— От твоей души мало что осталось… Я могу выполнить одно твое желание, дитя.
«Пусть ты не человек до конца, в тебе душа человека». Кейл сжал книгу. Кейдж сказала, что его хотят попросить о какой-то бесполезной вещи, но разве можно назвать что-то бесполезным, если о нем нельзя знать никому кроме Кейла? Жрица ждет его за барьером вместе с остальными, она оставила Кейла и воняющий смертью предмет, желая удачи. Зачем ему удача? «Кейл». «Что ты знаешь об этом мире?» — книга задала странный вопрос, от которого у нормального человека пробежали бы мурашки, потому что он звучал зловеще, но Кейл почувствовал только раздражение. — Это мир романа, так сказали Чхве Чон Су и Ли Су Хек. Также это мир, где я переродился и где я живу со своей семьей. «Этот мир раньше не был таким». Кейл впился в книгу взглядом, ожидая объяснения. Конечно, мир изменился. Он самолично видел, как развивается магия, медицина и прочее. Он наблюдал смену власти и расцвет жизни. Мир никогда не был одинаковым, в нем всегда было что-то новое, но что-то подсказывало, что существо, а именно ублюдочный Бог Смерти, который, по словам Кейдж, вынудил ее прийти сюда, спрашивает не потому, что интересуется развитием человечества. «Из-за моей ошибки этот мир может считаться аномалией». — Какой ошибки? В понимании Кейла ошибка – это отсутствие у него спокойной жизни, но вряд ли Бог будет сокрушаться из-за того, что несчастный дракон не может уйти на пенсию и спокойно дожить свои оставшиеся столетия. Страницы задрожали. Бог Смерти нарушил все запреты; будто на тонкую паутину упала большая капля, разрывая кропотливый труд маленького существа. «Забирая что-то, я должен был учесть изменения, которые последуют за этим». — Что за бред? — Кейл непонимающе посмотрел на Кейдж, которая просто пожала плечами на недоуменный взгляд дракона. — Почему он так смотрит? — Ли Су Хек поднял бровь, бросая точно такой же вопросительный взгляд на жрицу. — Бог Смерти несет чушь. — спокойно ответила Кейдж. — Скорее всего он сказал что-то, что ввело Кейл-нима в ступор или добавило ему ненужных сложностей. «Второе» — пронеслось в голове у каждого. Ён с жалостью посмотрел на отца. «Как Мировое Древо, я тоже не могу сказать вещи, которые людям знать не положено. Что-то должно остаться вне материи мира, но сейчас немного иная ситуация». Кейл почувствовал надвигающуюся головную боль. «Жить без боли». «Твой атрибут может влиять на тело и на душу, но ты не можешь использовать его на себе». Дракон напряженно уставился в книгу. Это не было какой-то тайной, учитывая то, что существо по другую сторону – Бог, от которого скрыть что-то будет сложно. Однако Бог не будет говорить о чем-то просто так, тем более если он хочет заставить кого-то работать. «Боги не могут вмешиваться в человеческие дела, но…». Книга задрожала в руках. — О нет. — Кейдж выругалась, ощущая, как сила Бога Смерти поглощает пространство под барьером. — Этот ублюдок не говорил об этом! — Что происходит? — Отец! «Заранее прошу прощения и прошу сильно не выходить из себя». — Чт-- Последнее, что увидел Кейл перед тем, как погрузился в темноту, были белые страницы книги. — Она ест его!? — Дяденька, нет! — Ты сказала, что это безопасно! Чхве Чон Су широко распахнутыми глазами смотрел, как обмякает чужое тело. — Не снова. Только не снова. — Я сломаю барьер, отойдите. — Ли Су Хек схватился за ножны, намереваясь пробиться к Кейлу, но путь ему преградила жрица. — Нельзя. — Кейдж поджала губы, оборачиваясь. — Он позвал его в свои владения, нельзя вмешиваться. — Этот ублюдок. — Су Хек стиснул зубы. Кейл будто спал. Его голова накренилась на