No sex!

– Он выкручивает тебе яйца, – авторитетно говорит мистер Санчез, откинувшись в офисном кресле с монаршей грацией. А то он, блять, не знает. – А то я, блять, не знаю. – Эрик шипит и от досады сгибает-разгибает уголок папки с отчетом. Папка картонная, еще немного – и потрепанный треугольник отвалится. Эрик надеется, что тогда ему станет хоть немного легче. Морти выразительно хмыкает возле кофе-машины. В офисе есть своя – но в той нет мокко, поэтому нервный клерк частенько трется в кабинете начальника. Ну, и еще потому, что они, кажется, родственники или что-то вроде того, Эрик не вникал. – Есть что сказать, пёс? – А вы что, меня п-послушаете? Морти заикается, даже когда дерзит с этим своим сучьим лицом. Это не бесит, скорее умиляет. У Эрика вообще проблемы с вещами, которые он находит милыми – посмотрите на его парня. Мистер Санчез дергает лист из принтера, комкает и кидает в Морти. – Не выпрендривайся. Молча Морти закатывает глаза, поднимает с пола бумагу и выбрасывает в ведро под кофе-машиной. – Кайл п-просто настроен серьезно. – И это твоя гениальная мысль? В отделе инноваций, Морти, ты можешь работать только… – А я что, шутки шучу? – Эрик почти психует и перебивает начальника. – Я ему таскаю цветы! Мы, блять, гуляем по парку! В мой единственный выходной! – У тебя д-два выходных, Эрик. – Не уходи от темы! Я предельно серьезен. Я больше месяца веду себя как хороший бойфренд – это, мать вашу, заслуживает хотя бы минета. – И почему я т-трачу свой обед на это… – Ты, Морти, сказал, что я – легкомысленная шлюха, так что не возмущайся. – Я сказал совсем не это, господи б-боже! – Мальчики, мальчики. – Мистер Санчез примирительно поднимает руки, встает из-за стола и с широкой улыбкой притягивает обоих за плечи. Эрику некомфортно: он высокий, но Санчез еще выше. – Это все о-о-очень мило, но у меня тоже обед, и я хочу отдохнуть, а не слышать ваш ор. Поэтому пиздуйте отсюда быстро, пока вообще не остались без выходных! Выходные – это святое. Эрик через секунду вылетает в коридор, и вслед за ним выскакивает Морти, расплескивая на пол свой мокко. – Вот бли-ин, – тянет он. Эрик отмахивается – на что им дежурный уборщик? Но Морти понуро качает головой. – Если Рик увидит – а он обязательно увидит – он меня п-прибьет. – Ну, подтирай тогда за собой шустрее. Жду в кухне. Эрик в одиночестве и тишине гипнотизирует зеленый чай. На его поверхности кружатся жухлые листочки и кусочки ананаса, и те и другие жутко горькие на вкус – и все равно лучше, чем кофе. А вот Кайл любит кофе. Без сахара и молока, очень крепкий, предпочтительно сваренный в джезве. На прошлых выходных погода была дерьмовой, они сидели у Кайла дома, и он так охуительно смотрелся в домашних штанах и застиранной футболке возле плиты, разглагольствуя о сортах кофе. Эрик вновь переживает желание схватить Кайла в охапку со спины, прижать к себе, притереться щекой к мягким кудрям и толкнуться бедрами вперед, в эту крепкую подтянутую задницу… – Эй, красавчик, один здесь? Эрик вздрагивает и поднимает взгляд. Напротив сидит Кенни – тот самый дежурный уборщик – и улыбается широко и совсем не дежурно. Рядом трется Морти, делает шумный глоток из кружки. – Прикинь, поймал этого засранца за моей работой! Если уволят за несоответствие – пойду просить мистера Санчеза стать моим папочкой и платить за учебу. – На хуй ты п-пойдешь тогда. Морти падает рядом на стул под хохот Кенни, чуть краснея, и выразительно смотрит на Эрика. – Ты хотел поговорить. Хотел, да. Эрик ведет кружкой из стороны в сторону. Они не одни; но Кенни хороший парень. А