Фетишист

Я бы мог сейчас уйти к себе в комнату, закрыться и ничего не объяснять. Имею на это полное право. По крайней мере, хочется в это верить. Но что-то не дает мне поднять задницу с кровати и уйти, возможно, вина, которая с каждым мгновением садится на плечи жирной задницей: сначала одной булкой, потом второй. Я не должен был так поступать с Биллом, но и по-другому не мог. Все происходящее минутой ранее было слишком дико для меня. Наверное, теперь будет сложно сохранить наши отношения. За спиной послышалось шуршание покрывала. Резко оборачиваюсь к Биллу, видя только оголенную неприкрытую спину и маленькую поджатую задницу. Бусинки позвонков напряглись, когда мужчина скрутился в позе эмбриона. - Билл? В ответ тонкое тело напряглось еще больше. - Билли… - медленно подполз ближе, боясь что-то сделать не так, хотя, судя по всему, я уже сделал все, чтобы было не так. – Любимый? – мужчина сжал в кулаке наволочку, когда я прикоснулся к его плечу. – Прости меня, я… - Ты не любишь меня… - перебил мужчина сухо, как-то безжалостно грубо, пока я пытался развернуть его к себе и обнять. Ох, эти его гормоны! Это ведь гормоны, правда? А не показатель того, что я не умею беречь свою любовь? Что он себе там уже накрутил? – Я ведь все для тебя, все… что только мог отдать – все тебе. Хочешь, сердце вырву, отдам. Ну почему ты меня не любишь? – раздраженно, чуть не рыча, но при этом наконец оборачиваясь ко мне. - Билл, я люблю тебя. Правда! – крепко прижал к себе любимую истеричку. Не знаю, что делать, но думаю, обнять и успокоить – это все, что в моих силах. - Тогда почему ты меня не хочешь? – стальной взгляд вопросительно заглянули в мои изумленные глаза, а я не знал, что ответить. Какая разница: красиво или нет, удобно или нет, знаю я, как это делать или нет, главное – с кем. - Хочу. Очень сильно хочу, прости меня. Я, наверное, растерялся немного. Просто думал, что все будет немного иначе. Прости, любимый… - хотел ласково чмокнуть в сжатые губы, но Билл ухватился за меня, словно утопающий за соломинку, сильнее впиваясь, врываясь шустрым языком, тихо звякая пирсингом по зубам. Судя по тому, как тягуче медленно заскользили мягкие ладошки по моему телу, Билл все понял, выбирая другую тактику. Он оторвался от моих губ, заглядывая в потихоньку загорающиеся глаза, и когда я потянулся за его губами вновь, мягкие прикосновения прошлись вдоль спины. Я ахнул, выгибаясь в сильных руках, ощущая, как горячая волна хлынула в пах, а потом и ниже. Билл победно улыбнулся, вновь проводя по моей спине, добавляя ногти, и меня опять выгнуло, на этот раз с громким стоном. - Прочитал о моих эрогенных зонах в бумажках? – дрожал в любимых руках, которые вернулись на грудь и живот. - Нет, сам нашел. Я хочу любить тебя… - Я тоже… - не мог не согласиться. - Ты не отвергнешь? Том каждое твое слово я воспринимаю буквально, каждый твой поступок без подтекста, и если ты ничего не объясняешь, я делаю свои выводы. Что я мог подумать, когда я лежу под тобой с расставленными ногами, готовый отдаться тебе, получить твою ласку, и вдруг ты отстраняешься от меня, отворачиваешься и ничего не говоришь, а я лежу как идиот и ... Я думал, что ты понял, что это не твое, что тебе не нужен. И испугался, что ты бросишь меня. - Я никогда тебя не брошу. И отстранился, потому что хотел не так, не знал, что делать. Но понял, что это не главное, ведь ты мне покажешь как надо? – Билл ласково провел рукой по щеке, с любовью всматриваясь в мое лицо, пока я наслаждался легкими прикосновениями. - Я покажу. Мужчина торопливо соскользнул с моего тела, не разрывая взгляда, спрыгнул с кровати, чтобы расправить балдахин и закрыть постель, оставляя только небольшую часть открытой, там, где находился я. Муж приглушил свет в комнате, создавая весьма романтичную атмосферу. Чего только не сделает, лишь бы я ему дал. Даже не знаю, обижаться на него или погордиться собой. Билл включил горячую воду с синей подсветкой, и я едва мог пошевелиться, застыв, как каменное изваяние, когда Билл достал из небольшого шкафчика, в котором я раньше рылся, ища его гель, продолговатый, цвета серебра, предмет и такой же тюбик, как и тот, что побывал ранее в моих руках. Мне