Amor Fati

      Мы встретились впервые на одном из благотворительных концертов, на который меня пригласили. Госпожа Ху Тао, владелица ритуального бюро, в котором я занимаю должность консультанта, сказала, что это невероятно важное мероприятие и что «Такой обстоятельный мистер, как вы, господин Чжун Ли, просто обязаны быть там. Одним своим присутствием и познаниями в любой области, вы очаруете всех гостей, и они обязательно станут чаще заказывать услуги нашего бюро!» Пусть мне и показалась данная схема довольно запутанной и откровенно лишенной смысла, я все же не стал отказываться от возможности повести свой вечер, слушая звуки музыки и заводя новые, пусть и заведомо обреченные на провал, знакомства.       Он был в составе оркестра, утонченный молодой человек, играющий на арфе, сразу привлек мое внимание. Нежный стан, расслабленное лицо, весь будто находился не с нами в этот момент, а свободно разгуливал по волнам мелодии. Я тут же подумал, что хотел бы перекинуться парой слов с этим юношей и судьба, благосклонная ко мне в тот вечер, подарила мне такую возможность. В конце вечера, отыграв весь свой репертуар, труппа присоединилась к толпе гостей, угощаясь различными напитками и закусками, давая автографы и просто болтая со всеми желающими. Я пошел напрямую к единственному заинтересовавшему меня члену и увидел его уже порядком подвыпившим, странно улыбающимся официанту, который отвечал ему тем же. Нежный облик в моем сознании разрушился, и желание знакомства отпало, а потому я повернулся спиной, уже не видя и не слыша, как эти двое захохотали от шутки, понятной только им. Так же я не мог тогда знать, что он обернулся и проводил долгим взглядом мою удаляющуюся фигуру.       Его собеседник, в отличие от меня, прекрасно все видел и предложил ему подойти ко мне, а он, подгоняемый еще и алкоголем, не отказался. Потому уже через десять минут мы стояли в гардеробной, куда я отправился сразу же после вышеописанной сцены, не имея повода задерживаться в этом месте. Он окликнул меня и от подобной грубости я опешил и увидел, как он подбежал ко мне и теперь пытался перевести дух.       - Привет. Эмм, - он почесал затылок и отвел немного взгляд, а я лишь хотел выслушать, что такого он может мне сказать. – Кажется, мы начали немного не с той ноты, хотя мы даже еще ничего не начинали,- он рассмеялся над своей фразой. Я остался спокоен и без поддержки он быстро затих и продолжил, - Меня зовут Венти, а то был мой добрый друг Двалин и мы довольно часто шутим подобным образом. Мне бы очень хотелось познакомиться с вами, но, похоже, теперь это невозможно.       Напускная спесь слетела с него, давая место смущению и грусти и я несколько оттаял.       - Чжун Ли. Возможно, я и, правда, что-то неправильно понял,- я прикрыл глаза, подумав, что, возможно, я понял даже больше, чем мне стоило.       Он, однако, улыбнулся шире прежнего, от чего что-то в моей груди тронулось, но я не понял что именно. Да и на тот момент такая вещь, как чувства, мало меня волновали.       - Ох, хорошо, - замялся он, не зная, что дальше говорить.       - Вы очень красиво играете, - оборвал его мучения я.              - Хах, вы мне льстите, - поддержал он смену разговора, благодарно глянув на меня из-под ресниц.       - Вовсе нет, вы явно потратили много времени на то, чтобы достичь такого мастерства, - я наклонил голову, будто кланялся ему, чем лишь смутил его. – Мне кажется, что музыкант подобного уровня, должен слышать похвалу гораздо более изысканную, нежели мою?       