Письма от Аспида

      Эйприл с гордостью держала свой диплом об окончании старшей школы. Она была в ресторане Уэсо, в котором громко смеялись и разговаривали её «зелёные друзья». Конечно, она будет иногда скучать по школьным временам, когда она не сильно беспокоилась о будущей профессии, обедала в столовой с одноклассниками и часто с ними подшучивала. С черепахами тоже интересно общаться, но даже с ними она познакомилась в школьные годы. Наверно, потому она и будет скучать по тем беззаботным дням и вспоминать о них, открывая школьный альбом, где она улыбается, держа одноклассников за руки. — «Интересно, а в колледже я так же буду счастлива?» — задумалась девушка. Её мысли прервала самая младшая черепаха, поднося ей тарелку с кусочком пиццы. — Чувствуешь это? — спросил Микки, демонстрируя умиротворение. — Этот прекрасный запах свежего запечённого теста, покрытое горячим расплавленным сыром с кусочками баранины и томатов? Настоящая итальянская пицца! — Майкл, в настоящей итальянской пицце содержится только тесто, сыр и томаты, — сказал Донни, доедая свой кусок пиццы. — а то, что ты ешь — пицца, которую просто решили разнообразить другой начинкой. — Зануда… — пробубнил Микки. — Ребята, — Раф встал со своего места и поднял бокал виноградного сока. — я хочу сделать тост. Эйприл, ты потрясающая подруга и невероятно умная студентка. Ты приложила все усилия, чтобы хорошо окончить школу, и это нас всех мотивирует никогда не сдаваться и идти к своей цели, несмотря на преграды. Это говорит о многом: ты самый сильный человек, которого мы только знаем! — Могу кое-что добавить? — спросил Лео, так же вставая из-за стола с бокалом яблочного сока. Рафаэль кивнул, на что Лео обратился к подруге. — Эйприл, мы все очень тобою гордимся. Пусть этот день нам запомнится как праздник, когда сама Эйприл О`нил прошла один из тяжелых этапов жизни. Желаю тебе продолжать вдохновляться и вдохновлять. За Эйприл!       Компания друзей громко воскликнула и стукнули бокалами о бокалы друг друга. Обычно, люди чокаются спиртными напитками, но подростки решили заказать сок «подходящего цвета», чтобы, показывая папе фотография с застолья, посмотреть на его реакцию. — В честь чего такой праздник? — к столику друзей подошёл Уэсо. Он как обычно стоял в своём любимом сером смокинге с красной бабочкой на воротнике рубашки. — Я окончила школу и получила аттестат. — гордо ответила девушка и протянула свой аттестат Уэсо.       Скелет взял аттестат и, раскрыв его, удивился таким хорошим оценкам. Одни четвёрки и пятёрки (кроме тройки по литературе, но Уэсо понимает, как трудно иногда бывает искать смысл в произведениях, в которых его даже нет). Полюбовавшись пару минут оценками, владелец ресторана вернул Эйприл документ. — Достаточно похвально, Эйприл. В отличие от тебя у меня практически одни тройки были. Помню, мне чуть два не влепили по истории. Пришлось всю ночь перечитывать весь учебник… — В Скрытом городе есть школа? — удивлённо спросил Донни. — Конечно, но у нас немного другая программа, но по сравнению с человеческой программой, наше обучение кажется детским садом. Потому поздравляю тебя, Эйприл. — Благодарю, Сеньор Уэсо. — Кстати, сеньор, — Рафаэль достал свой ободранный кожаный портмоне. — Можете принести счёт? Мы готовы расплатиться. — Конечно, — скелет только обернулся, чтобы уйти, но тут же добавил. — и раз сегодня такой праздник, то так уж и быть сделаю вам в подарок одну пиццу. — Спасибо большое, сеньор. — поблагодарил Рафаэль. — А можно две? — спросил увлечено самый младший из черепах, но тут его перебил самый недовольный. — Не наглей, пожалуйста. Для нас тут и так многое делают. — Ха-ха, да, простите.       Уэсо направился на кухню, и друзья проводили его счастливой улыбкой. После они вернулись к еде, торжеству и просто семейной обстановке. Да, именно «семейной», потому что Эйприл стала в некотором роде сестрой для черепах. Она вечно вытаскивала ребят из проблем, помогала им, да и в целом поддерживала их, даже если не всегда были правы. Она заботилась о каждом, даря какие-нибудь подарки на праздники. Девушка даже замечала некоторые мелочи в поведение братьев, например, что Донни ненавидит кофе с сахаром, но если он начинает нервничать и беспокоиться, то добавляет один кусочек сахара (иногда и больше, но зависит от уровня стресса). Микки же начинал напивать любимые песни, когда чем-то шокирован. Раф старается заглушить свою боль изнурительными тренировками, такими как поднятие штанги или бег по полчаса. Лео просто вставал в ступор, если чего-то пугался или не знал, как решить ту или иную задачу. К каждому из членов семьи она находила подход: Донни позволяла выговариваться хоть до самого утра, даже если проблема кажется несерьёзной (иногда гений рассказывал, какой у него сейчас кризис и никакие идеи для новых изобретений не приходят в голову); с Микки подруга подпевала его любимую песню, если она знала текст, или просто внимательно вслушивалась в мелодию; Рафу просто не мешала заниматься в зале; с Лео Эйприл просто сидела рядом и ждала, когда Лео хоть немного расслабится и попросит совета, или же просто выговориться (зависит от ситуации).       Да, за пару лет знакомства с ними девушка к ним конкретно привязалась и знала практически всё о них. Если она видела такие мелкие, но значимые детали в друзьях, то почему бы не называть их братьями?       Выпускница только хотела поднять бокал с соком, чтобы сделать тост и сказать, как много те для неё значат, и что они все для неё как братья, но тут Лео резко встал из-за стола. — Простите, мне срочно надо отойти. — Всё в порядке? — забеспокоившись, спросил Раф, когда Лео уже повернулся в сторону уборной. — Да, всё хорошо. — ответил братец в своей естественной манере: добродушно и с улыбкой до ушей.

