***
— Вань. Ваня! — бодрым голосом позвал Данилов из дверного проема. — Там уже все собрались. Ты идешь на невесту смотреть? — Да. Да, я иду, ты пока иди без меня. Я сейчас подойду. — отрывисто выдавил программист сглотнув, дописывая отчет. Степе показалась такая реакция странной, но сославшись на ненормированный график Ивана, ушел в сторону буфета, не задавая лишних вопросов. Тихонов оттолкнулся от стола и отодвинулся на стуле с колесиками в центр комнаты. Он прекрасно знал, что все уже давно увлечены Юлей, и сюда никто не зайдет. А его в натуральном смысле слова трясло, да так сильно, что дрожали коленки, а пальцы немели. Собрав всю волю в кулак шатен поплелся по коридору, при этом выполняя дыхательную гимнастику. Около входа толпились коллеги, Антонова махнула ему рукой, подзывая к себе, протиснувшись сквозь лаборантов, Тихонов оказался в углу рядом с Валентиной, та, незаметно для окружающих, коснулась запястья мужчины в области цветастых браслетов-феничек, которые довольно потрепались от носки, но их сплели ее девочки, поэтому программист так ими дорожил. Иван словно проснулся от оцепенения и взглянул на стоявшую в центре Соколову. Платье из ткани креп, по текстуре напоминающее песок, название которой Ваня смог запомнить, идеально подчеркивало изящную фигуру девушки, аккуратно огибая плавные изгибы. Верх платья оставил нетронутым тонкую шею, выступающие острые ключицы и округлые плечи, открывая небольшое родимое пятно на шее Юли, и доходила ткань ровно до щиколотки, справа имелся лаконичный разрез чуть ниже бедра, открывающий красивые ноги, вся изюминка платья скрывалась сзади, на спине. Юлия медленно развернулась, демонстрируя аккуратный в-образный вырез до нижней линии лопаток, коллеги ахнули от восторга, а Тихонов лишь улыбнулся, он отметил эту деталь, когда Оксана показывала ему эту модель на сайте. На ногах у Соколовой идеально сидели белые лодочки из натуральной кожи на небольшом устойчивом каблуке, мужчина знал, что высота обуви наиболее оптимальна для майора, поскольку ходьба на высоких каблуках ей не постижима, Оксана и Валя бросили эту затею спустя месяц «тренировок». В этих лодочках сотрудница ФЭС не скакала, как говорила Антонова, при ходьбе, а плавно плыла, как лебедушка. Сотрудница салона помогла надеть сережки-гвоздики и тонкую нить жемчуга, прикрепила фату длины миди, образ сложился, на Юлином лице воцарилась лучезарная улыбка, как только она увидела свое отражение в зеркале, глаза блестели, а на щеках проступил легкий румянец от многочисленных комплиментов. — Лисицын будет без ума! Он, как увидит, обомлеет. Сразишь его на повал, даже без табельного. — одобрительно утвердил баритоном Майский, остальные мужчины согласно закивали, все, кроме Вани, но этого никто не заметил. — А показ белья и халатика будет? — игриво поинтересовалась Аллочка, припудривая носик. — Если только для девочек! — бойко ответила будущая Лисицына, заливаясь краской так, что побагровели даже уши. — Так, ну это уже без нас. Мужчины, нам тут делать нечего! — скомандовал Круглов, приглаживая усы, прежде, чем Галина Николаевна успела что-то сказать. Тихонов пулей выскочил из буфета в сторону уборной, ему необходимо было освежиться.***
Иван крепко спал сидя, опустившись грудной клеткой на стол, таким его обнаружила Юля, как он еще не свалился с барного стула, находясь в таком положении, подумала девушка. Контора опустела, все разбрелись по домам. Остались только они вдвоем на ночное дежурство, невеста все еще находилась при полном параде, постоянно любуясь собой. Она подошла к массивному зеркалу, поправляя прическу, затем счастливо закружилась на цыпочках, чтобы шум каблуков не разбудил программиста. Ее чуть унесло, но Соколова успела схватится за стол, носом чуть не клюнув в вещь, на которой спал мужчина. Глаза зацепились за слово «Юля» на листе бумаги, капитан никогда не лезла в чужое, но странности в поведении Тихонова настораживали ее и желание докопаться до истины — пересилило. Так как Ваня спал мертвецким сном, майору без труда удалось вытащить из-под его рук тетрадь. Сев на край дивана, она решила читать его с самого начала, очень быстро она поняла, что это дневник про нее и чувства любви Ивана к ней… Здесь буквально каждая строчка хранила информацию о ней, Ваня впитывал как губка все, что ее касалось, любую мелочь…«Любимый цвет насыщенный голубой, без примеси каких-либо оттенков. Как то ее любимое осеннее пальто из массмаркета. Юля так расстроилась, когда у нее оторвало пуговицу, я полночи потратил, чтобы найти идентичную.» «А прошлым летом мы проходили мимо парка, Юля тогда, как маленькая девочка, захлопала в ладоши, увидев клумбу петуний, и сказала, что эти хрупкие цветочки ее любимые. Надо же, я думал женщины любят только благородные, в пышных букетах»
