Нефритовые глаза.

Три года. Три года я не слышал твой хрустальный голос, что встречал меня каждый день после школы. Три года я не чувствовал твоих нежных рук на своих щеках. Три года я не ощущал вкус твоих губ, не чувствовал твоего дыхания, твоих движений. Как же я скучаю, милая. Ты была для меня всем миром, благодаря тебе я находил силы каждое утро вставать с кровати, ходить на уроки, делать домашнее задание… Все для того, чтобы вновь увидеть тебя. Увидеть твое красивое белое лицо, твои прекрасные изгибы тела. Каждый день мы читали интереснейшие книги, разговаривали на различные темы. Благодаря тебе я стал таким, какой я есть. Каждый раз по моему телу распространяется приятное тепло, когда я вспоминаю о времени, проведённым вместе с тобой. Жаль, что это никогда не повториться. До сих пор помню тот страшный вечер, когда нашей матери позвонили из больницы и сообщили о твоей кончине. В тот день я почувствовал, будто часть моей души откололась и потерялась в бездне бесконечных терзаний. Около месяца я не мог покинуть свою комнату из-за истерик и панических атак, что одолевали меня. Ни родители, ни приглашённые психиатры не могли подавить их. Только ты могла. Наконец, спустя мучительные тридцать дней я решился выйти на улицу и начать жить дальше. Я пытался смириться с мыслью, что даже самые дорогие люди рано или поздно уходят в мир иной. Чтобы вспомнить о тебе, я перечитывал сказку о принцессе Кагуе по десять раз на дню. Эта книга была твоей любимой, от её страниц ещё исходил твой запах. Погружаясь в эту историю, я снова ощущал твое присутствие и ждал, когда ты скажешь эти заветные слова: — Милый Корекиë, я с тобой! Но потом я возвращался в реальность. Реальность, где тебя нет. * * * Проходя мимо больницы, я все думал о твоих чувствах и мыслях, когда ты находилась там. Я помню, с какой тоской ты смотрела на проходящих мимо здания девушек. Они смеялись, разговаривали, были друзьями. Ты тоже хотела иметь друзей, но из-за страшного заболевания ты не могла даже подняться с койки. Когда ты еще ходила в школу, одноклассники тебя недолюбливали, ведь они знали, что скоро ты снова покинешь класс на месяц или больше из-за необходимости пройти серию обследований в другой стране. Ты даже не представляешь, как я ненавидел их в эти моменты. Эти идиоты не понимали, насколько тебе тяжело и насколько ты хочешь быть любимой. А теперь, они приносят цветы на твою могилу и плачут, вспоминая, какой ты была чудесной. Лицемеры. Я и только я по-настоящему ценил тебя. Я приходил к тебе в палату каждый день и не выходил до глубокой ночи. Я приносил тебе все эти книги и именно я читал их тебе. Ты ошибаешься, если думаешь, что я перестану о тебе заботиться после смерти. Я прекрасно помню твои слова о том, как было бы классно сходить вместе с подругой в кино или прогуляться по торговому центру. Даже на том свете ты смотришь на землю и скучаешь без единого друга. Я прекрасно слышал о твоих желаниях в тот день. Твой призрак спустился ко мне, чтобы наполнить мою жизнь смыслом. Ты озарила своим сиянием самый темный момент в моей жизни. Ты позаимствовала мое тело, лишь бы только снова встретиться со мной. Я был несказанно рад вновь услышать твой голос. В тот вечер мы разговаривали почти до утра, тогда же мне и пришла идея решения твоей проблемы. Я пошлю тебе на небеса сто прекрасных подруг, что будут скрашивать твою загробную жизнь до моего прибытия туда. Эти девушки будут невероятно добры к тебе, они будут воплощать каждую твою мечту, что не удалось воплотить при жизни. Благодаря им ты перестанешь быть одинокой, я обещаю. * * * Спустя около месяца после твоего явления я отправился в командировку в одну из глухих деревень Австралии. Мать долго отговаривала меня от неё, утверждала, что это может быть опасно, но я не мог