Он, все еще смущенный, отговорился парой не особо разборчивых слов и я решил не вгонять его в краску и далее, а потому достал и кармашка пальто визитку и протянул ему. Я редко когда даю людям свой личный номер телефона, однако именно в этот раз решил поступиться привычкам.       - Сейчас я уже устал, как и вы, я полагаю. Напишите мне завтра, если у вас останется желание общаться, - сказал я и поспешил удалиться. Я не верил тогда, что он напишет, а если напишет - что наше общение продлится дольше пары дней, но все равно ощущал желание продлить знакомство и не имел особого повода чтобы этому желанию отказать.       Вопреки моим ожиданиям он написал мне наутро. И после. И после. Где-то через месяц я прекратил вести счет подобным образом, а через три – остановил его совсем. Чаще всего это были пожелания доброго утра, обязательно написанные в два часа дня. И хорошего вечера в двенадцать ночи. С любым другим человеком это стало бы раздражать меня на самых ранних порах, но к распорядку дня Венти я приноровился с удивительной для меня легкостью и данные сообщения вызывали на моем лице лишь улыбки и смешки. Они в свою очередь заставляли моих коллег удивленно вскидывать брови, если СМС заставало меня в бюро, а моих клиентов стараться побыстрее избавиться от моего общества – если в этот момент я помогал им с выбором поминальных обрядов или уже наблюдал за чьими-то похоронами.       Иногда мы встречались. Это было довольно сложно, ведь наши расписания выходных почти не совпадали. Но если встреча все же назначалась, мы использовали данное время на максимум. Мы ходили на многочисленные концерты, билеты на которые он доставал через знакомых; в музеи, ведь я всегда любил погружаться в прошлое (и пускай он всегда говорил, что это скучно, он никогда не отказывал мне в просьбе присоединиться); гуляли по паркам, обсуждая все подряд. Он раз за разом подкидывал мне новые темы для размышлений, возможно сам того не осознавая, давал мне стимул читать новые книги, искать новую информацию, учиться вещам, которые раньше казались мне неинтересными.       В один момент я осознал, кого он мне так сильно напоминал все это время.       Много лет назад я был знаком с девушкой по имени Гуй Чжун. Она была прекрасна во всех смыслах: умная, добрая, общительная, она понимала людей и их чувства, чему я мог лишь завидовать. Она обыгрывала меня в любом споре, обходила в любой игре, и я, всегда считавший себя вовсе неглупым, мог лишь спрашивать, как она всегда это делает. Гуй Чжун смеялась и говорила, что став старше я пойму. «Но как? - всегда думал я. – Мы ведь почти ровесники, я даже немного старше, что она имеет в виду?»       Конечно, я любил ее. Мы распланировали всю нашу жизнь, расписали почти по годам, что и когда совершим, в какую страну поедем на отдых и как именно его проведем. Она наполняла меня жизнью, и я готов был отдать ей все, что она только попросит, но она лишь смеялась: Дурачок, мне ничего не надо.       Ее не стало десять лет назад. Из-за злокачественной опухоли легких, которую диагностировали слишком поздно, она буквально сгорела на моих руках. Я ничем не мог ей помочь. Она исчезла, оставив меня наедине с этой болью и с загадкой, что мне не разгадать.       И вот теперь передо мной сидит Венти и с улыбкой рассуждает о винодельческом бизнесе разных стран, крутя при этом в руке бокал этого напитка.       Я застыл, уставившись на него, и это не укрылось от его внимательных глаз.       - Все хорошо?       - Да, прости, просто у меня вдруг разболелась голова, - соврал я ему. – Мне придется уйти сегодня пораньше, - выговорил я скороговоркой и сбежал, не дав ему произнести даже слов прощания.       