Кровавый кинжал

Случается так, что некоторым историям не суждено найти друг друга за алую нить, и крепко связать их концы, навек обретя счастливый покой. Так произошло и с ними. Было ещё одно безмятежное утро, когда город, укутанный во тьму, нежился в постели. Погода насытилась наступающим летом, и дуновение ветра теперь — стало блаженством. Тёплое дыхание мира шло ровно и размеренно. — встань как нибудь так рано, что диск солнца только начнёт просыпаться, и выгляни из окна, ведь именно тогда тебя осенит — вот он, первый миг истинной, непритворной свободы и жизни, первое летнее утро. — Юйши Хуан заливисто посмеялась, и неловко устроилась на коленях своей возлюбленной генерала. Они редко когда виделись, и всё же, пробираться по деревьям в этот скрытый мраком город, раздвигая старые ставни замка — было своего рода отдельным трепетом для охотницы. Даже дикие звери не слышали хруста веток под её ногами, и местные сторожевые псы не учуяли запах леса. Лин Вэнь только вскользь пробегает по каштановым локонам, и кончиками узловатых пальцев путается на концах. Юйши Хуан совсем другой охотник, и не пытается заполучить сердца генералов, чтобы потом их съесть. Она как затерявшийся ветер, и запах утренней росы, шум диких кроликов в траве, но тут же приникающих к её ладони, или журчание ручья, вечно буйствующего, но такого покорного и раступающегося перед ней, как будто он снова встретился с старым, давним другом. — ты бываешь такой глупой иногда, Юй. Мы никогда не сможем достичь свободы, покуда будет вечная война между территориями моего города и леса твоих предков. — без тона удручения, а словно по отчеканенному, генерал проговорила привычные слова, и только глубже вдохнула чистый воздух. Ощущать его в своих лёгких было приятнее, чем каждый раз гнаться на лошади и глотать кубыри пыли с песчинками песка. — хах, может, я и правда глупая, но моё сердце пылает огнём, когда я думаю о том, что ты сможешь выбраться из этих кандалов, скинешь твёрдую броню с тела, освободишь свои плечи от “ вековечной ” тяжести, и мы убежим так далеко, что нас никто не найдёт. Люди забудут наши имена, и мы будем жить так, как всегда этого хотели. Ты ведь веришь мне? Веришь, что всё так и закончится? — охотница пригрелась к прохладной ладони, и доверительно прикрыла глаза. — да, хорошо, хорошо, я верю тебе. Отдохни, как следует. — Лин Вэнь только мягче погладила свою любимую по голове, наблюдая за её пришедшим сном.

***

— значит, ты хочешь сказать, что всё это время предавала нас, генерал Проливной Дождь? Связь с охотниками является истинным обманом и подвергается смерти, но я думаю, ты знала это. Неужели ради любви ты, стало уж быть, готова пойти на позорную казнь? Ради чего ты давала присягу? — в голос Цзюнь У добавилась непривычная сталь, больше не таясь и не притворяясь изящным серебром, каким обычно слышался его голос к каждому верно служащему. Вот теперь особенно ярко ощущалось, насколько Цзюнь У недоволен, и насколько он не намерен терпеть обман. Теперь, убрав листья клёна, что запутались в её волосах, и напоминали о солнечном дне, серебристых рыбках в глубине реки и нагретом солнцем дереве под пальцами, и прежде всего, о самой Юйши, генерал ниже опустила голову. Мысли о ней всё так же напоминали о том, что Лин Вэнь хотелось бы оказаться там, в том затерянном среди гор и холмов кленовом дереве, их тайном убежище, а не в полумраке королевской комнаты, прохладной и зыбкой, пугающей своими накаливающимися обстоятельствами. — я искренне сожалею, что так вышло. Я готова понести любое наказание за совершённый мной запрет. — стоя в преклонной позе на одном колене, Лин Вэнь только слышала, как сердце ползёт в самое горло, готовое разорваться в глотке. Кончики пальцев не дрожали, но волнение за её возлюбленную всё не выходило из сознания, оставаясь в нём ослепляющим неспокойством. — отправить такого отважного генерала, заслужившего почёт народа, на позорную смерть — даже отчего-то жаль тебя, Лин Вэнь. Я попрошу тебя только об одном. Принеси мне доказательства, чтобы я поверил в то, что ты убьёшь Юйши Хуан. Я даю тебе не больше трёх дней, этого ведь будет достаточно? — заложив одну руку за спину, мужчина отошёл к окну, безразлично оглядывая яркие улицы. — я выполню всё в ближайшее время, не сомневайтесь. — прозвучало это с усилием, как она ни пыталась заставить свой голос слушаться и звучать непроницаемо и отстранённо.