просто взять и отказаться от этого путешествия. В том поселении были найдены записи о древней богине плодородия, которых нет ни в одной книге о мифологии тех земель. Одну из этих книг я взял с собой, ибо в ней остались твои рисунки. Я решил, что так ты будешь ещё ближе ко мне. Как мне сказали, эта экспедиция никак не может обойтись без меня. Самый молодой антрополог в мире никак не мог остаться без внимания и взрослые специалисты не могли упустить шанс побеседовать со мной. Впрочем, я не был против. Всегда полезно пообщаться со старшими коллегами. В конце концов, несмотря на то, что они менее талантливы, чем я, они более опытны и с удовольствием поделятся своими воспоминаниями о прошлых экспедициях. Эта поездка была для меня третьей. Я был очень взволнован, так как я ещё никогда не летал настолько далеко от дома. Признаться честно, мои ноги немного затекли в самолёте, но я это заметил только к концу поездки, так как был слишком увлечён новинкой своего любимого автора, которую я успел прикупить ещё перед полётом. Когда я встретился с учёными, то сразу столкнулся с кучей вопросов о том, как я увлёкся антропологией, как долго я этим занимаюсь, да и вообще собираюсь ли я связать свою жизнь с этой наукой. Когда от бесконечных вопросов у меня начала немного кружиться голова, за нами прилетел самолёт, что должен был привезти нас к снятому в той деревне дому. Я был несказанно рад прибытию ещё одного самолёта, разговоры этих бесспорно умных людей сильно утомили меня. Но меня это, если честно, волновало лишь во вторую очередь. В первую очередь, это мешало мне поговорить с тобой. Когда мы прибыли, я сразу выскочил из салона вместе с походным рюкзаком и побежал в сторону дома, пока антропологи не успели поймать меня. Мне хотелось как можно скорее закрыться в своей комнате и связаться с тобой. Ты наконец заговорила спустя неделю. Последним, что я слышал, были какие-то беседы учёных с местными жителями. Кажется, обсуждали вопросы стоимости жилья на случай, если мы задержимся. Я упал на аккуратно застеленную кровать и прижался головой к подушке. Всё моё тело бил тремор от предвкушения. Дрожащими пальцами я потянулся к маске. В этой мёртвой тишине моё дыхание можно было услышать из другого конца комнаты. Тёмная ткань спала, обнажая ровно накрашенные ярко-красной помадой губы. Твоей любимой, между прочим. Ты не ошибаешься, я на самом деле взял её с собой. Когда дрожь утихла, ты начала говорить. Такой знакомый, такой нежный голос, ручьём лился по комнате: — Как же я рада говорить с тобой, милый Корекие! На секунду сбившееся дыхание остановилось полностью. Я всё ещё не мог поверить, что это происходит взаправду. Эти семь дней казались семью годами, я не думал, что за столь короткий промежуток времени я начну сходить с ума от твоего отсутствия! Но мои мрачные мысли были остановлены твоей новой фразой: — Смотрю, ты набираешь обороты, как учёный. Уже спустя месяц, поездка в Австралию… Что ж, я ожидала этого. Ты очень умный, Корекие, меньшие по масштабам экспедиции просто недостойны твоего внимания. Твой комплимент звоном раздался в моей голове. Мои успехи в самом деле впечатлили тебя! Ты не представляешь, как я был счастлив услышать слова поддержки! В этот момент я почувствовал, как моя любовь к тебе становиться ещё сильнее, чем раньше! — Теперь же… ты должен постараться как следует и изучить эти записи так досконально, насколько можешь. Ты же антрополог, это твоя работа. Не сомневайся, я сделаю всё, что в моих силах. — Полагайся на свой ум, грамотно используй свои способности. И тогда твой талант проявит себя в полной мере. Думаю, ты можешь это понять. Как только эти слова эхом прошли по моему сознанию… мой разум отключился и я заснул. И, судя по всему, я спал около трёх часов. Когда я очнулся, был