едва плохо не стало из-за перевозбуждения от мыслей, что он мог бы сейчас с ним сделать. По сути, я был недалек от своих фантазий. Муж легко закрепил небольшой фалоимитатор на присоске к влажной стене на нужной высоте, смазал его прозрачной субстанцией из тюбика, любезно позволяя мне все видеть, стоя боком. Когда любимый отбросил тюбик, поворачиваясь ко мне лицом, а к торчащему резиновому члену задом, я чуть не задохнулся, видя, как напряглась каждая мышца на идеальном теле. Билл завел руки себе на ягодицы, раскрывая половинки и медленно ложась на стену, впуская в себя небольшой предмет с тихим скулежом. Я быстро облизал пересохшие губы, не упуская ни единой детали картины: гордо стоящий, раза в три больше игрушки член, напрягшиеся руки, которые неуверенно отпустили ягодицы, упираясь ими в стену, скользя от смазки и не находя опоры, высоко вздымающую грудь, приоткрытые губы и взгляд горящий любовью, преданностью, самоотдачей, устремленный на меня. Билл стоял, словно наколотая на иголку бабочка, под водопадом в лунную ночь, опустив намокшие крылья и не имея возможности ими затрепетать. Откинувшись на стенку, он безмолвно звал меня взглядом к себе. Ноги еле слушались, когда я приблизился к своему фетишу, не веря, что это реальность, ведь тяжело исключить вариант, что я просто отключился, когда увидел Билла голым, и сейчас в обморочном бреде. Остается только надеяться, что это правда. Веду вдоль по его волосатой руке, широкому плечу, пока кончики пальцев не остановились на гладкой, влажной груди. Полуночно-синее лучики, исходящие от воды, играли на блестящей коже, а я пытался совладать со своим томлением. Могу прикасаться к своему божеству, могу ни о чем не думать. Ни о том, что мы оба мужчины, ни о том, как мы встретились, ни о нашем будущем. Могу всецело отдаться этому человеку и знать, что это правильно, быть с тем, кто с рождения принадлежал тебе. Истинный любимый, такого больше в этой Вселенной нет. Я – его, он – мой. Навсегда. И скоро Билл будет во мне, его частичка будет внутри меня. Это заставило сдвинуться ближе, переводя взгляд от плоской груди на лицо мужчины, который терпеливо ждал, давая мне время. Руки, словно живя своей жизнью, зарылись в короткие влажные волосы, притягивая ненавязчиво к себе для поцелуя. Еще до момента, как наши губы соприкоснулись, знал: этот поцелуй будет другим, и его я запомню навсегда, ведь только сейчас мы, наконец, поняли, в чем нуждались, и что мы можем дать друг другу. Маленькие иголочки пронзили чувствительную кожу, когда Билл, не делая попыток смять мои губы, едва потерся своими пухлыми, ненавязчиво прижал верхнюю, а потом и нижнюю, чередуя. Сердце в груди заколотило в разы быстрей, как только наши члены на мгновение соприкоснулись, и мне казалось, что время замедляется с каждой секундой, пока еще немного и совсем не остановится. Влажная ладонь, чуть касаясь, огладила мою ягодицу, от чего я затрепетал, словно струна под умелыми пальцами музыканта. Теснее прижимаюсь к влажному телу, не замечая бьющих в бок струй теплой воды, желая лишь, чтобы Билл не останавливался. И видимо, любимый слышал мои мысли, потому что теперь моя попа ласкалась двумя руками. Забыв обо всем на свете, ринулся к Биллу, прижимая его выгнувшееся тело к стене, и только сейчас понял, что насадил его на игрушку до упора. Обеспокоенно заглянул в лицо любимого, пытаясь понять, сильно ли больно я ему сделал, но судя по легкой улыбке и подрагивающему об мой живот члену, все отлично. Кладу руки на узкие бедра, вновь увлекая мужчину в неспешный поцелуй, и только его губы ответили, потянул бедра любимого на себя, чуть стягивая с фалоимитатора. Билл стал дышать быстрей, сильнее сжимая мои ягодицы, а затем я почувствовал тонкие пальцы возле своего входа, и даже пикнуть не успел, как один скользнув, оказался внутри меня. Нежданчик, что называется. Должен признать, не так это и странно, как казалось раньше. Резко толкнул Билла вновь на резиновый член, на мгновение замирая, чтобы впитать в себя протяжный стон и почувствовать еще один палец внутри себя. Упругие бедра подались навстречу моим рукам, помогая чуть снимать ее с игрушки, пока я уткнулся губами в ароматную