«…На этот раз я не отпущу тебя. А ты, дорогая, подари мне тот медленный поцелуй, ведь твое сердце — все, что у меня есть, А мое сердце отражается в твоих глазах. Милая, я танцую в темноте, а ты в моих объятьях, Мы стоим на траве босиком…» «…Пусть все против нас, Я знаю, теперь у нас всё будет хорошо. Дорогая, просто держи меня за руку…» «…В твоих глазах я вижу свое будущее…» «…Я просто не заслужил этого, дорогая, ты выглядишь безупречно сегодня вечером…»
«Perfect» (song by Ed Sheeran).
— Вы уже танцевали с Георгом? — Ему интересно танцевать с королевой, не со мной. — Тогда он глупее, чем я полагал. — Я не знала, буду ли танцевать с вами сегодня. — Негоже Елизавете отказывать Лестеру. — Лестер был ее компаньоном? — Да. У него была жена, но потом умерла. — И хотя он был свободен, они так и не поженились. — Они с королевой оба знали, что жениться им не следует… Как бы они этого не хотели. После того как признание срывается с губ Уильяма, он отходит назад, чтобы освободить королеву для следующего танцевального партнёра — возможно того, кто разделит с ней священные супружеские узы в ближайшем будущем и осчастливет, чего она безусловно заслуживает. На мгновение, кажется, мир вокруг замирает, будто бы поражённый тем, сколь мучается его сердце при мысли о неизбежности этого. И хотя собственные ноги кажутся тяжелее свинца, он отступает, делая это со всей надлежащей обходительностью. Однако королева не собирается так быстро отпускать своего премьер-министра. В несколько скорых шагов она сокращает разрыв, пока расстояние между ними не становится прежним, таким, как во время вальса, что неменуемо заходит за рамки приличия для пары, у которой нет ни повода для еще одного танца, ни причины, что объясняла бы необходимость столь тесного общения. — Можем ли мы танцевать снова? — надеется она. Виктория не может не понимать, что дополнительный тур вальса дискредитирует их обоих, что, видимо, не слишком смущает ее. Он же со своей стороны не в праве допустить, чтобы королева пострадала из-за досужих сплетен и беспочвенных домыслов. — Не сегодня, мэм, — ответ поражает ее, отражается смятением на лице. Осознание приходит сразу: он повторил то же, что во время коронационного бала. В тот день шампанское придало королеве фривольности, а ее собственная опьяняющая близость пробудила в нем столь сильные побуждения: заключить в первые обьятия, приникнуть к трепетным губам. И будь в нем достаточно смелости, праздничный вечер не закончился бы так скверно для них обоих. А теперь он сделал только хуже: неосторожно напомнил о той ночи, тем самым испортив и эту, хотя на самом деле единственным его желанием было заверить ее в своем небезразличии. Что будь все иначе, он с готовностью принял бы ее сердечное чувство. Однако он недооценил королеву. Если, будучи совсем еще неопытной правительницей, она убежала после его отказа, теперь же была полна намерения добиться желаемого. — Почему вы всегда отталкиваете меня? — вопрос задаётся очень тихо, не в угоду светской публике, что навострила уши с самого начала вечера, но так, чтобы он распознал всю глубину ее разочарования. Глаза Уильяма бегают по бальной зале. Он замечает нелестный взгляд короля Леопольда, понимающий леди Эммы и любопытные гостей, неизменных сплетников дворца. Продолжать этот разговор слишком рисковано. По крайней мере в таком людном месте. Однако лорд Мельбурн, как ни кто другой знакомый с упрямством королевы, понимает, что попытки урезонить ее, удававшиеся до сих пор, могут не возыметь никакого действия в этот раз. — Бальный зал — не совсем подходящее место для подобных тем, мэм. Уильяму хочется отложить этот разговор. На пару дней или, пожалуй, недель. На срок, полный для возведения новой крепости вокруг сердца, твердыню стен которой порушило одно лишь ее благословенное присутствие. После чего он, может быть, соберётся с духом и позволит себе отпустить ее. Отпустить, чтобы потерять навсегда, почти собственноручно отдав чужеземному принцу (из Кобурга, если верить королю Леопольду). Естественно, Виктория не дает ему и малейшего шанса на это. Так же как он знает ее настойчивость, она — его тактику ухода от ответа. Королева отыскала брешь в его