметно проведёт подростка к себе в комнату, пока у того не уйдут покрасневшие следы. До самого ограждения Пак осознанно не отпускал руку старшего, уж больно ему нравилось прятать свою миниатюрную ладонь в большой руке мужчины. Полицейский по пути в здание говорил что-то про безрассудный поступок младшего, о запрете на выход за предел территории, однако Чимин был полностью поглощён разглядыванием утончённого профиля старшего. В небольшой комнате хёна, что находилась почти в конце коридора первого этажа, полицейский сделал Паку чая и разрешил остаться, а сам поспешил на пост. Чимин ненароком воспользовался моментом и надел на себя кофту старшего, что висела на стуле и завалился на маленькую кровать, почти сразу же провалившись в сон. Пак приобнимал подушку, стараясь представить рядом с ним хозяина помещения.***
С того дня Чимин иногда забывал о недочитанной книге и бежал к своему хёну. Бесконечный поток информации Пака невозможно было остановить, юноша без умолку говорил и говорил, стараясь чаще вызвать на лице собеседника улыбку. Ему нравилось находиться рядом со старшим, выслушивать его короткие фразы, кидать случайные взгляды на первые расстёгнутые пуговицы белой рубашки, в которой он выглядел чертовски сексуально. Подросток хотел, чтобы полицейский вновь взял его за руку, да просто дотронулся до него, и это желание иногда достигало такого пика, что у Чимина мелькала мысль вновь сбежать с лагеря, дабы вновь остаться вдвоём. А как-то Пак решил сделать подарок своему новому другу. Юноша нашёл лист цветной бумаги, карандаши, ножницы со скотчем и как мог, упаковал книгу, написав на развороте: «С большой любовью и уважением от Пак Чимина». Подросток просмотрел аккуратно выведенное предложение и, поставив запятую после своего имени, добавил: «Вашего друга». — Не стоило, — с улыбкой смущённо ответил мужчина, когда получил свой подарок, от чего сердце Чимина затрепетало ещё сильнее. — Вы так много работаете, а ещё и со мной проводите время, вот я и решил сделать Вам приятно. — С глазами полными обожания ответил младший. — Могу сейчас открыть? Пак уже хотел кивнуть, но тут подросток вспомнил довольно откровенное предложение о его чувствах и попросил, чтобы полицейский сделал это позже. Половина смены пролетела незаметно, дни пошли на убыль, однако сказал бы кто Паку, что он будет расстроен, то парень в жизни такому заявлению не поверил бы. Чимин не знал, как сможет теперь прожить без компании старшего, однако он не решался попросить его номер или аккаунт в соцсетях. Рассуждая о конце своего проживания в лагере подростка ужалила обжигающая мысль о том, что Пак ничего не знает о своём хёне. Чимин так увлеченно рассказывал о себе и книгах, что даже не заметил, как не спросил банально имени своего собеседника, а это уже как минимум не вежливо. Юноше стало стыдно и при следующей встрече Пак решил позволить полицейскому побыть не слушателем, однако стоило подростку выбежать на улицу, как на глаза попалась компания девочек, одна из которых плакала. Чимин собирался пробежать мимо них, однако в голову четко ударилась фраза плачущей девушки. — У него обручальное кольцо! Он оказывается женат! Пака это немного рассмешило, молодой особе разбил какой-то мужчина сердце, и такое бывает. Однако не добежав до хёна Чимин увидел уже две подруги, которые показывали на скрещенные руки охранника и пытались что-то разузнать. Юноша это насторожило, он решил спрятаться за углом здания и попытаться подслушать вопросы девушек. Но этого не понадобилось, на безымянном пальце старшего сверкнуло золотое кольцо. Ещё и на левой руке, это точно обручальное. Пак на мгновение перестал верить в реальность происходящего, дыхание остановилось, а глаза не могли моргнуть. Подросток до белых костяшек вцепился в кирпич, а на лице стала проявляться эмоция боли. Чимин не мог пошевелиться с места, он начал чувствовать как соленая жидкость может вот-вот покатиться с щёк, но он собирался сдержаться и не привлекать вдобавок внимания. Однако один взгляд смог всё испортить. Старший увидел расстроенного Пака, после чего юноша сорвался с места и побежал быстрее в здание, прячась в туалете с надеждой на то, что хён не станет его искать. Чимин импульсивно начал умывать лицо, стараясь прекратить потоки слёз. В отражении было измученное красное лицо, а глаза стали пустыми, серыми, как у мертвеца. Дабы избежать лишних взглядов и людей рядом юноша решил отправиться к медсестре, где пожаловался на недомогание и попросил остаться у неё в койке, чтобы не будили соседи по комнате. Чимин провалился в глубокий сон. Так он хотел хоть как-то сбежать от реальности, в надежде проснуться и узнать, что его друг не женат и это все было лишь кошмаром. Подросток не мог поверить, что у хёна есть любимый человек. Пак ни разу не видел, чтобы полицейский с кем-то созванивался или улыбался в экран телефона, смущенно отвечая на сообщение. Да старший не похож на влюблённого человека! Хотя Чимин ничего о нём не знает. Но почему-то юноша думал, что не только у него есть какие-то необъяснимые тёплые чувства внутри. Через час в медпункт зашёл охранник, однако медсестра попросила тишины и объяснила, что в помещении спит юноша, в котором старший узнал своего приятеля. — Что у него? — с отдышкой спросил мужчина, его красное лицо и сбитое дыхание свидетельствовало явно о долгой пробежке. — Я его осмотрела, мальчик в порядке, но выглядел устало. Возможно банальная жара повлияла на молодой организм, я ему дала таблетку, пусть отдохнёт в прохладном помещении. А что он натворил? Или Вам нехорошо? Выглядите измотанно. — Всё в порядке. Извините за беспокойство. — Полицейский покинул тихо кабинет, оставив недоумевающую медсестру, однако девушка решила не придавать этому значение и лишь продолжила разбираться со своими документами.***