бок, книга съехала на грудь. «Он жив. Просто спит» — Чон Су сглотнул, отводя взгляд. Снова видеть безвольное тело страшно. Он понимает, что тот жив: его грудь вздымается, а сам он едва заметно хмурится, но странное иррациональное чувство снова заставляет вспоминать последний бой Ким Рок Су. «Тупой ублюдок, на что смотришь?». Чхве Чон Су облажался тогда и сейчас. Он должен был ударить Бога Смерти еще тогда, может быть сейчас этот ублюдок не забрал бы Кейла. — Чон Су. — широкая ладонь похлопала по спине. — Он спит. — Я знаю, Лидер-ним. — младший Чхве посмотрел в лицо своего старшего товарища, выдавливая кривую улыбку. — От этого не легче, правда? — Да. — Ли Су Хек перевел взгляд на полулежащую фигуру дракона. — От этого не легче. — Я уничтожу… — Раон дрожащими глазами смотрел сквозь барьер. — Если мой папа не проснется, я у-уничтожу каждый храм этого ублюдка. Синие глаза сияли ненавистью. Мана собиралась вокруг ребенка, вздымаясь будто разъяренная кошка. — Раон. — Ён положил ладонь на черную макушку. — Контролируй свои силы, отец будет сердиться, если, когда он проснется, здесь будет разруха. — Слабый хён. — злобный голос был на грани, он дрожал, словно мальчик старался не заплакать от разочарования. — Отец сильный. Он ударит Бога Смерти по затылку. Почему-то каждый был в этом уверен.***
— К-кейл, прошу, мы можем все обсудить, не прибегая к насилию. — Ты, ублюдок, вырубил меня прямо перед детьми. — красный дракон был похож на проснувшийся вулкан, готовый уничтожить все вокруг. Кейл был в ярости. Его голос дрожал от сдерживаемого гнева. — Ты хоть понимаешь, что сделал? — Мне жаль! Бог Смерти пытался слиться с креслом, чтобы избежать злобного взгляда. Он слышал угрозы маленького дракона, он слышал, как эти пугающие люди разрабатывают стратегию по уничтожению каждого его храма, а его жрица дает им советы и указывает наиболее выгодные места, в которые можно нанести удар. Из-за всего этого у него не останется храмов! — Тч. — Кейл растрепал челку, продолжая сверлить мужчину, окутанного черным туманом, взглядом. — Ближе к делу. — Как ты уже знаешь, существуют другие миры, которые могут или в точности повторять твой собственный, или быть полной противоположностью ему. — темная субстанция, которой сейчас было лицо Бога Смерти, зашевелилась, выражая сочувствие к красному дракону. Кейл мог видеть грубые очертания бровей и рта, но это не сильно интересовало его. Он здесь не для того, чтобы рассматривать тупого ублюдка, затащившего его непонятно куда. — Я покажу на примере. Кейл с любопытством уставился на то, как на столе из черного дыма возникли полупрозрачные карты. Они были не похожи на те, что он видел в Корее, вероятно, главным отличием было то, что они были сделаны из силы Бога Смерти, но после детального рассмотрения в глаза бросалось совершенно другое. Там, где должна быть нарисована масть, были человеческие лица. Некоторые были знакомы Кейлу, но темная фигура на одной из карт вызывала вопросы. — Миры состоят из судеб, а это в свою очередь можно сравнить с карточным домиком. — Бог Смерти развел руки в стороны, позволяя картам выстроиться в высокую башню, конец которой уходил далеко вверх, пронзая потолок черной комнаты. — Крайне неустойчивая и хрупкая конструкция из людских душ, которые связаны друг с другом. Кейл внимательно рассматривал рисунки на картах. Старики, дети, подростки. Лица были совершенно разные, некоторые были похожи друг на друга. — Почему именно эти люди? — его волновали три конкретных лица: Чхве Хан, Дерут Хенитьюз и сокрытая фигура. Черный туман на лице Бога замер, будто он раздумывал над