***

— Нет, всё не хорошо. — произнёс шепотом Леонардо, облокачиваясь на раковину перед зеркалом.       Сейчас подросток перед собой видел болезненно бледную черепаху, которая еле брала ртом воздух. Руки тряслись до нельзя, из-за чего он судорожно набирал из-под крана холодную воду и умывался ею, дабы немного оклематься. Попытка вернуться в тело, к счастью, не провалилась, хотя Лео сначало было так плохо, что казалось вот-вот упадёт. — «Может, простуда?» — подумал про себя он. Во время простуды у него часто бывало такое состояние, потому это была первая мысль, пришедшая в голову. Но Лео не кашлял, не чувствовал насморк, не знобил; тогда его внимание переключилось на сегодняшний ужин. Пицца точно не испорчена, так как её все ели, но из компании никому плохо не стало. Сок? Так все пили из одной огромной пачки. Последнее предположение, которое посетило ползунка — аллергическая реакция. Однако и тут мимо, ведь у него не было ни на что аллергии, хотя могла развиться: всё в жизни случается.       Умывшись последний раз, Леонардо протянул руку к аппарату с бумажками полотенцами. Только черепаха взяла полотенце и поднесла к лицу, как вдруг заметил периферийным зрением что-то жёлтое на краю столешницы. Подумав, что ему показалось, Лео тщательно протёр лицо и глаза, но это никак не помогло. У подростка достаточно хорошее зрение, чтобы заметить конверт на краю столешницы. Он взял конверт и начал его щупать, дабы убедиться в его существовании, ведь не мог же мутант спятить? Он не видел конверт на столешнице, когда заходил в уборную, потому что он точно, мать его, тут не лежал. В уборной кроме ошеломлëнного парня никого не было, и до этого тоже. К счастью, это не самое страшное: увидеть конверт, который появился из ни от куда. Страшнее увидеть на нём своё имя…       Руки Лео дрожали до такой степени, что он был не в состоянии открыть конверт, ведь его взгляд остановился лишь на его имени и фамилии. Кому: Леонардо Хамато — «Мало того, что здесь моё имя красуется, так ещё и фамилия…»       Ноги подкашивались, а дыхание было задержано, потому что казалось, что кто-то подслушивает каждый вдох и выдох подростка. Кто-то наверняка наблюдает за его реакцией, усмехается, глумится. Леонардо было интересно, кто же решил так позлорадствовать, и направил свой взгляд на строчку ниже. От кого: Аспид — «Аспид? Что за чудное имя? И без фамилии?»       Паника мигом рассеялась, когда Лео несколько раз перечитал фамилию, не понимая, как она правильно произносится. Подросток был без понятия, куда ставить ударение, да и кто это вообще такой. У него определённо нет знакомых или врагов с таким именем. Может, над ним решили так не смешно пошутить? — «Донни. Очевидно, кто бы мог додуматься до такого пранка»       Лео усмехнулся про себя, вспомнив, как он вчера подсыпал Донни щепотку острой паприки в кофе. Ор был слышен во всём логове, а после последовали маты, звуки бьющейся посуды, крики, мольбы о пощаде. В общем, как всегда это бывало у близнецов: Лео шутит, а Донни рвётся набить ему наглую морду. Классика, за которой любит наблюдать Микеланджело, но не любит Рафаэль, потому что ему приходиться мирить своих непутёвых братьев и ждать, пока они перестанут друг друга посылать нахер (а иногда и не только нахер). Вчера действительно было весело, просто Ди слишком серьёзный, чтобы воспринимать такие шутки, вот и решил так отомстить близнецу. Как говориться: «всё стало на свои места!».       Казалось бы, можно даже не открывать конверт, ведь Синий знает, что это всё продуманно его братом-обиженкой, который вечно чем-то недоволен. Скорее всего, Фиолетовый написал, что Лео якобы «приёмыш» Сплинтера, или что его шутки ничто по сравнению с высокоразвитым интеллектом гения семьи.       Лео без проблем раскрыл конверт и достал из него белое письмецо. Содержимый текст, заполнивший чуть больше половины страницы, его нисколько не волновал (потому что он даже на него не взглянул) до тех пор, пока он не заметил краем глаза одну весьма любопытную печать… Печать представляла собой змею в форме петли, а рядом стояла роспись в форме сатанинской звезды. Подросток склонил голову в раздумьях: это не было похоже на очередную месть Ди.       Как бы Лео не любил все эти загадки и длинные письма, ему пришлось прочесть текст.       Пройдя глазами всего лишь первые три строчки письма, у Леонардо послышался нервный смешок. Взгляд был недоверчивым, но, казалось, можно было разглядеть зарождающуюся панику в глубине.       Прочитав ещё несколько строчек, слабая улыбка подростка медленно начала угасать, а глаза в полной растерянности и испуге бегали по строчкам дальше.       Дойдя почти до конца, черепаха побледнела и прижалась ближе к холодному кафелю уборной, чтобы не упасть и не потерять сознание.       Текст уже был практически размыт перед глазами, но последнюю строчку Лео всё-таки удалось прочесть. <I>Желаю Вам удачи выполнить все мои требования на отлично, иначе Вас ждут большие неприятности и мучительная смерть вашей семьи.</i>       Выронив конверт из рук, Леонардо опустил взгляд вниз. Из конверта выпало несколько фотографий. Фотографий, от которых меченосца чуть не стошнило. — «Пожалуйста, пусть это будет шутка Ди…»