Эрику, как ни премерзко признавать, нужна любая помощь. О, да и хер с ним. – Мой парень не хочет трахаться. – Эрик! Т-ты опять врешь! – Не вру! – Ну, почти не врет. Все же так и выглядит? – Мы проводим вместе выходные и иногда вечера после работы, мы были друг у друга дома. Мы даже спали вместе! – Конечно, всего один раз, и они просто вырубились в обнимку за просмотром “очень интересной документалки, Эрик, не нуди, я ждал ее выхода!” – И мы целуемся с самого первого свидания! Я просто хочу кончить хотя бы раз рядом со своим парнем! – Подрочи в туалете у него дома? – Выдает Кенни, а Морти хрюкает от смеха. И это, черт возьми, не смешно. Если только чуточку. – Иди в жопу, Кенни. Я просто не понимаю, что делаю не так, чтобы залезть к нему в штаны. – Ты сам это сказал. Ты п-пытаешься залезть к нему в штаны, а он х-хочет отношений. – Я тоже хочу! Но как, если мы даже переспать не можем? Кажется, Эрик сказал что-то не то. Кенни и Морти переглядываются, и Эрику не нравится сочувствие в их взгляде. Ему, блять, не нужна чья-то жалость! – Пойду-ка я поработаю маленько, а то и правда уволят, – ретируется Кенни, похлопав напоследок Морти по плечу. В кухне снова тихо, Морти молчит, и Эрик полностью уверяется в том, что сморозил тупость – это раздражает. Эрик ненавидит быть неправым еще больше, чем муравьев, этих маленьких кусачих ублюдков. Наконец, Морти спрашивает, – Ты думаешь, что сейчас вы не п-пара? Если не, ну… не занимаетесь сексом? Вопрос ставит в тупик. Конечно, они пара, но что-то как будто… – Ты же хочешь от него что-то, кроме секса? – Нет! Ну блять, в смысле, да, но это все у нас уже есть. – Ла-адно. А что Кайл сам об этом д-думает? – А мне-то откуда знать? И вновь Эрик чувствует себя неуютно, потому что Морти – из всех, сука, людей в этом мире именно Морти! – смотрит на него, как на умственно отсталого. – О таком обычно разговаривают, – и тон у него такой мерзкий, терпеливый. – Типа, решают п-проблемы. Если кроме этого у вас все х-хорошо, то просто спроси его, что не так. – А ты дохуя умный, да? – П-получается, что так. Эрик передергивает плечами. Раз-го-во-ры. Они с Кайлом много разговаривают. Эрик знает о его семье, кажется, все. О себе рассказывает меньше – детство у него было нихуя не цветочки-бабочки – но все равно делится историями из колледжа и из жизни вообще. Бывает, спорят до криков о чем-то вроде лучшей марки чипсов или современной музыки – но никогда еще они не обсуждали что-то серьезное. Совместный отдых, знакомство с семьей и друзьями (Эрик пока встречал только Стэна я-надеру-тебе-зад-если-ты-обидишь-моего-бро Марша), бытовые привычки. У Кайла есть аллергия? Будет обидно, ведь Эрик хочет завести когда-нибудь кошку. Стоп. Он что, хочет завести кошку вместе с Кайлом? – Морти, это пиздец, – говорит Эрик, и в голову тут же приходит мысль, что при Кайле он не матерится – тот этого не любит. – Полный пиздец. Особо понимающим Морти не выглядит, но кивает, довольный собой и тем, что загрузил коллегу по полной. – Давай, Эрик. Разберись со своим д-дерьмом. Ты сможешь. Морти уходит, а Эрик так и остается за столом в обнимку с кружкой, пока Кенни не выгоняет его, напоследок метко попадая ручкой швабры в ягодицу. *** Сегодня суббота. Эрик выспался, выбрал лучшие брюки и рубашку из тех, которые не подходят для офиса, чтобы не выглядеть слишком официально, но при этом уверенно и презентабельно. И вот теперь он едет на машине, чтобы пообедать со своим парнем в их любимом кафе. Охуеть. Как Эрик пропустил момент, когда у них появилось любимое кафе? Это произошло до или