Рассказы заброшенного вагона

Второй день смены лагеря. Высокий мужчина в такой же чёрной, как и в предыдущий день рубашке, чуть подрагивал от холодного ветра. Его взор как и путь были устремлены в сторону медпункта. Ему было поручено доложить Акико о всех присутствующих детях во втором отряде, и он послушно выполнял заданное. Стопка бумаг, с медицинским справками каждого, слегка дребежжала от ветра в руках воспитателя. Потертые, блестящие от гуталина ботинки стучали по раздробленному асфальту, а с сосен падали редкие капли воды, оставшиеся после ночного дождя. Мужчина наклонил голову к плечу, дабы почесать им участок щеки, который так сильно зудил после комариного укуса. Ода неспешно шёл в тишине, он любил прогулки в одиночестве, да и торопиться было некуда поскольку в случае если медсестры не будет на месте документы окажутся на столе Глав врача и вернувшись она их точно заметит. Не прошло и пяти минут как Сакуноске уже открывал тыльной стороной руки белую, пошарпанную дверь, ведущую в мед корпус. Здание в общем было довольно маленькое, хотя сопрягалось со столовой, в которую вскоре должны были прибыть ребята всех отрядов. А некоторые даже сейчас оставались дежурными там. Бледно - серые стены из плитки в сочетании с кафельным полом, создавали явную атмосферу какого нибудь городского медицинского центра, или даже больницы созданной для экстренных случаев. Единственное, что губило всю эту атмосферу было освещение - дневной свет хорошо просачивался через окно в конце коридора и пластмассовые двери кабинетов, в прямоугольный люминесцентной лампе не было сейчас никакой необходимости. Повернув направо, Ода переложил листовки на одну руку, другую приставил ко рту прокашлявшись и постучал в очередную белую дверку. Акико явно была занята очередным лечением, из за двери раздавались звуки негодования медсестры и оправдания недовольного ребёнка. Воспитатель положил ладонь на ручку двери и начал легко опускать её вниз, но сделать это полностью ему не дали. Мужчина резко отпрянул назад, когда дверь перед ним распахнулась. Из дверного проёма выскочила довольно взбудораженная медсестра, не заметив Сакуноске, она обернулась обратно на пациэнта, явно решив что-то добавить в конце. - Чмырёнышь, чтоб такое в последний раз!! В прошлом году что-ли не хватило? - Акико развернула голову на воспитателя, а потом опять на пациэнта и поняв что тут присутствует ещё один человек, обратилась наконец к вошедшему в медкорпус, - Аааа, Сакуноске, дорогой! - женщина по-доброму сложила руки на груди, а затем и вовсе начала жестикулировать одной, выпячивая указательный палец, - Давно уже не виделись, документы принести заставили? - Да, прошу, - Ода кивнул, хотел было передать стопку бумаг прямо в надёжные руки и подметил: - а у тебя я как погляжу тут работа вовсю кипит. - Ой, да не говори. Тут вообще тяжёлый случай, - Йосано наклонилась ближе не обратив внимание на бумаги в руках собеседника, - помнишь, как в прошлом году Акутагаву из третьего отряда постоянно мутузили по всему медпункту и чуть полицию не вызвали? - О, вот оно что, - Ода засунул руки в карманы бежевой накидки, - я думал, он перестал. - Вгляд мужчины проскользнул за спину медсестры, и он заметил бедного, худючего паренька с ссадинами по всему телу выше пояса. Рядом с ним, на койке лежал стетоскоп и темно-синяя заношенная футболка с катышками. Мальчик упёрся обоими руками в край кровати и обиженно рассматривал кафель. - Ой, да это вообще ужас, как я только тут выживаю с такими, - женщина приложила руку кончиками пальцев ко лбу, выразив свою усталость от всех этих детей. - да ещё и Куникида весь на нервах был, когда его сюда притащил. - она продолжала свой рассказ, не прекращая повышать голос и не давая собеседнику, явно уставшему уже в начале смены, вставить хоть одно слово. Ода особо не зацикливался на повествовании, а внимательно наблюдал за "больным". Собственно, его действия начинали напрягать. Мальчик облокотился на койку, помогая себе встать на ноги. Что-то бурча себе под нос и переваливаясь с ноги на ногу, Рюноске сделал пару оборотов вокрус своей оси, оглядываясь, не заметив пристального наблюдающего взора за спиной медсестры, тот вздохнул и резко подскользнувшись некачественный подошвой по очень гладкой поверхности шмякнулся на пол, тихо прошипев что-то нехорошее. Посидев в таком положении с минуту собираясь с мыслями и сожелея о окончании столь интересного и красочного трипа, парень покрутил головой, тяжело вздохнул и быстро поднялся после потянувшись. В этот раз оглядываться он не стал-подошёл к тумбочке в углу кабинета и дёрнул за металлическую ручку, прикрепленную к верхней полке. Пространство там было заполнено различными склянками, ватками, одноразрвыми палочками для проверки горла на покраснение и всякой иной медицинской утварью, мальчик быстро и незаметно для Оды выудил от туда несколько шприцов. Провернув такие же действия с остальными двумя полками, Акутагава перевёл взгляд на высокий бледно-зеленый шкаф, с миниатюрными полками внизу. Распахнув дверцы, парень залез туда прямо с головой, попутно вдыхая аромат всего гардероба медиков. Дальнейшая картина напомнила Сакуноске обычный поход по магазинам одежды. Юноша вынимал поочереди халаты из хранилища, ухватывался за вешалки, на которых они размещались, и подносил вплотную к своему телу. Затем он оборачивался к зеркалу, стоящему на полу кабинета, и внимательно всматривался в свое отражение оценивая прикид. "Перемерив" белый, светно-голубой, голубой, розовый и синий, почему-то сильно запачканый кровью в зоне рукавов, халаты, парень достал комплект, состоящий из мутно-синих выглаженых штанов и медецинской кофты с треугольным вырезом, но и тот не пришёлся ему по вкусу. Наконец, загребущие руки добрались до чёрного плотного халата, напоминающего одежду, которую используют юноши на уроках труда, дабы не заморать свою форму. В этот раз Рюноске не просто приложил накидку, а запустил свои руки в рукава, аккуратно одернув воротник. Элегантно развернувшись, мальчик посмотрелся в зеркало и довольно улыбнулся. Конечно, после "похода по магазинам", нужно отнести все "покупки" домой. И конечно, надо выйти из "торгового центра". И конечно, выход был сааамый что ни на есть обычный. Акутагава стремительно приблизился к окну, через которое проходил свет, падающий на рабочее место врачей. Пацанчик ловко запрыгнул на стол, встав ногами, обутый в тряпочные кеды из фикспрайса болотного оттенка, на какие-то документы. - Йосано..,- Мужчина приподнял свободную от документов руку, чуть выставляя указательный палец, пытаясь вклиниться в разговор. - Погоди, Ода, не перебивай..,-медсестра хотела возразить ещё, но собеседник всё же перебил - Нет, обернись срочно. Уставший взгляд Сакуноске и удивлённый от Акико одновременно приземлились на паренька. Тот же, в свою очередь, испугавшись гнева медицинской сестры, моментально распахнул окно и прыгнул вниз прямо с подоконника. Женщина рванул с места, и на половину высунувшись окна, закричала вслед юному нарколюбителю - Ах ты