Драбблы по Токийским мстителям

      Многие в нашем мире не знают как признаться в чувствах любимому человеку. Некоторые глотают в себе чувства, страдая по ночам. Некоторые пытаются забыться в других людях, дабы отвести своё внимание. Некоторые ждут, когда предмет воздыхания сам сделает первый шаг. А некоторые всё же решаются признаться, сделав единственный шаг в неизвестность.       Сейшу был беспамятно влюблён в свою подругу детства, которая, по совместительству, была ещё и одноклассницей. Осознание этих чувств пришло год назад, и изначально он как можно сильнее старался отрицать их. Парень просто не мог поверить, что сможет разрушить их дружбу своей любовью. Думал, что он просто стал сильнее замечать её запах; ярче видеть её улыбку с ямочками; пропускать мимо ушей её слова, когда случайно вновь начал залипать на её губах; хотел рядом с ней быть самым красивым и ухоженным. Нет, пожалуй, это определенно не из-за дружеской привязанности. Но вскоре сдался — упал в пучину каждодневных разглядываний любимой, что даже не догадывалась о его мыслях.       Учёба молодого человека скатилась ниже некуда с этой любовью. Инуи часто уходил в свои мысли на уроках; хмурил брови или же улыбался — не важно, он часто терял реальность за разглядыванием девушки. Казалось, каждую эмоцию на её лице знает, но всё равно каждый раз был словно первым. Он просто на просто не мог оторвать свой взгляд от неё. А ей это нравилось, потому что её лучший друг не терял к ней интерес, как это случилось с предыдущими друзьями, которые бросали её в одиночестве.       Есть много способов признания в любви и своих чувствах — Сейшу Инуи выбрал, пожалуй, самый необычный. Парень начал выливать все свои чувства на бумагу, а после подкидывал ей в пенал, пока она не замечала. Не важно, были ли это глупые и неумелые рисуночки, от которых она заливалась смехом обязательно тыкая ему прямо в лицо его же творчество, или ровно написанные заветные слова, которые оставались анонимными: «я тебя люблю». Ему просто было приятно от того, что он может сказать ей о всём, что чувствует, оставляя свою личность в секрете. Да и, пожалуй, её задумчивое лицо, когда она совершенно не понимала кто это пишет уже в который раз, стоило того.       Май Кондо удивительная девушка, но совсем не внимательная. Записки начали поступать к ней ещё полгода назад, но она так и не смогла разгадать тайну отправителя. Она даже просила Инуи, чтобы тот оставался в обеденную перемену сидеть и смотреть за её вещами. Стоит ли говорить о том, что парня определенно задело, что о нём, как о писателе таких чудесных стихотворений, она подумала в последнюю очередь?       Сначала Май думала, что это нечто романтичное и прекрасное, ведь не каждая могла прочувствовать такую прелесть, как ухаживания, поэтому она бережно хранила все записки в отдельной коробочке дома. Но спустя время, когда она всё никак не могла выяснить личность этого человека, её начало это напрягать. Кондо думала, что отправитель просто нездоровый человек, который устроил за ней слежку и донимает такими записками. Человек, который был дня неё загадкой, стал её пугать и раздражать. Она всё задавалась вопросом, когда же он раскроет свою личность. А после думала, будет ли она счастлива, когда узнает автора?       Май ломала голову, пытаясь догадаться кто это. Пару раз она даже нападала на своих одноклассников, ведь была уверена, что они замешаны в этом. Но, к сожалению, вместо: «поздравляю, ты нашла меня!», она получала: «ты совсем, Кондо?». И это не могло не раздражать — девушка чувствовала себя самой глупой на этой планете.       Сейшу был рядом с ней с первых записок, каждый раз смотрел на реакцию и навсегда откладывал её в своей памяти. Она была как радостной, так и напуганной. И он всегда чувствовал себя паршиво, но остановиться не мог. Просто каждый вечер садился за письменный стол и начинал писать, далеко не с первой попытки, о своих чувствах. Он знал, что всё испортит, как только расскажет ей о себе, но так же знал, что не рассказывать он просто не сможет, особенно, когда эти записки перестали приносить те блестящие глаза и широкую улыбку. Теперь она злилась, сминала бумажку, но не выбрасывала — всё так же кидала в рюкзак, перечитывая по несколько раз дома, дабы вычислить отправителя «между строк».       — Боже, я больше не могу это читать, — мычит Кондо, зарываясь пятёрней в свои каштановые волосы. Вновь записка, которая не содержала никакой отгадки и подсказки.       Сейшу значительно снизил периодичность записок. Раньше он мог их кидать хоть каждый день, но теперь… Теперь ей это совсем не нравилось, поэтому он подсовывал любовные письма лишь раз в неделю. И девушка, наверное, была благодарна анонимному писателю за такие передышки, которые она отводила на расследования, в очередной раз убеждаясь, что детективом ей никак не стать.       — Тебя это так сильно напрягает? — приглушенно спрашивает Сейшу, разглядывая её бегающий по тексту взгляд зелёных глаз.       — Нет, — отмахивается она, совсем не подумав. Парень на секунду засветился, понимая, что не всё ещё потеряно и его вторую личность выдающегося писателя не так уж и сильно ненавидят. — То есть да, но… Я просто устала уже гадать, хоть бы инициалы написал, — фыркает Май, вновь убирая записку в рюкзак. Опять ничего, лишь безумно прекрасное стихотворение, которое было про её изумрудный цвет глаз.       — А что будет, если ты узнаешь его личность?       Конечно, Сейшу мог бы и до конца жизни подкидывать ей эти бумажки. Не важно куда — в её пенал или в её сумку, которую она когда-то бы надела на свидание с будущим мужем. Он бы мог просто всю жизнь глотать любовь, отыгрываясь на этих письмах. Мог навсегда остаться тем, кто лишь мог писать изумительные слова о чувстве, что причиняло боль. Но ему порой хотелось просто сказать, что он отправитель; он автор всего творчества и тех щепетильных слов, что трогали юную душу. Хотел, но всегда отсекал себя, страшась потери Май. Сейчас она просто рядом с ним, но этого безумно не хватает. Хочется больше; хочется говорить о чувствах ей в лицо, а не на белую бумажку.       — Ударю, — бурчит она, откидываясь на спинку школьного стула. Этот вопрос всегда был в её голове, а вот ответ совсем нет. Она просто не может предположить, что ей говорить при встрече с автором. Поблагодарить или же послать куда подальше, бросая в лицо его же письма. Всё будет зависеть от личности человека, которая ей, к сожалению, не известна. Знала бы она, обязательно десять раз придумала бы верные слова и движения при встрече, дабы на месте не теряться. — Как я могу предположить свою реакцию? Вдруг это учитель по физике подался в литературу.       — Не думаю, — пускает смешок Инуи, понимая всю сумбурность ситуации. Сейчас его творчество, получается, присвоили старому мужчине, что, размахивая руками, рассказывает про электроны? Да он никогда бы в жизни не смог так детально описать её смех. Да не просто описать, а написать целое стихотворение. — Мне кажется, что он нашего возраста.       — Ты ещё и смеёшься, — закатывает она глаза. Сейшу будто не понимал всю серьёзность этой ситуации, чем её иногда выводил из себя. Он всегда был в курсе всех её переживаний; всегда узнавал о новых записках первым, перечитывая свой текст в десятый раз и натягивая такую же маску удивлённого лица. А после Май просила о помощи в разгадке этого нереально сложного квеста. Честно сказать, от Инуи никогда не было никаких вестей. Она бы точно выиграла его в соревновании «худший детектив». — Ты так и не узнал?       — Не-а, — мотает головой парень, пряча свой взгляд. Она опять попросила его поспрашивать у параллельных классов… Ему, на самом деле, не нравилось обманывать подругу, поэтому он всё больше стал избегать её взгляда, а от писем и вовсе отводить внимание. — Пойдём, я накормлю тебя сегодня.       Сегодня, возможно, он в последний раз так её накормит в школьной столовой, ведь теперь он точно решился, что ему пора признаться. Вот только как это сделать парень не понимал. Если бы он её не любил, то так же бы и продолжил издеваться с анонимными текстами, но… Но ей действительно начинало это приносить лишь отрицательные эмоции, а он совсем не желал такого результата. Просто пропасть и перестать почтовым голубем подкидывать ей послания он не мог — девушка бы просто не оставила это, продолжая пытаться разгадать тайну и ждать новых весточек, сидя на иголках, от тайного писателя.

