Великий и могучий

      Кейл всегда скептически относился к судьбе, предназначению и всему прочему, во что люди верят с пугающим фанатизмом. Многие вещи не вызывают того всплеска эмоций, который он обычно наблюдает у своих домашних; когда Чон Су в очередной раз гонится за мутировавшей белкой, которая скорее всего была гоблином, который угодил в колючий куст, или, когда Раон в очередной раз восхищается вкусу яблочного пирога, который приготовил Бикрос. Это не значит, что Кейл не испытывает никаких сильных эмоций, просто не видит смысла в том, чтобы тратить энергию на что-то большее, чем поднятая бровь или ухмылка: он прекрасно понимает, что чувствует, остальным не нужно копаться в нем.       Будь то церковь Бога Смерти или сам Бог, перед которым простые смертные будут трепетать в ужасе от давления божественной силы на свое тело — это как использовать Страх дракона на человеке в полную силу, не то чтобы Кейл проверял это на практике, просто знает, что произойдет в теории —, которые активно пытаются добраться до его души: в основном этим занимается этот ублюдочный Бог, но церковь поклоняется этому ублюдку, а значит виновата по умолчанию.       Даже деньги вызывали удовлетворение будто были какой-то базовой потребностью его организма, как поспать или поесть, а деньги Кейл любил, конечно меньше, чем свою семью, они были где-то между его ленивой мечтой о безделье и желанием отомстить Эрухабену за то, что тот на пару с Олиеном учат детей различным ругательствам.       Однако вещь в его руках подняла внутри него — такое ощущение, что это произошло на самом фундаменте — грозный вихрь различных эмоций, которые ему пока что удавалось заглушить, удерживать в пределах своего тела. На его лице отражалось только напускное раздражение, будто он держит что-то премерзкое и просто отвратительное.       Смешанный из различных чувств комок застрял в горле, оставляя на языке неприятный привкус разочарования, тоски и непонимания, хотя Кейл уже догадывался обо всем, что происходит, но продолжал находиться в стабильном отрицании, свято веря, что мысли материальны, и если он будет думать о чем-то сложном, то оно обязательно воплотится в и так сложную реальность и принесет ему массу новых проблем, которые придется свалить в кучу с еще нерешенными старыми.       Граф Дерут стоял спиной к массивному дубовому столу. Он наблюдал за сложным лицом красноволосого дракона: должно быть ему сложно осознавать, что в его руках находится невероятно ценная вещь. Его взгляд зацепился за шкатулку, или он смотрел в пустоту, Кейл не знает, он был сосредоточен на своих мыслях, которые кричали о том, что это очередная головная боль в его несчастной жизни.       — Эта вещь принадлежала бывшей графине Джур Хенитьюз.       Материал небольшой деревянной коробочки был приятным на ощупь: искусно вырезанные узоры в виде цветов и древесного рисунка были расположены по всему корпусу. Может быть в другой ситуации Кейл изумился бы мастерству изготовителя, но сейчас шкатулка, которая весила практически целое ничего, сильно оттягивала его руки к полу.       Будто внутри был не только воздух и внутренняя отделка шкатулки. Он подозревал, что там хранилась та самая будущая проблема, с которой ему придется разбираться, но старательно отодвигал эти страшные мысли подальше.       Красная крышка, которая видимо была раскрашена бывшей хозяйкой, немного потрескалась от времени и неправильного хранения. Или может быть от чего-то, хранящегося внутри.       — Почему Вы отдали это мне? — Кейл сверлил шкатулку взглядом, будто это она виновата в том, что он все еще не может жить жизнью бездельника.       Дерут Хенитьюз поднял глаза к потолку. Он задумался, будто Кейл задал ему очень сложный вопрос: будто он не знал, как ответить, или попросту не хотел отвечать, но дракон знал, что это во всем виновата человеческая природа.       Людям свойственно испытывать боль утраты, даже если прошло уже достаточно времени, чтобы принять тот факт, что твоя жизнь изменилась.       Кейл, точнее Ким Рок Су, уже много раз терял дорогих его сердцу людей. Он соврет, если скажет, что не испытывает то отвратительно липкое чувство, от которого щиплет глаза. Это было, это навсегда останется частью его человеческой стороны, но ситуация Дерута была немного иной, как и ситуация Кейла.       — Вы уже поняли, что Джур не была человеком.       Бывшая графиня Джур Хенитьюз была драконом. Кейл не хотел знать эту информацию, как и то, для чего Дерут вообще подошел к нему, но невозможно игнорировать то, что тебе буквально бросили в лицо, несколько раз и с особым энтузиазмом.       Джур Хенитьюз была драконом. И она умерла.       Она стала частью природы, как и все ушедшие до нее. Стать частью природы – главная мечта любого высокомерного существа, которое считает себя неотъемлемой частью той самой природы. Драконы были высокомерными существами, по крайней мере так считали те, кто драконами не являлся.       