мелкий!! Я тебя достану, скотина ты такая. - любой человек, знающий Акико хоть чуть знал, насколько она страшна в гневе, и не собирался её злить. Но Рюноске был особым случаем и к тому же тяжёлым. Приземлившись отчасти на колени и порвав штаны на них, беглец оглянулся. Тут же сорвался с места, предпологая что за ним будет погоня. Чёрный халат, подол которого развивался на ветру, он застегивал прямо во время бега, а ветки и хлюпающая грязь под ногами множество раз чуть не выбили его из темпа. - О боже.., - сестра провела ладонью в чёрной резиновой перчатке по лицу и отрицательно покрутила головой, - ладно, ну его к чертям, пускай бежит на здоровье, хотя какое у него-то с его образом жизни здоровье... - Акико отошла от окна и наконец взяла из рук, приблизившего к ней Оды, бумаги. - Даже не будешь его догонять? - монотонно и со стороны могло бы показаться безразлично, спросил воспитатель - А смысл? Ему вообще все равно, как я поняла. И тут наступила тишина. Йосано, усевшись за свой личный стул положила пачку документов прямо на центр. Её элегантные руки, легли на ручку и верхнюю листовку одновременно. Целью её было просмотреть информацию насчёт детей лагеря и поставить подписи. Звучит легко, но стоит учесть, что в этом заведении сейчас находится около сто пятидесяти человек, хорошо что пятый отряд не стали формировать... Сакуноске подбирал халаты, ранее раскиданные по полу нарушителем. В его голове опять всплыла утренная перепалка Осаму и Накахара, воспитатель распрямился, начав беседу. - Слушай, Акико, а что ты думаешь насчёт Осаму Дазая? - он повесил пару накидок на локоть. - Всмысле, - медсестра протянула, не отрываясь от скучных листовок. -Тебе не кажется он каким-то... странным..? Ну, он постоянно ходит в явно уже давно пожелтевших бинтах, да и ведёт себя несколько неестественно местами. - Нет, Сакуноске, то есть, а кто вообще такой этот Дазай? - женщина вопоосительно уставилась на мужчину. - Что... ... После обеда в столовой все ребята опять выходили на территорию у корпуса, дабы погулять и начать подготовку к завтрашнему вечернему делу. Второе же никто не решался начинать. И Чуя был в их числе. Он планировал выступить завтра, но до сих пор не набрался смелости посетить Акутагаву и не придумал способ упросить того выступить вместе с ним. Мальчик неспешно шёл по узенькой тропинке, состоящей из отдельно лежащих камней. Ветер обдувал его румяное веснушчатое лицо, а капюшон от толстовки смешно подпрыгивал на спине с каждым шагом. На самом деле эта прогулка выглядела довольно живописно. Вокруг деверья, на этом участке в основном берёзки, с многочисленными каплями росы, причудливо искаженно отражающими небо и здания вокруг. А ещё не очень качественно отреставрированные строения вроде качелей, каруселей и других развлечений, покрытые новой краской поверх множества слоёв старой. И в центре всего этого, на дороге меж высокой сочной травы, стоит парень в абсолютно неяркой одежде, но при этом с контрастными приятного оттенка карамельными волосами, такими мягкими и чистыми даже на вид. Весь прикид которого укарашала странная чёрная шляпа несколько похожая на дамскую. И всю эту идилию окружающую героя на самом деле так легко разрушить, что собственно и происходит. Накахара пинает очередной более крупный камешек, попавшийся ему под ногами, и поднинамает умиротворенный взгляд в сторону леса. Не успев ничего сделать, парень ощущает, как на него сейчас налетит какой-то неуравновешенный в чёрном халате, похожий на сбежавшего из псих больницы. Чуя, обернувшись полностью, впадает в ступор, ведь мальчик бежит прямиком к нему, будто собирается хорошенько врезать. Но к счастью или к несчастью Чуи этого не происходит. Но зато неизвестный словно не видя ничего перед собой сбивает бедолагу с ног. Стремглав несящийся падает, сделав кувырок и неприятно припечатав лицо в гальку, ненарошно ещё больше раздирая и так поцарапанные колени. Накахара же почувствав как чужие колени резко вбились в тыльную часть его коленей так же сваливается на землю, успев подставить руки, тем смягчив удар копчиком о поверхность. Но на ладонях почувствоалось лёгкое жжение. Почти что через секунду, сбивший парня незнакомец поднимается, смахнув одной рукой приставшие к лицу камешки, а другой в римском рукопожатии хватает рыжеволосого, тем самым помогая встать. После парень опуская правую сжимая её в кулаке, а левой всё ещё держа нового попутчика, вновь быстро устремляется вперёд. И быстро тараторит на бегу, теперь уже с несколько шокированным Накахарой в паре. - За нами погоня. Мне нужно укрытие. срочно, - у парня явно сбилось дыхание, и он нервно сглатывает, оборачиваясь. Тогда уж и Чуя немного приходит в себя начиная набирать темп, придерживая неосязаемую шляпку, которая слетела ещё во время столкновения. Они бегут прямо, к корпусу их отряда, настолько быстро, что Танидзаки, сидящий за уличным столом, ничего не успевает им предъявить, лишь привстаёт приоткрывая рот. Тут уже мальчики поднимаются по бетонной лестнице, забегают в коридор, и чудом скрывшись от Наоми, проскальзывают в самую дальную комнатку. Чуя наклонившись вперёд, упирается обоими руками в колени, не обращая внимания на продолжающееся жжение в них, и тяжело вдыхает воздух. Чувствуя, как потеет недавно отмытое тело, парень мысленно проклинает своего напарника, не только за резкое столкновение. А тот в свою очередь чуть ли не падает на пол, в глазах все плывёт, руки подрагивают, а изодранные коленки подкашиваются. Он странно улыбается, явно довольный тем, что смог сбежать. И крутит головой, таким образом чуть разминаясь и приходя в себя. - Где тут можно спрятаться? - темноволосый вопросительно смотрит на собеседника, настолько вопросительно, насколько может, учитывая максимально редкие, светлые, практически по всему периметру, брови уменьшающее выразительность его эмоций. - А.. А может извинишься для начала, наглая рожа? - Прости, тут был вопрос моей жизни и смерти в этом лагере. - Становясь ровно, Аку выгибает спину, после наконец счищает с себя грязь приставшую после внезапного циркового номера при встрече с рыжей бестией. - Хм... - Чуя сразу вспоминает изначальную просьбу беглеца и оглядывает комнату. На самом деле Чуя рад, что в комнате сейчас кроме них никого не находилось, ибо вся данная ситуация выглядела максимально абсурдно. Параллельно размышляя над своим видом, парень высматривпет хорошее место для скрытия своего нового знакомого. По сути, места было всего два: одно - это пространство под кроватью, а второе - это шкаф, в котором сейчас находились вещи всех жителей комнаты. Выбор был очевидным, и через пару минут Рюноске уже подталкивали в спину, чтобы тот побыстрее устроился под вешалками Осаму, в самом низу отдела. И только тогда Чуя заметил в мясо ободранные торчащие колени бедного юноши, да и когда тот поднял на Накахару свои широко распахнутые глаза, тот заметил несколько садин и кровь льющуюся тонкой струйкой из обоих ноздрей бедолаги. - Пхпхпх.. Во тебя угараздило, - Накахаре стало немного жалко этого