тем, что именно ответить. — Они были частью мира, ставшего аномалией из-за моего вмешательства. Черный туман переливался, будто был водой. Он не издавал звука, но Кейл мог слышать странное тиканье, словно где-то в бесконечном пространстве находились большие старинные часы, на которые равняется время всех миров. Есть ли такие? Кейл не хотел знать, лишние знания – лишние хлопоты. — Мир состоит из переменных. — Бог Смерти вздохнул, принимаясь объяснять сложные вещи. — Переменные становятся константами и наоборот. В своей судьбе каждый человек константа, но в чужой он переменная. Мир не так сложен, как люди привыкли думать. Ты в нем постоянен и вокруг тебя он строится, затрагивая миры других людей, называемые судьбами. — Синдром главного героя? — Кейл вскинул бровь, буравя Бога взглядом. — Лучше будет назвать это «кругами на воде». Любое твое действие имеет последствия, которые расходятся от тебя кругами, создавая все новые действия. — Ненавижу философию. — Тем не менее. — Бог усмехнулся, указывая на башню. — Кейл, что будет, если убрать одну карту из хрупкой конструкции? Дракон поднял взгляд. — Она рухнет. — Верно. — одна из карт, на которую так долго смотрел Кейл, растворилась в тумане, оставляя после себя пустоту. Башня задрожала. — Так же и с судьбами людей. С потолка падали карты с человеческими лицами. Кейл вытянул руку, позволяя одной из них упасть на его ладонь. Брови удивленно поднялись, когда он увидел того, кто был изображен на карте. — Когда убираешь одну маленькую душу, должен учитывать то, что все остальные судьбы изменятся. На него смотрела женщина. Она улыбалась, сверкая красновато-карими глазами, в которых горели огоньки, закручиваясь в красивые темные круги вокруг радужки. — Какого… — Поэтому придется перестраивать всю уже существующую нить, соединяя ее с еще юным миром, где еще не появилась несчастная душа. Они были похожи друг на друга: от прищуренных глаз, до цвета волос. Женщина посмотрела на него, подмигивая и оборачиваясь черным туманом, из которого и была создана. — Миры были идентичны, пока я не вмешался. Я соединил два конца нити и соткал из них новую материю, новую историю, в которой есть часть старого мира и часть нового. Кейл посмотрел на Бога. — Что ты сделал? Тьма зашевелилась, оборачиваясь вокруг бледного запястья. Она была похожа на змею, которая пыталась найти укромное теплое местечко. Кейл тряхнул рукой, сбрасывая «змею». — Выполнил данное мной обещание. Шшшшшш. Комната зашевелилась. Одна из стен черной комнаты начала шуметь, будто какой-то механизм начал свою работу. Кейл повернул голову на звук, наблюдая, как в монолитной стене образуется разлом. — Я уже говорил, что некоторые вещи должны остаться несказанными, но я уже нарушал правила этого мира, поэтому я покажу то, о чем не скажет ни одно живое существо. Разлом превратился в длинный проход, который закрыла черная дверь с белой ручкой. — Ах. Я забыл сказать. Кейл посмотрел на Бога Смерти, который начал неловко потирать руки. — Что? — Время. Здесь оно идет немного…м… Немного иначе. Рука замерла на ручке. — Хуу… Ублюдок… — вена на шее Кейла вздулась от того, насколько сильно тот стиснул зубы. — П-прошло не больше пары часов, как ты попал сюда. Там, куда ты сейчас пройдешь, время течет также, как и в вашем мире. Тч. Кейл цокнул языком, распахивая дверь. — Кейл. — Что еще? — дракон раздраженно обернулся. — Стань моим Святым. Дракон еще никогда не становился Святым, но это не запрещено! Ни у кого из Богов нет такого Святого! Кейл смерил назойливого ублюдка долгим ничего не выражающим взглядом и развернулся, закрывая за собой дверь. — Твой атрибут. Прислушайся к нему. Это поможет тебе понять.