Возможно не момент с кольцом был сном, а само общение с полицейским. Сейчас Чимин, как и раньше проводит дни с книгами, не смотря на хёна, а тот ни разу не попытался с младшим заговорить. Это делало Паку ещё больнее. Юноша увидел, что общение было нужно только ему и он лишь надоедал мужчине. Чимин старался не попадаться на глаза охраннику, и всё шло по плану подростка до новости о том, что весь лагерь в обязательном порядке отправляется в поход в лес, а это означало, что юноша сильно не спрячется от хёна. Пак пытался вновь прикинуться больным в медпункте, однако девушка осмотрела юношу и, увидев все показатели в норме, отправила его к всем на построение перед походом. Как бы Чимин не хотел туда идти, на этот раз он никуда не денется. Идя по лесной тропинке, среди деревьев, стоял оживлённый гул подростков, среди которых выделялось недовольное лицо Пак Чимина. Юноша не мог нормально идти позади всех, потому что там шёл полицейский. Большую толпу молодых людей привели на небольшую открытую местность, которая была окружена деревьями и посередине красовался чёрный круг из залы, что свидетельствовал о многочисленных походах в это место. Установив палатки, подростков наконец-то повели ещё больше вглубь леса, где их ждало озеро с чистой, голубой водой. Юноши с девушками быстро позанимали покрывалами места и понеслись купаться, от чего умиротворенное место превратилось в балаган за пару минут. Вожатые вдобавок включили громко музыку, начав следить за детьми и каждые пару минут предупреждая, дабы они не заплывали далеко. На небольшом пляже остались немногие, среди которых был Чимин. Юноша не только из-за нежелания быть близко с кричащими ровесниками не пошёл в воду, Пак не умеет с детства плавать. Поэтому он предпочёл сидеть в тени с книгой, искоса поглядывая на старшего, который сейчас был одет в обтягивающий открытый мужской купальник и он подчеркивал широкие плечи с лёгким прессом. Как Чимин не старался сосредоточиться на книге, но он в итоге уже минут десять не мог перелистнуть страницу, изнутри пожирала ревность, пока какие-то девушки кружились на мостике около его хёна, стараясь ненароком дотронуться до старшего. Они звали искупаться полицейского с ними, однако мужчина оставался на своём, продолжая пристально следить за всеми, пока всё же двое парней смогли к нему подкрасться и столкнули с моста. Чимин встал, дабы убедиться, что с хёном всё в порядке и тот незамедлительно выплыл, убрав мокрые пряди назад, от чего на щеках Пака мелькнул румянец, старший выглядел ещё более горячо с открытым лбом. Девушки вокруг него начали хихикать, стараясь задержать полицейского подольше, однако тот с ухмылкой ударил неожиданно по воде, тем самым облив с головой девушек и тут же вылез обратно на мост. Чёрный купальник стал ещё больше подчёркивать все неровности тела старшего, от чего у Пака внутри начало разгораться тепло, однако увидев довольный взгляд старшего на нём все откровенные мысли улетучились и Чимин вновь сел на землю, вдобавок отвернувшись от озера. Вечером разожгли костёр, где все поужинали, согревались и в какой-то момент начали играть на гитаре. Это был один из немногих моментов, который не вызвал у Пака отвержение, инструмент давали только умеющим играть людям, а в добавок с поставленным голосом было приятно слушать выступающего. Но тут одна вожатая обратилась к полицейскому. — Мистер Мин, а вы вроде бы были музыкантом, да? Может сыграете что-нибудь? Многие девушки сразу же начали просить мужчину сыграть, на что старший сначала вежливо отказывался, однако подключились и вожатые, не оставив полицейскому выбора. Пока все с затаившем дыханием ждали игры, Чимина внутри пожирала гадкая мысль, что у его хёна есть человек, который сменил свою фамилию на Мин. Красивая, мягкая фамилия, состоящая из трёх букв. На мгновение голос в голове подростка прошептал: «Мин Чимин». Юношу тут же привел в себя приятный мужской голос, который начал тихо напевать старую корейскую песню, вдобавок наигрывать спокойный перебор на гитаре, а после переходя на бой. Некоторые вожатые начали подпевать Мину, от чего у него прибавилось уверенности и мужчина начал громче петь. Чимин полностью проникся песней, вслушиваясь в любимый голос, однако иногда на глазах мелькало золотое кольцо, которое Пак так и хотел снять и выкинуть в кусты. В такой дружеской атмосфере лагерь сидел до одиннадцати вечера, когда по небу уже рассыпался белый жемчуг, а ноги кусали комары. Несмотря на многие негодования подростков всех повели в палатки спать. Костёр потушили, воцарилась тишина, только Мин не спал и стоял на посту. Однако даже к полуночи Чимин не смог сомкнуть глаз. Как юноша не старался, сна не было ни в одном глазу. В итоге Пак решает выйти на свежий воздух, но стоит ему закрыть палатку, как он уже слышит приближающиеся шаги. — Надеюсь ты собираешься в туалет, а не побег устраивать. — За спиной послышался серьёзный голос старшего, но Чимин не хотел с ним разговаривать, поэтому юноша безрассудно встал и молча пошёл в лес, на что почти сразу же его силой развернули на сто восемьдесят градусов, после чего подростку пришлось лицезреть сердитого полицейского, — вроде бы взрослый парень, а ведёт себя, будто оканчивает детский сад! Чимина такое замечание задело, он неосознанно надул нижнюю губу и так же как мог шёпотом, возразил: — Если бы кто-то рассказывал о себе и хотя бы сказал своё имя, не красовался перед девушками в этой чёртовой обтягивающей рубашке с тремя расстёгнутыми пуговицами, издевательски не надел резко обручальное кольцо, то тогда этот ребёнок с детсада себя так не вёл! — глаза старшего расширились, а взгляд стал таким, словно он смотрит на глупого котёнка. — Моё имя ты мог узнать так же, как