заморыша - но ничё, ща проведём дизинфекцию. - Чуя метнулся к тумбочке, перед этим захлопнув дверцу шкафа, чтобы на случай если кто-то войдёт он не заметил беженца. - Аааййй! - похоже юный рокер не рассчитал силы и слишком сильно захлопнул дверцу, что зеркало находящееся на обратной стороне шкафа решило внести и свои изменения в сегодняшние хирургические преображения носа беглого наркомана. - Аарх.. - гордость не позволила Чуе извиниться, да и вполне неплохая месть за.. Ох! Похоже он только заметил сильные ссадины на своих ладонях, вот за них и месть. Откапав в тумбочке зелёнку первым делом осторожно начал наносить её, приделанной к крышке кисточкой, на свои ссадины, время от времени дуя на них. А после залез обратно в поисках бинтов или пластырей, которых не оказалось. Но парень не растерялся и воровато оглянувшись, подкрался к тумбочке Дазая открыв её кончиками пальцев. И наугад сунув туда менее поврежденную из двух рук, прощупав полотенца, зарядку и какой-то блокнот, из самой дали вынул пачку совсем новых бинтов, к которым по догадке увидевшего их, хозяин тумбочки бы и не притронулся. Подскачив к шкафу и открыв его помимо скрипа дверцы Чуя услышал громкое урчание снизу. - Я хочу есть.. - Аку сидел чуть вытянув ноги после открытия шкафа и придерживая урчащий живот - А не слишком много-ли ты хочешь? - конечно это было не многим, но рыжая бестия все равно был недоволен, хотя знал что за оказанные услуги этот парнишка мог бы ему подсобить чем-нибудь. Тут он решил не мелочиться и кинул спрятавшемуся огромный бублик из столовой и маленькую упаковку кефира, которую всем ребятам оставляли на полдник, который беглец пропустил находясь 10 часов в своём ярком мире. Так же рыжий поставил рядом с потрёпанным баночку с зелёнкой и закинул бинты, предварительно отматав и оторвав зубами немного для своих рук. - Ну, рассказывай, как оплачивать помощь будешь? - Накахара немного злорадно поглядывал на Акутагаву смотря сверху вниз и осторожно заматывая руки повязкой. Как вдруг... Не успел Рюноске сказать и слова, как выглянув из шкафа заметил отчаяние на лице спасителя. Накахара резко провел рукой по голове, оглянулся, и наконец понял, что во время бега горячо любимая шляпа слетела с его головы. - Думай пока над ответом... Э..? - Рюноске. - Стоп.., Рюноске Акутагава? - Ну да - парень сделал глоток кефира, уперев взглядом казалось бы кошачьих глаз на спасителя. - Тогда не думай над ответом, я уже знаю что мне надо, - Чуя на этих словах уже выходил из комнаты, засунув руки в карман, парень был рад такой удаче, - жди меня, я буду скоро. И Рюноске стал ждать. Впрочем, делать ему было совсем нечего, после того как тот небрежно пролил тучу зелёнки на ноги, сразу же пожалев об этом, оставив местами пятна на штанах и лениво забинтовал одну из ног поверх штанов. Аку теперь оставалось только есть, но даже еда была не столь ему привлекательна, поскольку тот был погружен в паранойные мысли о преследывании. Парень сидел не в самой удобной позе, его спина и ноги начинали отекать, а дверь шкафа он все же решил закрыть... Ну мало ли кто мог войти, тогда ему будет оййй как плохо! Беглец нехотя попивал молочный продукт из трубочки, косясь на огромный бублик, любезно предоставленный Накахарой. Он подобрал одно кольцо с "пола" шкафа и покрутил в руке. Изделие было свежим, мягким - Акутагава даже вспомнил, как ел подобные со своим старым другом.. "От воспоминаний этих радостных меня берет тоска " Они тогда сидели рядом с большим полем, усеянным колосьями, а солнце уже садилось за горизонт. Собеседник что-то очень активно объясняя, постоянно шутил, что у темноволосого даже начинал болеть живот от смеха. Жуя бублики, запивая водой, взятой из родника они наблюдали за облаками, медленно плывущими по нежно-голубому небу. Тогда друг достал из своих больших карманов целую банку пива, которую он лично, проявив великую смелость "скамуниздил" у старшеклассников и сидя в поле, с мелким Аку, впервые отпробывал этого таинственного, любимого многими взрослыми, напитка. Последующее после распития, молчание мальчиков, как помнит Рюноске, тогда прервала добрая матушка его друга, позвавшая мальчиков домой. Под гул сверчков друзья уминали свежеиспеченные бублики и наперегонки, спотыкаясь об обваленный бетон старых зданий, гнали на голос. Тёплые воспоминания немного успокоили парня, и он все же решился попробовать нынешний "деликатесс". Сделав пару небольших укусов он поморщился от ощущения еды на языке за долгое время и начал неторопясь жевать. Хлебобулочное изделие было невероятно вкусно, особенно в сочетании с кефиром, но всю красоту картины ломала затекшая спина парня. Рюноске решил сменить положение и поднял таз. Со спины послышалось странное шуршание, которого парень явно не ожидал. Остановив жевание, он обернулся прям с бубликом в зубах и пакетом в руках и начал вглядываться в темноту. В стене шкафа показалась небольшая щель, из которой крайне привлекательно торчало что-то неясное. Парень сделав последний укус бублика, поставил еду на ровную поверхность и враскарячку повернулся на коленях. Рукой он начал прощупывать, что находиться в этой загадочной щели. Надавив на стенку шкафа, юноша как-то отодвинул её, и теперь, прямо из отверстия в стене, у которой стоял шкаф, вываливалось море конфет разных вкусов и форм. Акутагава почесал затылок, и потянулся за желанными теперь им конфетами. В общем, ему несколько позабылось что это была совсем не его комната, да и в общем было немного всё равно. Некоторый период жизни, парень провёл небогато и многое у него было в дифиците, так что при любой возможности отхапать нечто вкусное и так много разум рефлекторно затуманивается. Через минут десять от силы, парень уже осилил половину конфет, а на другую половину ушло ещё меньше времени. Теперь уже в компании кислого клубничного леденца, в виде петушка, Рюноске сидел и смотрел в дверцу шкафа, подогнув коленки к груди и обхватив их. Тут глаза беглеца ослепил свет, исходящий от лампы комнаты. Перед ним предстал какой-то парниша, было непонятно даже, Чуя ли это. Был виден лишь его силуэт и свет прямо позади головы пришедшего. Уперши руки в бока, неизвестный оглядел гору фантиков вокруг сидящего в шкафу, а затем с ужасом, потом со злобой, потом с огорченным всхлипом обратился к нахалу наклонившись: - Как ты посмел съесть все мои конфеты??? - мальчик сильно хмурил брови и щурил глаза, - Я всё дедушке расскажу! Хм! - Акутагава продолжал молча полизывать леденец словно не понимая о чем и с кем говорит его собеседник, лишь округлив свои и без того круглые полу кошачьи глаза. Собеседник топнул ножкой и злобно утвердил: "А это я конфес.. К..