***

— Что-то Лео долго сидит в уборной. — подметил Микки, доедая последний кусок пиццы. — Может, зайти к нему? — Не стоит, Майкл. Он съел пять кусков пиццы и выпил три стакана сока. Кому после этого не станет плохо? — объяснил Донни. — Я съел и выпил больше, но чувствую себя прекрасно.       Ди решил проигнорировать комментарий младшего брата, ведь действительно, столь долгое отсутствие Лео было странным. Обстановка начала накаляться, поскольку если Лео стало плохо от такого малого количества пищи (да, это было для него ещё мало), то Микки прав — нужно проведать того.       Рафаэль, осмотрев обеспокоющиеся лица братьев и подруги, решил пойти первым в уборную, так как он был самым старшим из них и намного сильнее (и ответственнее). Но в какой-то момент он начал паниковать, из-за пугающей картины в его голове: Лео лежит на полу без сознания, задыхающегося, с пеной во рту, а Раф не сможет ничего сделать, кроме как позвать на помощь и наблюдать за медленной смертью брата. Да уж, что только разум не вообразит…       К счастью, старшему брату не пришлось видеть что-то подобное, потому что он увидел Лео, который осторожно, не торопясь подходил к столику их компании. Однако, его лицо не выражало эмоций. Его лицо было абсолютно расслабленным, спокойным, без единой морщины. Когда подросток сел на своё прежнее место, он смотрел лишь в одну точку — прямо на пустую коробку из-под пиццы, лежащую посреди стола — и даже не моргал. Донни пригляделся и заметил, что зрачки близнеца немного расширены, хотя свет в ресторане был не настолько уж и тусклым. — Лео, всё нормально? — аккуратно спросил Донни. — Д-да, нормально… — запинаясь ответил Леонардо.       Компания искоса взглянула на Лео, а тем более Ди. Донателло не особо беспокоился за горе-близнеца, ведь он всегда был «с причудами»: он мог в шутку резко удивлённо вдохнуть, указать пальцем на что-то в далеке, а потом громко засмеяться, потому что на самом деле там ничего не было, а братья все просто дураки (по словам Лео). Однако сейчас его поведение казалось чересчур странным – страннее, чем обычно. Если Донни начнет вдаваться в подробности, то это займёт несколько часов, потому что Лео начнёт врать и придумывать бессмысленный бред, либо вообще промолчит. Ди кивнул братьям и Эйприл, мол, завтра утром всё разузнаем.       Друзья встали из-за стола, оставили деньги и направились к выходу, поблагодарив официантов и Уэсо. Донни всё ещё пристально наблюдал за братом в синей маске, который всё равно смотрел «в пустоту». — «Стоит ли мне переживать?» — подумал про себя Донателло. Переместив свой взгляд на руки Лео, брат заметил, что меченосец крепко держит свою поясную сумку. Он сжимает её так сильно, словно держится за что-то важное: отпустишь — и твоя жизнь оборвётся. — «Да, определенно стоит».

