What we do in the light

— Нандооор! — по всему дому пронесся возглас Нади, сотрясая все живое и неживое. Нандор скорчил недовольное лицо, огляделся по сторонам, ища укрытия, и не придумал ничего лучше, чем спрятаться за занавеску. — Я вижу тебя, тупой ты идиот! — вместе с Надей в его комнате оказалось что-то еще, опознаваемое как проблема. Большая такая проблема. — Как ты меня нашла? — обиделся он. Надя закатила глаза. Собираясь с мыслями, она перекладывала какие-то бумаги из одной руки в другую, ее страшно бесило, как Нандор несерьезно относится к работе в вампирском совете, и как этот некогда грозный воин строит из себя ребенка, и желает при этом, чтобы все ему в этом подыгрывали. Нандор, ожидая своей участи, думал о том, что Надя в этих своих очках похожа на порно-учительницу, видео с которой показывал ему Ласло. Не то, чтобы ему не понравилось, просто та во время всего действа была почему-то одета в нечто, напоминающее ему Аль-Куоландарские одеяния, отчего он никак не мог сосредоточиться. Нандор моргнул. — Хозяин. В комнате возник Гильермо и почуяв неприятности, собрался было уйти прочь, но Нандор вовремя пришел в сознание. — Гильермо! Видишь, Надя, я сегодня просто нарасхват! — он уже двигался по направлению к двери, отчего выражение лица Нади становилось все обреченнее. Ну ничего, — читалось на нем, — я тебя еще достану. — Ты спас меня от гнева этой женщины! — они уже шли в библиотеку, Гильермо при этом был подозрительно спокоен и молчалив. Пока Нандор жаловался на какие-то важные вампирские документы, которые он «оставил на столе, а утром там их уже не было», можно было заметить, как глаза Колина Робинсона, сидящего в кресле за газетой, сверкнули нездоровым радостным блеском. Гильермо же поправлял очки, оглядывался по сторонам, будто бы не знал весь этот дом наизусть, а оказался здесь впервые, и только собирался стать фамильяром Нандора Безжалостного. Который безжалостно не замечал ничего вокруг, но только если это не была неправильно закрытая дверь. — Хозяин. — Гильермо. Никаких выходных или чего-то-там-еще, я сегодня не в духе. И еще, — он вышел из комнаты, но все еще продолжал говорить, — испорченную еду не нужно замораживать, ее нужно выбрасывать. Поворот головы, взгляд в камеру.

***

— Если бы вы могли чем-то заниматься, когда на улице день, что бы вы делали— Гильермо зажигал свечи в комнате Нандора, чтобы после того, как хозяин наконец ляжет спать, снова погасить их. — Никогда не думал об этом. — признался Нандор, наблюдая, как его фамильяр делает свою работу. — Прям-таки ничего не делали? — он уже закончил со свечами, и подошел, чтобы подать руку. — Я бы хотел увидеть море, при свете. Днем. — зачем-то уточнил он, укладываясь в гроб. — Хороший выбор, хозяин. Подождав, пока Хозяин заснет, Гильермо вышел в темноту коридора, прикрыв за собой дверь. «Наутро» Нандора все еще ждала Надя, которая бесцеремонно растолкала его, и бросив «опаздываем», стала объяснять Ласло, что его гипноз на нее не действует и она не собирается ничего такого делать с его проклятой шляпой, любимый, неужели ты совсем выжил из ума. Нандор вздохнул, а когда сам вылез из постели, заметил, как в его комнате что-то поменялось. На столе была картина. Вроде бы. Там было море, а вдалеке можно было увидеть парусник, который то ли приближался к берегу, то ли отдалялся от него. Рядом лежала записка, в которой было лишь три слова: «у меня выходной». Вот засранец, конечно, теперь он один на один с Надей, и не отвертится от своих таких важных дел.