уже закат. Меня разбудил скрип двери и кроткие шаги в другом конце комнаты. Я быстро натянул маску на лицо и встал, чтобы встретить вошедшего. Вошедшим оказалась молодая девушка в аккуратном платье и фартуке. Она негромко вздохнула от того, насколько резко я встал. Поднос в её руках чуть качнулся и содержимое стоящих на нём тарелок чуть не выплеснулось наружу. Её красота поразила меня на секунду, но я смог собраться с мыслями и заговорить: — Здравствуйте. Что Вы хотели? — я всеми силами пытался унять дрожь, что до сих пор не прошла с момента встречи с тобой, но, кажется, мне это совсем не удавалось. Яркие губы незнакомки то и дело сжимались от беспокойства. Девушка подошла к моей кровати и поставила поднос на тумбочку рядом. — Добрый вечер, м-мистер Шингуджи, — её голос был таким мягких и нежным, клянусь, его можно слушать вечно, — Вы пропустили ужин и меня попросили принести его Вам, когда Вы проснетесь. Здесь куриный бульон и свежие овощи прямо с грядки! Ещё я налила вам ягодного морса… если Вы не возражаете. Я почти её не слушал, так как разглядывал её лицо, когда предоставилась возможность. Её длинные темно-каштановые волосы спадали с плеч спереди, а сзади заплетались в длинную косу, закреплённую чёрной ленточкой. На идеальном овале лица красовались маленький, вздернутый носик и пухлые алые губы. Но всё внимание к себе приковали огромные нефритовые глаза. Не буду лгать, я утонул в них. Никогда раньше не встречал таких красивых, таких искренних глаз. Ещё бы чуть-чуть, и я влюбился бы и в них, и в их хозяйку. Тем временем девушка заметила, как я пристально на неё смотрю и испуганно отшатнулась: — Вам помочь? — неуверенно спросила она, её белые тонкие ручки прижались к груди. — Прошу прощения, я немного потерял самообладание… — наконец, разум полностью вернулся ко мне и я смог говорить нормально, — Просто было тяжело устоять перед такой красотой… — Оу… — её щеки залились румянцем, глаза устремились в пол, — Вот как. Спасибо огромное!.. — Как… Как Вас зовут? — я не мог упустить её, я хотел узнать её поближе, — Меня вы уже знаете, я Шингуджи Корекие. — Меня зовут Сумико, — она говорила чуть увереннее. Минутное смущение почти испарилось. — Сумико? Так значит, Вы японка? — я не думал, что услышу имя со своей родины здесь, в Австралии. Не медля, я перешёл с английского на японский, чтобы нам обоим было удобней общаться, — Не думал я, что встречу земляка. — Да, я из Японии, но уже два года живу здесь, — она бегло заговорила на нашем языке. Вся кроткость тут же исчезла из её голоса и сменилась неясной мне надеждой, — Скажите, пожалуйста, а на сколько времени Вы сюда приехали? — На неделю, — ответил я, знаком приглашая её сесть рядом, — А что случилось? — Ничего, просто… я уже давно пытаюсь связаться с кое-кем и передать ему, где я нахожусь, — она села и поправила подол своей юбки, — Если Вы вернётесь в Японию то, возможно, Вы бы могли выйти с ним на контакт и рассказать о том, где я нахожусь. — А почему Вы сами не можете это сделать? — поинтересовался я. Губы Сумико расплылись в улыбке, глаза чуть прикрылись. Так её лицо стало ещё красивее. — Я не могу пока покинуть эту деревню. Здесь не очень много рабочей силы. БОльшая часть селян — старики и дети, ещё или уже неспособные следить за хозяйством. Я не могу уехать на неопределённый срок и бросить их всех. Без меня о них будет некому заботиться. — Какая самоотверженность… — восхищенно выдохнул я, — Вы настолько сильно заботитесь о местных жителях? — Конечно! Они для меня вторая семья! — девушка прижала руки у груди, — Когда я была на грани смерти, эти люди нашли меня и помогли встать на ноги… Я никак не могу просто взять и бросить из после этого. Но одновременно с этим… я не хочу бросать свою первую семью… Я знаю, что они меня ищут. Я не