доспехах, а он погубил себя сам, когда пришел на бал как Лестер к своей Елизавете и, поддавшись порыву, обьяснился в своей любви, пускай и говоря непрямо. — Вы должны остаться здесь на ночь, лорд М. — Вы знаете, мне не положено. И снова этот ее требовательный взгляд, как правило, предназначенный для персон уподобленных сэру Роберту Пилу. Однако в голосе ее ни в малейшей степени не сквозит холодная вежливость, которой она удостаивает всех, кто приходится ей не по нраву, напротив, в него вкладывается особенная теплота: — Прошу, лорд М., мне очень нужно поговорить с вами после окончания торжества. Он вздыхает. Она права. Он сам дал ей немалое количество поводов для такой просьбы. Разум продолжал отчаянную борьбу с сердцем, когда он осознал, что открылся ей в своих чувствах, хотя не должен был. Пытаться поступить правильно еще никогда не было так трудно. И, возможно, самым резонным выходом действительно оставалась беседа по душам. Даже если эта встреча может разбить (разобьет) его сердце, он слишком слаб, чтобы отказать и сделает все что угодно ради ее счастливого и безопасного будущего как королевы. Королевы, любовью к которой воспылало все его существо. — Сейчас я вынужден покинуть вас, но вы должны остаться, мэм, иначе пойдут разговоры. Я увижусь с вами после окончания бала, если вы не предпочитаете подождать до утра. Стоило попытаться — утренняя аудиенция в конце концов вызовет гораздо меньший скандал, нежели визит посреди ночи. Но Королева непреклонна. — Сегодня вечером, — решительно заявляет она, — в саду у роз, как только бал завершится. Он кивает — что еще ему остается? Ведь она королева, и, что важнее того — Виктория, перед которой он благоговеет. — Доброй ночи, мэм, — фраза произносится достаточно громко, дабы убедить гостей в зале. Она пожимает его руки в прощальном жесте, хотя он не собирается уходить далеко, и Уильям готов поклясться, что если она продолжит смотреть на него так (глаза сияют нескрываемой нежностью), то он никогда не решится сказать, что между ними не может быть ничего большего чем то, что есть сейчас. Он покидает зал, проходя мимо короля Леопольда, чья раздражающе-самодовольная улыбка говорит о том, что они не подозревают ничего дурного… во всяком случае пока. Он хотел бы выпить стакан (или два, или три) бренди, дабы привести в покой нервы, но вынужден отказаться от этой идеи. На вечер необходима трезвая голова. Если королева что-то решила, ее нелегко переубедить, и хотя ее преданность и решимость достойны восхищения, это отнюдь не облегчает стоящую задачу. Так что на время об алкоголе стоит забыть. Вместо этого он направляется в дворцовую библиотеку и выбирает сборник сочинений с полки. После чего удаляется в предоставленную ему комнату, чтобы попытаться на несколько часов изгнать из мыслей образ королевы. Все попытки терпят неудачу.***
Виктория наслаждается танцами на протяжении часов: тревоги ее стихли. И пусть лорд М. оставил ее, но ведь скоро она увидит его снова. И разве не оделся он как Лестер, возлюбленный королевы Елизаветы, и не объяснил подлинность своих чувств к ней? «Они с королевой оба знали, что жениться им не следует… Как бы они этого не хотели» Снова и снова она прокручивает его признание в уме, пока вальсирует. Теперь, когда оба они знают как по-настоящему относятся друг к другу, она как никогда уверена, что все препятствия можно преодолеть. Виктория сменяет одного партнёра за другим, пока не встречается со своим двоюродным братом Джорджем, потому что восторг, который доставили ей слова лорда М., позволяет легко быть милой (даже с эгоистичным, неучтивым Джорджем). С особенным удовольствием она замечает как губы дяди Леопольда сжимаются в тонкую полоску, пока кружится по залу с человеком, которого он воспринимает как соперника кузену Альберту (о котором в последнее время так часто говорили мама и дядя Леопольд, что она устала от него еще до приезда). Виктория обожает балы. Этот — не исключение, несмотря на то, что Лорд М. отсутствовал большую его часть. Голова ее занята мыслями о скорой встрече. Что сказать? Как убедить, что ему не нужно постоянно быть таким самоотверженно благородным? Мудрый, но непоколебимый мужчина. Это будет нелегко. Но это ее последний шанс. Если сегодня ничего не выйдет, ей придется смотреть, как Лорд М. отдаляется от нее, пока совсем не потеряет его. Сама эта мысль невыносима, и для Лорда М., наверное, тоже… ей просто нужно помочь ему разглядеть некоторые вещи.***
