Комфорт

Феникс прошел через дверь новоприобретенного дома с тяжелым вздохом. Это был длинный рабочий день, и он был счастлив наконец-то присесть, отдохнуть и поужинать с любовью всей его жизни — Майлзом. Это было бы прекрасно... ...если бы не тот факт, что он не мог избавиться от полных печали чувств, пробирающихся в его разум. Его плечи поникли, и он сделал еще один вздох, вынуждая своего мужа оторвать взгляд от газеты, которую тот читал. Глаза Майлза метнулись к Фениксу, пока он думал, что мог сделать. Должен ли он спросить, что не так? Должен ли подойти и утешить? Это то, в чем он не был силен. Он снова пробежался по нему взглядом и наконец решил, что делать. — Райт, — сказал он, откладывая газету. — Что-то случилось на работе? Ты, кажется, немного не в себе. Он придвинулся ближе к Фениксу и положил руку на его колено, глядя прямо в глаза. Феникс фыркнул и выдавил слабую улыбку: — Хватит назвать меня Райтом. Мы женаты, черт возьми, — он сухо усмехнулся и посмотрел на Майлза. — Это просто тяжелый день на работе. Сильно не переживай, это правда не настолько важно. Он покачал головой, прежде чем протянуть руку и положить ее поверх ладони возлюбленного. Майлз схватил руку в ответ и переплел их пальцы, густо краснея. Он в смущении отвел взгляд и сказал: — Ты идиот. Очевидно, что это не пустяк, но тогда почему ты не хочешь рассказать мне, что случилось? Что самое худшее я могу сделать? Развестись с тобой? — он цокнул языком. — Ну, я полагаю, что мог бы, но это не имеет значения. Он помахал рукой перед своим лицом. Феникс вскинул брови, прежде чем, посмеиваясь, опустить взгляд и наконец решить рассказать Майлзу, что не так. Он понял, что, раз уж тот был его мужем, то заслуживал знать, что испытывал Феникс. — Раньше в зале суда я допрашивал свидетеля и выкрикивал противоречия и тому подобное, да? — он сжал его руку, пока говорил. — Но потом прокурор стал опровергать мои обоснованные противоречия, и это выбесило, потому что судья, конечно же, принял его сторону. Почему он вечно встает на сторону прокурора во время заседания? Это нечестно. Майлз открыл рот, чтобы заговорить, но был прерван продолжением тирады Феникса. — Я понимаю, что он должен всегда оставаться беспристрастным, но иногда мне кажется, что он предвзято ко мне относится, поскольку почти всегда предполагает, что сторона обвинения права, и заставляет меня чувствовать себя идиотом, когда я делаю даже малейшие ошибки, — он убрал руку с ладони Майлза и скрестил их на груди. — Я знаю, что эти мысли — чепуха, но я просто не могу избавиться от них. Его голос смягчился под конец, и Майлз погладил его по плечу. — Это нормально, Феникс, ты же знаешь, судья делает это не специально, — Эджворт ухмыльнулся. — На самом деле, я уверен, что он любит тебя, потому что ты всегда привлекаешь убийц к справедливой ответственности. Он положил голову на грудь Феникса и снова заговорил, на этот раз тише: — Это одна из причин, почему я люблю тебя так сильно. У тебя очень развито чувство справедливости. Майлз покраснел сильнее, чем раньше, и взглянул на Феникса, который уже смотрел на него сверху вниз. — Ты замечательный адвокат, — сказал он тихо; было бы странно говорить такие вещи громко. — Один из самых лучших, на мой взгляд. Феникс погладил его по голове, затем провел рукой по волосам, путаясь в них. — Ты же не хочешь сказать, что... — он замолчал со слабой улыбкой. — Я не настолько хорош. — Нет, настолько. Хватит быть таким скромным идиотом, — проворчал Майлз. — Мне напомнить, что ты победил и меня, и фон Карму на заседании? Феникс закатил глаза, глядя на своего партнера, и продолжил проводить руками по волосам. Он вспомнил время, когда считал Эджворта своим соперником и врагом. Казалось, что прошла куча времени после того, как они провели первое дело друг против друга. В то время он мог бы поклясться, что они должны были быть смертельными врагами или что-то в этом роде. Тот факт, что спустя несколько заседаний они стали друзьями, был шоком для него. Не то чтобы он жаловался. Наоборот, он был рад, что все случилось именно так. — Майлз, — начал он после нескольких минут тишины. — Я люблю тебя. Майлз поднял на него глаза и, не теряя ни секунды, сказал: — Я люблю тебя тоже, Феникс. Больше, чем ты можешь представить. Он прижался ближе к нему и прикрыл глаза, чувствуя тепло и удовольствие от близости со своей настоящей любовью.