***

      Нью-Йорк — прекрасный город, а особенно ночью. Именно ночью город из опасных барыг и загрязнённой мировой свалки превращается во что-то порядочное. Уличные фонари горели тёплыми жёлтыми оттенками, делая город сказочнее и намного привлекательнее. Иногда черепахи в свободное время поздно вечером рассматривали машины жителей и давали им демонические прозвища: их светящиеся фары напоминали глаза, а бампер — рот. Вот и сейчас луна освещала братьям и Эйприл путь домой, которые не торопясь бродили по крыше и любовались видом снизу. — Донни, смотри сколько «демонов» ездит! И все такие разные! — Микки ликующе хлопал в ладоши и хохотал, однако гений проигнорировал братца. Его тревожило кое-что другое (точнее, кто-то)…       Весь поход домой Ди практически не отрывал взгляд от красноухой черепахи, так как та очень странно себя вела: осторожные шаги, отсутствие шуток и комментариев, бегающие глаза. Брат то и дело оглядывался по сторонам и теребил пальцами то ремень, то сумку. Доннателло даже не выдержал вида такого настороженного брата, потому, дойдя до дома Эйприл, он тихо спросил Лео, чего он так шарахается, на что тот лишь прикусил нижнюю губу и отвернулся.       Эйприл стала прощаться с каждой черепахой по-своему: Донни она дала просто кулачок; Микки и она крепко обнялись за плечи, казалось, что вот-вот сломают друг другу кости; Рафаэлю она дала пять; а Лео…       Обычно, Эйприл всегда на прощание обнимала Лео почти так же крепко, как Микки. И чаще всего Лео первый обнимал подругу, но сейчас черепаха окаменела, когда девушка расправила руки, в ожидании объятия. Секунда… Две… Три… Ничего. Лео нисколько не шелохнулся: он продолжал стоять на своём месте с опущенными плечами, и сутулясь, смотрел вниз. Братья смутились, а девушка лишь криво улыбнулась и кашлянула. — Что ж, — девушка убрала руки в карман толстовки. — сегодня был действительно чудесный день. Повторим как-нибудь?       Рафаэль и Микки начали восторженно осыпать девушку обещаниями, что следующая прогулка будет ещё лучше и невероятнее. Пока двое братьев недолго разговаривали с Эйприл, Ди дёрнул Лео за локоть, чтобы он обратил внимание. — Что с тобой? — шёпотом и раздражённо спросила черепаха в фиолетовой повязке. — Яблочный сок на тебя так подействовал? — Не твоё дело… — бросил Лео.       Продолжать диалог не было смысла: всё, что бы гений не попытался спросить, либо Лео игнорировал, либо несуразно мямлил. Донни начал скрипеть зубами и демонстрировать клыки, но рассмотрев глаза брата получше, прекратил: в них виднелся не просто страх, а самый настоящий кошмар. Даже в темноте зрачки брата были суженными, что совершенно не являлось нормой. — «Боже, Лео, что же с тобой творится?»       Всю дорогу домой Микки то и спрашивал Лео, почему он не обнял Эйприл и даже не попрощался. Рафаэль пытался что-то тоже да спросить, но Лео так же их игнорировал: он просто смотрел себе под ноги и размышлял о чём-то своем.