Они встречаются у куста роз, как и было условлено, когда бальный зал опустел и в Букингемском дворце стало тихо. Уильям думает держать дистанцию, но честность всегда была важной частью его отношений с королевой (включая тот день, когда она посетила Брокет-холл), и он не хочет сейчас выставлять себя тем, кто не сдерживает свои общения. На нем по-прежнему костюм Лестера, только несколько помятый от долгих часов, проведенных в кресле за чтением. Шляпа снята. Королева же решила сменить наряд и, хотя она выглядела великолепно в образе Елизаветы, Уильям обнаруживает, что предпочел бы чаще видеть ее такой: платье гораздо менее изысканное, нестесненное, темные волосы, некогда забранные в причёску, свободно лежат, опадая красивыми волнами по спине и плечам. Впервые она предстает перед ним в столь непринуждённом виде, и он думает, что еще не видел ее такой прекрасной. — Я не была уверена, придете ли вы, лорд М. — Но ведь мы договорились о встрече. — Вы казались неуверенным. — Я не хочу, чтобы вы пострадали из-за сплетен, мэм. Подобное свидание будет непросто объяснить, если нас увидят. — Думаю, все будет в порядке, — настаивает она. Спорить более чем бесполезно, и он понимает, что лучше выслушать королеву, после чего сможет проводить ее обратно во дворец как можно скорее. — О чем вы хотели со мной поговорить, мэм? На мгновение она выглядит нерешительной, но вскоре набирается смелости: — Не могли бы вы потанцевать со мной, лорд М.? Не как Елизавета и Лестер, а как Виктория и Уильям? Его глаза расширяются от небрежности, с которой она назвала их имена, пренебрегая предписанными формальностями. — Но музыки нет, мэм, — он произносит первое, что приходит в голову. Виктория смеется над его слабым оправданием, и смех ее, похожий на перезвон серебряных колокольчиков, кажется Мельбурну чем-то волшебным. — Нам она нам и не нужна. Мне кажется, мы с вами всегда без проблем держали ритм вместе. Он не отрицает, ведь это чистая правда. Между ними всегда было мало неловкости, только чувство правильности. Поэтому он кивает, но когда она начинает снимать туфли и встает босиком на траву, вопросительно поднимает бровь. — Я ношу эти туфли уже несколько часов, лорд М. Уверяю вас, они далеко не так удобны как ваши. Ему следовало бы отговорить ее, но королева столь красива в своей естественности, что он не решается. Вместо этого кланяется, предлагая ей руку. Маленькая изящная ладошка ложится в колыбель его правой руки. Другой он мягко обхватывает ее талию. Любой, кто застал бы их сейчас, нашел бы картину странной. Королева, босая и просто одетая, вальсирует со своим премьер-министром в темноте дворцового сада. Но для нее это только Виктория и Уильям, танцующие без пытливых глаз двора, под мелодию, которую могут слышать лишь они, в том редком, но невообразимо желанном уединении. На ее руках нет перчаток. На его — тоже. Она ощущает теплоту его прикосновений и обожает каждое. Движения синхронные, плавные. Как и всегда, танцевать с Лордом М. так хорошо, так приятно. Как ни с кем другим. Она всматривается в его лицо, которое так любит, запоминает каждую черточку и представляет, как стареет вместе с ним, прослеживая новые отпечатки возраста (те, что есть сейчас, и те, что появятся). Как часто она мечтает об их совместном будущем! — Я не отдам вас, Лорд М., — говорит она, пока они неспешно покачиваются под иссиня-черным небом. Он смотрит на нее сверху вниз, глаза полны безмолвной печали. — Всему приходит конец, мэм, и это не всегда плохо. Ей хочется застонать от разочарования, но подобное поведение неприемлемо королеве. — Потеряв вас, я не буду счастлива, — заверяет она, — я вижу, что вы пытаетесь поступить правильно, но, поверьте, мои чувства к вам — не праздные фантазии или впечатлительность молодой девушки. Я… я люблю вас, лорд М. Впервые она произнесла эти слова так открыто. Виктория надеется, что они помогут убедить, но все, что лорд Мельбурн делает, так