после Совместного Сна Под Документалку? И когда он дал этому дню название?.. На светофоре Эрик медленно и глубоко дышит. Он, мать вашу, должен успокоиться, он должен успокоиться. Поток машин трогается, а Эрик пытается не думать о том, что Кайла, возможно, вообще не привлекает секс. Да, когда они целуются, Эрик чувствует ответный интерес – но что если Кайл не выносит интимных контактов? Должно быть, это детская травма после того, как он увидел своего отца и отца Стэна в сауне. Или все намного хуже, и он подвергся насилию? Что, если прямо сейчас какая-нибудь вышестоящая мразь позволяет себе харассмент по отношению к Кайлу, и тот просто не может рассказать об этом, замыкается в себе и страдает? Обшивка руля натужно скрипит под крепкой хваткой, и Эрик, опомнившись, расслабляет пальцы. Еще есть вариант, что Кайл действительно сучка, которая выкручивает ему яйца. Их отношения рождены из взаимной неприязни, и полгода назад, когда они только познакомились, Эрик не сомневался в том, что души у этого еврея нет, а вместо сердца – мешочек с монетками. Сейчас же Эрик живет со знанием того, что Кайл плачет над Королем Львом каждый раз. Его даже социальная реклама может растрогать, особенно после банки пива. С другой стороны, это не исключает того, что Кайл может быть очень мелочной сволочью. Эрик своими глазами видел, как тот на совещании бился с офис-менеджером за семь необоснованных долларов бюджета. И победил. Парковка напротив кафе полупустая. Эрик сразу видит знакомый гибрид и паркуется рядом. Кайл всегда приходит раньше, и это еще одна вещь, от которой Эрик в восторге – он ненавидит кого-то ждать. Кайл сидит за столиком у окна, уткнувшись в телефон. Ладони тут же намокают, и сердце бьется слишком сильно и часто, и… “Блять, Эрик Теодор Картман, ты не настолько жалкий, соберись” Этот разговор заранее кажется унизительным. Но Эрик ведь даже не собирается выпрашивать секс – просто обсудить этот вопрос. И если Кайл захочет, чтобы он просил… Ну, вообще-то он согласится и будет просить, даже если потом умрет от стыда – зато наконец-то удовлетворенный. – Эрик, что у тебя с лицом? Эрик вздрагивает и моргает. Он, оказывается, уже зашел внутрь, сел напротив и, кажется, даже поздоровался. – Думаю кое о чем. – Судя по всему, для тебя это сложновато. – И что ты предлагаешь? – Забей. Или поделись. – Окей. – Эрик прикусывает губу и смотрит Кайлу прямо в глаза. Тот улыбается как будто насмешливо, немного щурится, и Эрик нихуя не понимает, как начать разговор. – Нет, не получается. – Тогда сначала еда. Кайл уже сделал заказ (он помнит, что ты предпочитаешь на обед, Эрик, он не может быть подлой скотиной), и Эрик без особого аппетита перемешивает в тарелке индейку с овощами, пока Кайл методично уничтожает мясную лазанью. Он ест вдвое больше Эрика, и все равно тощий, и даже, блять, это кажется милым, а не раздражающим. Эрик не завидует – ладно, почти не завидует – он просто хочет иметь возможность увидеть это стройное тело без одежды, поцеловать хоть куда-нибудь южнее ключиц. Хочет доставить удовольствие. Как только лазанья заканчивается, Эрик решительно отодвигает в сторону свою тарелку. – Кайл, у тебя все в порядке? – У меня? По-моему, это я должен у тебя спрашивать. Кайл выглядит позабавленным, но его брови тревожно хмурятся. Ладно, пожалуй, Эрик и правда начал не с того. Он пробует еще раз. – Я хотел поговорить обо мне и о тебе. О нас с тобой. О чем-то между нами. – О чем-то, – утвердительно повторяет Кайл, и Эрик на всякий случай кивает. – Хорошо. Давай поговорим. Мне готовиться к плохому или