шею, зажимая нежную кожу в зубах, понимая игру Билла: я ему, он мне. Тяжело вздохнув, сильней сжимаю бедренные косточки, сдвинув упругую задницу в правый бок, затем, описав ею круг, в левую сторону, заставляя танцевать на штучном члене, растягивая Билла сильней. Параллельно чувствовал, как пальцев во мне стало на один больше и они резко задвигались из стороны в сторону, доставляя раньше едва изведанное удовольствие, когда я себя сам трахал в бреду. Мы оба застонали, сильней прижимаясь твердыми членами и, в перерыве между стонами, хватая влажный, наполненный горячим паром воздух. Я даже ничего не успел понять, когда меня покинули пальцы, когда раздвинули и сжали ягодицы, когда Билл резко соскочил с серебряного члена, поворачивая меня к игрушке спиной и медленно опуская на твердый предмет, бережно поддерживая за бедра. Эта штуковина была прикреплена чуть выше, чем мне надо было, ведь Билл подставлял ее под себя, и сейчас мне пришлось подняться на пальчиках, чтобы хоть немного уменьшить давление внутри. - А-ах! – не сдерживая себя, простонал. - Чш-ш… - успокаивающе прошептал любимый, сея короткие ласковые поцелуи на груди и медленно отпуская мою задницу, которая чувствовала себя так, словно в самую дырочку ударила молния. Я беспомощно открыл рот, глотая воздух, как же больно. – Сейчас пройдет, любимый, только расслабься. Тихо заскулил, прикрывая заслезившиеся глаза, а вдруг у меня там все разорвалось, ведь не может же быть так больно от того, что там все просто растягивается. Но, если честно признаться, было не так больно, как страшно, что со мной теперь что-то не так. От плохих мыслей отвлекли мягкие поцелуи в кончик чуть опавшего члена. Билл извиняющимся смотрел мне в глаза, коротко касаясь высунутым языком немного спрятавшейся головки. Штанга в языке блеснула, синим, в тон подсветки, когда Билл оттянул крайнюю плоть, вбирая в рот лишь кончик и потирая твердой бусинкой уздечку, посасывая. После пяти секунд таких манипуляций я готов был забыть о порванной заднице, отдаваясь приятным ощущением. По сути, я не знал точно, что больше меня завело - Билл на коленях передо мной, или то безудержное блаженство, которое он мне доставлял своими манипуляциями. - Да, пожалуйста, не останавливайся… - шептал как сумасшедший, разжимая до этого момента кулаки и опуская руки на затылок любимого, требовательно надавливая. Даже не верилось, что мне впервые делают минет, и от этих мыслей хотелось разлететься на мельчайшие частицы не только от физического наслаждения, но и от морального. Билл ни в какую не нанизывался на мой член, железно держа голову, и пухлые губы так и оставались лишь на кончике, облизывая, играя язычком с одной головкой, не уделяя должного внимания остальной немаленькой части моего естества. И мне ничего не оставалось, кроме как сдвинуться с фалоимитатора больной попой, чуть морщась, но тут же забывая о боли, когда Билл покорно принимал мой член в самое горло, прикрывая глаза и одной рукой хватаясь за свой торчащий фаллос, оттягивая твердые яйца. Меня нереально вштырило от понимания, что он едва не кончил, отсасывая мне. Мужчина медленно надавил на мой живот, и я, понимая, что ему тоже дышать надо, отодвинулся бедрами назад. Игрушка скользнула внутрь, легко раздвигая расслабленные мышцы. Тихо простонал, кусая губы, пытаясь не зацикливаться на новых ощущениях, где боль уже не так сильна, а возбуждение берет верх, и вновь подался в горячий рот, уже куда быстрей трахая покорный рот. Я бы точно не позволил себе такого своеволия, но ведь видел, что любимому нравится. Билл простонал с занятым ртом, и я едва не подпрыгнул, потому что легкая вибрация на члене совпала с резкой волной неконтролируемой услады. Я быстро смекнул, что это только что был наглядный пример того, что чувствуют парни, когда им делают массаж простаты. И был очень рьяно настроен на действия, чтобы еще и еще раз почувствовать это. Подался назад на игрушку, отмечая ревнивый взгляд Билла, который зорко проследил, как я любовно огладил серебристый предмет, насаживаясь до самого конца. Я мечтал вновь найти заветную кнопку, чуть выходя из горячего рта, чтобы вновь толкнуться в горло, но на этот раз еще