Любимый ученик

      «Всего в школе "Гранит хорошего поведения" учится не больше тысячи учеников, но этого вдоволь хватает, чтобы иметь представление о нынешнем поколении, — пишет автор корейского новостного сводника, недавно побывавший в воспитательном центре, — они любят быстрый кайф и быстрые деньги».       — А ещё в рот ебать эти правила, — подняв палец, с умным видом заявляет Чанбин, поджигая сигарету во рту одним щелчком зажигалки. — Я ей так и говорил записать, когда она у меня интервью брала. Кстати, как там её зовут? Я бы в гости наведался, — и смеётся гаденько, на что Феликс, читающий статью дальше лишь поверхностно и что-то мямлящий себе под нос, поднимает на него вопросительный взгляд и смахивает с себя разбитые очки Чонина, кидая на пол лёгким взмахом пальцев. Тот подбегает к ним и пытается забрать, но Феликс беспощаден — накрывает их ботинком и грубо пихает руку парня. Ян же вздыхает и возвращается на своё место, находящееся чуть поодаль от остальных, ведь терпеть не может запах сигарет. Он бы не был в их компании, если бы Феликс не отмудохал его на днях и не заставил доставлять всю информацию по воспитательному центру. Сейчас, например, ему принесли прямо из кабинета директора издание, нагло украденное.       — Поколение у них не такое, — фыркнув, Ли откидывает газету и вытаскивает из пачки Чанбина сигарету: вместе на пачку скидывались. — Недаром Чон не хотел нам это показывать.       — Тебе, часом, не похуй, что там про нашу шляпу пишут? — вмешивается в разговор Сынмин, показательно разводя руками, мол, ничего не поделаешь. Он у нас главный местный барыга, зарабатывающий то на личные капризы, то на младшего брата и его секции, которые родители отказываются оплачивать за неимением средств для банального проживания. Ютиться в коммуналке устраивает и отца, и мать, а Ким старается вытащить их из этого: отвезти маму к морю, отца сдать в рехаб. В общем, пашет на благо семьи. Либо грязнет в долгах за непроданный товар — неизвестно. Ещё его можно охарактеризовать как самого смышлёного и юморного из парней, а также стоит упомянуть, что он правая рука Феликса.       — Меня бесит это стереотипное мышление, что поколение — говно, подростки — говно без будущего, а родители их из кожи вон лезут, чтобы они такими не были, — Феликс вздыхает и смотрит через плечо, замечая новенькую БМВ, припаркованную у центра. Он щурится на номера — незнакомые. Не успевает сигарету докурить, как видит мистера Чона вместе с каким-то высоким, прилично одетым парнем. Конечно, не костюм, но видок культурный. Выглаженная атласная рубашка и прямые брюки. Смотрит пристально на то, как мужчины приближаются, и жмёт сигарету к губам. Странное предчувствие, аж в груди что-то зажигается азартом. Им же должны были сменить учителя по культурологии, и что-то ему подсказывает, что это он и есть. Когда мужчины останавливаются у входа под козырьком, где Феликс и половина его компании собрана, тот может рассмотреть черты лица нового учителя. Мягкие до жути, аж тошно. Светлые волосы собраны в идеальный хвост на затылке, только чёлка спадает на лицо, обрамляя лоб.       — Это класс «А», а точнее — их половина. Ну, вернее, третья часть. Вам придётся учить этих оболтусов, что такое... Что вы там на этих уроках изучаете, не подскажете? — директор криво улыбается новому сотруднику, а незнакомец медленно подходит прямо к Феликсу и вытягивает у него изо рта сигарету, скидывая себе под ногу и показательно давя окурок. Парни улюлюкают, а у Феликса потихоньку кровь в жилах закипает от спокойного лица и нежной, как бы отцовской улыбки преподавателя.       — Структурную целостность культуры, сэр, — он разворачивается и возвращается на место под тупой взгляд начальства, мол, так ещё никто в центре не разбирался с курением среди учащихся.       — Точно-точно, — мужчина под гадкие смешки Чанбина и Сынмина берёт учителя за плечо и представляет его классу, — это мистер Хван Хёнджин, ваш новый учитель культурологии.       — Да мы уже вкурили, — тянет Ким, усмехаясь лениво. Вкурили в прямом смысле — в толчке уже пахнет его травой.       — Феликс, не проведёшь мистеру Хвану экскурсию? Очень спешу, — молитвенно сложив руки, просит Чон, и Феликсу ничего не остается, кроме как, закатив глаза, согласиться. Тот под шёпот Чанбина: «Не убей его раньше времени» — входит в учебное заведение и, как только директор их оставляет, ведёт его по коридору старого корпуса, размахивая руками вправо да влево.       — Это туалет — место, где трахаются и курят. Там — столовая, а здесь — учительская. Уяснил, мистер Хван? — он резко разворачивается на носке и ступает на шаг ближе к осматривающемуся преподавателю. — Ты смотри, ещё раз сигарету так у меня возьмёшь...       Но его перебивают.       — Вряд ли буду искать новое место работы. А за избиение учителя, Феликс, тебе грозит уголовка, которую ты пытаешься избежать, учась в этом заведении, — мягкая улыбка ползёт по стройному лицу, и Ли хочется по ней вмазать с каждой секундой всё сильнее, но со словами Хвана не поспоришь, поэтому тот, оценив своё положение, лишь идёт дальше.       — Я тебе твой кабинет не показал, — и, остановившись, показывает на кабинет 303.       — Я отнюдь не гожусь тебе в отцы, но только сегодня прощу обращение на «ты». Как-никак, я не приступил ещё к обучению твоей бандитской головушки, — легко надавливая на дверную ручку, Хёнджин заходит в свой новый кабинет и на ошалевшее лицо ученика лишь вновь улыбается. — До завтра, мой любимый ученик.       Дверь захлопывается перед носом черноволосого, и тот остается в ступоре на некоторое время, после чего собирается пойти смачно курнуть косяк в толчке. Этот Хван не промах: и ответить может, и учить будет строго, и пропуск поставит. Ну ничего, они ещё поборются за место авторитета. Особенно учитывая то, что Хёнджин всего один, а у Феликса много лишних рук в виде «сокамерников».