к конвизкую в общем!" Схватив лежащие под кучей фанатиков бублик и недопитый кефир мальчик развернулся, и показательно, громко хлопнув дверцей, что та снова открылась, уселся на койку у окна. Рюноске остался теперь и без бубликов, и без кефира. Он злобно выглянул из шкафа в сторону мальчика, но вскоре расслабил брови. Пацан выглядел невероятно огорченным, что было ожидаемо - Фукудзава, дедушка Эдогавы, привёз эти конфеты со словами: "Только не съешь все сразу, в следующий раз смогу приехать только в выходные". И сейчас, оставшись без конфет, Рампо очень расстроился. Даже для Рюноске он смотрелся опечаленным. Эдогава сидел неподвижно, даже не мотая ногами, и не задирая их на кровать. Выражение его лица оставалось неизменным, он лишь грустно жевал остатки бублика, даже не притрагиваясь к упаковке кефира, покоящейся в правой руке парня. В шкафу, уже с открытой дверью, Рюноске просидел ещё около получаса, даже Эдогава успел покинуть комнату за это время, а Накахары все ещё не было. Парень уже какой раз перечитывал полоски древесины на стенке шкафа, сделать из самых красивых фантиков по маленькому самолётику и даже успел примерить пару висящих выше водолазок. Там же была и одежда Ацуши, которой было удивительно мало, Акутагава очень присмотрелся его длинный чёрный пояс, а ещё чёрные перчатки без пальцев. От скуки смертной парня всё же спас Чуя. Явно запыхавшийся, он придерживая шляпу, распахнул дверь в поисках своего знакомого. - Вылезай давай уже, всю одежду помнешь, - Накахара облокотился рукой на дверцу шкафа. - Меня тогда найдут и поставят на внутрилагерный учёт, а потом может и в диспансер - Рюноске был спокоен, - а тогда и выгнать из лагеря вполне смогут. - он пожал плечами. - Нуу тогда ладно, - Чуя хотел было спросить за что его так, но остановил себя, - но ты все равно должен мне, - рыжий открыл соседнюю дверцу и начал усердно что-то оттуда доставать. - Как скажешь. Накахара, тяжело выдохнув, достал из шкафа свою гитару и уселся напротив беглеца с инструментом в руках. - Я слышал от Дазая, что ты у нас клавишник, - он бросил взгляд на Рюноске и продолжил настраивать струны, - И как ты понимаешь, мне клавишник и нужен. Конечно, барабанщик важнее сейчас, но всё же... - И с какой стати я должен тебе помогать? - Акутагава скрестил руки. Он был не против, умел отлично играть, но ему это было попросту не выгодно. - Ну, как минимум, я могу тебя сдать, а как максимум я предоставил тебе укрытие и пищу - Чуя нахмурился, - но раз тебе и такого мало, я могу предложить небольшое вознаграждение, если желаешь... - Ладно, это имеет смысл. Сколько дашь? - Акутагава скрестил руки и наклонился ближе - Тысячу. - Пф.. Ну и на что мне это? Мне на один план тысяч десять. - Не ахуел ли ты? Гнида мракобесная? - тут его терпение начало лопаться, пальцы сильно сжали медиатор, что послышался тихий хруст, но тут же опомнившись, юноша испуганно расслабил хват. Гитарист потёр переносицу, - три тысячи. Не больше - Ну ты смешной, на такие деньги только если крутить, а я не особо везучий знаешь ли... Пять тысяч или я ухожу. - Чуя немного зарычал, но протянул собеседнику руку, которую второй слабо пожал. - Идёт, но ещё поможешь решить проблему с барабанщиком - сказал как отрезал рыжий конопатый. - Легко. Я уже знаю кого поставить. - А, так просто, - парень вскинул брови, - Ну ладно. - Ты даже не представился. Как с тобой работать? - темноволосый тоже решил показать насколько он недоволен. - Чуя. Накахара Чуя, - парень поправил ворот толстовки и начал неспешно менять положение пальцев на грифе, другой же рукой, в этот раз без медиатора, стал перебирать струны. - Уже завтра вечернее дело. Что исполнить собираешься? - Рюноске не был сейчас заинтересован в разговоре, но Чуя перекрыл выход. - Что-нибудь из русского.. Ну и по правилам лагеря можно только ретро, - он прилощил палец к подбородку и задумался, - Например что-то старое, типо "Белые розы" или "Тополиный пух". Плохо я разбираюсь, есть идейки? - Я раньше по радио слушал постоянно песню одну, но не помню как называется. - Напой, может я узнаю. - У меня ужаснй хриплый голос, отказываюсь. - Ну тогда скажи просто пару строк, я должен понять. Да, раньше Накахара и не замечал, насколько у собеседника прокуренный голос, но теперь понял, насколько. Строки, исходящие из уст парня сразу показались знакомыми гитарист, и недолго думая, он все-же узнал песню - О, это же "Белая ночь " Салтыкова? - Да, она, - парень спокойно кивнул. - Тогда решено, её и исполняем. Завтра с утра принесу ноты, нужно будет ночью все раздобыть. Не забудь про барабанщика. - Чуя свёл брови вниз и ухмыльнулся. - Барабанщику ноты не нужны. А теперь я пойду, у меня дела. - Акутагава вскочил с места, и, задевая вверху одежду на вешалках, перешагнул через колено сидящего напротив собеседника. - думаю, завтра мы всё успеем. Готовься. Пока. - А.., - рыжий не успел ничего толком ответить, как клавишник покинул комнату. - Тц, вот жук... ... Дазай умиротворенно лежал на пошарпанном диване, напротив столика у другой стены с кружкой брусничного чая на нем. Смотря в потолок он выдумывал то, чем же можно на данный момент потешится. К его сожалению, ни Фёдора, ни Николая, и даже Ивана в вагоне не оказалось. Пролежав тут окола часа, Осаму был погружен в глубокие раздумья. Опять удалённый от мира, он размышлял о том, чем же сейчас могли заниматься его новые... друзья. Можно ли было вообще назвать друзьями? Или они все так же оставались для него знакомыми. Гоголь нравился Осаму тем, что никогда не валялся без дела. Конечно был он без причуд, но зато не скучен. Минус был в том что, Коля скорее предпочитал действовать, а не разжевывать все в устной форме... Но, а если и открывал рот, то зачастую из него разом выходили либо колкости, либо пустая болтовня, среди которой только иногда можно было бы уловить нечто интересное. Но Дазай всегда делал вид будто увлечён рассказами этого украинца, потому что казалось, словно в любой момент когда этот затейник заметит что его речи не столь интересны собеседнику, он разозлится, а может даже и расплачется, таких лишних проблем Осаму не нужно было. Ваня сам не доверял азиату, хоть и старался обходиться обслужливо с ним как и со всеми. Он был прислугой нарушителей, однако была видна его уважаемость в этом маленьком обществе. Не смотря на своеобразную иерархию в которой он находился снизу, ему в отличии от самого юного на вид мальчика, ему доставалось меньше. И мальчик чётко понимал для себя что раз так, то Иванушка вовсе не Дурачок. Его странность и перебинтованная голова оставалась загадкой на данный момент... Вдруг тогда Гоголь не блефовал? Фёдор сейчас же был для Осаму самым интересным собеседником. Начиная от его загадочности, заканчивая его представлением самого себя. Всё же парень не успел особо сильно узнать о Достоевском за прошлую прогулку. А Серёжа... А что Серёжа?? Про него Осаму и в конец забыл, и правда. Только его всё ещё волновал его молодой вид, и как его загребли в итоге в вагон. Размышления бинтованного по рукам прервал шум вне вагона. Создавалось ощущение, что кто-то корябает металлическую стену, взбираясь наверх. Через пару мгновений, звук перенесся прямо на крышу убежища. Дазай не мог выбрать, проверять ли, что происходит или нет, но после того, как он услышал отчетливое долгое стучание, интерес взял над ним верх, и парень медленно поднялся с лежанки. Преодолев занавески, и спрыгнув с порога "дома", парень огляделся. Деревья все так же стояли неподвижно, лишь шумев своими многочисленными ветками. Осаму всё же решил оглядеть вагон снаружи. Впрочем, в первый раз он не заметил, что задняя сторона убежища была покрыта какими-то разными наверное рекламными листовками, а окна было видно лишь частично. Да и заглянуть в них не получится - внутренняя часть оставалась полностью завешана плакатами и рисунками. Место, где вагон когда-то присоединялся к составу, было ограждено наполовину периллами, будто бы это было окно, на которое поставили защиту от падений или чего-то иного. А сторона, распологающаяся ближе ко входу и вовсе была сплош покрыта заплисными деревьями, оплетающими даже небольшую площадь входа. Отличалась там только маленькая форточка, которую осмотреть было не так просто - она сделана чуть ли не под потолком. Завершив свою небольшую разведку, Дазай всё же начал искать способ забраться на крышу вагона. Звуки явно исходил от человека, человека который сейчас, конечно, притих, но всё же до сих пор присутствующего здесь. С лицевой части вагона можно было опереться только на выступы от окон, но те были слишком малы для обуви. Звук исходил точно не с задней стороны, поэтому можно было смело выбирать между узкими стенами убежища. Одна нога парня уже была уверенно размещена на периллах, а после он приставал и вторую. Дальше зацепок найдено не было, но парень мог частично увидеть, что происходило на крыше. Пока что, он увидел только гору листьев, скопившихся тут с давних времен, а ещё очень страннолежащую крупную ветку, покрывающую что-то монотонное. А вот эта вещь ещё больше подогревала интерес Осаму. Проезжая с матерью мимо железных дорог, он не замечал такой детали ни у товарных, ни у пассажирских поездов, можно было сделать вывод, что этой вещи изначально здесь небыло. Парень ловко соскользнул с перилл и, подогнувшись в коленях, отряхнул толстовку, что запылилась из-за грязи на древнем вагоне и ещё вчерашней беготни по лесу от Куникиды. А вот с правой стороны от входа было больше "креплений". Зацепившись покрасневшей ладонью за ветку, юноша приподнялся. Ноги его уже уперлись в толстые стволы у низа стены. Совершив ещё пару таких телодвижений, Дазай поднялся над вагоном по пояс, но уже видел виновника торжества. Как говорится :"Вспомнишь солнце - вот и лучик", или же была другая вариация данной поговорки... Хотя это сейчас не особо важно. Прямо на крыше вагона сидел Сыромятников, среди кучи бумаг и мелков, лежащих вокруг него, там даже были простые карандаши разной плотности и клячка. Повернувшись спиной к вторгшемуся в его пространство, он был загарожен широкой веткой, свисающей с ближнего девера, подрубленной явно специально. Он упёрся руками в "пол", а ноги развёл и подогнул по сторонам. Его плечи слегка поддрагивали, а покромсанные волосы слегка потрепались на лёгком ветерке, чуть путаясь между собой по цветам. То коричневые единичные волоски с левой стороны затылка, задевая листья, попадали на правую сторону, то блондинистые с правой стороны задумались на другую половину головы. Дазай даже чуть засмотрелся на эту чудную прическу. Но сейчас это было не столько значительно. Теперь уже встав ботинками на крышу вагона, Осаму подошёл вплотную к мальчику. - Что трясешься весь? - он мягко, но внезапно положил свою ладонь ему на плечо и улыбнувшись выдохнул, засунув руки в карманы. Мальчик дёрнулся, только заметив присутствие кого-то ещё. - А-а, Дазай, это ты, - он облегчённо выдохнул. Сигма от слова совсем не доверял Николаю, Фёдору и Ивану, но вот Осаму начал вызвать у него большее доверие. В любом случае, парень не хотел чтобы вообще кто либо видел его панику, и сразу пытался скрыть волнение, прикрываясь раздражением. Но сейчас как раз таки, Серёжа нуждался в совете кого нибудь, может даже одного из нарушителей, но точно не из тех троих кого упомянули выше. - Да, я, - он пожал плечами, сощурив глаза, - в вагоне делать было нечего, а ты тут тарабанишь вовсю. Ну, рассказывай. - Это все опять из-за Коли, - опять отвернувшись от собеседника, мальчик начал водить пальцем туда-сюда по металлической поверхности. - из-за того что я завалил "экзамен". Как же он меня достал уже. - Угу, - Осаму мог лишь поддакивать, выслушивая рассказ младшего. - Это просто ужас, понимаешь Осаму. Не только Коля, они все меня конкретно достали... Но Коля всё же является главной причиной моей злобы. - парень ещё сильнее напряг плечи, - Ты вообще видел, что он сделал с моими волосами!? - он начал трепать свои волосы на затылке обеими руками, - А мои документы? Какого черта он вообще их подделал... - тон мальчика был настолько раздраженным , что казалось, будто он прямо сейчас и вырвет все свои волосы. - Подделал..? - Осаму поменялся в лице и наклонился ближе. - Ага! Мне 14,Дазай, 14! Что я, блять забыл в этом отряде рядом с этим клоуном, - Серёжа громко дышал и был на грани срыва. - Не смена, а ужас... - Вот оно что... - Мгновение, и парень уже лежал перпендикулярно крыше вагона, закинув руки за голову, - А что в итоге? С чего ты прям так... - Осаму пытался поддержать беседу насколько мог. Сыромятников немного успокоился увидев спокойствие на лице Осаму. Для него было затруднительно напрямую спросить помощи, но всё же Дазай застал его прямо во время раздумий на грани нервного срыва, и мальчик решил хотя-бы рассказать ему про новый "экзамен". - Дело в том, что если я не буду, как они сказали "соответствовать требованиям крыс", то они отправят меня к Шибусава, а по лагерю ходят слухи что это ну очень плохо. Я понятия не имею, как мне соответствовать этим ссаным требованием! И вот что мне делать? Осаму, прикрыл глаза и приложил одну руку к подбородку, задумавшись - Ммммм... А ты не пробовал просто забить на это пока что? - Чего..? - Сигма обернулся, можно было заметить его отчаившееся выражение лица. - Ну, я в том плане, может они и хотят, чтобы ты вёл себя более непринуждённо? - он расслабил тело, ощущая приятные потоки ветра, - насколько я знаю, организация в вагоне была создана, чтобы это и делать, нарушая правила. А ты, для того же Коли, оказался слишком "правильным". - Ты мне предлагаешь рисковать? - он нахмурился, - я не хочу вылететь из этого лагеря в начале смены. Я и так на учёте. - мальчик развернулся полубоком к Осаму. - Ну не прям так... Просто, не сопротивляйся, то же посещение вагона не является особо сильным нарушением. Тебя же не заставляют идти подставлять директора лагеря или что-то в этом роде. - Верно. - Вот тебе совет. - он приподнялся на локтях, усевшись в такую же позу как Сигма, - Просто представь, что Вагон- это твой родной дом. Ты можешь навещать его когда хочешь, просто представь, что тебе тут всегда рады и вскоре это и будет так. - парень хитро улыбнулся, - А ещё я официально разрешаю тебе послать Гоголя куда подальше. Обдумав совет, мальчик кивнул. Его светлые брови расслабились, и он слегка улыбнулся, но сделал это искренне. Представление Осаму вагона его умпокоило и даже рассмешило. - А насчёт Шибусавы не беспокойся, - Дазай