стремительнее, резче, неистово трахая себя резиной, которую я уже успел полюбить, и вместе с этим и рот мужа. Мне оставалось совсем чуть-чуть, а я сумел лишь дважды насадиться правильно, но этого должно хватить, для того чтобы получить самый яркий оргазм в своей жизни. Я двигался все быстрей и быстрей, уже не думая ни о чем, только о бешеном кайфе. Когда мой член упустил горячий рот, я едва обратил на это внимание, продолжая двигаться, несдержанно крича во все горло, но когда меня резко сняли из игрушки, думал, зарыдаю. Дырочка алчно запульсировала, внутри стало так пусто, так неприятно, и сразу почувствовалась тупая необходимость вновь, во что бы то ни стало, наколоться на свою серебряную игрушечку. Меня сильно зажали в объятиях, таща непонятно куда, я ничего не понимал до момента, пока не упал на мягкую кровать и не вскрикнул от болезненного укуса в сосок, быстро приходя в себя. - Больше никогда не буду растягивать тебя фалоимитаторами. Мои пальцы – это большее, на что ты можешь надеяться! – рыкнул Билл, горящим взглядом окидывая мое мокрое тело. Я прислушался: вода не текла, значит, муж выключил, не затопим тут все хотя бы. - И почему же? Неужели приревновал? – игриво подмигнул, подтягивая Билла ближе, заставляя сесть себе на бедра так, чтобы мой член лег между мягких булочек. - Мой член приревновал. Ты обожал его, хотел в себе, а достаточно было какой-то хреновине коснуться твоей простаты, как ты уже и забыл обо мне. - Мой зад искренне просит прощения у твоего члена, - устало улыбнулся, кладя руки на тонкую талию мужчины с очень большой надеждой, что наши ласки на своеобразной растяжке не закончились. – Я почувствую тебя сегодня? - Нет, еще рано. Тебе будет больно. Потерпи пару дней, пока твоя дырочка будет готова принять меня. Чувствую, краснею. Билл слишком много ласки вложил в слово «дырочка». Но, видимо, муж не обратил никакого внимания на мои заалевшие щеки, заворожено поглаживая мою грудь одной рукой, живот, твердый член с красной отполированной им же головкой. Я не упустил из виду, как другая его рука быстро нашарила оставленный тюбик, открывая его со щелчком и выдавливая немного метко на мой член. Я предвкушающее облизнулся, привариваясь взглядом к любимым рукам, которые, едва сжимая мое достоинство, размазывали глянцевитую в полутемноте смазку. Это было очень приятно, в тысячи раз приятней, чем собственные руки. Особенно усиливали желание мысли, что скоро я почувствую тесноту любимого тела, почувствую то, о чем так давно мечтал. И скоро мы узнаем, сможет ли Билл почувствовать оргазм от моей любви. Красивое лицо, блестящие от возбуждения глаза, которые до боли зажмурились, блестящие губы, приоткрытые в экстазе, напряженные бедра и колом стоящий большой член с поджатыми крупными яйцами – вот как выглядел Билл, медленно оседая на мой орган, с легким хлюпающим звуком до самого конца. Я сильно закусил губу, ощущая, как сжимают горячие гладкие стенки, как пульсируют, а когда Билл через короткое время двинулся, как туго у него внутри, как хорошо. - Тебе не больно? – осторожно спросил, видя как медленно, осторожно двигаются бедра моего мужчины. - Я... Ах! Ум! Как хорошо!.. - проскулил Билл, сильней раскачиваясь. Тогда я понял, что могу опустить руки ниже, провести по каменно-твердому члену, вырвать крик из пухлых губ, задвигать руками быстрей, заставляя стройное тело подпрыгивать стремительней, рывками подаваясь в мои ладони. – Хорошо…любимый. А-а-ах! – протяжно взвыл мужчина, медленно качнувшись бедрами вновь по одному и тому пути. Совсем замедляясь и еще раз, с силой ведя бедрами в одном направлении, заходясь протяжным стоном. Огромный член в моих ладонях завибрировал, выпуская большую порцию густой спермы, заливая наши животы, грудь, разливаясь на простыню. Было просто нереально хорошо, особенно, когда Билл упал на меня без сил после трех движений в таком нужном курсе, и я мог до конца почувствовать сильную пульсацию сжимающейся дырочки. Сам я вскрикнул, чувствуя, что мой член, который все еще был внутри тугого тела, взрывается сильным оргазмом. И становится так горячо, словно в кровь вылили солнце, оно растекается по всему телу, неся блаженство, негу и тепло. Пораженно