хочу заставлять их сходить с ума от моей пропажи. — Пропажи? Расскажите поподробнее, — тут мне стало по-настоящему интересно. — Ну… Два года назад я со своей семьёй отдыхала здесь, и в один день меня похитили, — прекрасные глаза потемнели от неприятных воспоминаний, — Меня около месяца держали в заложниках и ждали, когда да меня можно будет требовать выкуп. Но за мной никто не пришёл, меня сильно побили и бросили в глуши, где меня и нашли местные жители. Здесь нет никаких средств коммуникации, машины сюда не ездят, а ближайший населённый пункт в трех тысячах километров отсюда. Мне тогда было всего четырнадцать, я не знала, что мне делать и, если честно, сдалась и решила просто надеяться на чудо. Но потом появились Вы и я подумала… что это мой шанс! Чудо произошло! Я теперь могу сообщить им, где я! В эту секунду по её щекам потекли слезы. Девушка прикрыла глаза руками и начала имхо плакать от счастья. На секунду мне стало её жаль. — Это потрясающие новости, Сумико-сан. Я неимоверно рад за вас! — в ответ её лицо озарила ярчайшая улыбка. Она встала и поправила подол платья. — Огромное Вам спасибо, Шингуджи-сан. Я пойду поработаю, а потом сообщу всю информацию, которую помню. Очень надеюсь на Вас. — Давайте я Вам помогу, — я тоже встал, — Вы сказали, что здесь не очень много рабочих рук. Думаю, одна лишняя пара не помешает? Во мгновение её взгляд просиял: — Я была бы очень рада! Спасибо Вам огромное! Мы вместе пошли работать. Я рассмотрел это как возможность как можно лучше узнать эту девушку, как человека. Я понял, что не смогу просто взять и оставить её здесь. Она нужна мне. Чего бы мне это не стоило. * * * Прошла неделя. Наши работы увенчались невероятным успехом. Мы не только нашли нужные записи, но ещё и нашли рисунки первых местных жителей, датированные семнадцатым веком. Всё моё тело горело от удовлетворения. Я последовал твоему совету и выложился по максимуму. Мои усилия не были напрасны. Первая серьёзная экспедиция прошла невероятно. Завтра утром мы должны были улетать, поэтому я пригласил Сумико в последний раз прогуляться по лесу. Она мне уже сообщила имена и фамилии своих родственников, поэтому на этот раз наш разговор должен был быть непринужденным и спокойным. Я всё подготовил и направился к крайнему домику в деревне, где мы договорились встретиться. Внутри я трепетал от ожидания этой встречи. Эта девушка внутри оказалась ещё лучше, чем снаружи. Вежливая, внимательная, чуткая, заботливая… она идеальна. Я ни в коем случае не мог упустить ее. Она ждала меня на нужном месте. Ко всему вышеперечисленному добавлялось ещё и пунктуальность. На ней было красивейшее белое платье. Кажется, оно было у неё только для особых случаев. Осознание того, что встреча со мной была для неё таким случаем, заставляло немного смущаться. При встрече Сумико одарила меня своей обычной чудесной улыбкой и мы вместе отправились по тропинке в сторону леса. — Скажу честно, Корекие-сан, проводить время с Вами было чудесно… — говорила она, наблюдая за сидящими на ветках птицами, — Я не думала, что судьба одарит меня таким светом, когда, казалось, меня не ждёт ничего, кроме тьмы… — Не зря же говорят, что самый тёмный час наступает перед рассветом, — я поправил маску, — Для меня тоже было честью общаться с Вами, Сумико-сан. И, прошу, зовите меня просто Кие. — Конечно, Кие, — хихикнула она. Мы гуляли около часа пока не забрели в глушь, откуда деревни уже и не было видно. Всё время, пока мы говорили, моя спутница заметно смущалась, её щеки становились всё более красными, а речь всё чаще сбивалась. Она ждала чего-то. Чего-то, что можно сделать только вдали от всех. Внутренне я уже догадывался, чего она хочет. — Кие, могу я Вам в кое-чем признаться, — она резко повернулась ко мне. Её глаза смотрели прямо в