Им не чужды эмоции, присущие человеку или эльфу, или даже дварфу, но история рисует драконов пугающими, горделивыми животными, которые с рождения считают себя выше остальных.       Плакать над смертью великого и могучего существа – значит проявить высшую степень неуважения к нему. Поэтому эльфы, и даже люди, которые знают об этой идиотской, по мнению Кейла, традиции, когда умирает дракон смотрят наверх, не позволяя слезам сорваться с ресниц.       Это была частично правда: драконы не терпят жалости к себе, но скорбь свойственна всему живому.       — Перед смертью она сказала мне, что хочет, чтобы это было у ее ребенка.       Кейл нахмурился, крепче стискивая шкатулку. Он знал, что это принесет огромную головную боль: видел это третьим глазом, чувствовал затылком, слышал шепот отдаляющейся бездельной жизни, но он хотел верить, что он не причастен к странному древнему дракону, жившему вместе с человеком.       — Зачем Вы отдали это мне? — напряженно выдавил Кейл, особенно выделяя последнюю часть.       Дерут перевел взгляд с потолка на красноволосого мужчину.       Он был похож, но отличался от той шебутной женщины, которая частенько доставляла ему неприятности. Неуемная энергия, звонкий смех и мягкие черты лица. Этого не было в драконе перед ним, но серьезная Джур была самим воплощением того существа, которым она и являлась.       Глаза графа смягчились, когда он смотрел на Кейла.       — Вы живете в Лесу Тьмы, молодой господин Кейл?       — С чего Вы взяли? — дракон склонил голову, звуча настолько искренне, что Дерут на секунду засомневался в своих действиях.       — Она чувствовала своего ребенка, как любая мать.       Кейл тяжело вздохнул.       Пускай он не верил в судьбу, но это не значит, что ее правда не существует: в Бога он тоже не верит, но это не мешает тому усложнять его и так нелегкую жизнь. Быть может и правда существует сила, прокладывающая путь, по которому движется каждая душа, но всегда можно свернуть с протоптанной дорожки, найти тех, кто столкнет тебя с нее, а у Кейла подобных индивидов был целый дом.       Он был отражением того несчастного ребенка, хотя теперь будет правильнее сказать, что они были частью друг друга, а значит их судьба тоже поделена на два.       — Идите за мной. — Дерут обогнул дракона, направляясь к двери. — Ах. Эта вещь очень ценна, не избавляйтесь от нее.       — Не говорите очевидных вещей. — шкатулка исчезла в пространственном кармане, в котором обитали вещи и пострашнее старой деревянной коробки.       Кейл и Дерут покинули кабинет, медленно перемещаясь по коридору. Между ними была тишина, она не была уютной или расслабляющей, но и напряжения в ней не чувствовалось. Просто два человека, чужие друг другу, просто случайно пересеклись в помещении, в котором вынуждены находиться рядом.       — Мистер!       Кейл повернул голову в сторону лестницы. На него уверенными шагами неслась куча непонятных детских игрушек, среди которых он точно разглядел меч и парочку щитов. За неустойчивой кучей нервно следовал Басен, пытающийся примерить примерную траекторию падения младшей сестры, которая была в центре этой кучи.       — М-молодая госпожа, позвольте этому скромному дворецкому нести Ваши игрушки. Вы же не видите, куда идете! — рядом с детьми вился третий персонаж.       Он был похож на белку. Точнее на хомяка, а может быть и на собаку. Кейл не мог точно определить.       — Я сама!       — Ганс, все в порядке. — Басен устало вздыхал, отпуская дворецкого.       Ганс помялся на месте.       — Нет, молодой господин, это мой долг. Я должен находиться рядом с Вами и молодой госпожой, чтобы оказать всю посильную помощь, и чтобы защитить Вас от любой опасности! — молодой мужчина сжал кулак, грозя им потолку, с таким выражением лица, будто он приносил клятву самому Господу Богу.       — От кого он собрался защищать их в собственном доме? — Кейл скептически рассматривал странного дворецкого, который безрезультатно пытался забрать хотя бы часть вещей у двухлетнего ребенка.       — Ха-ха-ха, Ганс слишком ответственно подходит к своей работе. — Дерут рассмеялся, качая головой.       — Мистер, это Вам! — Лили затормозила на последней ступеньке, будто видела, что достигла цели, хотя Кейл был уверен, что она сделала это случайно. При других обстоятельствах, ему бы пришлось ловить упавшего ребенка и весь «багаж».       — Для чего ты даешь мне это? — он не хотел брать детские игрушки. Они были бесполезны для него, да и ребенку они были бы куда нужнее, чем ему.       — Подарок!       — Вы помогли нам, Лили хочет Вас отблагодарить. — Басен выступал в качестве переводчика.       — Вот как. — Кейл задумчиво наклонил голову. — Ты можешь отблагодарить меня позже, когда подрастешь. А сейчас лучше отдай эти вещи тому, кто по крайней мере выше ростом.       Лили, как послушная девочка, быстро сгрузила «багаж» Гансу, с готовностью смотря на Кейла.       — Что? — красноволосый поднял бровь на решительный взгляд девочки.       — Да!       — Что да?       — Да! — Лили ухватилась за край одежд Кейла, всем видом говоря, что она не отцепится и последует за ним.       Басен вздохнул, смущенно пристраиваясь с другой стороны, чтобы не мешать сестре держаться за их нового товарища. Он ни за что бы не позволил себе так же схватиться за одежду достопочтенного мага, с которым его отец беседовал в кабинете, но бледная ладонь качнулась в его сторону, приглашая ухватиться за нее. Мальчик украдкой бросил взгляд на мужчину, который делал вид, что его рука живет отдельной жизнью, и осторожно ухватился за указательный и средний пальцы.       Дерут с удивлением наблюдал за детьми. Его скромные дети, которые ранее избегали незнакомцев, тянутся к этому древнему дракону так, будто он был их старшим братом. Он не стал ничего говорить, чтобы не рушить эту идиллию, и просто продолжил путь до места назначения.       — Там висит красивая леди. Она красивая и у нее красные волосы, как у Вас! — Лили объясняла Кейлу, куда они идут, забавно вырисовывая свободной рукой в воздухе фигуры, будто это помогало ей ясно выражаться.       — Интересно. — на самом деле Кейл не хотел туда идти, но все равно продолжал двигаться вперед по богато украшенному коридору, проходя мимо дорогих дверей и скульптур.       Когда они достигли нужной точки, Кейл еще сильнее захотел уйти.       Со стены на него смотрел портрет, украшенный позолоченной рамой. Красивая женщина улыбалась, щуря глаза. Он уже видел это лицо в обители Бога Смерти. Карта, которую он поймал, и эта картина хранили изображение одного и того же человека.       Они и правда были похожи.       — Дети всегда похожи на своих родителей. — Дерут с нежностью смотрел на Лили и Басена. — Поэтому нет сомнений, что она имела в виду Вас, молодой мастер Кейл.       — Она Ваша мама? — Лили подергала дракона за одежду, с любопытством рассматривая то его, то портрет на стене.       — Может быть. — Кейл похлопал девочку по голове. Он прекрасно знал, что это не «может быть», а «да, она моя мама», но не хотел произносить это в слух.       — Джур любила создавать вещи. Я не знаю, какой силой она обладала, но после ее смерти одно из деревьев в нашем саду расцвело. — Дерут прикрыл глаза, вспоминая тот момент. Это можно было бы назвать чудом природы, если бы не смерть его жены.       — Что?       Кейл с удивлением смотрел на графа.       — После ее смерти расцвело дерево?       Так не должно быть. Драконы не оставляют после себя ничего, полностью растворяясь в природе.       — Разве… это не нормальное явление? — Дерут неуверенно почесал бородку. Он думал, что это и значит «вернуться в природу», но реакция, которую он получил, опровергала все его догадки. Может он не так уж и много знает о драконах.       — Драконы становятся частью природы. Они растворяются в ней, а не изменяют ее. Единственным исключением была--       Зрачки Кейла задрожали.       Единственным драконом, который после своей смерти остался в этом мире не в виде разлагающегося трупа, был Повелитель Драконов, Шеррит, мама Раона и Ёна.       — Отведите меня к дереву.       Он должен увидеть все своими глазами.

***

      Кейл нахмурился.       Дерево перед ним чем-то напоминало Мировое Древо. От него шла странная энергия, будто оно было разумным существом, но в то же время оно не подавало никаких признаков того, что было чем-то особенным.       Кейл запрокинул голову, щуря глаза от света, пробивающегося сквозь листву.       Издалека дерево было похоже на яблоню, но стоило подойти поближе, как сразу становилось ясно, что первое предположение было ошибочным. От яблони были только белые цветы, рассыпанные по красной кроне дерева, листья были резными и напоминали кленовые. Ствол тоже был странной формы. Если обычные деревья растут прямо вверх, то это закручивалось в один оборот спирали, лениво вытягиваясь к небу. Кора была настолько темной, что напоминала Обжору, когда она была отравлена обидой, но в ней не было ничего особенного: «Жить без боли» молчал, словно объевшийся сметаной кот, поэтому дракон не чувствовал никакой опасности от странного объекта природы.       Это было красиво, но в то же время подозрительно. Кейл специально отцепил от себя всех детей и попросил оставить его одного. Пускай опасности не было, но было нечто странное и знакомое. Что-то, с чем он сталкивался совсем недавно.       Было что-то напоминающее книгу Бога Смерти, через которую тот затащил его в свою обитель. Повторять подобный опыт не очень хотелось, но здесь хотя бы Кейл будет готов к перемещению сознания, а может быть и тела.       — Айгу… — дракон выдохнул, чувствуя надвигающуюся головную боль, которую он точно приобретет в процессе выяснения всех деталей. Ему не хотелось этим заниматься, но он не может заставить себя развернуться и уйти.       Дерево, на которое повлияла смерть его… матери. Так странно. Он знал, что есть женщина, которая подарила ему жизнь, но вот он рядом с местом, которое стало своеобразной могилой, и не чувствует ничего кроме сомнения и легкой тревоги.       Может быть это не нормально, но Кейлу плевать.       