пялюсь в темный потолок, обнимая обессиленное тело на каком-то подсознательном инстинкте. Пытаюсь не обращать внимания на мокроту у промежности и на теле, чувствуя все еще мелкие подергивания оргазма во всем теле. Думаю о своей реакции на Билла. Я ведь кончил только от понимания, даже не от вида, что он получил свою порцию. Поразительно. - Билл? – тихо позвал расслабленного мужа, который так и лежал обездвиженной тушкой на мне. Приятно, однако. Но любимый не отозвался. – Спи, мой хороший, - шепнул в темные волосы, укрывая нас одеялом и, легко приподнявшись бедрами, медленно выскользнул из разработанного входа. Неприятно поморщился от хлюпающего звука и еще одной порции мокроты. Придется привыкать не только к приятностям секса, но и к неприятностям тоже. И все же, на задворках сознания мне пришло две поразительных мысли. Первая: нужно отучать Билла спать на мне, каким бы худым он не был, все равно тяжелый. Вторая: я не просто люблю своего мужа, он не всего лишь моя судьба, это что-то намного большее, что-то, что раньше пугало меня, от чего я хотел убежать. Но сейчас я понимаю, что это невозможно, просто нереально убежать от него, того, от кого ты зависим. Зависим от его голоса, его присутствия, каждого его движения. И как бы это ни называлось – болезнь, зависимость, та единственная любовь, фетиш – не важно. Я был благодарен этому человеку, ведь он понял, что для меня секс - это не просто приятное времяпровождения, что это важно. Важно, с кем делить постель и с кем просыпаться утром. Я рад, что он разделяет мои мечты, мои желания, понимает с полувзгляда, но больше всего рад, что Билл именно тот человек, которого я желал: самый лучший для меня, о большем и мечтать нельзя. Этому мужчине я готов отдать самое дорогое - свою жизнь, всего себя, каждое мгновение отведенное мне на этом земле. И, как бы Билл его не сторонился, но я благодарен Богу, что теперь у меня есть любимый человек, которому могу довериться, обратиться за помощью, что теперь не один, и рядом с Биллом я смогу полюбить мир, который никогда не любил меня. КОНЕЦ

6 апреля, 2014. Корсунь

_________ Фетишист _________ Как много тех, с кем можно лечь в постель, Как мало тех, с кем хочется проснуться… И утром, расставаясь улыбнуться, И помахать рукой, и улыбнуться, И целый день, волнуясь, ждать вестей. Как много тех, с кем можно просто жить, Пить утром кофе, говорить и спорить… С кем можно ездить отдыхать на море, И, как положено – и в радости, и в горе Быть рядом… Но при этом не любить… Как мало тех, с кем хочется мечтать! Смотреть, как облака роятся в небе, Писать слова любви на первом снеге, И думать лишь об этом человеке… И счастья большего не знать и не желать. Как мало тех, с кем можно помолчать, Кто понимает с полуслова, с полувзгляда, Кому не жалко год за годом отдавать, И за кого ты сможешь, как награду, Любую боль, любую казнь принять… Вот так и вьётся эта канитель - Легко встречаются, без боли расстаются… Все потому, что много тех, с кем можно лечь в постель. Все потому, что мало тех, с кем хочется проснуться. Как много тех, с кем можно лечь в постель… Как мало тех, с кем хочется проснуться… И жизнь плетёт нас, словно канитель… Сдвигая, будто при гадании на блюдце. Мы мечемся: – работа…быт…дела… Кто хочет слышать - всё же должен слушать… А на бегу - заметишь лишь тела… Остановитесь… чтоб увидеть душу. Мы выбираем сердцем – по уму… Порой боимся на улыбку - улыбнуться, Но душу открываем лишь тому, С которым и захочется проснуться.. Как много тех, с кем можно говорить. Как мало тех, с кем трепетно молчание. Когда надежды тоненькая нить Меж нами, как простое понимание. Как много тех, с кем можно горевать, Вопросами подогревать сомнения. Как мало тех, с кем можно узнавать Себя, как нашей жизни отражение. Как много тех, с кем лучше бы молчать, Кому не проболтаться бы в печали. Как мало тех, кому мы доверять Могли бы то, что от себя скрывали. С кем силы мы душевные найдем, Кому душОй и сердцем слепо верим. Кого мы непременно позовем, Когда беда откроет наши двери. Как мало их, с кем можно – не мудря. С кем мы печаль и радость пригубили. Возможно, только им благодаря Мы этот мир изменчивый любили

©Эдуард Асадов