В любой другой день я стал бы корить себя за такую грубость, но сейчас мне невероятно нужно было побыть наедине с собой и обдумать все как следует. Я добрался до дома, даже не заметив этого, отключил телефон и упал на диван. Застарелая боль, которую мне удавалось сдерживать до этого момента, накинулась на меня. Я стиснул зубы. Спустя несколько часов размышлений я решил не делать ничего. Эти странные чувства ведь исчезнут сами по себе, если я не буду обращать на них внимания? Утром я взял телефон в руки и увидел множество сообщений от Венти, где он просил прощения, сам не зная за что, и сначала я умилился этому, но одернул себя. Написал пару строк, что он ничего не сделал, мне, в самом деле, стало дурно. Он тут же отписал что очень рад этому, удивив меня. На часах семь утра, а он уже не спит? я не придал этому значения и очень зря.       Наше общение стало вдруг более формальным. Венти отдалился от меня, а я не спешил этому препятствовать, наоборот, грешным делом думал, что это даже к лучшему. Уже следующая же наша встреча на этой же неделе заставила меня открыть глаза и взглянуть на правду.       Он давно пригласил меня на выступление и я освободил день, чтобы точно попасть на него, вновь взглянуть на волшебный образ, который не раз посещал мои сны после того знаменательного вечера. Но в этот раз Венти вовсе не выглядел таким воздушным. Наоборот, я видел его осунувшееся лицо, трясущиеся от усталости руки, которые он прятал в карманах. Но три дня назад, в кафе, он светился бодростью и здоровьем, и у него не происходило ничего особенно страшного за это время, он бы рассказал мне! Однако факты на лицо. Он едва отыграл свою часть, несмотря на усталость, сделав это мастерски, и сбежал в гримерку. Я встретил его уже на улице. Хлестал холодный дождь, он достал пачку сигарет – он не курил при мне ни разу за все восемь месяцев нашего общения.       - Венти! – он вздрогнул. Я испугался. Всегда такой внимательный и тут вдруг не заметил меня, буквально стоящего у входа. – Что случилось?       - Ты спрашиваешь? – он усмехнулся, но в усмешке этой не было и капли привычного мне задора. – Это же очевидно.       - Нет, я совсем ничего не понимаю. Почему ты ведешь себя так? Что произошло?       - Чжун Ли, - мое имя заставило меня вздрогнуть, будто он занес руку для удара, - ты смотришь и не видишь, слушаешь и не слышишь. Ты всегда говорил мне что я - хороший музыкант, любой творчески человек говорит с людьми в первую очередь через свое искусство. Так давай, ценитель, разгадывай уже эту тайну, я устал давать подсказки.       Я ничего не понял, а он не дал мне больше ничего, скрывшись за стеной дождя, оставив меня наблюдать за его удаляющейся спиной.       Все что мне оставалось это думать над его словами. Слушаю и не слышу? Говорить искусством? Как он мог дать мне такие подсказки, зная, что я не смыслю в метафорах. Но мне вдруг подумалось, а если это не метафора? Что всегда было в его песнях, в том репертуаре, что звучал только для моих ушей?       Осознание настигло меня, окатило кипятком. В этом была и его сегодняшняя усталость, и вечное приподнятое настроение, поздние подъемы, постоянные репетиции. А еще – загадки Гуй Чжун, ее «мне ничего не нужно" и даже столь ранний уход.       Уже через полчаса - почти в четыре часа утра - я был у его дома, смотрел на свет в его окнах и этот свет тоже был в том, что я осознал. Он вышел ко мне и заставил зайти в его дом (я не раздевался по приходе с концерта, слишком занятый своими мыслями, а уходя из дома, едва нацепил обувь. Я даже не помнил, закрыл ли дверь). Но я вместо этого притянул его к себе и обнял, вжимая в себя, и чуть не заплакал, когда он обнял меня в ответ.