к хорошему? – Эмм… – Эрику и самому интересно. – Предмет разговора, он определенно хороший. Приятный. Но сам разговор может быть и не… – Ладно, я сам виноват, что спросил. Давай ближе к делу. Ну что ж, вот оно. Пальцы подрагивают, и Эрик хватает салфетку, чтобы их занять. Он никогда не заикался, да и вообще редко имеет проблемы вербального плана, но прямо сейчас приходится с усилием выталкивать из себя слова. – Как ты относишься к сексу? Со мной. Ну и к идее секса вообще. Эрику легче, когда он заканчивает фразу. Это оказалось проще, чем он думал. А вот Кайлу, кажется, непросто. Выражение на его лице непроницаемо, но его кожа такая светлая и тонкая (и охуительная на ощупь), что румянец покрывает его щеки, нос и даже часть шеи почти мгновенно. – Эрик, – Кайл смущенно оглядывается. Непонятно, чего он боится – в кафе шумно, и столики стоят далеко друг от друга. Эрик не идиот же. – Ты хочешь поговорить об этом здесь? – Боишься, что мамашки проклянут нас за то, что их дети наконец-то услышат слово “секс” не из телевизора? – Я просто не уверен, что хочу обсуждать это здесь. – Это? Кайл, сколько тебе лет? – Столько же, сколько и тебе. И я удивлен, что по развитию мы с тобой на разных уровнях. – Не пытайся обидеть меня, мальчик. Ты все равно не сможешь. И я старше на два месяца. – Не на два, а на один. – Чуть больше, чем один. – Бесишь! Кайл совершенно не умеет держать лицо, и тут же начинает хохотать. Эрик любуется им, посмеиваясь. Красавчиком Кайла назвать нельзя, он больше яркий, чем смазливый; но его смех. Его голос. Гребаная магия. – Предлагаю вернуться к деликатной теме. Я даже могу говорить ”это”, если тебе будет проще. Эрик понимает, что подначивает – и ничего не может поделать. У него не очень много друзей, и долгосрочные отношения – до Кайла – не складывались по большей части из-за его характера. И, как бы Эрик себя ни любил и ни ценил, он знает – его нужно терпеть. Но по-настоящему странно, что Кайлу, кажется, этого делать не приходится. – Уж пожалуйста, – язвительно отвечает Кайл, а его лицо абсолютно довольное. Может быть, у Кайла до Эрика тоже не очень-то складывалось? – О-окей, – теперь, когда тема озвучена, говорить проще – но формулировать все равно тяжело. – Мы с тобой уже довольно давно, ну, тесно общаемся… – То есть, ты можешь сказать слово “секс” в общественном месте, но не можешь сказать “встречаемся”? – Отвали, Ка-ел. – Я всего лишь подмечаю очевидное лицемерие. – В штанах у себя что-нибудь подметь. – А может, лучше ты? – Ну, если ты настаиваешь. – Поверить не могу, что ты и правда старше меня. –То есть, ты признаешь мою неоспоримую мудрость? Кайл шутливо бьет его по руке, лежащей на столе, а у Эрика грудь распирает от той легкости, восторга, с которым они перебрасываются колкостями. Он перехватывает Кайла за кончики пальцев – как всегда ледяные – и опускает руку обратно. От переизбытка эмоций хочется прикусить чужие костяшки, не сильно, но чувствительно, и это уж как-то совсем сопливо. Эрик не будет вытворять такое. Точно не на людях. – Но если серьезно. Мы встречаемся, у нас все в порядке. Я хотел спросить, как ты относишься к тому, чтобы мы… Он не может. Он, блять, не может сказать “занялись сексом”. Слова застревают в глотке, а лицо Кайла выражает все больше ехидства с каждой секундой промедления. – В чем дело, мистер Я-тут-самый-взрослый? Я не понимаю, к чему ты клонишь. – Я уже говорил тебе! – Разве? Подзабылось что-то, повтори, пожалуйста. – Как же ты бесишь, – и как тепло от этого на душе. – Иди в задницу, Кайл, я просто пытаюсь сказать тебе, что