Юля улыбнулась, припоминая инциденты из записей, но по щекам текли безмолвные тихие слезы… «Как-то она принесла мне на экспертизу новый крем для рук, От пользования все ее маленькие ладони были в зудящих язвочках, а оказалось, что у нее на один из компонентов аллергия… И когда Круглов решил подарить на восьмое марта косметические наборы, я тщательно проверил состав каждой этой склянки, лишь бы ей больше не было больно.» «А еще она очень любит булочки с лимоном, покрытые белой помадкой. И Юля каждый раз с таким наслаждением их ест. Зажмуриваясь от удовольствия, вздернув носик.» «Перчатки носит размера «М», и именно такие каждый раз лежат у нее в чемоданчике.» «Каждый раз бесстрашный капитан каменеет от ужаса, увидев улиток. Этот так смешно!»«По средам, четвергам и пятницам, у нее бассейн.» «Не любит готовить, поэтому питается полуфабрикатами. Обожает рыбные палочки в панировке и замороженную овощную смесь, пожаренную с сыром.» «Любимый сок томатный. Мороженое с шоколадной крошкой. Фрукт — киви и неспелые бананы.»
«Любимый праздник — Новый год, потому что она любит чистить мандарины. Ей нравится сам процесс…» «Пьет зеленый чай только с молоком, двумя ложечками сахара и долькой яблока. Поэтому они всегда есть в холодильнике ФЭС, я всегда слежу за запасами.» Юлия скользила по записям и каждый раз узнавала себя, наверное, никто не знал ее так хорошо, даже она сама. А последняя фраза заставила ее сердце сжаться — «Через два дня она, девушка моих грез, моих снов, навсегда забравшая мое сердце, выходит замуж, потому что любит и горячо любима в ответ. Но не меня и не мною…». Это была последняя страница Ваниного дневника, который она никогда не должна была увидеть… Тихонов мастерски сумел скрыть от нее свои чувства, но при этом всегда оставался рядом. Соколова была уверена, даже Костя не помнил таких мелких вещей. Макияж уже давно размазался по лицу, а слезы лились темного цвета, от потекшей туши. Платье давно смялось, а туфли небрежно лежали в стороне. Сзади послышался шелест серебристого халата, диван скрипнул, мужчина погрузился рядом. Буфет мягко обволакивал полумрак, который разрезал шум компьютерных процессоров из лаборатории. — Мама тебя не учила, что брать чужие вещи без разрешения нельзя? — лукаво, но в тоже время мягко произнес почти шепотом Тихонов. — Я прочитала его от начала и до конца… — прошептала в ответ Соколова, забыв как дышать. — Меня никогда так не любили… Юлия повернулась к программисту, решаясь посмотреть в его карие глаза, тот был в смятении от своего разоблачения. Тихонов подался вперед, поправляя сползающую фату в ее светло-русых волосах, ладонь переместилась на мягкую щеку, очертила большим пальцем контур губ, Соколова прижалась к его руке. Ваня наклонился к ее лицу, накрыл губы нежным осторожным поцелуем, вторая рука так же невесомо коснулась подбородка, фата беззвучно упала на пол, Соколова не понимала, что творит, отвечая на этот поцелуй, совершенно иной, нежели с Костей. Мягкий, летящий, более чувственный, воспоминания о Лисицыне заставили ее опомнится, она разорвала поцелуй. Тело горело, прося продолжения, на щеке выступил румянец, Юля испугалась этой смеси эмоций. — Ваня… Я… — растерянно проговорила девушка, переминаясь с ноги на ногу, опустив глаза в пол. — Не стоит, не говори ничего. Мы ведь взрослые люди, ты любишь и любима, так и должно быть и это прекрасно… Прошу тебя, не кори себя за эту слабость. — Ваня поднялся с дивана, набросил на плечи Соколовой мягкий плед, фату положил на стол и молча удалился в недра лаборатории. Девушка опустилась на то место, где сидел программист, закуталась в плед с головой, прикусила губу, почти до крови, чтобы не закричать, а ладони размазывали по щекам слезы. Один миг, и вот она целуется с другим, накануне собственной свадьбы, поддавшись какому-то сиюминутному порыву. Юля шмыгнула носом, нет, она твердо и бесповоротно знает, кого любит ее сердце, ее душа, вся она. Уже завтра она станет Лисицыной. А эта ночь останется как что-то лишнее и неправильное…***