***

На языке всё ещё остался горький привкус. Лучи скатывающегося к горизонту солнца полыхали на глади озера, когда Лин Вэнь снова остановилась на небольшой поляне, скрытой вокруг ветвистыми деревьями. Неожиданно, родная макушка выглянула из кроны тополя, озарив улыбку обладательницы столь длинных, всегда распущенных волос. — я так рада, что ты вновь пришла, наши встречи стали происходить чаще. Я даже поймала нам молодого кролика, и уже запекла его с картошкой к нашему ужину, даже вино раздобыла. Ты же будешь? Я очень старалась. — заискрившись от переполняющего счастья, охотница совсем осторожно втянула свою возлюбленную в лёгкий поцелуй. Совсем короткий, но явно томительный и чувственный. — да, я уж очень жутко проголодалась, — честно призналась генерал, когда Юйши Хуан спрыгнула на землю, сняла с обструганной ветви дерева кусочек крольчатины, и толкнула в рот Лин Вэнь. Мягкое мясо с пряным вкусом трав наполнило рот приятным послевкусием, скрасив всё картофелем с хрустящей и румяной корочкой. Кусочек за кусочком, девушка ела приготовленный ужин её любимой, что даже на время позабыла, для чего была организована эта встреча. — не хочешь пройтись вдоль берега озера? Ещё не столь стемнело, и видно плавающих рыб. — такая прекрасная идея, ты же знаешь, я никогда бы не отказала тебе! Юйши Хуан ловко хватает руку Лин Вэнь, и едва ли не вприпрыжку идёт чуть впереди, неумолкаемо рассказывая о прошедшем дне, нежно поглаживая выпирающие костяшки пальцев своей спутницы. Её охотница звонкая трель соловья, от которой хочется встать с постели и двигаться дальше, и чувства, от которых так свербило в груди, что запах, столь уже привычный, ощущался как нельзя сильнее — он язвил в каждом сантиметре лёгких, отчего генерал начала думать, что он вот - вот её задушит. Лин Вэнь сглатывает, вынимая из под рукава доспеха кинжал — ей достаточно взмаха рукой, и остриё бесшумно рассчёт воздух, пронзив кожу до кости где - то у уровня лопаток. Она резво вынимает кинжал, и ещё не понимающую, ослеплённую шоком Юйши Хуан — толкает в толщу воды. Юйши Хуан тонет всё сильнее, захлёбываясь, барахтаясь, цепляясь за руки и доспехи своей возлюбленной, и свои силы теряя всё с каждой секундой. Она будет бороться до последнего, безрассудно, против влияния Лин Вэнь, даже если ощутила на себе предательство и нож в спину. “ мои руки не ветви, из меня не вырастут листья, и не сунуть тебе ноги в мою мягкую, чёрную почву, у меня не те почки. У меня на плечах не поселятся птицы, и не совьют на них свои гнёзда. Раз в моей тени ты не смогла скрыться от палящего, летнего солнца, так зачем ты ко мне приходила? Посмотри, как меня швыряет в разные стороны, посмотри, как я выгибаюсь колючей проволокой, как острым жалом в меня впивается сегодняшний день, и не даёт сделать вдох на завтрашний. Мне так больно и жутко, но я досчитала до пяти и всё проглотила. Похоже, мне больше не о чем рассказывать тебе, и не о чем просить. ”

***

Так проходят года, и когда Лин Вэнь казалось, что она видела её во снах, то всегда открывала глаза, вновь оказываясь в пустой комнате. И тот же ветер, что дул из густых лесов, возвращал воспоминания о её охотнице свежими ранами. Кинжал с её кровью всё ещё оставался под подушкой кровати. В торжественном, опустевшем после праздника зале, сквозь плотные шторы проникали тонкие лоскуты лунного света, разливаясь холодными пятнами по столу и полу. Вокруг лишь гробовая тишина и иногда прерывающие её вздохи Лин Вэнь. Она множество раз думала, отрицая того факта, что променяла свою любовь на статус. Когда генерал делает ещё один вдох, то острая стрела пронзает её на уровне лопаток. И лишь шорох сапогов заставляет дрожать. — шире открой глаза, живи так жадно, как будто через десять секунд умрёшь. Старайся увидеть мир за плотными зановесками штор. Он прекраснее любой мечты, созданной короны с драгоценными камнями, и новых доспех. — я же.... — я только выпустила воздух из своих лёгких, и притихла у дна. Но лучше скажи, как мне взять себя в руки, если всё, за что я держалась, раскололось на части? То лето ударило меня в спину, и я забыла, что такое счастье. Ты смяла и выбросила в озеро всё из наших воспоминаний. Мне больше нечего дать тебе, нечему научить, не вытащить из пыльного города. Пытка кончилась, пасть захлопнулась, зрители разбежались, и мы остались вдвоём. Эта ноша будет для тебя последней, и вместе с ядом в стреле, я отпускаю тебя. Добрых, вековечных тебе снов, моя прелестница.