хочу секса! А вот это, похоже, было слишком громко. – Теперь нам точно пора отсюда, – пыхтит Кайл, снова краснея от смущения и сдерживаемого смеха. Эрик старается не смотреть по сторонам, иначе точно огрызнется на кого-нибудь из тех, кто сейчас пялится. Какое им вообще дело? Официант, рассчитывая их, безуспешно давит ухмылку. В парке неподалеку от кафе многолюдно, но приватности все же побольше. – Такой нелепый разговор. – Кайл кусает верхнюю губу, смотрит под ноги, по сторонам – но не на Эрика. – Давай просто скажем все прямо и покончим с этим. – Как пластырь сорвать. – Именно. – И поскорее, а то у тебя температура поднимется оттого, как много ты краснеешь. – Каждый раз забываю, какой же ты заботливый. Эрик сворачивает к одинокой лавочке под разлапистым кленом и разваливается прямо посередине, глядя на Кайла снизу вверх. Ну, прямо так прямо. – Кайл. Я весь день пытаюсь тебе сказать вот что. Мы встречаемся, нам хорошо вместе. Я доверяю тебе, и уверен, ты мне тоже. И мы могли бы перейти к чему-то более интимному, чем поцелуи. Если ты хочешь этого. И готов. – Оу. – Кайл садится рядом и подтягивает одну ногу на лавочку. Упирается Эрику в бедро, и тот машинально укладывает на чужое колено ладонь. – Я готов, конечно, если ты тоже. Но нам не обязательно торопиться. Я вполне могу подождать. Так, блять. Подождите-ка. – Ты можешь подождать? – Ну да, представь себе. Не все парни – животные. – Кайл выглядит отчего-то виноватым, и это не то, что Эрик от него ожидал. – Хотя я понимаю, почему ты мог так подумать. – Ээ… Великолепно, Эрик. Очень интеллектуально. – Ты же помнишь, с чего у нас все началось? – Ох, ну уж в этой теме Эрик как рыба в воде. – Такое я вряд ли забуду. Ты умудрился порвать мой любимый галстук. – Вот именно. Я повел себя, как последний озабоченный придурок, первым полез целоваться… “И как же это было охуенно,” – мечтательно думает Эрик. Если бы не тот случай в лифте – какое клише! – он бы так и страдал от неразрешенного сексуального напряжения между ними. Не то, чтобы он не страдал от него и сейчас, но теперь у него явно больше шансов. По крайней мере, Эрик это надеется. – … и я не хотел, чтобы ты подумал, что мне от тебя нужно только это. Этого не может быть. Просто, блять, не может. Но Кайл действительно сидит перед ним, с этими его рыжими кудрями, не загеленными к затылку, и говорит, что переживает о его, Эрика, нежных чувствах. Худющий, угловатый, в висящем на широких плечах пуловере – почти подросток, если бы не серьезный взгляд и морщинки между бровей. Перед здоровенным Эриком, у которого запястье шире, чем кое-чья бледная щиколотка, которая выглядывает из-под темно-зеленой брючины. Некоторые вещи определенно требуют пояснений. – Кайл, – терпеливый тон, терпеливый, Эрик, – ты хочешь сказать, что решил держать целибат, потому что не хотел меня оскорбить? – Но ты же такой… старомодный. В хорошем смысле! – Кайл суетится, и это так непривычно, что Эрику нечего сказать. – Ты принес на первое свидание цветы, и заказал мне такси. И после, я не знаю… такого со мной раньше не случалось. С тобой действительно легко, и ты в достаточной степени мудак, чтобы не было скучно. Черт, что я несу! Ты не мудак. – Да нет, мудак. Но это нормально, Особенно, если тебе нравится. Мне повезло, что у тебя извращенные предпочтения. – То же самое могу сказать про себя. Кайл улыбается нежно, без издевки. Эрик отвечает ему тем же и говорит: – Мы – конченые идиоты. – Почему? – Я с первого дня думал о том, как мы наконец-то потрахаемся. – Оу. А почему ты никак не намекал? Эрик мнется и отводит