и я твоё. — В этот момент Чимин обращает внимание на куртку полицейского, на которой вышиты инициалы «Мин Юнги». Чимин хотел уже оправдываться, но старший предложил прогуляться и не будить людей. Двое пошли по тропинке в сторону озера. Поначалу стояла громкая тишина, пока в один момент хён себе под нос не засмеялся, вызвав тем самым негодование у Пака. — А я думал, почему ты ни разу за две недели не назвал меня Юнги-хён. Однако спасибо, что не аджусси. — Мин начал смеяться, чем ввёл в краску подростка, Паку стало стыдно, что он не спросил банального о его хёне. — Вы не носи… — Это ты смотрел на меня, когда я только первые три пуговицы на обтягивающей рубашке расстёгивал, ещё и сосчитал. — Мужчина начал искренне заливаться смехом, понимая, что его точно не услышат, на что получил по руке от Пака с бордовыми щеками. — Да идите Вы… Мин Юнги… — про себя Чимин отметил, что ему безумно нравится имя друга. Юноша не хотел показывать, но ему тоже было смешно с его невнимательности. Две недели общаться с человеком и даже в толпе не услышать имя хёна. Хотя бы сейчас это не старший, а Мин Юнги, Юнги-хён, в мыслях Юн, Юнги… мой Юнги. Из мыслей вывел голос старшего, который спустя минуту молчания более спокойным голосом сказал: — Интересно, что ты не заметил нашивки с именем, зато сразу же распознал обручальное кольцо. Прям сорока, может стоило буквы золотыми нитями вышить? — Такому очкарику как я нужно держать табличку с инициалами, а то не может элементарного развидеть. — Не выдержав издёвок, съязвил Пак, после чего демонстративно ускорил шаг. — Так у нас не детсад, а ясельки-ии, — закатив глаза, пропел последнее слово Юнги, после чего поспешил к Чимину, который уже направлялся к мостику у озера, — да ладно, Пак, хватит обижаться, я же просто шу… — Хватит воспринимать меня как ребёнка! Мне почти восемнадцать, по сути такой же взрослый, как и Вы! — соврал Чимин, — хоть раз отнеситесь ко мне как к равному человеку. Не дав сказать Мину, младший подошёл к краю моста, снял очки и уселся с левого края, ожидая хёна. — Хорошо, давайте на равных. — Присев рядом, перешёл на формальный стиль речи Мин, что заставило Чимина внутри смутиться, ведь он по сути потребовал такого от взрослого человека, — начну с далека. Почему Вы сняли очки? — Так выгляжу старше. — Пробубнил подросток, слегка отвернувшись от Мина, от чего Юнги хотел вновь засмеяться, однако пообещал юноше относится к нему серьёзно. — Почему моё кольцо для Вас как красная тряпка для быка? — на этот вопрос Чимин с удивлёнными глазами повернулся вплотную к Юну и неожиданно пропищал: — Почему такой резкий переход вопросов? — юноша тут же прикрыл рот ладонями, Пак же сказал, что он взрослый человек, поэтому тут же сделал максимально безразличное лицо, но с испуганными глазами и грубым голосом перефразировал, — то есть, я хотел сказать, что Ваше кольцо ввело меня в ступор, смятение, я до сих пор не осознаю, как правильно реагировать на Вашу помолвку с кем-то. — Чимин, мы же не в девятнадцатом веке, — вновь заселялся Мин, на что у Пака мелькнул привычный испуг, а после он резко посмотрел вдаль, стараясь не показать своих истинных эмоций. — Тебя так волнует эта железяка? Я этим лишь хотел оттолкнуть надоедливых девушек, а в итоге прогнал тебя. Подросток как ни старался, но он не может играть «взрослого» человека. На такой ответ у юноши в глазах блеснули две искорки и он с надеждой уточнил: — Так у Вас никого нет? — Мин на долю секунды будто грустно улыбнулся, словно он действительно расстроился, однако после ответил твёрдое: — Нет. Довольный Чимин вновь начал смотреть вдаль, однако из-за отсутствия очков он видел размытые пятна, но не хотел их обратно одевать, он нашёл в этом, что так подчеркивает свою взрослость. Оба молча разглядывали ночной вид, пока Пак не потревожил тишину, попросив: — Расскажите что-нибудь о себе, Юнги-хён. — Последнее обращение Чимин интонационно выделил, словно хотел посмаковать этот момент, обращаясь к другу по имени. — Перейди уже на ты, а то боюсь, что вновь из тебя полезет герцог девятнадцатого века, — не по теме ответил старший, тем самым неудовлетворив интерес юноши. — Почему ты о себе ничего не рассказываешь? — Тебе это не стоит знать. — У тебя какое-то криминальное прошлое? — Пак неосознанно приблизился к Юнги, выжидая ответа, — или ты… сидел? — Пак Чимин, если бы я сидел, то не смог стать полицейским! — немного строго ответил Мин на необдуманный ответ младшего, после чего спокойным голосом объяснил, — у меня за плечами самая обычная жизнь, это обещаю. Но посвящать я тебя в неё не буду. — Ты мне не доверяешь? — не унимался младший. — Пак Чимин, если не хочешь на этом закончить ночные посиделки и отправится в палатку, то лучше не донимай меня с этим. — Отрезал Мин, на что получил недовольный взгляд и надутые губы, однако Юнги не собирался разбираться с подростком, пускай сам перебесится. Чимина тронул тот факт, что Юн не будет рассказывать о себе ничего. А как им становится ближе? Так делают все друзья, а в их случае Пак должен радоваться знаниям о том, что друга зовут Мин Юнги и он не женат? Даже возраста Пак толком не знает. Чимин хочет стать ближе с хёном и в телесном плане, чтобы Пак мог без стеснения взять хёна за руку, но Юнги сам выстроил между ними барьер. Чимин перевел взгляд от звёзд к воде и в голове всплыла сцена, когда старшего повалили в воду, он так ещё тогда сексуально выглядел… В голове мелькнула пусть и опасная, но интригующая идея. — Вода сейчас холодная? — Не дума… Достаточно было услышать отрицательную частицу, как раздался шум воды, и полетели брызги. Чимин спрыгнул. Мин испугался, подскочил на ноги, всё-таки не время, чтобы купаться, однако он лишь увидел барахтающегося и испуганного