Он осторожно прикоснулся к шершавой поверхности, аккуратно поглаживая неровности пальцами.       — Похоже на чешую.       Шшшшш.       Листья над головой зашумели, опадая вниз. Ветер подхватил их, закручивая вокруг дерева в своеобразный барьер, который скрыл Кейла от посторонних глаз.       Дракон, который после смерти остался в этом мире, была Повелителем Магии. Шеррит создала целый замок и сосуд, наполненный ее воспоминаниями, чтобы ее дети были в безопасности. Малый Повелитель Магии оставила после себя красивое дерево.       Шеррит называла себя слабым драконом из-за того, что ее атрибут был защитным, но она была Правителем. Кейл знал, что у Шеррит есть младшая сестра, о которой не известно ничего кроме того, что она скрывалась в Белом замке из-за того, что долгое время не могла развить свои способности.       «Моя сестра? Она была совсем ребенком, когда мне пришлось уйти» — Шеррит мягко улыбалась, вспоминая очаровательное дитя, которое не могло даже принять человеческий облик. — «Джур-а была слишком милой для своего же блага. Этот парень вечно подшучивал над ней…».              Красивая женщина перед его глазами точно была драконом.       Кейл в первые не знал, что сказать.       — И все-таки ты милашка. — Джур Хенитьюз широко улыбалась, рассматривая его с ног до головы. — Ты такой высокий, а волосы такие мягкие! Айгу, ты и правда вырос великим и могучим драконом.       Кейл просто позволял полупрозрачной женщине скакать вокруг него. Кожа от ее прикосновений горела, будто ее ладони были раскалены, а Кейл был заморожен.       Джур была невысокого роста, она удобно уткнулась бы макушкой в его подбородок. Ее длинные красные волосы закручивались в неряшливые кольца, будто она только проснулась и забыла расчесать их. Легкое белое платье мягко развевалось от ее движений, будто она была облаком или пеной на берегу.       Они встретились взглядами.       Кейл не мог найти слов, точнее они у него были, было много слов, много вопросов, которое он хотел бы задать, но он просто не мог. Странный ком в горле мешал говорить. Он не был расстроен, просто был смущен.       Женщина мягко улыбнулась, останавливаясь перед ним. Она сцепила руки за спиной, покачиваясь с пятки на носок, будто была ребенком, а не взрослым человеком.       — Здравствуй, Кейл-а. — красно-карие глаза светились нежностью и любовью, когда она смотрела на дракона. — Я рада, что смогла тебя увидеть. Прости, что твоя мама была такой слабой..       Зрачки задрожали. Это был испорченный фрагмент записи, которую он прокручивал в голове изо дня в день.       Мама.       Малый Повелитель Магии была его матерью.       Кейл прикрыл глаза.       Ему нечего было прощать. Он смотрел на полупрозрачную фигуру и чувствовал только сожаление. Она была его матерью, но он не чувствовал к ней тепла. Он не знает ее, но никто из них не виноват в этом. Он был бы рад обнять ее, но в нем совершенно нет никакого желания сделать первый шаг.       — Вам не нужно извиняться передо мной. — он слабо покачал головой, словно что-то высосало из него все силы.       — Как формально. — Джур хихикнула, прикрывая рот ладошкой. — Я понимаю, что я для тебя чужая, не нужно винить себя за то, что не чувствуешь то, что чувствую я. Ты ведь не скучаешь по Деруту, хотя в другом мире он был твоим родным отцом.       Кейл моргнул.       Джур улыбалась, глядя на смущенного парня.       «Такой забавный».       — Это произошло в момент моей смерти. — бывшая графиня закрыла глаза, задумчиво дуя губы. — Я смотрела на саму себя. Мы были одним целым, но в то же время разными частями.       В этот момент Кейл начал понимать, о чем говорит женщина.       Две одинаковые души встретились также, как встретился он и Кейл.       — Мы жили в разных мирах, но были одним человеком. — Джур снова открыла глаза. — Наше время истекло, и мы решили слиться в одну душу. Звучит жутко, правда? — она рассмеялась, щуря глаза. — Забавно, что мой атрибут в ее мире был древней силой.       Бывшая графиня посмотрела на дерево.       — Это место было ее могилой, и оно стало моей могилой тоже. Судьба существует, Кейл-а, но пути к ней различны.       Жить разной жизнью и быть разными существами, чтобы в конце встретить одного человека и умереть, будучи его женой. Джур жалела только об одном — она так и не смогла стать матерью для своего дитя.       — Вы знаете о нем?       — Конечно. Меня радует мысль о том, что у меня два сына.       Кейл вздохнул.       «Точка сдвига».       Это было то самое место, о котором говорило Мировое Древо. Место, где произошла аномалия: две души из разных миров пересеклись и приняли свое собственное решение.       — Это не значит, что вам нужно сделать то же самое. — Кейл посмотрел на женщину, которая мягко улыбалась, заправляя выпавшую прядь волос за ухо. — Мы мертвы, Кейл-а, а вы оба живы.       — Не нужно говорить очевидные вещи. — красный дракон фыркнул, доставая из пространственного кармана шкатулку. — Граф Дерут отдал мне это.       — Айгу, как он ее хранил? — Джур критически осмотрела предмет. — Краска потрескалась, а ведь я так старалась!       Кейл проигнорировал причитания древнего дракона.       — Для чего? — он хотел знать, зачем она оставила эту вещь ему.       Джур улыбнулась. Эта улыбка не была теплой или игривой, она была полной сожаления и тоски.       — Ты не против, если я расскажу почему оставила тебя?       Кейл моргнул.       Он не хотел знать, но язык почему-то не поворачивался сказать «нет». Это не изменит его отношение к матери, которую он не знал, это просто даст ему бесполезную информацию, но женщина перед ним выглядит так, будто это ей нужно, будто она хранила это в себе настолько долго, что эти слова пустили в ней корни, загнивая на концах.       — Мне все равно. — глаза Джур смягчились.       Она виновата. Она так виновата.       — Я слабая, потому что хочу быть слабой.       Древний дракон посмотрела на свои ладони.       — Я поздно вылупилась из яйца. Время моей сестры уже заканчивалось.       Когда она ощутила на своей чешуе прохладу воздуха, она встретилась с теплыми темно-синими глазами большого белого дракона. Джур была в восторге от старшей сестры: она была восхитительной. Джур хотела стать кем-то похожим на нее.       — Я обещала онни, что буду защищать ее детей. Три маленьких хрупких яйца. — Джур улыбнулась, глядя на Кейла. — Одно было моим сыном, а два других – моими племянниками, но…       — И это защита великого дракона?       — Но я была слабой, когда пришел тот человек. — Джур поджала губы, пытаясь сдержать дрожь в голосе. — Убегая, я схватила только одно яйцо. Я могла забрать вас всех, но я выбрала спасти только свое дитя. Я не сдержала обещание, которое дала сестре. Я выбрала быть слабой.       Кейл молчал.       Если бы его мать спасла все три яйца, то Белая Звезда не убил бы старшего брата Раона, но тогда бы и того Ёна, который зовет его отцом, не существовало бы. Он был бы простым человеческим ребенком, который погиб бы от голода или, если бы удача была на его стороне, от старости. Бесполезно винить кого-то, кто уже мертв и даже после смерти сожалеет о том, что совершил, за что-то, что уже никак не изменить.       — Шеррит-ним не винит тебя. — Кейл прикрыл глаза, вспоминая нежное лицо Повелителя Драконов. — Ты выбрала спасти своего ребенка, ты поступила, как хорошая мать. Я не в праве винить тебя. К тому же дети живы.       — Живы? — голос женщины наполнился облегчением и слезами.       — Да.       — Я так рада. Я так рада.       Джур улыбалась. На ее полупрозрачном лице ярко сияли улыбка и такие же прозрачные слезы.       Кейл беспомощно поднял брови, выглядя вероятно очень глупо со стороны.       — Эта шкатулка. — Джур не собиралась вытирать слезы, позволяя им падать на землю, до которой они не долетали, исчезая где-то по пути. — Там хранится то, что поможет тебе уничтожить душу того ублюдка.       Человек, обреченный на перерождения. Проклятое существо, которому не позволено окунуться в объятия смерти. Тот, чья душа прыгает от тела к телу. Тот, кто боится смерти, но устал от жизни.       Джур сама предложила клятву Смерти, но она не предусмотрела то, что кто-то додумается использовать это в своих целях. Часть вины тяжелым грузом висела на ее тонкой шее.       — Мой атрибут назывался «Годовые кольца». Жизнь человека разделена на кольца, Кейл-а. Даже у такого существа, как он, есть главное кольцо. — женщина мягко положила ладони поверх рук Кейла. — Мой атрибут был древней силой, которой обладала Джур из другого мира. Внутри часть ее древней силы.       — Я дракон.       — Она не конфликтует с маной.       Кейл вздохнул, устало смотря на свою мать.       Это было не сложно. Ему дали то, что избавит его от самой главной головной боли, но он не верил, что все будет так просто.       — Древняя сила находится на фундаменте, который привязан к душе.       — Это повлияет на дитя, ты прав. — Джур мягко улыбнулась, сжимая чужие руки. — Он сможет видеть кольца всех живых существ, как и ты. Однако если для тебя использование древней силы будет чем-то естественным, то для него это может быть шоком.       Кейл нахмурился. Душа того несчастного ублюдка была в состоянии хаоса, когда он видел его последний раз, переживет ли он подселение древней силы на свой и так хлипкий фундамент?       — Вероятно, она активируется в момент получения. Это единственное, что произойдет. Если дитя находится в одиночестве, рядом с ним нет никого, чьи кольца он мог бы увидеть, то все будет в порядке.       «Айгу…».       — Кейл-а. — Джур нежно улыбнулась, поглаживая бледную щеку. — Я рада, что смогла увидеть тебя.       Красный дракон слабо улыбнулся.       — Я тоже был рад познакомиться с тобой.       — Мы можем…немного поболтать? — Джур с надеждой смотрела на сына. — Совсем немного. Я хочу послушать тебя. Совсем чуть-чуть.       — …Конечно.       — Спасибо!       Красноволосая женщина налетела на Кейла с объятиями.       «Неужели Ли Су Хек был прав, я и правда мягкотелый?..».