взгляд. Кайл умный, он сам догадается – а позориться еще больше нет никакого желания. Кайл ожидания, естественно, оправдывает. – Только не говори мне, что ты решил, будто я не хочу торопиться с этим? Наверняка еще всякой чуши понапридумывал. Эрик! Шлепок по бедру выходит чувствительный. Эрик подпрыгивает – у его парня, черт возьми, тяжелая рука – и поворачивается. Кайл одновременно злится и смеется, и остается только пожать плечами. – Ну, зато сейчас мы оба точно готовы. Квартира Кайла ближе, и они едут туда. Эрик считает, что вообще-то ближе всего его тонированный просторный внедорожник и любая подворотня, но Кайл молча пихает его в сторону пассажирской двери своей машины. – С нашим везением, мы попадем в участок за непристойное поведение. Гибрид урчит спокойно, привычно, а Эрик пытается отыскать в себе ту самую страсть, которая раньше заставляла его в дороге игриво залезать рукой под юбку или – реже – расстегивать чужую ширинку. Такого нет даже близко. Зато есть желание дернуть ручник и забраться на Кайла, как на дерево. Останавливает только то, что приус блядски тесный для таких маневров. На подземной парковке бдительно моргает глазок камеры наблюдения, как и в лифте, и какого черта вообще Кайл живет в таком хорошем жилом комплексе. Эрика обычно не останавливали такие мелочи, как охранник по ту сторону системы общественной слежки; но от мысли, что кто-то увидит их с Кайлом в таком момент, неприятно тянет в желудке. Уже в кабине Кайл прижимается к плечу Эрика своим, трется кончиком носа о линию челюсти, и пресвятой Иисус, как же крепко от этого встает. Эрик целует Кайла в лоб и крупно вздрагивает всем телом, чувствуя, как щедрая порция смазки пачкает белье. До чего он докатился. Вроде как, они что-то обсуждают. Кайл говорит про консьержа, Эрик шутит про элитарные замашки, а в голове только одна мысль: открывай эту чертову дверь. Но квартира такая знакомая. В ней все привычно, схема поведения отработана до автоматизма. Быстрее, чем может подумать, Эрик снимает ботинки и идет в столовую, и эй! – Кайл! Но Кайл не слушает и толкает Эрика на диван между гостиной и обеденной зоной. – Ты что, чай заваривать собрался? Эрик послушно падает между подушек и охает: Кайл буквально запрыгивает сверху, жмется острыми коленями под ребра. Он сразу везде, закрывает собой включенный верхний свет, и вот уже сейчас Эрику плевать на освещение в принципе – он отвечает на жадный поцелуй и старается не отставать. С самого первого их поцелуя было ясно, насколько Кайл импульсивный. Эрик не пытается задавать правила – просто наслаждается. Обнимает за талию, тянет вверх джемпер и гладит горячую спину, пока Кайл устраивается сверху. Он широко раздвигает ноги и плотно вжимается в пах. Эрик вертится, спускает руки ниже, на задницу, и толкается навстречу, ловя ртом мягкий стон. Кайл берет размеренный темп, с силой притирается напряженным членом и перебирается ртом на шею Эрика. Движения жадные, почти грубые; Эрик закатывает глаза, одной рукой хватается за мягкие кудряшки, прижимая еще ближе, а другой давит на шов между ягодиц и дальше, кончиком среднего пальца упираясь под мошонку. Кайл стонет, сбивается с ритма, больно-сладко сжимает ладонями грудные мышцы. Дышать вдруг становится тяжелее: Кайл выпрямляется над полулежащим Эриком, упирается ему одной рукой в солнечное сплетение, другой – между ключиц. Он выглядит решительным и очень-очень возбужденным. – Брюки, – хрипло шепчет Кайл, и Эрик согласно кивает. Кайл справляется быстрее, и пока Эрик возится со своей ширинкой, уже тянет вверх джемпер. Его