поднялся и, полностью выпрямившись, отставил правую ногу чуть назад, готовясь разбежаться. Громко протоптав пару раз по металлической строению он перекатился на носок и взмыл в воздух. Азиат легко приземлился на покров из веток и шишек, и, отряхнув одно колено, распрямился, одергивая толстовку. - Я поговорю с Фёдором чуть позже. - парень изящно помахал рукой Сыромятникову, и пошегал в сторону лагеря, засунув оба кулака в карманы кофты. Сигма, удивлённый такому смелому действию, мог лишь слегка улыбнуться тому в ответ и тоже помахать рукой. Проследив за уходящим знакомым, он распрямил спину и взял карандаш 2b. Через десять минут в середине его книги для рисования уже распологался силуэт Осаму среди ликорисов, набросанный мелкими, твёрдым штрихами. ... Акутагава плетётся по коридору с крупной белой клавитарой, повешенной на плече. Ноты он не взял, но они врятли ему понадобятся на концерте. Парень довольно давно играл на клавишных и сильно развил чувство музыки. Впрочем, он даже не посетил репетицию, на которую его так активно звал Накахара, который в итоге репетировал один. В центре зала столпилось много народа, собиравшегося на вечернее дело, но музыканты должны были явится первее, поэтому сейчас Рюноске искал человека, у которого может нагло забрать вещи для выступления. Чёрный халат конечно смотрелся эффектно, но всё же что- то тешило его страдальческую душу. Сейчас он одергивая всех подряд от своих дел, чтобы выпросить хоть какой нибудь элемент одежды. Чуя дал ему на это дело всего десять минут, а сам ушёл на место выступления вместе с барабанщиком. Конечно, несмотря на достаточное количество человек в группе, вожатые все равно упросили всех троих играть под дополнительную минусовку, сомневаясь в их мастерстве. Пройдя вперёд по коридору, Акутагава впечатался в парня, резко выведшего из сортира. - Акутагава, ай, прости! - Накаджима потёр нос, который угодил в висок друга. - Аа... Что это ты на себя нарядил? - Ацуши, мне нужна твоя одежда, - юноша нагло проигнорировал вопрос друга и начал облапывать пояс стоящего рядом, ища что-то явно нужное ему. - Аа... Ааакууу... ты что делаешь.. ? Пояс я тебе не дам, самому нужен! - Ацуши показал руками крест пытаясь отгородиться и отойти от приятеля. - Ацуши! Мне очень нужно. - он схватил второго за запястья. - Я бы мог тебе помочь, но это не совсем мой пояс.. Я его одолжил у Накахары -куна в начале смены, - взволнованно тораторил бедняга, пытаясь отделаться. - Не дашь пояс - вскрою вены. - Ааа... Мне или себе?! - Накаджима сильно растерялся, а Рюноске вновь проигнорировал вопрос, - Ладно, только не вреди себе, прошу. - И перчатки одолжишь. - Совсем меня раздеть решил, - парень поджал нижнюю губу и опустил руки, сдаваясь на эту не выгодную сделку в ходе которой ему придётся придерживать штаны, чтобы они не упали, всё последующее время. Мальчиков отвлек голос вожатых. Наоми и Джуничиро одновременно подзывали всех ребят на построение. Зал бы усеян подростками в различных костюмах - кто-то сразу одевался на дискотеку, а кто-то подготовил сценки на вечернее дело. Разглядывать всех Акутагава долго не смог, он должен был бежать на сцену, где его ждут остальные музыканты. Подвязав широкие штаны длиннющим поясом, который свисал сбоку, будто хвост, и натянув чёрные перчатки без пальцев, которые парень вчера видел в шкафу друга, он оттолкнул дверь и вышел из душного помещения, предварительно подождав одобрительного кивка Наоми перед уходом вне строя. Проходя по небольшой асфальтированная дорожке, парень поправлял лямку инструмента, держа в руке цепочку, забытую барабанщиком. Рюноске посещал последнего музыканта с утра, дабы тот был в курсе ситуации, и тот забыл, что отдавал клавишнику свои украшения. На небе красовалась небольшая тучка, и асфальт понемногу усеивали мелкие капли от мороси, не было похоже, что пойдёт сильный дождь. Прикрывшись от раздражающей воды чехлом инструмента, парень ускорился, практически переходя на бег. Радость то какая - их корпус стоял прямо на пути к сцене и идти до неё нужно было минимально мало времени, в отличии от других отрядов. Вот уже показались яркие, жёлтые фонари, освещающие сцену, на которой уже расположилось барабанщик и вокалист, выжидающий последнего музыканта. Рюноске поднялся по лестнице ведущей на сцену и, первым делом, передал черноволосому вокалисту его цепочку, молча кивнув. А вот гнев Чуи не заставил его долго ждать. - Рюноске, я же просил прийти на репетицию! Ладно репетиция, но почему ты и сейчас опаздываешь?? - Накахара упер руку с микрофоном в бока и слегка отвёл таз в сторону. - Ладно, ничего тут уже не сделаешь, становись на место. Гитарист поставил микрофон в длинную стойку и наклонил его чуть ниже. Передвинув стойку чуть правее, он повернулся, чтобы проверить, видно ли барабанщика. По-доброму улыбнувшись он обернулся назад и, зайдя за кулисы, забрал гитару и бережно повесил у себя на плече, предварительно подключив. Номер второго отряда шёл первым в списке, поэтому у них было время на подготовку. Затем каждый музыкант проверил звук своего инструмента и стал ждать прихода смотрящих. Диджей сидел за стойкой с разнообразной аппаратурой, подкручивая динамики. Передвинув солнцезащитные очки на макушку и потерев перепосицу он слегка улыбнулся. - Накахара, проверь микро, - он прищелкнул пальцами. - Раз-два, раз-два, - мальчик неуверенно проговорил прямо рядом с прибором. Звук раздался по залу, оглушив присутствующих. - Ай, отойди ну, - блондин прищурился, помохав рукой, жестом показывая отойти. - Извините, - парень отвёл взгляд. - Не обращайся ко мне на вы! Я по-твоему старик какой-то? Всего же на год тебя старше. Зови просто Фиджеральд. Ну или диджей, - молодой человек самодовольно покрутил ладонью. - Как скажешь... - Только не надо так вот. У нас тут не деппрессняк, лучше настройся нормально. Старые песни хороши, если исполнитель молодец. - он грустно взглянул в сторону, - Жаль что Нацумэ запретил мне ставить что-то более новое, тцц.. - Тебя тоже это правило напрягает? - Чуя в кинул брови. - Конечно напрягает! Ни одной современной песни, на дискотеке нормально не подвигаться, директор не понимает изысков современности... - Френсис закинул ногу на ногу. - А ты, что так взвелся? - Да я изначально хотел спеть кое что другое, но сводка правил меня убила, - парень провел рукой по гитаре. - О, так ты тоже... Ну слушай, всегда есть выход. - Парень еле заметно подмигнул Накахаре. - В каком это смысле? - Забей пока, не могу здесь сказать. Обратись в следующий раз, - высокий юноша слегка расслабил пестрый галстук и наклонился чуть ближе, продолжая "настраивать" исполнителей, - Аку, отойди чуть левее. Рюноске странно переглянулся с барабанщиком, но потом все же отошёл. Ведущий задернул занавес. ... Зал постепенно заполнялся, отряды распределялись по частям, самые младшие сидели впереди, а старшие мучались в самом конце зала, некоторые ребята с плохим зрением растягивали свои глаза на китайский лад пытаясь что-то высмотреть на сцене, тем самым заставляя приезжих из Поднебесной