•••
Рабочий день медленно, но верно приближался к своему завершению. Антон с наслаждением отрывается от монитора и потягивается, не пытаясь скрыть довольного мычания, ведь в кабинете находится он один. Шастун делает глоток из чашки, но уже остывший напиток оставляет неприятное послевкусие, заставляя сморщиться, а стук в дверь окончательно разрушает мирную идиллию. — Антон Андреевич, вызывали? — показывается в комнате тёмная макушка, обладатель которой неуверенно мнётся на пороге. — Вызывал, вызывал, — тянет Шастун, жестом призывая парня зайти, и продолжает нагнетающе постукивать пальцами по столешнице. Арсений кратко кивает и проходит в кабинет, тихо прикрыв дверь, и предстаёт перед начальником, нервно перебирая край кофты. — Ну что, какая причина опоздания на этот раз? — интересуется Антон, заранее представляя предстоящий цирк. — Да там такая ситуация двойственная, — пытается придумать что-то дурацкое Попов, чтобы новый рассказ не сильно отличался от их прошлых выдумок. — Просто парад мотоциклистов дорогу перекрыл, а объехать совсем никак, честное слово. — Ещё скажи, что проснулся ты на цветочном лугу в Рязани, — негодует Шастун, желая тут же прибить своего сотрудника. — Так точно, — осенённо подхватывает Арсений, для убедительности даже разведя руками в стороны. — И помог местному рыбаку выловить золотую рыбку. — Да какую к чёрту золотую рыбку?! — подскакивает Антон, ладонями уперевшись в массивный стол. Какой бред он только не выслушивал, но это уже стало последней каплей. — Лучше было карася, да? — загнанно бормочет Попов, понимая, что довёл начальника до крайности. — Лучше было тебе там же и потонуть — выдыхает Шастун, устало осев на кресло, и пальцами растирает виски, стараясь отогнать от себя нахлынувшую злость. — Ну и что мне делать с тобой? — Только не убивайте, — пытается отшутиться Арсений, но брошенный испытующий взор зелёных глаз не предвещает ничего хорошего. — Убивать не буду, — начальник небрежно подхватывает ручку и, мельком мазнув ей по чистому листу, собирается что-то выписывать, — а вот уволить могу. — Может, мы договоримся? — сладостно тянет Попов, обходя широкий стол, и останавливается за спиной Антона. Он нарочито медленно ведёт по чужим плечам, словно разминая их, стараясь отогнать напряжение. Шастун на момент забывается, позволяя шустрым пальцам огладить его шею, но тут же отмирает, взяв себя в руки. — Что ты себе позволяешь? — он поворачивается к своевольному сотруднику, в смирительном жесте поднимающему руки. Попов безобидно улыбается, выразительно хлопает глазами, из-за чего Антон желает усмирить свой грозный настрой. — Я просто не хочу, чтобы вы злились, Антон Андреевич, — Арсений руками вновь прижимается к телу начальника, скрытому за дорогим костюмом, заворожённо обводит воротник тёмного пиджака, пальцами ненароком зацепляется за небольшие пуговицы на рубашке, постепенно опускаясь ниже. Попов ведёт по чужим бёдрам, а сам постепенно опускается перед начальником на колени. Не отводит пробирающего взора голубых глаз, внимательно следящих за каждой реакцией Шастуна, и намеренно проходится пальцами по ширинке, из-за чего Антон внезапно поджимает губы. Арсений довольствуется подобным откликом, поэтому действует дальше, пользуясь слабостью начальника. Руки слегка подрагивают от волнения, не позволяя подцепить скользкую пуговицу, но вскоре та поддаётся, а за ней следует тихий шум от расстегнувшейся молнии. Попов разводит брюки чуть в стороны и пробирается под них, ласкает пальцами член через ткань нижнего белья. Антон сдавленно мычит, ногтями царапает покрытие своего кресла, но прерывать сотрудника не намеревается, поглощённый его дурманящими действиями. Арсений идёт ва-банк и оттягивает край последнего элемента одежды, мягко проходится ладонью по всей длине, большим пальцем обводит головку, заставляя Шастуна безвольно мычать и зажмуривать глаза от охватывающего предвкушения. Попов понимает, что действует в верном