Побочный эффект Глаза Порчи

Когда Тарталья произнес чуть охрипшим голосом «Трахни меня прямо на этом столе», Дилюк первым же делом подумал о том, чтобы взяться за рукоять меча, а не за завязки на штанах. — Что, архонт тебя забери, с тобой не так? — Дилюк, казалось бы, уже давно должен был привыкнуть к разнообразным выходкам Тартальи, однако тот всё равно каждый раз умудрялся удивлять его. — Я не очень уверен, — слабым голосом ответил ему Тарталья, с трудом усевшись на стул, и каждое слово, произнесенное им, казалось не частью рассказа о дурацких экспериментах Фатуи, а соблазнительным шепотом, манящим сделать шаг за таинственную грань, — но это должен быть один из случайных побочных эффектов Глаза Порчи. Дилюк смерил Тарталью недоверчивым взглядом, подмечая слабую дрожь в его руках и ногах, неустойчивую позу и расширенные зрачки, как у человека, давно подсевшего на крепкую выпивку и теперь тщетно пытавшегося от него отказаться. И хотя все эти признаки больше напоминали алкогольную зависимость, чем весеннюю кошачью течку, случайно появившуюся у человека, кое-что общее у них всё же было. — Теперь ты и собственную распущенность сваливаешь на Глаз Порчи? — Разумеется, Дилюк не мог не ужалить Тарталью колкими словами. — Знаешь, мне скорее кажется, что Глаз Порчи в преувеличенном виде проявляет в человеке то, что в нем уже было, а не дает ему новые привычки и похабные склонности. Тарталья облизнул пересохшие губы и мягко провел пальцами по напряженному паху. — Может, ты и прав, — ответил он, потратив пару секунд на то, чтобы привести мысли хотя бы в относительный порядок. — Может, я действительно мерзкая дрянь, что в глубине души желает отдаться первому встречному под ближайшим кустом, но разве тебя это вообще должно беспокоить? Тарталья рассмеялся, запрокинув голову, а затем схватился дрожащими руками за край стола, чтобы не потерять равновесие и не соскользнуть со стула. — Я просто предложил потрахаться, а ты, похоже, принял мое предложение слишком близко к сердцу. Ха, не знал, что тебя так сильно привлекают развратные шлюхи. — Он указал взглядом на пах Дилюка и его отчаянно выпирающее мужское достоинство, а затем добавил, добивая контрольным ударом: — И, заметь, тебе для такой бурной реакции даже не понадобился Глаз Порчи. Дилюк нахмурился, понимая, что Тарталья полностью переиграл его и уничтожил парой метких фраз. Можно было и дальше продолжать делать вид, что его не беспокоит ни эта ситуация, ни Тарталья, который тёрся задом о стул в чужом доме, уже практически не скрываясь, ни собственное желание, яростно вспыхнувшее внутри как лесной пожар. Да, можно было просто развернуться и уйти с гордо поднятой головой (и кое-чем ещё — всё так же гордо поднятым), однако это не избавило бы Дилюка ни от одной проблемы, включая самую большую. Тарталья с его поплывшим взглядом, шальными глазами и раскрасневшимся лицом всё ещё сидел бы на первом этаже винокурни, не собираясь никуда уходить, пока «побочный эффект» Глаза Порчи не пройдет. К тому же оставлять его в одиночестве было чревато последствиями — никто не знал, что взбредет ему в голову в следующую секунду. Пройдясь по стулу особенно резким движением, Тарталья выгнулся и негромко застонал, всем своим видом показывая, что ему и одному вполне себе неплохо. Дилюк не желал больше молча глядеть на эту похабщину, а потому решил принять в ней непосредственное участие. Ему хватило пары широких размашистых шагов, чтобы дойти до стола, нависая над ухмыляющимся Тартальей злой грозовой тучей. Увы, весь угрожающий эффект сходил на нет, стоило только перевести взгляд вниз, на пах Дилюка. — Я всегда знал, что твое тело честнее твоего лица, — пробормотал Тарталья, и едва заметная дрожь прошлась по его телу, когда он с трудом разжал пальцы и выпрямился на стуле. Дилюк всё ещё смотрел на него сверху вниз, однако Тарталье и не нужно было подниматься — он находился в самом удобном положении для того, чтобы совершить задуманное. Протянув руку вперед, он коснулся пальцами члена Дилюка, с предвкушением поглаживая его сквозь одежду. Второй рукой Тарталья потянулся вверх, высвобождая из-под пояса рубашку Дилюка и касаясь его напряженного пресса. — Ах, всемогущие архонты... Никак не могу перестать восхищаться твоим телом, — искренне произнес Тарталья, рассматривая всё то великолепие, открывшееся его взгляду. Приспустив с Дилюка штаны и обнажив его крепкий крупный член с напряженной головкой, из которой уже проступило несколько капель естественной смазки, он довольно ухмыльнулся в ответ на тихий вздох и слабую дрожь тела под его пальцами. Каждая линия, каждый изгиб, каждое движение казались искусством, достойным воплощения в картине или скульптуре, и Тарталья в такие моменты даже немного сожалел о том, что не был художником. Широко проведя языком по всей длине, Тарталья ухмыльнулся и обхватил член Дилюка рукой, намеренно двигаясь медленно и неторопливо. Он едва мог связно мыслить в те моменты, когда по его телу прокатывалась особенно крупная дрожь, однако желание заставить партнера испытывать то же самое томительное напряжение и жажду, что испытывал он, горело в нем ярко и ясно. Он был жадным и, может, немного жалким, снова и снова затягивая то, что стоило бы закончить за пару минут да разойтись своими дорогами, однако полный огня взгляд Дилюка и его крепкая хватка на влажных от пота рыжих волосах заставляли Тарталью чувствовать, что это правильно — что их мысли и желания сейчас похожи как никогда и что Дилюк и сам не хочет заканчивать всё слишком быстро. Наконец убрав руку и перестав раздражать их обоих затянувшейся игрой, Тарталья взял член Дилюка в рот. Сначала обхватил губами головку, провел языком по уздечке, густо смешивая слюну и предэякулят, а затем стал размеренно двигаться вверх и вниз по члену, понемногу вбирая в рот всё больше плоти. Дилюк неплохо держался, не давая себе сорваться, однако Тарталья всё равно то и дело слышал, как с его губ срываются тихие судорожные стоны, и чувствовал, как хватка пальцев в волосах в такие моменты становится сильнее. — Ах-х!.. — коротко вскрикнув, Дилюк кончил Тарталье прямо в рот, не позволив ему отстраниться до самого конца, пока не прекратились оргазменные судороги и сперма не излилась до последней капли. Это было похоже на наказание для одного крайне жадного парня, однако Тарталья, наоборот, искренне наслаждался этим вкусом, заполнившим его. Кроме того, Глаз Порчи тут же впитал разлившуюся в воздухе элементальную энергию — яркие вспышки эмоций были особенно щедры на такие вот спонтанные выбросы, — и Тарталья почувствовал, как постепенно проясняются мысли и тело перестает бить неконтролируемая дрожь. Теперь возбуждение, искрами вспыхивавшее под кожей, больше не доставляло ему ужасного дискомфорта, и Тарталья планировал полностью насладиться каждой секундой, что ему удастся провести наедине с Дилюком. — Продолжим? — улыбнулся он, мягко стирая пальцами белые капли в уголках рта, и посмотрел Дилюку в глаза, замечая в них такой же огонь, что горел в нем самом. — Предложение трахнуть тебя на столе всё ещё в силе?