— это было последнее, что он услышал. Проход за его спиной закрылся. Тик. Темный коридор напоминал туман. Кейл продолжал идти вперед, мысленно проклиная Бога Смерти за то, что тот заставил его заниматься непонятно чем. Стены шевелились, будто были живыми, но Кейл предпочитал думать, что они были просто тряпичными и двигались из-за сильного ветра снаружи. Дверь, похожая на те, что находятся в его доме, пропускает тусклый лучик света в кромешную тьму. Кейл без раздумий толкает ее. Перед его глазами библиотека. Два уровня книг расположились в небольшой комнате, в центре которой стоял стол, накрытый красной скатертью. Всюду были привычные предметы, которые были и в его собственном доме: макет глобуса, который часто рассматривают дети, странная, даже немного уродливая лампа, которую притащил Чхве Хан, стулья и бесконечные стопки книг, которые некому убрать. Здесь было темно, но это была уютная темнота, которая обычно бывает, когда зажигаешь парочку свечей, собираясь создать какую-то особенную атмосферу. Кейл обвел комнату взглядом, замирая на одной единственной точке. Так. Тиканье часов, которые стояли в самом углу, прекратилось с шепотом атрибута. Кейл нахмурился. Он медленно двинулся к креслу, повернутому спинкой ко входу. Он слышал биение чужого сердца. Внутри недоуменно ворочалась сила, пытаясь понять состояние неизвестного существа. Атрибут то бунтовал, желая исцелить раненного, то затихал, понимая, что он бессилен, что он не может подействовать. Кейл не чувствовал, что тому, кто прячется от него в этом кресле, угрожает опасность, но он также не чувствовал, что незнакомец находится в безопасности: он просто не ощущал его присутствия. Единственное, что позволяло точно определить, что он здесь не один, это неровный ритм, который отбивало чужое сердце. «Жить без боли» может влиять на душу, это требует больше силы и концентрации, но сколько бы сил не прикладывал Кейл, он не мог почувствовать незнакомца. Будто от кого-то осталась одна тень. Чужая душа была разбита или ужасно изувечена, она не была целой, будто от нее откололи огромный кусок равный половине, но она все еще продолжала резонировать с драконом, что было странно. «Это было его желанием, которое я не мог не исполнить. На это потребовалось много сил, но я обещал. Стереть чье-то существование не так просто, как может показаться. Нужно изменить многое, чтобы жизнь продолжалась по прежним линиям». Бог Смерти сказал, что пришло время. Возможно именно об этом говорило Мировое Древо. «Найди то, что ты отражаешь». Кейл был отражением чего-то большего. От этого возникало только любопытство и бесконечная усталость. Он не сможет так просто отвертеться от того, чью жизнь проживает. Он родился естественным для дракона путём, не занимал ничьего тела, но все равно стал жить не своей жизнью. Было любопытно и только. Когда он приблизился к креслу, он замер. Там, поджав под себя ноги, сидел мальчик, скучающе читая какую-то книгу. Его волосы отливали кроваво алым в слабом свете лампы, они были собраны в низкий хвостик, который был лишь немного ниже плеч. Мальчик, которому на вид было лет пятнадцать, полностью игнорировал Кейла. Он продолжал демонстративно листать страницы большой книги, скучающе подпирая щеку рукой. Все выглядело так, будто ребенку все равно на то, что здесь находится посторонний: внешне он был спокоен и совершенно не показывал того, что он заметил неожиданного гостя, но дракон слышал громкое биение чужого сердца и практически видел взволнованное метание чужой души, на которую так странно