Хаос

      Когда Сансу снятся кошмары, он думает, что Папс спит. Думает, — из последних сил отчаянно надеется — что брат не слышит ничего. А Санс за стеной кусает в кровь ладонь. Он зажимает рот, не позволяя крику вырваться из горла, зажимает нос, не позволяя рвано и шумно вздохнуть. Он впивается ногтями в голову и рвет на себе волосы, совсем не замечая, когда холодные слезы беззвучно выкатываются из глаз тяжелой жгучей болью. Это слезы ужаса и страха, всепоглощающего, такого густого, черного: протяни руку, и та безвозвратно растворится, следом поражая все тело этим вирусом. Но Санс держится, — внушает себе, что все в порядке. Он не может сфокусировать взгляд на окровавленных ладонях, и, хватаясь дрожащими руками за плечи, вдруг оказывается окружен злыми красными силуэтами, чьи фигуры с каждой секундой становятся темнее, а шепчущие голоса — громче. Он жмурится. Жмурится так сильно, что гудит в голове, но даже так мысли не затихают, продолжая окольцовывать в сужающийся круг западни. Когда Санс чувствует ледяную руку на своем дрожащем плече, он думает: хорошо, хорошо, что брат спит, и взрыв от этой бомбы замедленного действия его не затронет, а хаос не покинет пределы его черепушки.       А потом он слышит свое имя. Голоса сливаются в один, стремясь прямо в эпицентр происходящего. Он слышит свое имя еще раз, чувствует, как его трясет, но по-прежнему не позволяет себе дышать — не позволяет себе проснуться. И голос зовет его снова.       — Санс, твою мать, ты меня убить хочешь?       Санс распахивает глаза, и хаос становится реальным. Будто в голове случилась утечка подсознания, будто кошмары вырвались наружу. Он дрожащими зрачками впивается в обеспокоенное лицо брата и мертвой хваткой держится за его сильные руки. Папайрус не спит. Папайрус стоит тут, разглядывает его взмокший лоб и дрожащие губы. Санс давится кислородом, когда понимает, что не спит.       Вокруг них двоих — хаос. Красный свет заливает комнату, будто кровью; перед глазами Санса мелькают тени зловещих фигур. Он тянет к ним ладонь, игнорируя тремор и тяжелое дыхание. Его руки перехватывает брат, и это все, что он чувствует. Магия материализует кости и рассыпается в воздухе, листки бумаги кружатся, плавно опускаясь в пол, и Санс с ужасом наблюдает за этим. Комната светится из-за магии и потухает, когда брат осторожно убирает его волосы со лба, сосредоточенно кусая кончик языка. Санс хочет посмотреть в его глаза, такие успокаивающие, красивые и холодные, но не может. Ему страшно, стыдно и страшно, и он жмурится от собственного бессилия. Он благодарен брату.       Облегчение позволяет вдохнуть поглубже, когда длинные пальцы осторожно прижимают его голову к груди и мягко гладят по голове. В комнате становится темно и пусто. Санс закрывает глаза, чувствуя шелест движения губ над макушкой. Он громко сглатывает. Когда ему снятся кошмары, Папайрус не спит.