член напряженный настолько, что пружинит к животу ярко-красной головкой. Она вся в смазке, и Эрик тяжело сглатывает, приспуская брюки. Он хочет почувствовать влажное прикосновение своей щекой, небом, да хотя бы рукой. Получается не совсем так, но все равно охуенно. Кайл прогибается в спине, и его твердый ствол проходится вдоль члена Эрика. Рубашка мешает, и Кайл тянется к ней с явными намерениями разодрать. Эрик перехватывает одну его руку и заводит себе за голову, а другой быстро расстегивает пуговицы. Он, конечно, одурел от желания, но эта рубашка стоит пять сотен. – Зануда, – бормочет Кайл, и, хах, кто бы говорил. Эрик не препирается – прикусывает его нижнюю губу и вновь втягивает в поцелуй. От частых коротких толчков сбивается дыхание. Между ними мокро от пота и смазки; Эрик распахивает рубашку, а Кайл окончательно распластывается по нему. Из-за плеча видно бледные напряженные ягодицы. Эрик, не сдерживаясь, жадно сгребает их в ладони – они помещаются полностью – растягивает и сжимает в такт движениям бедер. – Хочешь меня трахнуть? – Эрик слышит смешок в голосе Кайла, и выдыхает с протяжным стоном. – Ты, блять, даже не представляешь, сколько всего я хочу с тобой сделать. – А мне кажется, представляю. Кайл прогибается еще сильнее, одновременно прижимаясь плотнее членом и открываясь сильнее сзади. Он крепко стискивает ноги Эрика чуть выше колен своими, почти обездвиживая, а ладонями скользит вверх от груди, по шее, обхватывает нижнюю челюсть. Эрик завороженно смотрит на его непривычно хищное лицо и послушно раскрывает рот, когда большие пальцы давят на губу. – Я дам тебе трахнуть меня, если ты хорошо попросишь. Эрик толкается вверх, сжимает ладони на заднице Кайла и облизывает палец, скользнувший в рот. Кайл тянет наружу и толкает обратно: Эрик понятливо обнимает палец губами и сосет, часто сглатывая набегающую слюну. – Но сначала я возьму тебя. И тебе будет так хорошо, что ты будешь плакать подо мной. Ох, блять! Крик выходит приглушенный от пальца, прижавшего язык. Эрик крупно вздрагивает раз, другой, не в силах остановить подступающий оргазм. Кайл сверху не останавливается ни на мгновение, и Эрик, задыхаясь между стонами, кончает – сильно и долго. Он оглушен, и все, что он может – слабо, удовлетворенно хныкать от резких движений. Кайл догоняет его с тихим, низким стоном, и обессиленно валится сверху; Эрик поворачивает голову и целует его подрагивающее от перенапряжения предплечье. Ощущения великолепные – будто он только что искупался в прохладном океане, и сейчас лежит под послеобеденным солнцем. Не хочется шевелить совершенно ничем, да и необходимости в этом нет никакой. Через пару минут становится немного неудобно. Кайл ожидаемо тяжелый, а еще на их животах и ниже беспорядок, и брезгливость, которой нет места во время секса, появляется вновь. – Кайл. – … – Кайл, не засыпай. – … – Ка-ел. – Да боже мой. Медленно, опираясь руками на плечи Эрика, Кайл поднимается и садится на пятки. И, да, они оба такие отвратительно грязные, как Эрик и думал. Его лицо, кажется, кривится очень показательно, потому что Кайл со смехом поднимается на ноги и протягивает руку. – Время для совместного душа? P.S.: – И ты обсуждал это в офисе? – Не со всеми… с парой человек всего-то. – И среди них был Санчез. – Эрик обреченно кивает. – Он наверняка сказал что-то вроде того, что я выкручиваю тебе яйца? – Слово в слово. – Вот же старый мудак. Хер ему теперь, а не личный водитель. – Это же не твоя компетенция? – Поверь, я найду способ. Эрик не может удержаться от нежного взгляда. Это его мальчик.