Погода радовала всю Москву, одарив город теплыми лучами июльского солнца, на небе не было ни единого пушистого облачка. В пригороде, в шикарной коттеджной резиденции, среди гордо раскинувшегося леса, на берегу спокойного, как блюдце, озера, во всю шла подготовка к церемонии бракосочетания. Выстроенный пандус прямо на воде, установленная на нем арка с цветочной композицией, добротный мостик, ведущий к месту зарождения новой семьи, аккуратная череда стульев с лентами. В зону ожидания стекались гости; в тени одинокий столик с закусками, горка холодного шампанского в точеных бокалах. На полянке, среди сочной травы, в нарядных платьицах дочки Антоновой и Данилов играли с корги Степана; Амелина появилась в компании Леонида, пара смеялась, а бабочка старлея сочеталась с платьем Оксаны; Белозеров в тени дерева целовался с Таней, после развода, мужчина наконец-то обрел счастье; Круглов приехал с незнакомой женщиной, но та смотрела на него влюбленными глазами, впрочем, как и он на нее; Тукаев фотографировал глубоко беременную жену, пара ждала сына в сентябре; Алла и Костя пробовали закуски, что-то обсуждая, на руке Семенчук красовалось колечко, ребята планировали свадьбу в августе; Холодов катал на качели дочку, его со спины обнимала жена; Галина Николаевна в сопровождении Майского, который по хозяйски положил руку ей на талию, общалась с остальными гостями; Лена заботливо помогала мужу выйти из такси, поскольку Игорь сломал ногу неделю назад; Власова танцевала с Борисом, под песню, что исполнял Паша Шустов, Юрий Антонов ему аккомпанировал на гитаре, Никита на скрипке, а Богдан говорил по телефону с девушкой; Гранин с Дунаевой катали коляску, молодым родителям удалось присутствовать на свадьбе; Царева слушала рассказы Аристова о службе; Березин и Жилина помогали друг другу надеть ленты свидетелей; остальные опаздывали. Иван стоял в стороне, сжимая в руках кашпо и подарочный пакет, они с Валентиной смотрели на тихую рябь воды. Вскоре гостей попросили занять места, как на зло, тетя и сестра Константина усадили мужчину на первый ряд, заиграла легкая мелодия, сочетание фортепьяно и скрипки, появился Лисицын, держа в руках букет из калл, затем ведущий объявил выход невесты, в сопровождении папы. Отец передал дочь в руки жениха, обняв обоих и что-то прошептав, сел рядом с растрогавшейся женой. Началась церемония бракосочетания, но Иван не слышал ее, его взор был устремлен на летний пейзаж и, так как он сидел с самого края ряда, никто не обратил на это внимание. — Есть ли среди присутствующих человек, который может назвать почему Юлия и Константин не могут вступить в законный брак? — поинтересовался ведущий в микрофон, когда молодые держались за руки. Юля занервничала, за плечом Кости она увидела взгляд карих глаз, что был устремлен на нее. Она боялась, вот сейчас программист встанет и как закричит, разоблачив их поцелуй в буфете. Иван одними губами прошептал ей «все хорошо» и лучезарно улыбнулся. — Объявляю вас мужем и женой! Можете обменятся кольцами и подарить друг другу первый супружеский поцелуй! — семья Лисицыных продемонстрировала украшения, занявшие свое законное место, и муж вовлек жену в долгий сладостный поцелуй, скрытый от глаз букетом цветов. Дальше гости столпились в очередь, поздравить молодоженов и отдать подарки. Ивана там уже не было, на стульчике осталось кашпо с белыми петуньями и глянцевый пакет. Тихонов быстрым шагом удалялся с торжества, ему катастрофически не хватало воздуха. — Ваня! Ваня, подожди меня. — за ним семенила на высоких каблуках Антонова, но мужчина не слышал ее. Правда он отличался быстротой движений, когда Валя подвернула ногу, Тихонов вмиг оказался рядом, не дав блондинке упасть. Они уходили вглубь парковой зоны, все дальше и дальше от гула, поздравлений, цветов, подарков и громкой музыки. Пройдя по дорожке, они свернули в сторону поваленной сосны, программист помог Валентине спустится и, прежде, чем она села на ствол дерева, постелил на него свой пиджак. — Что-то мне очень тяжело после развода смотреть на чужое счастье. — резюмировала Валя, опершись лбом о Ванино плечо. — Не могу… — обычно после следовало слово «понимаешь?», но патологоанатом прекрасно понимала, насколько Ивану сейчас хуже чем ей, насколько больнее. Он протянул блондинке сигарету, другую взял себе, похлопав себя по карманам, выудил из джинсов зажигалку, щелчок, и они утопают в едких клубах дыма.Улыбаюсь, а сердце плачет в одинокие вечера. Я люблю тебя. Это значит — я желаю тебе добра.*