***

      Спустя месяц пришло лето. Весна вышла довольно прохладная и только сейчас солнце, и тепло полностью вступили в свои права. Мы решили, что просто обязаны поехать на природу, согласовали дату и сейчас она, наконец, наступила. Мы выбрали небольшую рощу, достаточно близкую к городу, чтобы не ехать с ночевкой и достаточно далекую от него, чтобы не встретить других людей.       Мы взяли плед и одну корзинку с продуктами на день, сели в машину и уже через час были на месте. Мы решили сначала просто прогуляться по роще. Бросив все вещи в машине, а уже после того как осмотримся, выбрать ровное местечко, постелить там плед и перекусить и сейчас шли между деревьями. Венти свистел, передразнивая птичек, намеренно шуршал старыми листьями, трогал каждый попавшийся куст и под каждым даже самым маленьким деревцем, искал грибы, хотя я ему несколько раз сказал, что сейчас вообще не сезон, да и в таком лесочке грибов скорей всего не растет. На мои доводы он только махнул рукой и сказал что я скучный, я хотел было обидеться, но уже через секунду он чуть не навернулся об корягу и мне пришлось оставить все обиды в прошлом.       Роща вдруг оборвалась, и мы вышли к небольшому полю. Венти, идущий рядом с самого момента своего спасения от падения, вдруг решил ускорить свой шаг и даже перешел на легкий бег. Я смотрел на него, не отрывая глаз, и видел, как легкий ветер треплет его волосы и одежду. Вдруг он обернулся на меня, смеясь и протягивая мне руку. Я застыл. В его облике я вдруг увидел Гуй Чжун, точно так же улыбающуюся мне и тянущую ладонь. Я почувствовал, как в уголках глаз начала копиться влага и сморгнул, вместе с тем прогоняя ее облик. Он рассеялся по ветру, и я не стал этому сопротивляться. Я вправду отпустил ее и почувствовал как груз из тоски и скорби, что я нес столько лет, свалился с меня. Лишь теперь я мог вздохнуть полной грудью, лишь теперь я действительно мог сделать шаг вперед. Я не отказывался от памяти о ней, нет, я буду хранить ее бесценным сокровищем, но теперь я мог жить дальше. И любовь, поселившаяся во мне, кажется, еще в первую нашу встречу, пробилась к лучам солнца и засияла во всю, а я широкими шагами подошел к Венти и с улыбкой взял его за руку. За эти месяцы знакомства он стал для меня ветром, неосознанно даровал долгожданную свободу, теперь уже точно, и в ответ я хотел подарить ему этот цветок любви, лишь скромно мечтая, что он просто примет его, даже не надеясь на нечто большее.       Легкость опьянила меня и я, хохоча, утащил нас на траву, чем, кажется, несколько ошарашил его. Я перевел взгляд на небо, наблюдая за облаками, но мое сознание было сконцентрировано на Венти и на том, что он разглядывает меня с удивленной улыбкой. Вскоре он перевел взгляд на небо, не изменившись, однако, в лице, а я, почувствовав это, наоборот вновь посмотрел на него. Я залюбовался его миловидным лицом и не заметил, что он снова обратил на меня свое внимание. Но в этот раз я уже не спешил отводить глаз, а наоборот, повернулся к нему всем корпусом и он повторил мое движение. Мы лежали, глядя друг другу в глаза и, казалось, весь мир замер, не желая обрывать этот миг нашей долгожданной близости.       Я положил одну руку себе под голову, а другая вдруг обрела способность двигаться самостоятельно, ведь иначе как объяснить то, что в следующий миг она уже поправляла ему выбившиеся из прически волосы, а после опустилась на щеку, слегка поглаживая ее. Венти закрыл глаза и подался навстречу прикосновению, а мое сердце пустилось в галоп. С того дня я знал, что небезразличен ему, но не мог поверить в это до конца до этого момента, когда его рука накрыла мою, все еще покоящуюся на его лице и сместила ее ему на шею. От этого мне будто сорвало голову. Я приподнялся на локте и уже в следующую секунду обнаружил, что мои губы, до того горящие от желания его поцеловать, наконец-то добрались до своей цели. Разумная моя часть уже хотела взять верх и извиниться за столь ужасный поступок, но Венти ответил.       