думать что их дразнят. Навес поднимался над кучей ребят, болтающих о всяких разностях, или рассматривавших лагерь с этой точки. Здесь же сидели и Дазай с Ацуши, позади пустующего места, с которого минуту назад куда-то ушёл Гоголь. Сейчас его можно было найти в первом ряду, среди шестого отряда, сидящего около темнокожего мальчика, чем-то очень похожего на самого Колю. Гоголь ругался на мальчишку, яростно жестикулируя и словно пытаясь что-то доказать. Тот же в свою очередь просто молча тупил в столб и ковырялся в носу мезинцем. - Глупый маленький мальчик, ты думаешь что станешь таким же как я всего-то напялив эти полосатые штанишки?! Какой ты жалкий! А ещё и ты... Вообще... Чёрный как чернослив, во! - Коля на полном серьёзе что-то доказывал ничего не понимающему мальчонку. Речь была про полосатые штаны, что носили оба, но вот дело в том, что у мелкого похожие как раз украли день назад... Хотя по рассказам сведетелей эти штаны Николай самолично попросил у чернокожего и сам похоже позабыл об этом. Ничего не отвечая, "подражатель" достал из ноздри липкую козявку и, не церемонясь, размазал её по рубашке Николая, вновь вернув палец в законное место в носу. - Аааааа!!! Помогите! - Он бешено крутил головой, пока его не схватила за ухо Танидзаки. - Коля, хватит приставать к мальчику. А то уши поотрываю! - она наклонилась чуть ближе, уперев свободную руку в бок. - ТЬФУ, тьфу на вас!! - подросток хотел было плюнуть либо в Танидзаки либо в маленького африканца, но так и не выбрав между двух зол запустил плевок куда-то вверх, что тот через миг упал ему на лицо. Коля драмматично всхлипнул, вытирая плевок, и сложив колени вместе, затих. Как ни в чем не бывало сидящий Осаму почувствовал чью-то холодную руку на своём плече. Обернувшись он увидел нависшего сзади Сакуноске, смотрящего на сцену. Через секунду его взгляд переключился на Дазая - Отойдем? ... Вечернее дело началось. Из устройств, стоящих по обе стороны сцены, повалил белый дым, занавес начал медленно раскрываться, переод зрителями предстали трое музыкантов в довольно специфичном виде. Все трое были погружены в темноту. Вспыхнули прожекторы, одежда исполнителей начала отливать то синим, то зелёным, то и вовсе обычным жёлтым освещением. Парень стоявший спереди, одетый в широкий вязаный свитер в черно- красную горизонтальную полоску включил микрофон, выглядывая из-под аккуратной чёрной шляпы, с багровой лентой. Он пару раз стукнул ногой, обутой в тёмно- коричневые берцы по полу и приложил пальцы к струнам. В тот же момент, как по щелчку пальца, музыкант сзади начал отбивать ритм на маленьком барабане, стоявшем с правой от него стороны. А третий исполнитель совершал поочередные зажимания пальцами, определённых клавиш, постоянно покачиваясь. Поднеся микрофон ближе, вокалист начал: " Белая ночь сиреней листву Ветер качает то робкий то смелый В белую ночь в час когда я усну Приснится мне сон удивительно белый..." Он постоянно пританцовывал, ударяя краем стопы о древесину полов. В руке блестел зелёный медиатор, а лазурные глаза прищурились. За стеной, огараживающей от зрительного зала тропинки лагеря, в непродолжительном молчании стояли Осаму и Сакуноске. Летний, непредсказуемый дождь перестал коротко моросить, однако кто знал когда он начнёт свою атаку снова, да и не с большим усилием ли? - Пойдём погуляемся до одного места, Осаму. - Мужчина бросил взгляд на подростка и увидев короткий кивок со стороны мальчика направился вперёд по темнеющему с каждой минутой лагерю. " Птица взмахнет волшебным крылом И я появленье твое угадаю В белую ночь мы с тобою уйдем Куда я не знаю куда я не знаю..." Накахара чётко проговаривал слова, параллельно скользя по металлическим струнам. Кивая в ритм, он выжидал момента начала припева. - Ты впервые в этом лагере, как я заметил. Уже обзавёлся друзьями? - Спокойный и низкий тон голоса этого взрослого человека внушали доверие у Дазая. И тот снял наушники, которые успел надеть за время их молчания, приготовившись к разговору - Да, я втесался в одну занимательную компанию. - Вот оно как.. - воспитатель, потянул руку к карману выудив от туда Маrlbolo gold (японский Duty Free) . Дазай шагая по тропинке смотрел вперёд и когда в нос ударил знакомый с родных улиц Киото запах, он обернулся на воспитателя. Отец юноши курил их, или просто похожие, когда выходил с маленьким Осаму и с его матерью на прогулки по городским паркам. Этот запах резко врезался в его память. Тогда ещё его родители были вместе и казалось что не было никаких бед, да и сама жизнь словно была ярче.. - Ода-сан, мне кажется вы знаете что курить здесь запрещено. - Осаму немного удивлённо продолжал смотреть на спутника, чуть положив голову на бок и сложив руки на затылке и параллельно уйдя в воспоминания. Воспитатель же ещё раз вдохнув смольный дым в лёгкие казалось бы безразлично произнёс: - Знаю. Но, а ты знаешь, что покидать территорию лагеря тоже запрещено? - Глаза Осаму округлились. " Белая ночь опустилась как облако Ветер гадает на юной листве Слышу знакомую речь вижу облик твой Ну почему это только во сне..." Высокий ещё детский голос мелодично сочетался со звуками синтезатора. Строки повторялись. " Белая ночь опустилась как облако Ветер гадает на юной листве Слышу знакомую речь вижу облик твой Ну почему это только во сне... " Акутагава перебирал чёрные и белые клавиши, двигаясь то вперёд, то назад. Чёрный халат мялся от инструмента, прислонившегося к нему и от утяжения ремешком штанов. -То есть вы всё знаете, Ода-сан? - для мальчишки лагерь замер на секунду. Да и они уже далеко отошли от сцены, так что полутишина нагнитала обстановку. Юноша понимал что по правилам даже просто за покидание территории могут выпереть из лагеря, а ему ведь стало впервые за долгое время интересно.. - Не всё я знаю, Дазай. Но как видишь с покиданием территории я угадал, - Дазай тихо тцыкнул, внутрине покарав себя за то как быстро его раскусили такой глупой уловкой. - Ты подговорил Ацуши соврать мне.. Раз ты это сделал, то не думаю что просто так от балды. - мужчина сделал очередной затяг. - Ты не выглядишь как человек который будет нарушать правила лишь ради того чтобы их нарушить, причинить кому нибудь вред, или же просто по чужому уговору. Ты не такой как остальные нарушители. - пока он говорил из его рта тонкой струйкой выходил прозрачный дым, который немножко завораживал перебинтованного по рукам азиата. - Но и в любом случае я не собираюсь выдавать тебя как и остальных. - Мужчина одарил Дазая своим печальным взглядом. - Почему же вы решили покрывать нарушителей, даже не по их просьбе? - Тебе стоило бы подумать какая выгода мне это делать. Я хочу чтобы все дети здесь весело провели время, узнали для себя нечто новое, и все они развлекаются так как могут, главное чтобы они не вредили друг другу и себе. От чего я и пытаюсь всех огородить... - Осаму не обратил внимание на то, что его назвали ребёнком. - Можно я задам вам вопрос? - Задавай. - мужчина сделал ещё один затяг, уже давно отведя взор от собеседника, он рассматривал редкие капли воды на коре проносившихся мимо двоих путников сосен через полумрак. - Какая разница если они вредят кому-то кроме вас?