Бывает или урок литературы

Кусочек красной пряжи скользнул по руке, спускаясь к запястью, повернув на сто восемьдесят градусов, создал петлю. Один ее конец продели, обернули вновь, провели нитку в петлю с другой стороны и затянули. Так семь раз. Движения получались нарочито медленными. Оба что-то про себя шептали. Сам завязывающий нет-нет поглядывал на друга, выглядя при этом донельзя довольным. Присоединись, вы к этим двоим часом ранее, поспешили бы отойти, ибо такие разговоры только на хмельную голову. Последняя затяжка. Крайняя*. У вас тоже есть манера: поправлять себя? — Ну вот, теперь ты обязан делать то, что хочешь! — Эд, — протянул парень, — как же я тебя люблю. — Нюни не разводи.. Кстати! У меня именины на носу, пусть о месте проведения сам пока не ебу... уважь меня : по причине дня рождения можно и дать. — Всегда удивляло то, как ты совмещаешь слова. — он поерзал — Не намекаю, конечно, но показалось, будто бы ты это всё с утвердительной интонацией произнёс. Выграновский наиграно нежно, не спеша, потянул Арса ближе к себе, руки обвили шею, — Действительно. Мож в лингвисты податься, в филологи.. — Оба замерли в столь нелепом положении. Вот, казалось бы, момент сближения, кульминация.. «горька!». Пара секунд и оба расходятся в диком хохоте. Первый месяц учебного года, чёртового учебного года, подходил к концу. Сегодня они все получили распоряжение : думать и решать какие предметы им необходимы в качестве профильных. Конечно, они давно этим занимаются, однако теперь времени не остаётся совсем. После сдачи заявлений они уйдут на небольшие каникулы, после чего вернутся в заново укомплектованные классы, каждый с отдельным расписанием, откроются спортивные, музыкальные и художественные секции, будут вестись факультативы, составляться рейтинги. Ну это если коротко. Надо отметить, что школа, в которой учились герои нашего романа, не была обычной и попасть туда тоже надо постараться. Надо было. Набор закрыт на два года. Арсений запрыгнул в последний вагон, совершенно случайно узнав о том, что «Грааль» открывает дополнительный набор для особо одаренных. Кучи исчерканных листочков с выполненными планами, кучи решённых пробников, дополнительно прочтённой литературы. Это подъем в 6 утра, бег, кофе, школа, домашка, чтение, английский - саморазвитие, одним словом. Была ещё у Арса тяга к духовности, ну знаете, этот ребёнок, хороший день - не хороший, обязательно поблагодарит за него Вселенную в письменной форме, практики разные, родителям никогда не забудет помочь, с друзьями время провести.. на сон и питание, правда, мало времени остаётся, но разве оно надо? Ведь у всего у этого была цель. Из-за карантина последний звонок давали только выпускникам одиннадцатого класса; девятые так: приходили по пять-семь человек в определённое время, забирали аттестаты и расписывались. Пожалуй, это был один из немногих моментов, когда Арса переполняла гордость за самого себя: да, заслужил; да, смог; да, оправдал. Для поступление в Грааль не хватало только одного - красного аттестата, ну разве могут его с таким набором не взять? Он был рад, он был счастлив. Бежал тогда домой, светился мыслью о похвале от родителей... от отца. Не экзамены сдавать, однако, не документы собирать, не характеристики сложно было, сложно было уговорить отца, как-никак школа совсем новая, специализирована на поступление в главные города России: Питер, Москва, да за границу, со специалистами из столиц и только для старших классов . Год назад всё кончилось никак: ему просто не разрешили, плюс карантин, дистанционка, но разве мог он не попробовать ещё раз? Попробовать, обладая большей информацией, взвесив все минусы и плюсы, будучи более подготовленным, так сказать? Не попробуешь- не попробуешь. «Крику» было, конечно, достаточно. Хвала Сергею Борисовичу, Арс землю готов за него целовать. Учителя этого хорошо знал Сергей Александрович, хорошо его знал весь город, по крайней мере, все технари: все те, кто поступали и собираются поступать на технические профессии. Тот самый математик от Бога. В последние года три ходил в составе комиссии, занимался только с «особенными», с Арсением, например. Его пригласили преподавать математическую грамотность в новой школе, он и уверил отца своего ученика в искренней пользе обучения в Граале. Летом, что в их регионе стоит невыносимая жара, Арс отдыхал, точнее спал оставшуюся его часть. Просыпался, вроде и делал что-то, а что не ясно. Так и пролетало время. Первого сентября изысканно украшенное здание с четырьмя корпусами, встречало старшеклассников красной дорожкой. К