реагировал его атрибут. Бог Смерти скрывал в своих владениях сломанный осколок души, которую Кейл не сможет исцелить. Они были одним и тем же, часть одного целого. Он не сможет применить атрибут на себе, это правило, вероятно, будет распространяться и на все его воплощения. Шелест страниц прекратился. На Кейла смотрели уставшие глаза ребенка, который им не был. Он был напряжен, дракон мог видеть это по слегка нахмуренным бровям и тому, как бледные пальцы сжимали книгу. Огонь свечи подсвечивал бледное лицо, на котором выделялись два темных глаза. В радужке не было бликов, которые Кейл видел у своих детей, в ней лишь бесконечная усталость и раздражение. — Ты неплохо выглядишь. Кейл выгнул бровь. — Я бы выглядел также? Если бы остался, я бы выглядел также величественно, как ты? Тудум. Тудум. Сердце ребенка грохотало в груди, в крохотной комнате Кейл мог слышать это. Перед ним был маленький осколок души, который болезненно мигал от нахлынувших эмоций. Ребенок был нестабилен настолько, на сколько может быть нестабильной разбитая душа, запертая в одиночестве, но не лишен силы, способной не дать ему рассеяться. Он сиял также ярко, как сияет звезда в зимнем небе. Он холодный, но точно не находящийся на грани. Он напуган, но не собирается трястись от страха. «Ублюдок». Бог Смерти говорил про него самого. Стереть чье-то существование, так он сказал. Он убрал Кейла, который был в романе, о котором говорили Чон Су и Су Хек, после чего изменил сам мир, где не существовало никакого старшего сына графа Хенитьюза. Маленький осколок души ребенка, который попросил убрать его, сиял в темноте. — Я думаю, ты бы выглядел куда лучше этого старого дракона. Мальчик удивленно посмотрел на мужчину. Он открыл рот, собираясь ответить, но скривил лицо, начиная бурчать себе под нос. — Ты говоришь, что я выглядел бы красивее дракона? — Я именно это и сказал, сопляк. Мальчик нахмурился, недовольно сверля взглядом мужчину. «Молодой господин Кейл Хенитьюз больше известен, как мусор. Постоянные разгромы, пьяные выходки, сломанные вещи и бесконечные оскорбления. Его отец закрывает на все глаза, потому что Кейл ведет себя прилично в его присутствии, будто уважает или делает вид, что уважает. Он не конфликтует с домашними, но и на контакт не идет». — Я не сопляк. — мальчик сморщил нос и слегка надул щеки, больше напоминая Кейлу голодного кролика, которому не дали его любимую морковку. Это еще не тот восемнадцатилетний пьяница, про которого рассказывали его хёны. Перед ним был неловкий ребенок, пытающийся казаться взрослым и серьезным. От него не идет никакой угрозы. — Еще какой. — дракон усмехнулся, глядя на еще больше нахохлившегося мальчика. — Я передумал, надеюсь, я никогда не стану таким как ты. — Спасибо. — Д-да ты!.. Кейл встрепенулся, собираясь ответить что-нибудь остроумное, но как назло кроме детских «сам такой» в голове ничего не было. Мальчик издал непонятный звук, больше похожий на сдавленное кряканье. Его щеки покраснели из-за известной только ему эмоции. Он спрятал лицо за закрытой книгой, стараясь слиться с креслом. Кейл фыркнул, занимая место напротив, позволяя круглому столу оказаться между ними. Атрибут умолк, когда признал в ребенке своего хозяина. Дракон мог только вздыхать и наблюдать за неловким мальчиком, который прятался от него за обложкой книги. — Мы одинаковые. — Кейл бросил взгляд на соседнее кресло, проверяя реакцию собеседника. Он чувствовал себя странно: он так долго был здесь один, что уже просто забыл, как нужно разговаривать с другими людьми. Это было неловко, он никогда не был таким неловким. Это бесило. Он пытался