Думать вредно...

«Ты думаешь, я догоняю!» Скомканный поцелуй. Губы Юры совсем не похожи на Ленкины, они тонкие и сухие, местами потрескавшиеся (он чувствует на языке металлический привкус). Волосы Юры сильно отличаются от мягких локонов Лены, они жесткие и короткие. Руки Юры не идут ни в какое сравнение с руками Лены, они длинные, сбитые и совсем не нежные. Спина Юры ни капли не схожа с плавным изгибом Лены, она словно стальной стержень. Поцелуй лучшего друга и поцелуй любимой женщины… Шибанов запутался. Резкий визг тормозов привел опера в чувство. Черный внедорожник едва не столкнулся с ним самим, наверно, только по счастливой случайности, остановившись в каких-то жалких пятнадцати сантиметрах от самого мужчины. — Смотрите по сторонам, Анастасия Николаевна! — полные губы стажерки Брагина сложились в ухмылку. Девушка гордо продефилировала мимо Шибанова, оставляя за собой шлейф ненавязчивого цветочного аромата, остановившись у входа в здание только для того, чтобы бросить издевательское: — Я не виновата, что Вы не смотрите по сторонам. — Извините, -Миша и сам понимал, что просто сорвался на Насте… а это выход! — Настенька, а не поужинать ли нам? Мерзко. Не в его правилах использовать девушек в личных целях. Брагин этого не одобрит. Наклонит голову вперед, нахмурит чернющие брови, и будет смотреть так, словно может оправдать любой его поступок, только приведи Миша веские аргументы (в его случае, подойдет даже: «Бес попутал!»). — Вы голодны? — лисий голосок стажерки прервал воображаемую лекцию Юрия Иваныча о неуставных отношениях, о том, что пора бы уже помириться с Леной. Но ведь он с ней и не ругался, чтобы мириться. Его просто выкинули из жизни так же легко, как выпроваживают пьянчуг из бара, где работает его бывшая. — Очень! — к черту Лену! К черту Брагина! Пора отправиться на встречу новому. Глядишь, может Настя и не такая стерва, которой хочет казаться. Приголубит, поцелует… — Давайте я Вам принесу бутерброд из столовой? Его отшили. *** Шибанов остановился в проходе, смотря на то, как Юра копается в бумагах, перегнувшись через весь стол. Вот дело об убитой девушке (ножевое ранение в живот), забитый до смерти собственным братом мужчина, утопленник, самоубийца… слишком много, чтобы перечислить все. И посреди всего этого кровавого хаоса стоит он. Юрий Иванович Брагин — полковник следственного комитета, счастливый семьянин. Хотя, тут как посмотреть. В последнее время что-то не ладилось у них с Верунчиком. Амбиции жены не давали Брагину покоя. Судья и следователь в одном доме; бедные Ксюшка с Максом: не дом, а самый настоящий штаб правоохранительных органов. Органов, которые все меньше и меньше работают сообща. Организм — семья начинает потихоньку разваливаться. — Мишань, чего застыл? — Залюбовался я тобой, Юр Иваныч! Шибанов облизнул пересохшие губы, потому что не соврал, засмотрелся на своего же друга. На загорелую шею, не скрытую воротом форменной рубашки, на широкий разворот плеч, на которых красовались погоны, на крепкую грудь, мерно вздымающуюся при каждом вдохе. На лицо смотреть не получалось… — Эй, Миш, прикрой-ка дверь. — Зачем это? — Шибанов на автомате начал отступать к дверям, чтобы выполнить распоряжение. Закрыл. Подумал. Занервничал. Поздно. Брагин подошел вплотную, его нос оказался непозволительно близко от лица опера. Волоски на руках встали дыбом. Миша непроизвольно повторил действие Юры — вдохнул полной грудью запах друга. Запах бумажной пыли и дорого парфюма с легкой примесью женских духов (это, наверняка, Вера обняла на прощание), почувствовав который Шибанов невольно успокаивался, ведь он ассоциировался исключительно с безопасностью, с домом. Юра и дом — синонимы. — Да вроде не бухал… — усмехнулся гад такой. — Иди к черту, Брагин! Сука ты, Юра! — Шибанов отпихнул мужчину от себя, возмущенно засопел и отвернулся. Век бы эту смазливую рожу не видеть! — Мишань, ты чего? — растерянный голос раздался из-за спины, горячие ладони опустились на напряженные плечи. Казалось, что в месте соприкосновения кто-то приклеил горчичники: пекло очень даже похоже. Мужчина не знал, что ответить. Что с ним… Нездоровое влечение к Юре? Да. Желание попросить Верунчика поделиться местом в их уютной семейной жизни? Несомненно. Странные сны о поцелуях с полковником Брагиным? И снова в точку. Этот гребаный сон, который и подпортил всю малину. Дней пять назад, когда Миша еще прижимал к себе хрупкую фигурку Лены в нагретой постели, ему приснилось ЭТО. Его дама сердца трепетно прижималась к груди Миши. Миниатюрные ладони невесомо поглаживали спину Шибанова. Их привычный поцелуй. Но хватка на спине внезапно усилилась, а затем пальцы, неожиданно ставшие крупнее, и вовсе вцепились в волосы опера, оттягивая назад. Сменился запах… — Брагин, — проснуться с именем друга на выдохе — это самый край, еще чуть-чуть и мужчина впадет в окончательное безумие. Лена уже не спала, она молча поднялась со своей половины кровати и, подойдя к шкафу, все в той же тишине начала собирать вещи. Миша не препятствовал. — Жизнь крошится в осколки, Надежды гаснет свет…- случайно услышанная песня как нельзя кстати подходила моменту. — Извини, Юр! Все нормально… Я пойду, попробую помириться с Ленкой. Глядишь, что-нибудь срастется. Ему нужно взять себя в руки и спокойно объясниться перед Брагиным. Тот поймет и примет, всегда принимает. Лишь пару дней… Через два дня Миша будет провожать своего полковника на вокзал, посадит на поезд до Москвы и напомнит о самом важном в их жизни правиле: — Если что случится, не лезь на рожон и звони мне! Не забывай, Юр Иваныч: ты думаешь, я делаю! О правиле, которое сам и нарушил. Слишком уж много Шибанов начал думать. Опоздал…