Пака. — Хён! Пла… вать… Не… умею! — захлёбываясь озёрной водой, смог объяснить младший, продолжая испуганно ударять воду и создавать многочисленные брызги с шумом. — Твою ж мать, Пак Чимин! — крикнул Мин, параллельно снимая полицейский ремень с атрибутами и оголяя торс, после чего он сразу прыгает в прохладную воду и подхватывает младшего, закидывая того на мост. Чимин кашлял, вода неприятно отдавала в нос и горло, однако он не успел ей наглотаться, лишь заработал испуганное состояние, так ещё и подзатыльник получил от хёна. — С ума сошёл?! Зачем ты прыгнул? — крикнул не менее мокрый старший, смотря разъярёнными глазами на глупого подростка, — для чего был этот цирк?! Пак ничего не ответил, но было видно, что он пожалел о своём необдуманном поступке. Юноша дрожал, как тут почувствовал на своих волосах сухую ткань, которой Мин вытирал как мог волосы, а после укутал в уже немного влажную рубашку озябшее тело. Чимин виновато глянул на Юнги, у которого во взгляде появилось спокойствие, но плохое зрение и прилипшие мокрые пряди не давали рассмотреть чужие глаза, поэтому Пак одним движением убрал все волосы назад, как это сделал старший днём. Мин не ожидал такого поворота, он продолжил молчать, наблюдая за поведением подростка, взгляд которого скользнул сейчас на оголенный торс хёна, по которому стекали капли воды. Чимин невольно сглотнул, хотелось провести рукой по подкаченному телу, а то и приблизится губами… Паку стало стыдно за свои мысли, он вновь взглянул на лицо Юнги и на грани слышимости прошептал: — Поцелуй меня, хён. Старший качнулся назад, Мин уже многое ожидал от Чимина, но вот такого и представить не мог. — Сдурел? Пошли обратно, скорее всего вода так поде… — Пожалуйста. — Схватив за запястье Юнги, остановил резко Пак. Мин сильно растерялся, так ещё и обескураживал уверенный младший, который никак не мог уняться со своим навязчивым желанием. — Ты ещё ребёнок. — Неправда! — Чимина обижало такое суждение о нём, он решил доказать Юнги и первый сделал шаг навстречу, приблизившись вплотную и слегка коснувшись чужих губ. Пак тут же отстранился, проверяя реакцию хёна, но тот в один миг стал серьёзным и будто безразличным. — Видишь? Я не ребё… Чимин не успевает опомниться, когда Юнги прижимает за талию к оголённому торсу и резко вводит в поцелуй, сразу начиная добавлять язык, от чего младший совсем теряется, пытаясь робко ответить на напор Мина. Мужчина не спешит отстраняться, он заводит свободную руку в волосы Пака и с силой их оттягивает, от чего Чимин получает смешанное чувство боли и наслаждения. Юноша неуверенно проводит рукой по животу хёна, он чувствует обжигающие дыхание на щеке, всё это событие сводит с ума, Пак чувствует, как внизу разгорается тепло, становится ещё более неловко и он не может также умело ответить на поцелуй. Младший утопает в новых и столь приятных чувствах, хён принадлежит только ему, поэтому Пак находит на ощупь левую руку Мина и, сняв надоевшее кольцо, кидает в воду. Чимин начинает умоляюще стонать в поцелуй, требуя завершения, на что хён тут же отстраняется и заглядывает в помутневшие глаза напротив. Пак совсем растерялся, но образумил голос старшего. — Ты сам увидел, что ещё маленький. — Юнги взял очки младшего и аккуратно одел их на подростка, после чего более мягко добавил, — не спеши взрослеть. Хён поднялся на ноги, одел на обнажённое тело куртку и молча пошёл назад, а за ним поплёлся Чимин. На обратном пути они не проронили ни слова, Паку было до слёз стыдно за сегодняшнее событие. Хотя больнее было от того, что он действительно не ровня Мин Юнги.***
Осталось меньше недели до отъезда и Пак откровенно запутался. Подросток не понимает как правильно себя вести с Юнги, что их ждёт после конца смены? Правильно ли Чимин поступает, продолжая общаться со старшим, однако никак не касаясь темы личной жизни Мина и сцену с поцелуем. Та самая ночь, столь подобная сну, настолько нереалистичная, что Пак стесняется у Юнги уточнять про тот случай. Но ведь они действительно шли к озеру, сидели на мосту, может потом Чимин заснул и разыгравшееся воображение создало столь приятное событие? Нет. Именно Мин Юнги и никто другой украл у юноши первый поцелуй. Даже самый реалистичный и приятный сон не смог бы подарить столько наслаждения. А осознание, что старший сам его поцеловал свидетельствует о том, что у Юнги также есть скрытые чувства к Паку. Юношу очень тешила эта мысль, заставляла улыбаться и сразу же краснели уши со щеками. Однако всё оставалось прежним. Чимин приятно проводил время с Мином, старший как-то спросил про желание закурить, на что подросток искренне ответил, что в какой-то момент забыл про них. Возможно проскальзывало мимолетное желание, однако юноша понимает, что через месяц окончательно забудет про эту дрянь, которую бросить помог снова Юнги. Но бывали случаи, когда они могли дойти до безлюдного участка, и Пак никак не решался переплести их руки или наконец обсудить поцелуй. Навязчивая мысль о серьезном переговоре поедала изнутри, приходила внезапно в сознание, портила настроение и убегала. Такой вредный чертёнок, который шепчет на ухо сделать первый шаг, набраться смелости и не думать о последствиях, однако каждая жалкая попытка оказывалось провальной. Чимин сразу начинал запинаться, смущаться и в итоге переводил тему, за что перед сном вновь корил себя. Подростку не было с кем обсудить эту идею или их отношения с Юном. Но также расстраивал тот факт, что хён не старается сам что-то предпринять, скорее всего даже не собирается и сладко спит по ночам, в отличие от младшего. Всё это наталкивало на мысль перестать общаться со старшим, оставить всё в этом чертовом лагере, но на долго Пака не хватало, он начинал отвлекаться от книги и высматривать в окне Юнги, а если он замечал возле