держать лицо, как это делает его взрослая версия, но он чувствовал то, насколько горячие были его щеки и уши. — Нет. — дракон покачал головой. — У нас одна душа, вернее у меня ее часть, но мы разные. Ты и я – не одно и то же. Кейл замер. — Может быть, ты прав. — Конечно я прав. — Зануда. Мальчик улыбался. Слабо, но его лицо украшала робкая улыбка. У него еще что-то осталось. Он все еще кто-то, а не чья-то копия. — Я сам решил уйти. — Кейл положил книгу, за которой прятался, на стол, хватая неизвестно откуда взявшуюся чашку с чаем. — Мы с тобой одного возраста, по крайней мере души, поэтому не относись ко мне, как к ребенку! — Сколько тебе было лет, когда этот ублюдок связался с тобой? — дракон склонил голову, наблюдая за несчастной душой. Он не мог понять, что должен сделать. Он не может исцелить ее, тогда зачем весь этот спектакль? Мальчик нахмурился. В голове снова всплывали фрагменты прошлого, перебиваемые странным треском. «— Басен, запомни! Черт возьми, слушай меня! Ты Хенитьюз, не позволяй этим ублюдкам указывать тебе что делать! Слышишь меня!? Повторяй за мной! — Н-но я не… — Ты тупой!? Твоя мать – графиня, она жена нашего отца. Ты Хенитьюз. Повтори это! — Я Хенитьюз.. — Запомни это». — Пятнадцать. — Кейл задумчиво покрутил чашку, рассматривая свое отражение. — Я умер, когда мне было пятнадцать, и встретил Бога Смерти. Он рассказал мне про мою душу, поэтому-- — Ты не умер. Красно-карие глаза уставились на дракона. — У тебя есть душа, я слышу, как бьется твое сердце. — Кейл устало смотрел на ребенка, которому приходилось объяснять очевидные вещи. — У мертвецов нет души и не бьется сердце. «Не умер». Кейл открыл рот. — Наши души связаны. Раз уж этот ублюдок притащил меня сюда и сказал, что существует проблема, которую могу решить только я, не используя свой атрибут. Поэтому у меня есть всего один вопрос. Мне не интересна твоя история, мне не хочется выслушивать рассказы про твое прошлое и, я думаю, если мы правда похожи, то у тебя нет никакого желания рассказывать мне об этом. — красный дракон встал со своего места, становясь около мальчика. Тик. — Это слишком хлопотно. Мне не нужна жалость. Мои решения – это мои решения, я сам выбрал свою судьбу. — Кейл смотрел снизу вверх на дракона. Он не чувствовал страх и прежнего волнения, только странное спокойствие. — Кейл, почему ты здесь? У него не было точного ответа на этот вопрос. Он не знал, почему решил сбежать в это место, не знал, что заставило его желать одиночества, но если раньше он гнался за этим, если раньше он хотел страдать в одиночестве, думая, что все вокруг не понимают ничего, желая только заткнуть его, то теперь он не знает ничего. Не помнит и не понимает, все старые страдания больше не имели смысла, но продолжали закручивать его в свой водоворот, добавляя только новые обороты в этом бесконечном цикле. Была боль, была ненависть, была пустота, сейчас Кейл чувствует только спокойствие и усталость. Он устал страдать из-за того, о чем даже не может вспомнить. Время и правда лечит? «— Ты ударил его. — Отец, он оскорблял Басена. — Кейл сжал кулаки, смотря на отца из-под отросшей челки. Он не чувствует себя виноватым за то, что разбил нос одному из своих зазнавшихся родственников, уж больно много они стали себе позволять. — Я не мог просто стоять и смотреть, я его-- — Кейл Хенитьюз. — суровый голос графа заставил мальчика захлопнуть рот. — Тебе уже пятнадцать лет, в этом возрасте ты должен понимать, что можно, а что нельзя. Что о тебе подумают люди? Что они будут думать о нашей семье?». И вдруг стало больно. Входит ли он в понятие «наша семья»? Или он уже давно находится за жирной чертой, которую не заметил из-за своей глупости или чего-то другого, что досталось ему от матери. Он копия мамы, он похож на мать, у него характер матери, у него привычки матери. Есть ли в нем что-то от него самого? Кейл улыбнулся. — Это ведь твое имя. — Оно и твое тоже. Мое мне дал мой..