трибуне тогда подошёл высокий, солидный, не сказать, что в возрасте, не сказать, что молодой человек, у него были тёмные волосы и такого же цвета глаза. Эд представил его владельцем, Андреем Викторовичем, также сказал, что они редко его видят, тот имеет несколько таких школ по стране и находится в постоянных разъездах. Андрей Викторович вещал об ответственности, о том что первый месяц года в этом учебном заведении как раз для таких, как Арс; ознакомиться, привыкнуть, а «дальше как в совковых социал-коммунистических «сказках» : пахать, пахать, пахать». Сам Эд же, знакомы они давно, всегда хорошо общались, доверяли и развлекали друг-друга, Арс не знает, что без него бы делал, очень помогал «ознакомиться, привыкнуть» в этот месяц, так как сам учится здесь со своей сестрой на платной основе уже больше года. Согласитесь, по четыре урока в день, половина из которых классные часы, мастер классы, чтение, простая болтовня с новыми учителями или одноклассниками, а вторая некоторые гуманитарные предметы - это то ,что надо, когда отходишь от лета. Как назло, так получилось, что на третий же день сентября кого-то из учеников угораздило заболеть так, что целый корпус ушёл на карантин на «неопределённый срок». Поэтому со многими преподавателями Арсению познакомится так и не удалось, по другим же можно было сделать выводы только на основе их сообщений и заданий, скидываемых в Вотсап или тех немногих оффлайн занятий. Хотя если брать во внимание слухи и мнения людей, что учились здесь не первый год, Эда например, то знал он немало: Ляйсан Альбертовна: «...мучала танцевальный коллектив голодом в течение трёх месяцев до соревнований...», «...имела смелость ругаться с Андреем Викторовичем по поводу «некорректности меню школьной столовой» половину прошлого года...», «... не хочешь отхватить от неё подзатыльник - держи спину ровной..», самому Арсу она показалась умной женщиной и, наверняка, неплохим тренером, когда та рассказывала им о спортивных секциях в школе, о питании, о скорых вылазках на природу и тому подобное. Павла Алексеевича он знает с линейки, тот тогда первым выбежал к детям, подбадривал, обращался ко всем по именам, знакомился с новенькими, спрашивал как жизнь, говорил, что скучал и шутил, «... на неделе Достоевского в прошлом году в нетрезвом состоянии кричал о «пиздатом слоге Феди» на всю школу и просил Антона Андреевича « с его Чеховым соснуть хуица»...», «... помог одной ученице выпустить книгу десятитысячным тиражом...», также для полноты картины Эд рассказал, что фамилия у того Добровольский, но многие упрощают - Воля, а на выпускном пол года назад вся школа стояла с белыми розами на коленях, в то время, как преподаватель делал предложение «дорогой Лясе». Дмитрий Андреевич, учитель Всемирной истории и географии, успел провести несколько оффлайн уроков, также скидывал несколько презентаций личного производства, ссылки на видео и тесты. Хочется отметить, что Арс, особо не любящий ни историю, ни географию, понял за это время программу всех предыдущих лет, конечно, не без помощи Никиты Павловича, что вёл эти же дисциплины, только более узко - география и история России, «...двое молодых, о личной жизни ничего не известно, горячих друга. По-моему, какое-то время гуманитарный корпус общими усилиями писал о них фанфик, у них оттуда ещё прозвища закрепились: «сударь» и «масло»...», второго, пусть и любили, считали тираном: «...к неделе географии в прошлом году снимали тематический фильм, мало того, что в процессе гонял как не в себя, так в последний момент всё переснимали...». Полин Сергеевна: так на неё посмотришь, вздумается, что в прошлой жизни она, определённо была снегом... или лебедем, но это так, лирика; у Арса табун мурашек пробежал, когда он услышал, как она поёт, одна из руководительниц музыкальной секции, «... встретила однажды класс после важной, к тому же заваленной контрольной, так они потом в караоке поехали настроение поднимать...», «...на одном концерте, а ставит она их шикарно, загорелись шторы, видели бы вы эту сцену: хор на высоких нотах, а рядом люди с огнетушителями бегают...». Сергея Вячеславовича в разное время суток можно было найти с ребятами с актерского кружка на сцене, в кабинете зоологии, а также вместе с Полин Сергеевной и её командой, «...жалко было щенка: на улице минус. Мы думали, он ругать будет, а он, пока ему хозяев не нашел, вместе с нами Рокса, так щенка назвали, по школьным подсобкам таскал, откармливал, одна Полин Сергеевна спалила, смеху было...», «...