него девушку, то тут же срывался с места и бежал к Мину. Из-за постоянной нерешительности Чимин до откладывал всё до последнего дня. Завтра утром приезжает автобус и здесь появятся новые подростки, вдруг Мин найдёт Паку замену? Чимина пугали эти догадки, и он решил во что бы то ни стало заговорить с Юнги о всех его волнующих темах, но на улице старшего впервые не оказалось. Чимин обошёл всю территорию, потом забежал в общежитие, но и там пусто. Юноша даже забежал в медпункт, однако девушка опровергла все опасения. Пак подбежал к комнате Мина, однако она была закрыта. Чимин успокаивал себя мыслью, что возможно хён в туалете, однако даже спустя час, прождав в холле, Юнги не показался. Пак начал переживать, он нашёл свою вожатую и спросил про старшего. — Чимин, ты почему весь красный? Где ты носился? — испугано подала голос женщина, — сходи в медпункт, а то выглядишь нева… — Потом, Вы знаете что-то про охранника? — невежливо выпалил Пак, что удивило вожатую, но видя испуганного подростка, она ответила: — Не слежу я за ним, обычно на улице. — А как я могу узнать про него? — продолжал волнительно допрашивать Пак. — Попробуй у администраторши. — Чимин тут же понёсся к кабинету, игнорируя вопрос о надобности этой информации. Коротко постучав и залетев в кабинет, на него уставилась испуганная молодая девушка. — Чем могу… — Где… охранник? — без вежливых приветствий и с отдышкой спросил Пак, всё-таки за последний час он пробежал марафон. — Его Мин Юнги зовут, Ми-ин… — Да знаю я, тише, юноша, успокойтесь, — немного раздражена ответила администраторша, — его смена закончилась вчера, вечером должен приехать другой охранник. — Как? — Чимин в один миг изменился и стал похож на неживого, кожа побелела, а глаза перестали блестеть, — Вы уверены? Может он отъехал или… — Юноша, я уже ответила, у Мин Юнги был вчера последний рабочий день, сегодня утром он покинул лагерь, что непонятного? — с недовольством проговорила молодая особа, после чего продолжила печать по клавиатуре, Пак явно мешает со своими глупыми расспросами. — У Вас осталась контактная информация о Мин Юнги? — подойдя вплотную к столу, с надеждой в голосе уточнил Чимин. — Так, мальчик, либо ты уходишь сам, либо я тебя за ухо проведу до выхода! Уже послезавтра заедет другая смена, у меня куча бумаг, а ты лезешь со своими глупыми вопросами! Мне не положено разглашать информацию о сотрудниках лагеря, хоть в ногах моих валяйся, я ничего не скажу! — девушка сама от себя такого всплеска не ожидала, она тут же опомнилась и как ни в чем не бывало продолжила работать. Для Чимина это была последняя капля и он вылетает из кабинета, откуда-то берёт последние силы и несётся к тому самому месту, где они впервые встретились с Юнги. Всё становится расплывчатым из-за надоевших слёз, Чимин сам от себя устал и его сильно раздражает, что он не может нормально справляться с трудностями и каждый раз плачет. Подросток подбегает к забору, цепляется пальцами в ограждение и начинает выть себе под нос, давая волю нахлынувшим эмоциям. Пак скатывается на землю, поджимает ноги к животу и, облокотившись об ограждение, начинает вспоминать всё прожитое с Юнги. Чимин не верит, что старшего больше нет на территории этого жалкого лагеря, как Мин позволил себе оставить Пака одного, так ещё не предупредить об отъезде. Возможно Юн так поступил, чтобы их разлука не проходила болезненно, но ведь можно было дать номер телефона. Значит Мин хотел поскорее избавиться от Чимина? Юноша старается не издавать лишних звуков, однако открытые раны ноют, и Пак не может перестать плакать. В голове засел образ Юнги, как он идёт рядом, слега улыбается именно Чимину, его мокрые волосы, первый поцелуй. У подростка буря внутри, эмоции распирают молодое тело, Пак не понимает, как совладать сейчас с собой. В голове проскользнула мысль как-нибудь украсть контакт старшего у администраторши, но после Чимин осознаёт, что скорее всего хён уехал без предупреждения, чтобы забыть Пака. От этого становится ещё больнее, подросток обессиленно скручивается калачиком на траве и проваливается в сон. Чимин ничего не хочет сейчас. Всё это кошмар, сейчас он проснётся, и Юнги окажется рядом.***
Открыв глаза, Пак понимает, что солнце не слепит, а это означает вечернее время суток. Чимин достаточно долго пролежал на земле. Он вспоминает, что сегодня обязательный прощальный костёр и его могут начать искать. Юноша выходит из зарослей словно мертвец, выглядит он болезненно и ему даже не понадобилась медсестра, вожатая при виде Чимина разрешила никуда не идти и при ухудшении состояния попросила обращаться в медпункт. Чтобы попасть в свою комнату юноша выбирает более длинный путь, дабы последний раз увидеть комнату Мина. Подходя ближе к знакомой двери слёзы наворачиваются снова, однако юноша тут же вытирает опухшее лицо рукавом и подходит вплотную, представляя, что сейчас он постучится и выйдет Юнги. Чимин наверное совсем сходит с ума, когда делает три коротких стука и ждёт какой-то реакции, но в ответ пустота. Подросток мысленно прощается с этим местом и удаляется в конец коридора, как тут слышит звук открытой двери. Возможно это другое помещение, юноша решает проверить и видит Юнги. Пак недоумевает, вновь приподнимает очки и сильно протирает глаза, но даже без оптических линз юноша узнаёт силуэт хёна. Возможно тот уже галлюцинация младшего, однако Чимин не сдаётся и подаёт голос: — Юнги? — Прости меня. Солёная жидкость вновь подступает, но Пак не обращает на это внимания и подлетает к Мину, обнимая того со всей силы за шею и Чимин убеждается в реальности друга, когда чувствует на талии тёплые руки. Юноша утыкается в область ключиц хёна, а маленькое тело начинает дрожать из-за слёз в объятиях Мина, на что старший лишь прижимает