отец. — дракон пожал плечами. — Твое тебе дала твоя мать. Это ее подарок тебе, не думай, что оно не особенное только из-за того, что так зовут кого-то еще. Мальчик моргнул. Он поджал губы, отводя взгляд. Это все происходит слишком быстро, он не успевает контролировать свои эмоции, не успевает испытывать их по очереди, они все смешиваются в одну кучу, путая его и так спутанные мысли. — Я хотел отдохнуть, тогда я думал, что я умер. Я не хотел снова перерождаться, не хотел снова жить, расти, испытывать эмоции, я хотел побыть один, но оказалось, что я не умирал, а просто сбежал, как трус и-- — Искать покоя и быть трусом не одно и то же. — Кейл щелкнул ребенка по лбу. Так. — В тот момент тебе это было нужно, сейчас ты можешь принять другое решение. Отказаться от чего-то, чем ты занимался долгое время, бывает полезно. Мальчик закрыл лоб ладонью, огромными глазами пялясь на дракона, который нагло усмехнулся его шокированному виду. — Ты можешь пойти со мной сейчас, потому что мое время на исходе. Меня ждет моя семья, которая вероятно планирует что-то очень глупое, от чего у меня будет болеть голова. — Твоя семья? — Мои дети, родители, братья и теперь моя ученица. Айгу, я слишком стар для этого дерьма, почему их так много? Изначально же был только Ён и Раон. — Кейл с отчаянием загнул два пальца, когда называл имена драконов. — Моя бездельная жизнь… — Д-дети? Два Кейла смотрели друг на друга с разными эмоциями. — Мои дети. Почти все они будут старше тебя, если смотреть на твой физический возраст, но Раон, Он и Хон все еще дети, поэтому ты точно будешь в не самом невыгодном положении. — дракон потер подбородок. — Хотя по разуму ты точно будешь старше Чон Су и Ханны. Кейл сглотнул. Выйти из комнаты, в которой ты прятался от всего мира, страшно, но он так хочет сделать это. Он смотрит на взрослого себя, на то, как за его спиной в стене открывается дверь, которой раньше никогда не было. — Я не могу… — Тогда в другой раз. — Другой..раз? — мальчик непонимающе уставился на старшего мужчину. — Я вернусь за тобой, когда ты будешь готов. — Кейл вздыхает, протягивая ребенку мизинец. — Это обещание, мои дети делают это так. — он дождался, когда ему ответят на этот нелепый жест. — Пусть тот, кто солжет, проглотит тысячу иголок и будет тысячу лет скитаться, не имея возможности умереть. Маленькое обещание было скреплено «печатью», когда большие пальцы коснулись друг друга. — Это мое обещание тебе, Кейл. — Это очень тупо. — Следи за языком, сопляк. Кейл улыбнулся, сверкая глазами. — Не нарушай своего обещания. — Не нарушу. В темной комнате стало ярче. — Я тебе говорю, что если нападать в лоб, то это будет очень непрофессионально, нужно зайти со спины. — Я знаю практически все потайные ходы в храмы этого ублюдка. Не зря же я все-таки жрица, правильно? — Онни крутая, но я хочу, чтобы все знали, что именно мы разрушили эти храмы. — Ханна, о чем ты говоришь?.. — О чем вы все, черт возьми, говорите? — Папа! — Кейл-а! Кейл только принял вертикальное положение, как его снова повалили на кресло, практически переворачивая его вместе с ним. — Хённим, ты в порядке? — Учитель-ним, как вы себя чувствуете? — Он будет чувствовать себя лучше, если ты отойдешь от него. — К тебе это тоже относится, Сахарный принц. «Айгу, моя жизнь….»