одна девочка с крыши нашего здания кричала, что сбросится, если Сергей Вячеславович её не поцелует...». Лаура Альбертовна, завуч по воспитательной работе и физичка, одна из немногих преподавателей, чей возраст не относился к категории «молодые», Арс с ней познакомился, когда приносил документы на поступление, позже же, уже в сентябре, та раздавала новеньким списки правил школы, что является отдельной темой для обсуждения, и читала нотации «стареньким» ученикам о том, что правила забывать нельзя. Одевается эта «донельзя интеллигентная грымза» с иголочки, говорит ужасно медленно, растягивая слова, слишком дотошно проставляя все логические ударения в предложениях, «...когда выпьет, путает все языки, а мы успели насчитать шесть разных за выпускной вечер, что говорить с ней один сплошной анекдот...», «... никогда не повышает голос, но было дело: с класса зоологии сбежало пару рептилий, визжит она знатно, а пацаны, что тогда дежурили в том классе от её ругательств оглохли...». Герман Алексеевич, также из категории не молодой, второй завуч и физик, «... наши шутят нет ли искры между ним и Лаурой: стоит им двоим пересечься, кажется, что место вот-вот воспламенится; толи от страсти, толи от яда и токсичной аристократии...», изначально Арс подумал, что это трудовик: басистость голоса, прямолинейность, краткость, нервозность, токсичность, маты, шуточки и внешний вид говорили о том, что трудовик вышел бы не плохой, хотя Арс не сомневается, что руки у физика с правильного места растут, «...для проверки одного закона на практике яблоки с окна кидали, так вышло, что одно, особенно крупное, угораздило в не вовремя подъехавшую машину...», «...как-то раз перепутал диски, для него интерактивные доски, подключённые к интернету, не существуют, и вместо разбора вечных двигателей первого и второго типа чуть не рассмотрели, откуда дети берутся. Сам тогда сказал «ой, чего вы там не видели», а нам больше интересно, зачем он эти диски держит...». Алексей Сергеевич: «...на уроке химии посидеть ровно, что на чбд сходить...», «...как-то раз полшколы проспорило ему пятьдесят тысяч...», «...безумный семьянин...», сам Арс видел его на перемене во дворе школы вместе с Ляйсан, Волей и некоторыми ребятами около турников. Рассказывали ещё о лаборантке Окси: «... легко спутать с учениками, были на этот счёт забавные истории...»; о «Шастуновских играх» и то , что все «рано или поздно через них проходят»; об Этери Георгиевне и её «бегающих по струнке черлидершах, которых трудно не хотеть»; об Ольге Игоревне и «сногсшибательных тусах»; о Евгении Андреевиче и его «stand up story о жизни за границей»; о Славе, помощнике в комедийном кружке; о Даниле Алексеевиче и его взглядах; об Андрее Евгеньевиче и его воспитательных методах; о том, что многие учителя путешествуют между школ и имеют образование преподавать разные предметы, так, что в целом делятся только на «искусствоведов, технарей и гуманитариев»; что некие Дмитрий «тЕмурович» и Юлианна Юрьевна сбежали домой спустя полгода и были такие не одни. А ведь это только малость из того, что он впитал за это время. Информации за этот месяц было предостаточно. Преподавательский штат огромен. Причём хорошо оплачиваем: не просто взять и, оставив всё, уехать преподавать в глуши. Уже имеющаяся информация, обещала интересные два года и Арс действительно был счастлив, что-то однако не давало спокойно дышать и он продолжал копаться в себе, отчаянно хотел найти ответ: почему еле заставляет себя садится за уроки, почему так трудно стало ходить на курсы, почему о спорте тошно даже думать, почему постоянно так паршиво, почему перестали сниться сны, почему количество сладкого, кофе и еды в целом растёт в геометрической прогрессии, почему единственное, что хочется это спать, почему осточертело чтение, почему, проспав весь день, хочется спать дальше, почему вернулись стычки с родителями, ещё какие, почему постоянно недовольное выражение лица, почему постоянно тошнит, почему периодически трясёт не от холода, почему в зеркало не хочется смотреть, почему даже с дорогим и любимым Эдом встретиться проблема, почему ничего не радует, почему все скучно, почему не хочется практик, почему он так давно не писал благодарностей, почему он дал себе отдохнуть лето после того загруженного года, но не может вернуться в ресурсное состояние, почему ничего не помогает, почему так хочется и не хочется себе помогать одновременно, почему в душе ледяная вода, а в душе кипяток, почему в голове одновременно так много и нисколько мыслей, почему руки опускаются, почему вновь потянуло на сигареты, почему так трудно вставать с кровати, почему