к себе ближе младшего и на грани слышимости шепчет извинения. Юнги решает избежать лишних взглядов, несмотря на то, что все ушли на костёр, но для уединения слегка приподнимает Пака и закрывает комнату на ключ, позволяя двоим сполна выразить накопившееся эмоции. Чимин отстраняется и заглядывает в чужие глаза, а Мин хочет истерзать себя за то, что причиной слёз оказался он сам. — Почему ты не сказал, что уезжаешь? — с обидой в голосе спросил младший. — Почему ты кинул меня? Ты хотел прекратить со мной общение, да? — глаза щиплет горячая жидкость, и Чимин начинает бить хёна по руке, позабыв о всех формальностях, сейчас им правила обида с гневом. Юнги отодвигает от себя недовольного младшего и проходит в другой конец небольшой комнаты, где было окно и рабочий стол. Старший не поворачивался к Паку и будто не собирался отвечать на прозвучавшие вопросы, что вводит Чимина в бешенство и он тут же оказывается около хёна и начинает кулаками бить по его спине, параллельно крича на Мина: — Ну ты и придурок, Мин Юнги! Да ты просто самый… — Я знаю, Чимин, знаю! — Юнги резко разворачивается к подростку и хватает того за руки, видя глаза, наполненные болью. — Как ты мог поцеловать, никак не объясниться и в итоге просто исчезнуть?! Ты считаешь это нормальным? — А нормально ли тот факт, что взрослый человек влюбляется в подростка?! — с яростью, не подумав, крикнул Мин, получив в ответ обескураженный взгляд. — Думаешь мне было легко просто общаться с тобой, осознавая, что у нас ничего не может быть? Я ненавижу себя и свои чувства! — Юнги. — Это ненормально, Чимин, слышишь?! Нам нельзя находиться рядом, поэтому я… Мину не даёт договорить напористый младший, который неожиданно обхватил руками лицо хёна и сомкнул их губы в поцелуе, стараясь целовать Мина также, как Юн это делал на мосту. Пак становится ещё более красным из-за смущения, он сам не ожидал от себя такого решения, однако Чимином сейчас правят эмоции, а не здравый смысл. Хён стоял в ступоре, от чего Паку пришлось не хотя отстраниться и шепнуть тому на ухо: — Что ненормального в том, что два человека полюбили друг друга? Мне в октябре восемнадцать, не кори себя за чувства, позволь подавляющимся эмоциям выйти наружу. Оба не ожидали резкого поступка Мина, когда тот сметает со стола всё ненужное, усаживает Пака на деревянную поверхность и начинает целовать младшего ещё с большей страстью, чем в первый раз. Чимин обхватывает ногами талию хёна, зарывается руками в угольные волосы и начинает утопать в моменте, не веря в реальность происходящего. Юнги целует страстно, жадно, однако при этом Мин боится сделать младшему больно и он всё же сдерживает себя от того, чтобы не начать расцеловывать шею Пака. Однако хён резко отстраняется, когда Чимин залезает руками под его футболку и начинает поглаживать оголённое тело. — Не смей. — Юнги, пожалуйста, — проскулил младший на ухо Мину, не постеснялись в конце оставить поцелуй на линии челюсти, — нас обоих тянет друг к другу, ты же тоже этого хочешь, я знаю. — Чимин, это слишком. — Процедил старший, стараясь не поддаваться поцелуям на своей шеи и ловким прикосновениям, которые поджигали ноющее и приятное чувство внизу, от чего Мину становилось стыдно. Пак чувствовал, как Юнги внутри ломался, в нём боролись чувства и рассудок, однако младшим уже правило возбуждение и он хотел исполнить свои потайные желания. Чимин отстранился и, установив зрительный контакт, сказал: — Хён, я мог только мечтать о том, что бы мои чувства оказались взаимны, прошу тебя, отпусти все предрассудки. — В конце Пак непристойно прижал старшего ногами ещё ближе к себе, чтобы тут почувствовал возбуждение подростка и убедился в твёрдых намерениях. — Ты маленький засра… Чимин перебивает Юнги поцелуем, а его руки спускаются к краю футболки старшего, чтобы снять мешающую ткань, однако Мин помогает Паку, одним движением оголяя торс, как и на озере. Юноша на мгновение замирает, затаив дыхание, маленькая дрожащая ладонь неуверенно проходит по лёгкому прессу, а Юнги вновь посещает мысль, что он поддаётся провокациям подростка и может натворить сейчас неисправимое. — Чимин, я не могу сделать это с ребёнком, я не прощу себе это. У Пака ещё немного опухшее лицо из-за сегодняшних слёз, на котором появляется эмоция испуга, младший отрицательно мотает головой и быстро начинает говорить: — Хён, всё по обоюдному согласию, пожалуйста, услышь и мои чувства тоже. Мин закусывает губу, принимая нелегкое решение, после чего он хрипло отвечает: — Если что-то пойдёт не так, то говори, я в любой момент остановлюсь. Чимин лишь удовлетворительно кивает, на что Юнги осторожно снимает очки младшего и кладёт их на полку, после чего прикасается к манящим губам, вводя Пака в поцелуй, позволяя себе с каждым разом большего, словно проверяя Чимина, но подросток не сдаётся, он твёрдо принял решение. Скользящие прикосновения по оголенному торсу и спине вызывают чувство дежавю, они будто снова на озере, однако тогда Мин сразу же выкинул проскочившую вскользь мысль, но сейчас ему окончательно сводит голову напористый юноша, Юн сдирает с него футболку и тут же начинает оставлять дорожку поцелуев на шее, спускаясь всё ниже, слыша в ответ тихие стоны. Чимин худощавый, у него бледная и горячая кожа, старший вдыхает чужой запах, и чем больше нарастает возбуждение, тем меньше Мин думает о разнице в возрасте. Юнги проводит языком по соску, получая первый надрывистый стон, на лице появляется ухмылка и он начинает играться с ним, слегка прикусывая, от чего Пак начинает ёрзать на месте, откидывать голову и сильнее сжимать волосы на затылке Мина. Чувства новые и столь приятные, они поглощают с головой, Чимин неосознанно просит большего. Юнги слушается и начинает спускаться ниже, оставляя первый засос