это склоняет голову, избегая ее глаз. — У Вас есть мое сердце, — негромко, но с чувством продолжает она, — и это не изменится. И я думаю… надеюсь, что и у меня есть ваше. Мельбурн медленно возвращает взгляд к ней. — Мое сердце принадлежит вам, — выражение его лица выражает столь многое, что расшифровать все просто не предоставляется возможным. В Виктории вспыхивает надежда, и когда она заговаривает, голос ее предательски не слушается: — Тогда, Лорд М., я хотела просить вас… вы поцелуете меня? Уильям застигнут врасплох. Он был так уверен, что сумеет объяснить королеве, что между ними больше ничего не может быть, как бы тяжело это ни было для него самого. Но своей искренностью и простосердечием — тем, чем он так восхищается в ней — королева вновь разрушила его броню. Он признал, что его сердце принадлежит ей, но все еще надеялся убедить, что не способен дать ей что-то большее. Но затем она просит о поцелуе, и все, что он может видеть в своем воображение — это сладость безрассудства, великолепие безумия, которое последует, скажи он «да». — Мэм… — Обстоятельства против нас, Лорд М., но я знаю, что мы преодолеем их… вместе. Верю, что сможем. Она говорит это с такой убежденностью, что он начинает верить сам, питая сумасшедшую мысль, что они имеют право на совместное счастье. Он так долго полагал, что любовь покинула его навсегда, но, может быть, ему действительно выпал шанс? И, хотя он уверен, что не заслуживает этой прекрасной женщины, что стоит перед ним, начинает надеяться как никогда прежде. Уильям медленно протягивает руку и бережно обхватывает ее щеку, пальцы гладят нежную кожу. Их взгляды встречаются, и он видит столь многое отражением в ее глазах: их первая встреча, беседы, взаимные взгляды и улыбки, смех и удивительное обоюдное понимание, сила, которую они черпают друг в друге, как танцевали на коронационном балу подобно королеве Елизавете и графу Лестеру, яростную внутреннюю борьбу, проявленную ими почти с самого начала. Он видит и будущее тоже. Полное разгневанных политиков, людского осуждения и препятствий… путь тернистый, но с неописуемым счастьем. Жизнь, ради которой стоит преодолеть и тысячу испытаний. Наконец, он наклоняется, и их губы встречаются впервые. Мысли Виктории путаются, она не может сосредоточиться ни на чем, кроме осознания, что его губы касаются ее. Ее первый поцелуй. Он кажется таким совершенным, лучше всего, что ей доводилось когда-либо испытывать. Она на самом деле не имеет ни малейшего представления, что делать, но ладонь лорда М., бережно обхватившая ее лицо, подсказывает ей, мягко направляя. Она думает, что, неплохо справляется, потому что он целует ее несколько смелее, держа в своих объятиях, как будто она — самое ценное для него, что есть в мире. Милый Лорд М., как же она любит его. Когда их губы расстаются, Виктория хмурится. Это был только ее первый поцелуй, а ей уже хочется большего. Ее выражение лица вызывает у Уильяма усмешку. Ласковую. Королева не обижается. — Это всегда так? — удивляется она с детским простодушием, — чудесно, правда? Он держит ее руки в своих, нежно поглаживая большими пальцами. — Только с правильным человеком, Виктория. То, как он произносит ее имя, вызывает покалывание по спине, что она принимает за притяжение. Королева тянется вперед, мягко опуская его руки, чтобы наклонить его высокую фигуру, и целует на этот раз сама. Она чувствует улыбку на его губах, и думает, что любовь — это нечто прекрасное.***
Оба они выглядит крайне неподобающе, мысленно заключает Уильям на пути обратно во дворец. Но для него самого королева… Виктория… все равно очаровательна: волосы ее несколько спутаны его пальцами, пробегающими по ним минутой назад, губы слегка припухшие от первого (и второго, и третьего, и четвертого) поцелуев. — Утром я буду выглядеть кошмарно, — она отнюдь не жалуется, оглядывая со странным счастливым довольством заляпанный грязью и травой подол своего платья и запачканные стопы, — мои слуги, верно, придут в ужас. Уильям качает головой: — Моя дорогая, Вы выглядите безупречно. Виктория дарит ему лучезарную улыбку, после чего он осторожно берет свою маленькую королеву за руку, и они идут навстречу своему будущему. Вместе.