списки с планами растут и растут, почему с них ничего не вычёркивается, почему пропала вся мотивация, сплошное почему? почему? почему? почему?! Ведь он понимает себя, он знает, что ему нужно, что нужно телу, что голове, почему ничего не работает? Почему он делает так мало, но хочет чтобы работало? Он отрицает, но постепенно приходит к мысли, что возвращается в то состояние, из которого выбирался месяцами до. Как только Эд узнал о приближении «расфасовки», он сначала, конечно, обрадовался, так как давно всё для себя решил: физика с химией успели заебать, а потом настоял на встречу с Арсом. Тут-то мы и возвращаемся на час назад от первого действа. гейства. Все мы понимаем, что Арсений не один такой фрукт, решивший упасть подальше от своей «яблони». Двери в «светлое будущее» всё приближаются, надо решать какую открывать: и вот ты стоишь, глубоко вздохнув, слушая внутренний голос, ну или голоса внутренних чёртиков, тянешься к одной из дверных ручек, как по рукам прилетает жестокий и такой точный удар от общества, в частности, от родителей, а они там, конечно, сами от общества наглотались. Так и у нашего героя. У него всегда были интересы, он всегда знал, чего хочет или хотя бы то, к чему его тянет. Родители-экономисты же, что имели другие планы, считали: сынок отлично справится с продолжением семейного дела, к слову они не были бедной семьей, кстати с двумя детьми, однако они забыли предупредить об этом самого Арсения. Поэтому примерно в 8 классе, за первым серьезным разговором о тех самых, ранее упомянутых, дверях, если говорить коротко, Арсению разбили мечты, что были планами и целями, а теперь так и останутся мечтами. Конечно, это не одноразовая акция. Арсений пытался говорить, пытался обсуждать, хотел компромиссов, хотел правильного выбора, много думал, но шёл по указаниям отца, занимаясь «своим» в свободное время. Когда на слова о твоих мечтах очень быстро и четко находят «аргументы против», подгоняя «аргументами за» про другую сферу, не возможно оставаться стойким и уверенным. У тебя только дверь перед глазами, у отца же все ключи, карты и навигаторы, да ещё и дверь ближе, железная такая, прочная и красивая. Нет-нет Арс вспыхивает новыми идеями, никогда не бросает то, что любит, но понимает, что теряет время, что на двух стульях не усидишь, что может потерять всё, идя на поводу отца. Стоит отметить изысканное воспитание, то самое «слепили, что хотели, и того мало, лепим дальше». Эд залетев с опозданием, набросился на друга: — Арс, заебал, как же давно я тебя не видел! К ним подошла девушка, приятная на вид шатенка с не менее приятным голосом: взять заказ. Выграновский быстро на неё переключился, чем дал Арсу время подытожить все мысли, что трепали последнее время. Девушка сыпалась с шуток, Арс думал: хотелось сказать всё и сразу, девушка уже записывала на салфетке номер, Арс выругался про себя, что Эд слишком быстро справился. — Я понимаю, что с убеждениями твоего отца — начинает друг. — Эд — перебивает Арсений. — ...понимаю трудности.. — Эд — повторяет Арсений. — Но твой пессимизм мешает, я знаю множество людей в школе, что идут... — Выграновский. — чуть громче, чем следовало бы, произнёс Попов — значит так, я не придумал, как сформулировать описание плана своих действий, так что скажу коротко: отец уже написал заявление на профиль географии и математики. Стой — он взмахнул руками, когда Эд уже было хотел возразить — тут я ничего не могу сделать, тем не менее, никто не отменял дополнительные профильные, я узнавал, что многие так делают. Я знаю, что готовится к поступлению по двум совершенно разным направлениям есть сложно, но меня это не останавливает. Нет, конечно, тормозит, но я подумал, что лучше пытаться до тех пор, пока можно будет. Лучше делать что-то, не боясь, чем бояться, ничего не делая. Второе слишком часто преследует в повседневной жизни. Эд рад был это слышать, слышать голос Арсения, как минимум. Они говорят о знакомых, что учились на одних направлениях, сдавали другие, о том, что личные профильные наверняка еле успевают закончится до дополнительных, философствуют о роли лжи в жизни, о «хочу» и «надо», о том, что кто-то явно украл часы в сутках, кто-то плохой, видимо, ибо часов там, определено, должно быть больше... — Кстати — вспоминает Арсений, когда они вдоль и поперёк обговаривают ближайшие и прошедшие месяцы, обсуждают студию Эда — не мог бы ты мне кое с чем помочь ? — Арс копается в карманах и достает длинную красную нить. Эд уже слышал, что Арс хотел её завязать и «смотрите он доверяет это мне» проносится у него в голове...