на мягкой коже, целует над пупком, после чего поднимает взгляд на покрасневшего младшего, без слов спрашивая разрешения, а Пак лишь одной дрожащей рукой начинает расстёгивать ремень, Юнги всё понимает и сам припускает джинсы с подростка, открывая вид на вставший половой орган и небольшое уже мокрое пятно на нижнем белье. Старший понимает, что Чимина на долго не хватит, он проходит языком по головке и сразу же слышит ноющий голос подростка, который приятно оттягивает волосы на затылке. Мин совсем потерял рассудок, он вновь смотрит на Пака, устанавливая зрительный контакт, после чего зубами задевает резинку трусов и начинает снимать их, чем сильно смущает Чимина, но младший и не думает останавливать Юнги. Мин оглаживает оголённые бёдра, целует около полового органа, от чего Пак покрывается мурашками и раздвигает ноги шире, Юн облизывает головку члена, после чего дразнит младшего и проходит языком по всему основанию, из-за чего Чимин прогибается в спине, вызывая у Юнги довольную ухмылку. Он решает не терять время и по основание заглатывает половой орган, Пак не ожидал этого и громко выстанывает, однако после убирает руку из волос старшего и закрывает свой рот, чтобы быть тише. Мин начинает двигаться, постепенно набирая темп. Чимина распирает, он постоянно вздрагивает, подавляет громкие стоны в руку, а когда Пак слышит хлюпающие звуки, он откидывает голову от смущения. В голове встаёт воспоминание их первой встречи, тогда Чимин и подумать не мог, что Юнги будет между его ног, эта мысль становится последней каплей, Пак предупреждает, что вот-вот достигнет пика и выстанывает имя старшего, в то время как тот сжал в ладонь пульсирующий орган, дабы младший не испачкал одежду. Мин встаёт на ноги и к нему сразу же льнёт в объятия уставший Пак. — Хён, это было… так… я не могу… — неразборчиво шепчет на ухо младший, язык сплетается, а тело ещё слегка трясёт, — но почему ты не зашёл дальше?.. — Ты и так был на пике, тебя бы не хватило. — Прохрипел Мин. — Хён, давай ляжем… — обессиленно протянул Пак, Юнги взял его на руки и уместил их на односпальную кровать. Чимин шептал приятные слова, вырисовывая узоры на груди Мина, а Юнги в это время анализировал случившееся и не понимал своих чувств, испытывает ли он такую же привязанность, что и Пак к нему? Чимин слепо влюблён, но что насчёт Мина? Старшему стыдно, что он задается такими вопросами после только что прожитого с Чимином. Из мыслей выдергивает резкий прилив приятных чувств, Юнги смотрит на Пака, который кончиками пальцев поглаживает его половой орган. — Пак Чимин, что ты уже задумал? — Я тоже хочу тебе сделать приятно, — ласково прошептал младший, после чего начал расстёгивать ширинку и Мин успел подавить голос, когда Пак неожиданно обхватил сразу возбуждённую плоть и начал медленно водить по основанию. Юнги хотел отчитать младшего за его чрезмерную развязность, однако приятное тепло начало распространяться по всему телу и все мысли в один миг улетучились. Темп нарастал, Мин перестал контролировать ситуацию, он на грани слышимости стонал и невнятно обещал расправиться с Паком за эту выходку, пока Чимин ехидно улыбался, рассматривая лицо хёна. Старший уже вот-вот дойдёт пика, однако Чимин хочет ещё больше обескуражить Мина, он усаживается на его бёдра и соединяет их члены вместе, начиная вводить обеими ладонями, на что получает шокированный взгляд хёна, из-за которого вновь появляется довольная ухмылка. — Пак, я же тебя… прикончу, — недовольно прошипев, Мин откидывает голову и издаёт сдавленный стон, постыдно изливаясь в ладошки младшего. Юнги глубоко дышит, пряди волос слегка прилипли ко лбу, такая новая сторона хёна безумно нравится смелому Чимину. Пока старший отходит от произошедшего, Пак подбирает с пола влажные салфетки и, вытерев свои руки вместе с ладонью старшего, довольно улёгся возле него и прошептал: — Если ты такой правильный, то подожди немного и тогда увидишь меня не просто сидящего на твоих бёдрах. — С этим скользким намёком Чимин поцеловал в висок старшего и как ни в чем не бывало лёг на плечо, но решил в конце добавить тихое, — я люблю тебя, Юнги. Пак не предал значению тишине в ответ, он почти сразу провалился в сон, в то время как старший не мог сомкнуть глаз.***
Разбудил Чимина звук будильника. Осматриваясь, он улыбнулся от осознания, что проснулся в кроватке старшего, однако хозяина комнаты здесь не оказалось. Будильник поставил Мин, оставив возле него записку, где было написано две строчки: «Чимин, быстрее беги в душ и собирай вещи, у тебя скоро отъезд. Я на службе». Пака слегка расстроило, что хён просто ушёл и не оставил ни одного знака внимания, однако его успокаивала мысль, что они смогут увидеться перед отъездом. Собрал вещи Чимин без происшествий, соседям по комнаты было всё равно на отсутствие Пака ночью, а вожатой юноша соврал, что был под присмотром у медсестры. Комнаты опустели, сумки и чемоданы упакованы, грустные подростки стоят на прощальной линейке, а некоторые плачут, делают фотографии, отрядами выступают на сцене, но вот Пак не мог подумать, что сам в этот день будет грустить. Его хён сейчас зачитывает речь на сцене, в толпе юноша слышит грустные возгласы девушек, однако теперь он не переживает, эти особы и не догадываются, что «их оппа» творил ночью. Лагерь официально закрыл смену, автобусы приехали и все направились в сторону выхода, однако Чимин не спешит, он высматривает среди людей одного единственного, но юноша чувствует хлопок по спине и перед ним Юнги. Пак улыбается и хочет уже его обнять, однако Мин останавливает и намекает на лишние взгляды, лицо старшего не источает грусти, он, как и в первую встречу строг и непроницаем, словно не рад их последней встрече. — Юнги, у тебя что-то случилось? — тихо в