***

      Тик. Так.       Что-то изменилось.       Кейл нахмурился, глядя в книгу, которую пытался прочитать наверно уже пятый раз. Слова не складывались в предложения, он не понимал смысл написанного, постоянно приходилось перечитывать заново.       Звук часов отвлекал. Если раньше он не замечал его, блуждая в каких-то своих мыслях, то теперь он звучит настолько громко и пронзительно, что хочется просто встать и выйти из комнаты, чтобы просто не слышать этот отвратительный звук.       Тик. Так.       После того, как Бог Смерти привел в его безопасное место дракона, который являлся им же, Кейл начал думать. Не то что у него до этого было пусто в голове, просто сейчас там поселились глупые мысли о внешнем мире. Он хотел выйти, но боялся, хоть и не был трусом.       Страх увидеть что-то незнакомое, но одновременно знакомое: Кейл знает свою семью, от которой сбежал, но не знает ее из того мира, который сейчас существует вокруг этой комнаты. Он боится не людей или самого мира, на самом деле ему все равно на то, что происходит снаружи – мир он же везде мир: люди, звери и трава, чему удивляться, особенно, если это смесь старого и нового мира. Вряд ли они сильно отличаются.       Кейл боится неизвестности, которую не сможет контролировать. У него есть воспоминания, редкие и блеклые, но они есть, о времени, когда он жил в качестве старшего сына графа Хенитьюза, но ничего из того, что помнит он, не существует в…там.       — Как тупо. — мальчик захлопнул книгу, громко ударяя ей по столу. Его бесит, что он сидит тут с непонятной кашей в голове. Его бесит, что он не может понять сам себя.       У него не было никаких подобных мыслей, пока он сидел в этой пыльной маленькой коморке, наполненной книгами. У него было столько времени, чтобы побыть наедине с собой, но под конец своего «заключения» он только сильнее запутался.       — Тупой старик. — легче винить во всем того дракона, потому что, во-первых, он об этом не узнает, а во-вторых, они одинаковые, а значит он винит себя, но как будто бы и нет. Его эго не страдает и в принципе удовлетворено.       Кейл встал с кресла, отряхивая штаны от несуществующей пыли. Ему надоело. Он принял решение, пусть и не до конца был в нем уверен.       Что он будет делать, когда выйдет отсюда? Заново узнает мир или утонет в хаосе?       Когда он думал, что он мертв, было немного проще, потому что у мертвых есть только одна функция – оставаться мертвым, а ему, как минимум, придется заново учиться общаться с разными людьми, как он это делал когда-то.       Мальчик внутренне содрогается от мысли, что тот Кейл заберет его к себе, а значит ему придется взаимодействовать с его огромной странной семьей. Ему было любопытно, но он бы предпочел самостоятельно прощупать почву, чтобы сделать собственные выводы.       Тик. Такккккккк.       Кейл раздраженно посмотрел на часы.       Они стали будто нарочно издавать протяжные тикающие звуки, будто срок эксплуатации подошел к концу, и они вот-вот развалятся прямо на его глазах.       Он смотрел на циферблат давно, по его ощущениям, но стрелка, будто издеваясь, отбила всего пять минут. Бровь дернулась, в который уже раз. Почему так долго? Может эта рухлядь сломалась и начала отсчитывать время в обратную сторону?       Почему это чертово время тянется так медленно?       Кейл изводил себя в ожидании.       Он потоптался на месте, придумывая, чем заняться, но как назло в голову ничего не приходило. Снова почитать? Он прочитал каждую книгу в этой библиотеке и не по одному разу. Естественно, он старательно избегал книги о политике и управлении, потому что они даже спустя долгое время вызывали у него отвращение, и даже отсутствие какого-либо выбора не заставит его притронуться к этому оскорблению литературы.       Раньше он сознательно отказался от учебы, но это не значит, что он был совсем тупым. Кейл совсем не самовлюбленный, но без зазрения совести он может сказать, что он был, в каком-то смысле, гением. Ему нравилась история, искусство и сказки, которые напоминали о времени, которое он проводил с матерью. Он любит ботанику, в основном изучать растения: всякие научные тонкости были слишком сложными для самостоятельного изучения, но они и не интересовали его. Кейлу больше нравилось искать нетрадиционное применение различным растениям. У него уже были идеи в его хорошенькой головушке, но возможность проверить что-то появилась только сейчас.       Вот только… Эта возможность все никак не настанет. Черт бы побрал этого старика и его обещание.       — Тупое место, тупые книги, тупое время, тупое--       Кейл неловко толкнул стол, намереваясь просто сдвинуть его, но что-то явно пошло не по плану.       Уродливая лампа, которая ему все равно никогда не нравилась, пошатнулась и упала на пол, разбиваясь с громким звуком. Мальчик замер, глупо хлопая глазами. Это был первый предмет, который он сломал в этом месте. Он и раньше ломал вещи, когда жил в поместье Хенитьюз, и все еще считает это гениальным планом, но спустя долгое время это ощущается как-то по другому. Он осторожно обошел стол, разглядывая крупные осколки лампы.       Кейл моргнул.       