-Ода повернулся лицом к спутнику и немножко поразился пустоте его взгляда. Внимательно вслушиваясь в ритм песни, Чуя продолжил второй куплет. " Краска зари небесная высь Жаль что виденья мои все короче Сон повторись я прошу повторись, Но так коротки эти белые ночи... " Как вдруг дождь вновь решил взбунтоваться и теперь уже прежняя мелкая морось превратилась в крупные капли, ощутимо бьющиеся по дороге, крышам домов и лицам двух героев. Сигарета Оды потушилась от одной особо крупной капли и он отойдя на пару шагов с дороги бросил окурок около пяток сразу же ещё притоптав его запрятов его в мокрую землю. - Я расскажу тебе, но перед этим давай поскорее добежим до укрытия. - получив молчаливое согласие юноши, старший вручил Дазаю в руки свою вожатскую сумку, показав чтобы тот держал её над головой когда они побегут вперёд. И тут они на пару побежали по тропе время от времени звякая обувью по лужам, сопровождаемые бледной луной, выгоядывающей из за облаков и возвышающейся прямо над ними. Дазай находился словно в трансе, пока он не понял что уже отряхивается от все таки пропавшей на него воды в коридоре мед. части. С улыбающимся рядом Одой Сакуноске. " В сердце одну надежду таю И восходящему дню улыбаюсь Верю что я не во сне наяву С тобой повстречаюсь с тобой по встречаюсь... " Зал постепенно заполнялся шумом. Шнурки клавишника на клетчатых конверсах были развязаны, но это не мешало ему продолжать двигаться. Он поглядывал то на барабанщика, то на гитариста. - Всё просто, дорогой друг, - Сакуноске взял свою сумку из рук Осаму, достав от туда полотенце и протянув его подростку. - сопереживание другим, способность почувствовать себя на месте другого человека и появляющееся с этим желание помочь и сделать другим людям лучше. Это делает твою жизнь значимой. - Дазай замер. Значимой? - Жизнь начинает обретать свой смысл. Иногда может быть не для тебя самого... Но если же ты подашься в нечто противоположное, попытаешься найти свой смысл в бесконечном нарушении поставленных другими правил, в нахождении собственного удовольствия в муках других. Твоя жизнь не только не найдёт свою значимость, значить для тебя нечто будут только мимолётные удовольствия, но и они не вечны. Если ты хочешь найти свой смысл жизни, то я уже сказал тебе свой совет. - Ода наклонился поближе к Дазаю и положив свою ладонь на его голову. Юноша был в сложных раздумьях и Ода решил оставить его на минутку. Правда ли он сможет найти смысл жизни и вообще начать жить помогая другим?.. Можно было бы весело творить беспредел с другими нарушителями.. Какая разница если кто-то пострадает из за этого? Но.. Этого было недостаточно для Дазая и он только сейчас это понял. Может этот воспитатель прав? Тут скрипнула ручка двери за которую удалялся Ода, в его руках была пачка свежих бинтов, а под подмышкой пачка ваток с банкой перекисьи. " Наконец-то он избавится от этого жуткого смрада из под ткани..." Припев песни, уже давно не слышимой для двух людей повторялся все больше и больше раз до конца нарошно растянутого выступления.. " Белая ночь опустилась как облако Ветер гадает на юной листве Слышу знакомую речь вижу облик твой Ну почему это только во сне" Темноволосый барабанщик в серой футболке, с одетой поверх зип-кофтой активно размахивая палочками, выбивал не столь сложные комбинации - ЦцШшш... Больно, Ода... С-саку! - Потерпи чуть чуть.. Ии.. Как ты вообще сейчас меня назвал? - Дазай ненавидел боль, и с каждым лёгким прикосновением влажной ватки к краям загнивих вертикальных порезов на руках он шипел подрагивая всем телом. Сидя на стуле у входа около суетившегося перед его руками Одой, юноше почувствалось большое спокойствие. " Спасибо.., Одасаку сан " Луна вышедшая из за туч была яркой и светила в окна оставляя квадратные следы на кафеле, сверчки тихо трещали где-то в мокрой траве. В самом здании было зябко. Даже когда было уже не больно, Дазай слегка подрагивал. Он словно открыл свою душу этому человеку, доверив ему свои руки. " Белая ночь опустилась как облако Ветер гадает на юной листве Слышу знакомую речь вижу облик твой Ну почему это только во сне" Музыкант не снимал свою черную тканевую маску с белым рисунком кошачьей мордочки на ней. Пришёл момент и по большому барабану пришёлся удар, исходящий от педали, вдавленной ногой в высоких сапогах на большом количестве застёжек. Ода Сакуноске очень тихо пел что-то. Похоже это была песня с которой сегодня хотел выступить Чуя, но азиат совсем позабыл и о нём и о вечернем деле.. Как вдруг его пение медленно затихло. - Ты знаком с Акутагавой? - Да, а что? - тихо спросил Осаму после того как весь гной был уже почти убран с его оставшейся правой руки. - Я бы хотел ему помочь.. Но он не хочет идти со мной на контакт. Ты можешь попробовать помочь ему и тогда поймёшь про подходящий ли тебе путь я говорил тебе. - голос этого человека убаюкивал.. - Я попробую. Мне и вправду интересно стать таким человеком как вы. - Ода улыбнулся увидев по детски воодушевлённый взгляд Осаму и ещё раз положил свою ладонь на голову мальца потрепав его и без того растрёпанные волосы. -Вот и твои новые бинты. Не забывай их сменять, хорошо? - Я постараюсь. " Белая ночь опустилась как облако Ветер гадает на юной листве Слышу знакомую речь вижу облик твой Ну почему это только во сне... " Трое музыкантов прекрасно слышали реакцию зала. Отдача их очень радовала и ребята продолжали песню, по максимуму выжимая инструменты. Ода с Дазаем сидели в полном одиночестве, но одиноко им не было. Дазай впервые настолько искрине делился с кем-то почти что всем на свете. Начиная от последнего более мнение понравившегося ему вкуса палочек поки, заканчивая домыслами о том что будет после смерти и о прошлых попытках узнать это на практике. Одасаку то соглашался с ним местами, то искрине удивлялся, то не в шутку переживал за ментальное состояние парня. За этот отрывок времени Дазай сблизился с этим воспитателем больше чем с кем либо за всю свою короткую и бессмысленную жизнь. Сам он был поражён этому, но и в то же время рад. Под конец Осаму начал запинаться в своих словах время от времени зевая пока не заснул на плече у воспитателя тем самым заставив того умилиться с этого. " Белая ночь опустилась как облако Ветер гадает на юной листве Слышу знакомую речь вижу облик твой Ну почему это только во сне. " Допев припев в очередной раз Накахара отстранился от микрофона и протёр рукавом свитера запотевший лоб, продолжая интенсивно перемещать другую руку по грифу гитары, готовясь к новой партии. Оглядывая зрителей, вокалист заулыбался настолько сильно, насколько мог, радость что охватывала его не знала предела. Другие музыканты же тоже оставались довольны, но по-своему. Рюноске усердно заканчивал свсою очередную комбинацию из клавиш, а Гин усилила удары по тарелкам барабана под конец. После очередного повтора музыка полностью стихла, а освещение поменялось на более тёплое.