направлении, когда окольцованные пальцы цепляются за его волосы, беспорядочно путаются в них. Он принимает инициативу со стороны начальника и в дразнящем жесте ведёт языком по члену, оставляя на нём влажную дорожку. Арсений принимает возбуждённую плоть на половину, стараясь заставить себя расслабиться, и чувствует, что Антон под ним словно дрожит. Шастун рукой упирается в чужой затылок, неосознанно путаясь в смоляных прядках, и подталкивает подопечного лёгкими движениями. Попов слышит тяжёлое дыхание начальника, смешивающееся с неразборчивым шёпотом и вырывающимися стонами, и резче двигается навстречу, стараясь взять глубже, и несдержанно мычит от чужой напористости, вынуждая Антона с блаженным выдохом откинуть голову. Шастун опьянённо покачивает бёдрами, поддаваясь ласкающему горячему языку, и совсем забывается, осознавая для себя только срывающего с его губ развязные звуки сотрудника и его уверенные действия, постепенно сводящие с ума. По сбивчивому шёпоту Арсений понимает, что почти довёл начальника до предела, поэтому выпускает изо рта возбуждённую плоть и ладонью скользит по влажной коже. Антону хватает одного взгляда на затуманенные глаза Попова и блестящую на его губах слюну, дабы закончить от его прерывистых ласк. Шастун старается перевести дыхание, с неким сожалением глядит на белёсые капли, покрывающие его строгие брюки, но не может и слова против сказать в адрес Арсения. Он лишь наблюдает, как тот вытягивает из бумажной коробочки пару салфеток, сжимая их в руке, а остальные протягивает ему, являя максимально безобидную улыбку. — Теперь не будете меня увольнять? — с усмешкой щебечет Попов, проходясь бумажкой по своим губам. — Чертовка ты, Арсений, — сдавленно отзывается Антон, зарываясь ладонью в растрёпанные волосы, и заправляет выбившиеся на лоб кудри. — Останься на пару слов. Арсения радует убедительность начальника, а предстоящий разговор только интригует, ведь Шастун нервно прокручивает в руке одно из колец, словно заставляя себя сказать нечто, таившееся уже длительное время. Антон пальцем приманивает парня к себе, и тот послушно придвигается ближе, в очередной раз чаруя своей поразительной красотой и наивной миловидностью, таящей в себе несдержанные и внезапные идеи.•••
— Как думаешь, он живой хоть? — интересуется Позов, поставив сумку на своё место, и оглядывается по сторонам, надеясь обнаружить болтливого Арсения у столика других коллег. — Не знаю, — беззаботно отзывается Матвиенко, в привычной манере потягивая утренний кофе, и тут же раздражённо цыкает, когда чересчур горячая жидкость касается языка. — Но на похороны скидываться не собираюсь. — Кого хороним? — взъерошенный Арсений выглядывает из-за угла, мигом вышагивая к своим товарищам. — Тебя, если опаздывать будешь, — отстранённо бормочет Серёжа, больше увлечённый рассматриванием молочной пенки на своём кофе. — Тебе Андреевич вчера мозги-то хоть вправил? — Дмитрий замечает стопку бумаг, таящихся в руках Попова, и не может не сделать на них акцент. — И откуда у тебя эта макулатура? — От него же, — отзывается Попов, отсчитывая определённое количество файлов, и кидает одну стопку Позову, а вторую отправляет вмиг заинтересовавшемуся Матвиенко. — А вы с ним за вечер подружиться что ли успели? — недоумевает Сергей, оглядывая буквально сияющего друга. — Все в отделении прекрасно знают, что от начальника в хорошем настроении ещё никто не уходил. — Вы просто не умеете с ним разговаривать, — фыркает Арсений, наконец усевшись за своё место, и утыкается в монитор, всем своим видом являя, что разговор окончен. Но он продолжает ощущать на себе пронзительный взгляд. Чуть подняв голову, Попов пересекается с прогуливающимся по отделу Антоном, в повседневной манере проверяющим наличие своих сотрудников. Но, если прошлые взгляды на темноволосого были наполнены неким упрёком, то теперь Шастун смотрел в разы ласковее, даже не упустил возможности подмигнуть парню, тут же ответившему осторожной улыбкой.