***

      Сейшу весь вечер просидел за столом, подбирая нужные слова, которые в последний раз бы написал для неё. Каждая попытка была глупой и корявой, из-за чего один за другим листок сминался и выбрасывался в мусорное ведро. Молодой человек искусал весь кончик ручки от волнения. Пару раз он даже бросал это дело, решая, что через раз точно признается. Но он знал себя; знал, что если сейчас не решится, то в другой раз так же струсит. Поэтому вновь садился и писал заветные слова от дрожащей руки.       Признания в любви всегда лучше говорить вживую. Всегда лучше смотреть в глаза оппонента, чтобы видеть все написанные в них эмоции. Но это всегда так страшно. Невыносимо, сказал бы Сейшу. Он написал с пятнадцатой попытки небольшой текст почти прямо перед походом в школу. В спешке, нервно, смазано. Это письмо точно отличалось от других, более продуманных речей.       Он подложил записку прямо перед её носом, когда та всего лишь отвернулась в другую сторону. Перед этим он успел десять раз передумать, но Май, которая уже собиралась повернуться обратно, быстро привела его в чувства. Ради неё он забьет на весь свой страх и риски. Просто, хотя бы, она перестанет засыпать под догадки о писателе. Просто у неё станет на одну проблему меньше.       Кондо, как обычно, не с первого раза заметила ровно сложенный листочек. Она уже пару раз доставала из пенала письменные принадлежности, но её взгляду всё не попадался этот клочок бумаги. Сердце её одноклассника с каждым разом, когда она лезла за ручкой, падало вниз, а глаза его начинали чересчур быстро моргать. Он действительно уже начал сомневаться в верности своего решения.       Но вот, случается чудо и его лучшая подруга, в которую он беспамятно влюблён, замечает новое письмо. Она шумно выдыхает, но всё же быстро хватает записку и начинает быстро читать. Настолько быстро, будто боится, что её прямо из рук отнимут. Глаза с каждой строчкой всё округлялись, а на щеках вновь ямочки, вызванные победной улыбкой.

«Настало время, когда нам нужно вновь познакомиться. Я буду ждать тебя в парке после уроков. Тот парк, о котором ты сейчас подумала».

      — Сейшу! — вскрикивает она после повторного прочтения — подумала, что её глаза взмылились и ей привиделось, что писатель хочет встречи. Она опять суёт ему под нос корявое письмо, которое он итак знал наизусть, прокручивая эти слова всё утро в своей голове. — Бери трубу, мы идём знакомиться! — Она хитро улыбается, потирая ладони и ёрзая на стуле. Настроение поднялось моментально.       — Трубу? — Сейшу совсем не ждал того, что его позовут на свидание с ним же. Звучит это, пожалуй, глупо. А тут ещё и труба, всё просто превращается в какой-то цирк. Одно радует — вновь записка принесла взрыв её блестящих глаз и дёргающегося от радости курносого носа. Инуи, ей богу, готов был достать телефон и заполнить её лицом всю свою галерею, дабы потом, когда она его отошьёт, смотреть на фото.       — Вдруг он всё же мутный, — неуверенно говорит Май, строя молящую моську перед парнем. — Ты же сходишь со мной? Мне одной страшно!       — Прости, я… — Сейшу и подумать не мог, что она попросит его сходить с ним. Он, конечно же, сходил бы и без её приглашения, если бы сам не знал, кто отправитель. Но сейчас он вынужден придумать какую-то отговорку, а это невыносимо тяжело, когда он смотрит в её большие зелёные глаза. — Бабушке… Бабушку навещаю.       — Значит ты самым последним узнаешь о его личности, — она обиженно надувает губы и отворачивается. Конечно она боялась этой встречи, но не явиться просто не может. Не простит себя, если упустит этот шанс. — Вот найдут моё тело под мостом, на похороны не приходи… Я лично не приглашаю.       Сейшу на это смеётся себе в кулак, как можно тише, дабы ещё больше не обидеть девушку. Он всегда поражался её воображению, которое всегда выдавало самые ужасные развития событий.