мои, отчего я на секунду потерял дар речи. — Да? Я слушаю, — я подошёл чуть поближе и протянул к себе за талию, её неровное дыхание сбилось ещё сильнее. — Я начала чувствовать это ещё с первой встречи с Вами. Я долго гадала, что это может значить. И, кажется, я наконец-то поняла, — её руки легли на мои плечи и она сама придвинулась чуть ближе, — Кие, я не могу больше держать это в себе, я люблю Вас! — Её взволнованный голос был сиюминутно прерван тихими хрипами. Лезвие ножа быстро и точно прошло по горлу, мгновенно убив свою жертву. Кровь тонкой струйкой стекала по лезвию и капала на пол, отстукивая похоронный марш для несчастной Сумико. Тело девушки обмякло у меня в руках, в смотрящих на меня нефритовых глазах смешались ужас и отчаяние. Через пару секунд, эти глаза опустели и закатились, слабо дергающиеся руки на моих плечах замерли, а голова откинулась назад. Всё закончилось. Под маской тонкие красные губы вытянулись в широкой улыбке, я почувствовал, как мои собственные щеки краснеют от радости и нетерпения. Я сделал это. Я выполнил задуманное ещё неделю назад. Я послал тебе ещё одну замечательную подругу. Тихо, с шипением, из-под тёмной ткани раздался мой собственный голос: — Пятая… Я убрал нож и взял тело двумя руками. Надо избавиться от улик, конечно, не думаю, что здесь будет развернуто полноценное следствие, но стоит перестраховаться. Что известно точно, так это то, что из-за паники нас не смогут проводить как следует. Впрочем, мне это уже не было важно. * * * Солнце сияло сегодня особенно ярко. Не ждал, что осень решит одарить нас ярким деньком в преддверии похолодания. Я медленно попивал холодный чай, слушая рассказы моего собеседника о его путешествиях, окончившиеся трагедией. Амами-кун рассказывал обо всём с небольшой досадой в голосе. Очевидно, что львиную долю эмоции он скрывает. Никому не будет приятно от той мысли, что по твоей вине твои двенадцать сестёр пропали без вести. — Я долго искал… и до сих пор ни одну не нашёл, — закончил он свой монолог и посмотрел на меня, — А теперь, кажется, мои поиски задержатся из-за того, что мы все оказались здесь, — Рантаро перевёл взгляд с моего лица на огромные железные решётки, соединяющиеся друг с другом в устрашающую клетку, из которой никому не выбраться, — Интересно, и что всё это значит? Как считаешь, это какой-то ТВ-пранк или очень затратное похищение? — Мне кажется и то, и другое, — я отставил пустующую чашку и откинулся на спинку стула, — Может, это какой-то правительственный эксперимент и нас отпустят, как только он будет завершён. — И когда же наступит этот самый конец, — парень разочарованно вздохнул и закрыл глаза. — Какой ты сегодня пессимистичный, Амами-кун. Это на тебя не похоже, — заметил я. В ответ Рантаро мрачно усмехнулся: — Думаю, мои рассказы так повлияли. Прости, что нагружаю тебя вещами, которые тебя не касаются. — Что ты, я всегда рад выслушать. Знаешь, быть слушателем — это такое наслаждение для меня… Кстати, ты говорил, что у тебя остались их фотографии. Можно на них взглянуть? — Ах да, я совсем забыл, — с этими словами Рантаро вытащил из кармана чёрный бумажник, в котором вместо денег лежали двенадцать полароидных фотографии с весёлыми девичьими лицами на них, — Я их все беру с собой куда бы я не отправлялся, — Амами разложил маленькие квадратики передо мной, чтобы я мог разглядеть получше. Я посмотрел на всех девочек. Самой младшей было на вид лет восемь, а самая старшая была ровесницей моего собеседника. — Смотри, это Айко, с ней мы разминулись в России, — палец Рантаро оказался на фото с девочкой лет двенадцати. Её длинные зелёные волосы были заплетены в две длинные косички, светло-серое школьное платье и белые колготки предавали достаточно строгий вид, — А это Акико, её я потерял последней где-то в Южной