Наши губы и языки сплелись в волшебном танце, выметая из меня последние остатки здравого смысла, и я подтащил Венти поближе к себе, давая волю своим жадным до прикосновений рукам и с радостью отметил, что его руки переместились на меня и исследовали мое тело с не меньшим голодом. Как рад я был, что мы выбрали настолько уединенное место, и никто не мог бы сейчас нам помешать сходить с ума и сгорать в этом огне страсти.       Мое тело, изголодавшееся по чужим прикосновениям за долгие годы одиночества, не могло не отреагировать должным образом на все эти ласки и когда Венти вдруг двинул бедром около моего паха он не мог не почувствовать моего желания. Так и произошло. Он оторвался от моих губ, с волнением заглядывая в мои глаза. Я вновь захотел извиниться перед ним за данное неудобство, но он прижался ко мне и слова вылетели из моей головы. Я чувствовал его ответное желание. Больше не было смысла бороться с собой, и я сдался.       Я помог ему оседлать мои бедра и вновь утянул его в поцелуй. Я только начал расстегивать корсет на его талии, в то время как его руки уже вовсю гладили меня под достаточно свободной рубашкой. Стон удовольствия вырвался наружу и я не успел смутиться, как услышал ответный возглас удовольствия. Наконец корсет поддался мне, и я вытянул его рубашку из брюк. Как хорошо, что она застегивается на пуговицы-кнопки, ведь иначе я не мог ручаться, что не оторвал бы их, слишком измученный ожиданием.       У него было невероятное, немного подкачанное тело. Я оторвался от его губ и проследил дорожкой поцелуев путь от его шеи до груди и обратно. Он застонал громче прежнего и задвигал бедрами, задевая мое возбуждение, и я понял намек. Я перевернул нас так, чтобы оказаться сверху и вновь спустился вниз, не спеша, однако, возвращаться. Мои руки опустились на пуговицы его шорт, и я поднял глаза, в которых горел вопрос, можно ли, все ли я правильно понял. Он запрокинул голову, запустил ладонь в мои волосы и вскинул бедра. Намек был вновь распознан, и я более не смел медлить. Я расстегнул ширинку и спустил белье вниз, придерживая его бедра одной рукой, не давая тем самым опуститься на жесткую траву, а другой огладил его достоинство, вновь вырывая из его уст мелодичные стоны. Я нагнулся над ним, лаская другой рукой член, губы мои нашли себе применение, покрывая дорожками поцелуев все, до чего могли достать, а он лишь извивался в моих руках и стонал. Для меня не было большего удовольствия сейчас, чем видеть блаженство на его лице.       Спустя несколько минут наслаждение переполнило его тело, и он излился в мою ладонь, обмякнув. Но это не продлилось дольше пары секунд, и вот он уже открыто посмотрел сначала на мое лицо, а после вниз. Краска разлилась по его щекам и плечам, но быстро отступила, когда он обратил внимания на мою проблему.       Наше положение вновь изменилось и вот я уже смотрю на него, стягивающего с меня брюки. Я думал, что Венти поможет мне так же, как я ему, но он, очевидно, решил поступить иначе. В его глазах промелькнуло озорство, и, прежде чем я успел что-либо осознать, он опустился своим невероятно горячим ртом на мой член, отчего мне показалось, что моя душа отделилась от тела. Я ощущал лишь жаркую тесноту и более никакие внешние раздражители не могли потревожить моего сознания.       Я продержался, по ощущениям, еще меньше чем он, однако не мог устыдиться этому: он был так хорош, что я вообще удивился своему терпению. Рукой я попытался оттянуть его от себя, но он лишь сильнее насадился, принимая почти всего меня. Я не выдержал и кончил ему в рот.       Венти со смешком оторвался от меня. Я видел, как он сглатывает, почти заставив меня завестись еще раз. Я протянул руки к нему, и он лег мне на грудь, прикрывая глаза.       Шум природы наконец-то достиг моего сознания, и я улыбнулся, прислушиваясь к нему. Я ощущал тяжесть Венти на себе и чувствовал, как его легкое дыхание щекочет мне грудь. Все тревоги подождут, все разговоры тоже. Сейчас я полностью отдался этому ощущению любви и тепла. Я обнял Венти покрепче и закрыл глаза.