неофициальном стиле спросил Пак. — Лучше употребляй здесь фамильярный стиль. Всё в порядке, — сухо ответил Мин, после чего он немного замялся и протянул сложенный лист, — прочитай, когда сядешь в автобус. Чимин растерялся, он не ожидал в их последний раз такой скудности и отсутствия любви. Пак видит, что нужно торопиться, обнять Мина он не может, поэтому произносит искренние: — Тогда до встречи, мо́й Юнги-хён. — Прощай, Пак Чимин. Юноша направился в сторону выхода, он не спрашивал есть ли в этом письме номер старшего, Пак надеялся, что Мин сам позвонит, ведь Чимин оставил номер утром старшему. В последний раз он обернулся, но на дороге не оказалось Юнги, после чего Пак сел в автобус и транспорт тронулся с места. Юноша смотрел на их общежитие, на странную постройку, где хён застал его с сигаретой, с ним прощались деревья, которые прятали их от надоедливых ровесников. Внутри было странное чувство, Чимин не мог описать свои эмоции, всё перемешалось в один неизведанный ком. Письмо. Пак только сейчас вспоминает, что держал его всё это время, юноша жадно открывает лист, исписанный полностью мелким подчерком. Волнение нарастает, Чимин делает глубокий выдох и начинает про себя читать. «Чимин, сейчас я смотрю на тебя спящего и параллельно наблюдаю рассвет, глаз сомкнуть у меня так и не получилось. За эту смену произошло что-то необъяснимое, словно это не происходило со мной, я хочу хотя бы сейчас объяснить свои чувства к тебе. Сначала ты показался приставучим мальчишкой, которому явно не хватало общения, я узнал, что у тебя нет друзей и решил не отталкивать от себя, мол, пусть выговаривается. Ты был словно открытая книга, не стесняясь рассказывал откровенные моменты из жизни, тебя невозможно было остановить, я впервые встретил настолько разговорчивого человека. По-сути мне стало жалко тебя, в какой-то момент мне стало страшно, что ты можешь сильно привязаться, но после намёка осознал, что ты уже это сделал. Меня растрогал твой подарок, когда вечером открыл и увидел аккуратно выведенное предложение о том, что я твой друг, хотя ты на тот момент ничего про меня не знал, но уже связал нас таким статусом. Однако время шло, я видел твои слёзы, узнавал с разных сторон, мне показалось, что я сам начинаю привыкать к тебе, мне нравится находится в твоей компании. Тебя действительно было легко читать, я догадывался о твоих чувствах, однако хотел подавить все ростки влюбленности, дабы потом не было больно. Одел это дурацкое кольцо, но знаешь, на самом деле я не только тебя хотел уберечь, но и себя. Как я ни старался оправдываться, но я также начинал влюбляться в тебя, от этого становилось жутко, как взрослый мужчина может влюбиться в подростка? Я знаю закон и стать педофилом хотелось меньше всего. Ты пытался скрыть свои мимолётные взгляды, однако я видел, когда ты ревнуешь или хочешь что-то сделать, но не решаешься. А потом случается озеро и я совсем теряю голову, когда сам целую тебя, ты бы знал, как я корил себя за тот порыв. Я до сих пор чувствую вину перед тобой. Но сегодня ночью я понял, что нам нельзя дальше общаться, я не могу сдерживать себя, я хочу уберечь нас от последствий. Чимин, я специально не рассказывал о себе ничего и не дал свой номер телефона, тебе так будет проще отпустить меня. Могу добавить, что ты угадал мой возраст, я тогда на самом деле удивился и решил не подавать виду. Кстати, ты оказался прав, я хотел уехать незаметно, чтобы ты перенёс разлуку проще, однако понял, что сделал нам хуже и вернулся. Сейчас я жалею, что это сделал. И Чимин, я знал всё это время, что тебе шестнадцать лет. Ты сам поверил в свою ложь, а я не смог остановить себя и изнасиловал ребёнка. Не знаю, смогу ли когда-нибудь себе это простить. Я догадываюсь, что ты сейчас плачешь, надеюсь в будущем поймёшь, что я сделал это для нашего блага. Пожалуйста, не вспоминай меня, постарайся как можно быстрее вычеркнуть меня полностью из твоей памяти. Если нам суждено встретиться, мы узнаем друг друга в толпе, в этом я уверен точно. Спасибо за книгу. За момент. За тебя, мой Чимин. Ты не знаешь моих чувств, но я влюбился так же, как и ты. От хёна, Юнги». На листе появляются мокрые капли. Пак сминает лист и закрывает лицо руками, стараясь не показывать своих слёз перед сверстниками. Чимин сидит в конце автобуса один у окна, поэтому ему легче свернуться калачиком и подавлять все всхлипы, он нескоро выплакает всю обиду. Младший не хочет в это верить. Сегодня ночью они отдавались друг другу, а теперь Юнги просит, чтобы он вычеркнул Мина из своей памяти. — Какой же ты придурок, Мин Юнги, — болюче шипит юноша, — что ты натворил. Чимин не знает, что будет дальше, как он будет действовать, сейчас им правят весь спектр эмоций гнева и грусти. Он не раз читал в книжках про разбитое сердце, однако юноша и подумать не мог, что это настолько невыносимо в жизни. Эти авторы явно не проживали подобный опыт.***
Мин Юнги собрал вещи, чтобы быстрее покинуть это проклятое место, он не мог без шрама на сердце спокойно снять простынь, на которой ещё остался слабый запах подростка или просто находится в помещении, где буквально этой ночью они с подростком выплёскивали накопившееся чувства. Мину становится мерзко от самого себя. Он оглядывает комнату последний раз и заостряет взгляд на одном предмете, что торчит на полке. Юнги забирает это и в руке пачка сигарет, на которой написан мобильный номер. За столько лет Мин научился подавлять в себе эмоции, однако сейчас по щеке стекает одинокая слеза, которую Юнги тут же вытирает. Помятая упаковка напоминает об одном человеке, Юн многозначительно осматривает коробку в последний раз, кидает в мусорку и закрывает дверь, мысленно прощаясь с самым прекрасным человеком, который ненадолго появился в его избитой жизни.