Америке, — он указал на самую младшую девочку с таким же зелёным каре. Её взгляд был немного испуганным и она прижималась к брату, немного пряча лицо от камеры. — А это кто? — мой взгляд зацепился на нежную девушку в белом платье на фоне моря. Её образ постепенно начал всплывать в памяти. — А, это Сумико. Она пропала в Австралии… — протянул Амами, — Что, приглянулась? — Нет, просто любопытно стало… — тут меня осенило. Когда Рантаро сказал про Австралию, моя память тут же вернулась и я вспомнил свою первую серьёзную командировку, — Но должен признать, она симпатичная… — Да, многие так говорили, — парень тихо здохнул и предался воспоминаниям, — Некоторые выделяли её волосы, некоторые её фигуру, но бОльшая часть всегда выделяла её большие… — Нефритовые глаза, — последнюю фразу мы проговорили вместе. Рантаро поднял взгляд на меня, в нём было некоторое удивление: — Да, именно нефритовые. Скажу честно, язык не поворачивается назвать их просто зелёными. — Неудивительно, у меня тоже, — ответил я, легко скрывая своё волнение от нахлынувших воспоминаний, — Зелёный цвет глаз и так самый редкий из всех, а такой оттенок… вообще самородок. — Интересно, это платье у неё ещё осталось? — Амами снова взглянул на фотографию, — Она им очень дорожила… и дорожит, я надеюсь. — Я уверен, она будет хранить его до самой смерти, — тихо проговорил я, Рантаро молча кивнул. Кажется, мои слова никак не смутили его. Я замолчал, видя, как к нам приближается Тоджо-сан, очевидно, с очередным расспросом о том, какие напитки мы предпочитаем и какие подушки нам лучше принести. * * * Впервые в жизни я чувствовал такое волнение. Классный суд длился уже не первый час и ребята даже близко не подобрались у решению загадки. Абсолютно все смотрели на Юмено-сан в ожидании от неё либо признания вины, либо аргументов, почему она не может быть убийцей. В ответ фокусница лишь что-то сдавленно отвечала, что нельзя было трактовать ни как первое, ни как второе. Очевидно, что совсем скоро её обвинят в смертях Анджи-сан и Чабаширы-сан… Внутри меня всё ещё кипела какая-то тревога. Будто совсем скоро они найдут причины, по которым Химико не могла это сделать и все подозрения наведаться на меня, но твой голос полностью нейтрализовал эту тревогу, позволяя ненадолго покинуть задние суда прямиком в твои объятия. — Ты хорошо поработал, милый Корекие. Не думала, что ты сможешь все настолько продумать… — ты говорила внутри моей головы, поэтому только я тебя слышал. Честно, было бы неловко, если бы все остальные тебя услышали… — Эти девушки были восемьдесят второй и третей по счету, не так ли? Совсем скоро ты приблизишься к заветной сотне… Так не подведи, Корекие. Да, осталось совсем немного. Эти девушки были настолько же прекрасны, как и сестра покойного Амами-куна. Уверен, с ними тебе не будет скучно. Анджи-сан нарисует тебе лучшие картины, Чабашира-сан продемонстрирует все своё мастерство в сфере айкидо, а Сумико-сан уже наверняка гуляет с тобой по загробному миру, разговаривая на различнейшие темы. О, как же я надеюсь, что ты счастлива, дорогая сестра! Мой триумф не знал границ. Победа была уже совсем близко, я ждал, с нетерпением ждал общей казни для класса, чтобы я мог выйти и закончить своё дело. Подумать только, мне осталось послать всего семнадцать подруг. Это просто смешная цифра, я справлюсь за пару месяцев. Когда я закончу, я буду спокоен, ведь там ты больше не будешь несчастна. Это… так обнадёживает. Твои нежные слова лились внутри меня, в них было столько радости, столько благодарности. Меня даже охватила какая-то гордость, хоть мне и было за это стыдно. Твой чудесный голос все говорил и говорил, я был так поглощён, что только спустя пару мгновений я смог услышать режущий ножом голос Саихары-куна: — Шингуджи-кун, это ведь был ты?