***

      Весь день она не говорила с Сейшу. Весь день игнорировала любые попытки примирения и даже отказалась пойти вновь пообедать за его счёт. Просто решила, что так он передумает и всё же пойдёт с ней. Конечно, она шутила, что он узнает последним о человеке и подробности встречи. Он узнает первым, а так же последним, ведь больше не с кем было делиться таким сумасшествием. Кондо считала его последним, первым и, пожалуй, единственным. А Инуи лишь опять умилялся её надутым щекам и хмурым бровям — настолько ему нравились её живые эмоции.       Май отсчитывала время, когда прозвенит последний звонок, отпускающий всех домой. Долгожданная трель прозвенела на тридцать секунд позже, что опять выбесило девушку. Вечно они задерживают на уроках. Она повернулась к своему другу, чтобы опять попросить его отменить свои дела и пойти с ней, но его и след простыл, лишь светлая макушка пронеслась вихрем в дверной проём, уносясь прочь из школы.       Сейшу, даже не прощаясь, выбежал первым из класса, оставляя девушку одну думать о том, что она задела его своей наигранной обидой. Но, на самом деле, он просто не хотел заставлять её ждать; хотел прибежать первым в этот парк и начать думать о словах, что скажет ей при встрече. Правда, сначала он чуть не ушёл случайно домой, будто убегая от этого разговора, но потом тут же повернул на верный путь, ведь он знает, что подруга будет очень расстроена, если не познакомится с автором. У него просто нет выбора.       Молодой человек сразу же пришёл на их излюбленную лавочку, на которой они часто прогуливали уроки — она точно пойдёт сюда. Парень думал от том, как лучше ей сказать; как не облажаться и поступить правильно. Хотя, наверняка он уже всё испортил одними своими записками. Волнение, которое он не испытывал даже на экзаменах, лишь подогревало обстановку. Его сердце отбивало бешеный ритм, звуча даже в ушах, а ладони неприятно вспотели — он только и делал, что потирал их об школьные брюки. Он слишком боится её расстроить и испортить дружбу. Боится потерять её навсегда.       — А говорил, что бабушку навещаешь! — звонкий голос вывел его из транса. Май пришла раньше, чем он рассчитывал. Наверное, так же бежала. Девушка облегчённо вздыхает, понимая, что у неё действительно самый лучший человек под боком, готовый даже отменить свои планы ради подруги. — Спрячься что-ли… Писателя спугнёшь.       — Это я, — говорит тихо Сейшу.       Все его варианты пропадают из головы лишь из-за одного взгляда на неё. Вообще, он думал зачитать ей стихотворение, которое было написано первым, но не был уверен, помнит ли она его наизусть. Но она помнила, хранила в отдельной папочке воспоминаний, будто чувствуя, что это что-то важное. Да и на самом деле, Кондо чувствовала каким-то седьмым чувством, что человек, который назначил ей встречу, не принесёт ей вреда.       Она делает сразу шаг вперёд, думая, что ей послышалось. Почему-то ей хочется громко рассмеяться, а в глазах читается: «я вижу, что это ты, Инуи». Но он, для ясности, выпрямился к её лицу и добавил:       — Я писал, а значит я писатель. — Сейшу совсем не понимает, чего ожидать от её реакции, ведь она так и застыла, будто манекен, с улыбкой до ушей и этими родными ямочками, которые хотелось прямо сейчас расцеловать. — Прости, я просто…       — Смешно, — перебивает она парня, присаживаясь рядом с ним на лавочку и хватая его холодные руки, чтобы ощутить, что это реальность, а не какой-то сон или другой мир.       Девушку будто сковородкой по голове огрели. Улыбка медленно сползла вниз, а сердце начало быстро отбивать ритм, наверное, даже быстрее, чем у напуганного парня. Девушка и подумать не могла, что разгадка квеста всегда была под боком — настолько близко, что это просто вымораживает. Она посильнее сжала его руки, чувствуя, что и в ответ идёт слабое давление, но желанные глаза она не находит — парень бегает взглядом по своим кроссовкам, старательно избегая контакта с её лицом, боясь, что она опечалена этой новостью.       — Ты мне нравишься, — выпаливает он, замечая, что начинает виснуть тянущаяся тишина. Он всё же решается взглянуть на неё. Кондо удивлена, но… Улыбается? Пожалуй, парень не мог поверить своим широко раскрытым глазам, взгляд которых судорожно бегал по её лицу в попытках найти хоть какой-то ответ. Всё так непонятно. — Я понял, что не как подруга, просто… Как-то по-другому.       Май вырывает одну свою ладонь из его цепких рук, отчего он буквально приходит в ужас. Она сейчас уйдёт, навсегда забывая их дружбу и все моменты, которые они пережили вместе. Сейшу опять мечтает прыгнуть в прошлое и ударить себя по голове, чтобы не идти сюда и не портить их общение. Да, не только Кондо любила выдумывать страшные сценарии. Вместо всего надуманного по его затылку лишь прилетает шлёпок, но такой сильный, что парень тут же вскрикивает: «за что?!»       — Дурак, говорила же — ударю! — вскрикивает она в ответ, возвращая свою ладонь в его.       А после Май прячет своё немного покрасневшее лицо прямо в его ключицы и закидывает на него свои ноги — всегда мечтала так сделать, но вовремя отсекала себя. Сидя рядом с ним в школе, она чуть ли не задыхалась, когда чуяла этот прекрасный аромат, что исходил от его ключиц, который они выбирали вместе — хотелось его слушать до головокружения и тошноты. Сейшу от такого мгновенно покрылся мурашками и покраснел больше девушки. Чувствовать её дыхание через расстёгнутую на пару пуговиц рубашку — нечто будоражащее молодую кровь. Ему больше не холодно — наоборот, жарко и душно. Теперь они поменялись местами и шокирован лишь Инуи, который и предположить положительного исхода не мог.       — Оригинально, ничего не скажешь, — пускает она смешок, утыкаясь носом в его шею. — Но если ещё раз я получу записку, то сбегу туда, где почтовых ящиков не имеется.       — Так и ты меня…       — Замолчи! — вскрикивает она, вновь перебив, жмуря свои глаза и пряча своё лицо ещё больше в его ложбинку. Покрасневшее лицо, ведь она никогда не имела возможности признаваться кому-то, всё было так в новинку, что она даже не знала, как связать правильные слова. — То есть, да.       Всё было до смеху глупо. Два влюблённых друга тщательно скрывали это, не желая портить дружбу. Оба боялись потерять друг друга и оба любили до боли в груди. Она и сама не помнит, когда свернула на путь влюблённости. Так же отрицала и корила себя за запретную любовь. Сейчас Май просто не могла поверить в то, что все те записки были написаны её возлюбленным. Она, по правде, и хранила их только для того, чтобы отвлекаться от истинного объекта чувств, ведь прекрасно думала, что всё не взаимно. Кондо никогда не замечала каких-то знаков от Инуи, что оказывается был очень хорошим актёром.       — А стихи понравились? — ухмыляется Инуи, спокойно выдыхая. Это лучший день в его жизни. Он перебирается руками на её спину, несильно сжимая её тонкую талию — всегда желал этих прикосновений, а её тяжелое дыхание на шее лишь добавляло уверенности.       — Самовлюблённый индюк, — шикает она, елозя на лавочке, дабы ещё сильнее упасть в его объятия, которые раньше никогда не были такими чувственными. — Понравились.       Сейшу победно улыбается, зарываясь носом в её мягкие, кудрявые волосы. Он смог и не облажался… Всё прошло как нельзя гладко, хотя перед долгожданным результатом его писем он заставил девушку изрядно понервничать, вырывая волосы на голове в попытках узнать тайного отправителя. Наверное, Май до конца жизни будет припоминать это своеобразное признание. Да так, что бедный парень будет уходить подальше от её подколов, густо краснея. Инуи не ищет лёгких путей, Май всегда это знала, но не думала, что настолько. Наверное, будь они оба более смелее, то сидели бы так в полной тишине — лишь слушая дыхание друг друга — гораздо раньше.