Лампа была единственным источником света, но темнота не поглотила комнату. Только сейчас он заметил, что на стенах, что раньше пустовали, появились занавешенные окна, из которых лился теплый свет. Хлопья пыли, которая поднялась из-за упавшей лампы, красиво танцевали в падающих лучах. Кейл замер, будто это зрелище было самым красивым в мире. Он непроизвольно вдохнул, начиная кашлять из-за пыли, попавшей в горло.       — Чт--       Он открыл рот, рассматривая странную лестницу, которой точно никогда не было среди черных полок. Она пропадала за шкафами, прокладывая путь на второй этаж, о котором Кейл и не подозревал.       Мальчик осторожно прикоснулся к деревянным перилам. Они были теплыми, будто солнце нагрело поверхность, но Кейл искренне сомневался в том, что солнце вообще могло проникнуть в это место. Он на пробу постучал ногой по ступеням, проверяя их прочность.       Лестница выглядела надежной, но и тот стол не должен был так легко отодвинуться, и вообще, кто доверяет только что появившимся из ниоткуда вещам?       Мальчик нахмурился, ворча под нос проклятия. Он осмотрел то место, где находился все это время.       Зрачки задрожали, когда он увидел силуэт, стоящий прямо напротив неожиданно появившегося окна. Он сливался со шторами, подсвечиваясь легким светом, который проникал сквозь небольшие прорези.       Черный силуэт склонил голову, будто приветствуя красноволосого мальчика. Высокая фигура, у которой вместо лица был черный дым, сложила руки за спиной, чем-то напоминая дворецкого, провожающего своего господина в очередное путешествие. Кейл моргнул. Старый образ, который казалось давно растаял в памяти, снова всплыл на поверхность.       — Тебе нечего бояться, дитя.       И тут же утонул обратно.       — Я не дитя. — мальчик привычно огрызнулся на глупое прозвище, которое выводило его из себя. — И я не боюсь, я просто адекватный и у меня есть инстинкт самосохранения.       Существо рассмеялось. Низкий хохот вызвал табун мурашек, которые, конечно, появились от отвращения, а не страха. Кейл фыркнул, быстрым шагом поднимаясь по ступеням. Он специально громко топал, всем своим видом показывая, что он не боится той неизвестности, в которую его подталкивает тупой Бог Смерти.       — Он сдержит обещание, дитя.       Кейл вздрогнул, оборачиваясь назад, чтобы не найти никого. Будто он выдумал чужое присутствие, но он знал, что это не так.       — Да кому… — уши против воли покраснели, будто его застали за каким-то постыдным делом. Бог Смерти понял, что Кейл ждал, что за ним вернутся, что он искренне поверил в данное ему обещание. От этого почему-то стало неловко и даже стыдно. — Да кому вообще нужны обещания этого старика?       Он не ждал, ему не нужна жалость и вообще, он сам уйдет, если захочет, но он специально дождется Кейла, чтобы сказать ему в лицо, что он виноват в чем-то абстрактном и тупом, как, например, в «смерти» той лампы. Он точно что-то сломал здесь своей драконьей аурой.       Стены вдоль лестницы были украшены картинами, на которых изображались незнакомые Кейлу люди: светловолосые близнецы, странный парень в странной накидке, дети-кошки, мужчины с черными волосами и один с темно-русыми, странные огоньки, волки. Кейл остановился напротив одной особенно идиотской, по его скромному мнению, картины, где того парня с коричневыми волосами бьет блондинка с растрепанным хвостом. Все выглядит так, будто они ненавидят друг друга, но Кейл видит, как искрятся их глаза, как сияют улыбки. Девушка мокрая от воды, а в руках мужчины как раз находится пустое ведро.       Кейл, не раздумывая, ударил бы его этим же ведром, но на картине почему-то нет ни намека на насилие.       «Похожи на семью».       Он слабо улыбнулся. Он был уверен, что здесь, в этих разноцветных рамах, которые делал явно ребенок, потому что они были кривыми и все в пятнах краски, находится семья того старика, которого он точно не ждал все это время. Если он откроет эту дверь, он встретится с ними? Ему было любопытно, но совсем немного.       Вздохнув еще раз, Кейл толкнул незапертую дверь.       За ней оказался длинный коридор, залитый дневным светом, украшенный растениями и старинными, а может и не совсем, вазами и картинами. Где-то валялись игрушки, которые Кейл бы никогда не назвал игрушками, но эти вещи явно были предназначены для детских игр. Самым странным было пространство между местом, где находился он сам, и тем коридором.       Оно шевелилось, будто было сделано из желе. Это не вызывало никакого доверия, но второго шанса может не оказаться. Если это выход, то почему Кейл должен поворачивать назад?       Он не хотел больше сбегать.       Зажмурившись, мальчик шагнул вперед.       Уши сразу наполнил хохот, исходящий с улицы, обещания умертвить кого-то и радостные подбадривания.       — Я тебя убью, дяденька!       — АХАХАХХААХАХ!!!! Ты похожа на мокрую крысу!       — Айгу… Почему я вообще здесь? Зачем вы меня вытащили? Я хочу к своим механизмам…       — Нападай на него! Бей по коленям!       — Ты чему ее учишь?       — Тому, чему ее никогда не научит такой старик как ты.       Кейл не знал, как реагировать на то, что он видел. Это были люди, на которых он только что смотрел, когда они были на картинах. Он смотрит на тот момент, когда блондинку облили водой. Только изображение было тихим и безмолвным, а здесь так много звуков.       «Я вышел?» — мальчик вдохнул, прикасаясь к холодному окну, понимая, что он правда оказался снаружи. Быстро оборачиваясь, он замечает на том месте, где была дверь, сквозь которую он попал сюда, зеркало. Из отражения на него смотрел ребенок, которым он был, когда попал в обитель Бога Смерти.       Кейл осторожно проводит по своим волосам, отмечая их длину: они так же были собраны в низкий хвостик, который едва доставал до плеч. Его лицо было слегка бледным, но не болезненно, больше было похоже на то, что он был затворником, что было даже близко к правде.       — Я все еще хорошо выгляжу. — пробурчал мальчик, возвращаясь к окну, за которым происходил настоящий поединок между девочкой с ножнами, нападающей на обороняющегося ведром мужчину. Кейл с пустым лицом наблюдал за этим театром абсурда.       — Ханна! Ханна! У меня нет оружия! Мир! Мир! — Чон Су не мог нормально уклоняться из-за смеха, поэтому продолжал защищаться ведром.       — Поэтому я и нападаю, дяденька! — Ханна продолжала лупить мужчину ножнами, периодически сдувая сырую челку с глаз.       — Врежь ему посильнее, девочка! — Олиен был в восторге.       — Айгу… — особенно он был в восторге от вечно вздыхающего Эрухабена.       — Не вздыхай так сильно. Старый уже, вдруг чего произойдет.       — Ты не на много младше меня.       — Ах! Я еще молод и прекрасен, в отличие от некоторых!       Ён страдальчески закрыл лицо руками.       — Я хочу в свою комнату. Мне не нужен свежий воздух.       Джек сочувствующе похлопал старшего брата по плечу. Полукровка вообще случайно попался на глаза Чхве Чон Су, который решил взять на себя «важную» миссию по выгулу всей семьи. Ли Су Хек и Чхве Хан помогают Шеррит с переводом древней книги в Черном замке, поэтому ему стало скучно сидеть и просто получать нагоняи от Ханны.       Если тебя бьют, то пусть хотя бы за дело.       Ён просто хотел взять кувшин с лимонадом, который искренне ненавидел, но продолжал пить из-за пугающей улыбки их старого дворецкого, но взяли почему-то Ёна и вынесли на улицу как котенка – за шкирку.       — Какой… — у Кейла не было слов, чтобы описать все это. Он давно не видел так много существ, и первые, кого он встретил в новом мире, были именно они. Шумные, пугающе сильные и совершенно точно любящие друг друга люди, которые совершенно точно отдадут друг за друга жизнь.       И вдруг мир поплыл, растворяясь в странных кольцах, которые несли информацию о той самой жизни. В голову проникли знания о силе, которую он не получал, но с которой был знаком. Он знал, что это такое, но никогда не думал, что станет владельцем этой силы.       «Хм». — желтый огонек задумчиво качнулся, привлекая к себе внимание. Супер Камень уловил странные колебания, которые в свое время помогли ему найти запертых друзей.       «Странно». — Воровка покружилась рядом с древним зеленым драконом, опускаясь на его плечо. — «Пахнет природой. Я чувствую это в воздухе».       — Запах природы? — Олиен хмуро посмотрел на виллу. Он не чувствовал никакого запаха, но древние силы завозились, а значит что-то явно было не так. Он повернулся, натыкаясь на старшего дракона.       Зеленые глаза встретились с серьезными золотыми.       Иногда Олиена бесило то, что они с Эрухабеном понимают друг друга без слов, но в такие моменты он очень благодарен за то, что его избавляют он необходимости объяснять ситуацию. Они поняли взгляды друг друга, этого было достаточно.       — Идем. — золотой дракон двинулся внутрь дома.       — Не указывай мне, что делать! — однако Олиен послушно последовал за ним.       «Это там, Олиен-ним». — Камнеголовый, как его недавно окрестили Ханна и Чон Су после того, как Супер Камень рассказал им о некоторых своих способностях, указал на второй этаж.       — Как ты думаешь, что там?       Эрухабен прислушался.       — Живое существо. Если ты заткнешься, то сможешь услышать это. Тебе не просто так дана возможность слышать.       — Ты!       Олиен закатил глаза, обгоняя зазнавшегося дракона. Он широкими шагами двигался по коридору, пока что-то не заставило его затормозить.       — Там…       — Кейл? — Эрухабен нахмурился, рассматривая сгорбившегося красноволосого человека.       Ребенок перед ними выглядел как их сын, но его запах был другим, его загнанный взгляд был чужим. Он выглядел так, будто боялся их, будто видел их впервые, что в сущности не было неверным суждением.       Вот только Кейл не был напуган этими драконами. Он был сбит с толку. Он чувствовал внутри себя древнюю силу, он знал, как ей пользоваться, но почему-то не мог избавиться от этих колец. У него не получалось деактивировать способность, из-за которой он смотрел на драконов и видел то, чего видеть не хотел. Поэтому он просто закрыл глаза рукой, надеясь, что скоро все пройдет само. Но…       «Это сила мамы». — Кейл знал, что означают кольца, и ему не нравилось то, что он влез в чужие жизни. Ему не нравилось то, что он теперь знает. — «В этом точно виноват старик».       Где-то чихнул один красный дракон, возвращающийся домой.       Кейл непонимающе потер нос, поднимая глаза к небу. Вокруг карей радужки красовались темные кольца – признак древней силы.       — Опять простыл?.. Айгу, моя бездельная жизнь…