Власть над будущим

Едва они пересекли границы Королевских земель, как в первый же вечер к ним прибыла небольшая компания крестьян. Пожилой староста Белого Шиповника и его сыновья пришли к ним с телегой, полной кукурузы и попросили не трогать их небольшую деревню и не топтать их поля. — …это все, что у нас есть, м’лорды, — устало сказал староста, махнув рукой на мешки. — Забирайте и пощадите будущий урожай, да баб наших. Почти все уж отрожали свое, и вам радости не доставят. Нед не верил в слова старосты, особенно насчет того, что касалось женщин. Судя по несчастным лицам мужиков, они тоже особо ни на что не надеялись и были уверены, что живыми не уйдут, а их женщин все равно ждет либо смерть, либо изнасилование. Но Нед, хоть и понимал неизбежность подобного, но всегда терпеть не мог эту сторону войны, где страдали невинные дети и женщины, которые даже защититься не могут. А Джон, как выяснилось, не мог этого терпеть еще больше. Еще только когда это все началось, его сын жестко и твердо объявил, что за излишнее насилие и изнасилования будут казнены все, независимо от статуса, и первых насильников лично казнил еще в Риверране. Многие возмутились, лорд Харлотон уж точно, ведь головы лишился его брат, а на Западе кузен лорда Бракса и еще несколько высокородных и с десяток солдат, но, когда стало ясно, что Джон непреклонен, потихоньку смирились. Возможно, это вновь была какая-то магия, но Нед, опять же, не возражал, поскольку считал, если жар битвы и греет кровь, то умей держать себя в руках. В конце концов есть бордели и дамы легкого поведения, которые всегда следовали за армией, и могли помочь унять его по собственной воле, а не супротив нее. К тому же, это оказалось эффективно. Да, битв почти еще не было, но изнасилований стало меньше, как и ненужных погромов в деревнях, лишь ради того, чтобы развеять скуку. Лорды, и простой люд, стали медленно понимать, что новый король этого не потерпит и головы полетят независимо от статуса, и стали вести себя смирнее. — Никто не будет на вас нападать, если вы примете правление короля Джона, — миролюбиво сказал Нед. — Он милосерден к тем, кто добровольно складывает оружие и не оказывает ненужное сопротивление. Староста моргнул и тут же упал на колени. — Конечно, м’лорды, конечно! — забормотал он, а его сыновья ему вторили. — Мы клянемся служить королю Джону, м’лорды! Да у нас и оружия-то нету, клянусь!.. Вот так они мирно вошли в деревню, чтобы провести там ночь. Часть кукурузы, которую они им хотели вручить, Нед взял, ведь ртов много и всех нужно кормить, чтобы не было скандалов, а часть вернул старосте, чтобы он ее людям раздал. Спустя пару дней пришло сообщение от лорда Шемера, который вел наступление в сторону Оленьих Рогов, но как оказалось, замок был пуст. Лорд Баквелл трусливо сбежал в столицу, думая, что за стенами Королевской гавани ему будет безопаснее. Брошенная на произвол судьбы прислуга оказывать сопротивление не собиралась и безропотно открыла ворота, когда лорд Шемер и рыцарь Простора туда пришли. Они отбыли в Оленьи Рога, чтобы воссоединиться с той частью армии, что была отправлена на эти земли, и готовились отбыть далее, к Грачиному приюту, где сейчас уже должен был быть лорд Тарли и взять замок в осаду, поскольку было решено сначала взять все замки в Королевских землях, а уже потом идти на столицу. К тому же, Лорд Саймон Стонтон обещал стать проблемой, поскольку некогда верно служил королю Эйрису мастером над законами и был одним из тех, кто, не скрываясь, настраивал безумного дракона против старшего сына, кровного отца Джона, подпитывая паранойю Эйриса своим ядовитым шепотом. Сам Нед об этом почти ничего не знал, и был весьма удивлен, что Роберт пощадил его, а вот лорд Варис знал и очень хорошо. И самого лорда Саймона и то, что тот платил налоги почти в три раза превышающие те, что выплачивали остальные лорды Королевских земель. Откупился, так сказать. Когда Нед со своими людьми добрался до этого замка, находящегося на побережье, то увидел, что город, окружающий Грачиный приют был уже под контролем лорда Тарли, а сам замок взят в осаду. — Лорду Саймону передали сообщение от короля? — спросил Нед, когда устало сел на стул в палатке, за пределами городка, где у них собралось экстренное заседание Малого совета. Лорд Рендилл скривился. — Этот упрямый дурак готов умереть сам и уморить голодом всех жителей, сбежавшихся в Грачиный приют, думая, что его стены их защитят, — выплюнул он. — Он заявил, что все драконы мертвы, и самозванцам открывать ворота не будет. «Идиот. Впрочем, чего-то такого и следовало ожидать», — подумал Нед, краем глаза видя, как лорд Варис посмотрел на него с отчетливо написанным на лице: «я же вам говорил». — Их можно выкурить из замка? Есть ли возможность сократить время осады? Известны их запасы и численность? — деловито спросил он. — Высокие стены с нашей стороны, а с одной стороны море. Пробраться внутрь будет трудно, — вставил принц Оберин, которого Нед пригласил сюда чисто из вежливости. Он ведь остался после их перепалки, где они оба высказали больше, чем нужно. А Нед был бы плохим Десницей, если бы упустил даже малейший шанс на бескровное решение проблемы возращения Дорна под крыло Таргариенов. И если бы он не пригласил принца, то тот бы точно затаил обиду. Проклятие! Когда уже вернется Джон? Может это и странно, но Нед был уверен, что с Красным змеем его сын смог бы найти общий язык, или приструнить того своим фирменным взглядом. Ему самому вот не совсем хватало терпения выдерживать все эти подколы и яд принца Оберина, которыми тот разбрасывался, как девы цветами на фестивалях урожая. А дракон мог весьма эффективно вправить мозги и принцу Оберину и лорду Саймону, как уже случилось с лордами Простора, включая Хранителя Юга, который сидел и помалкивал в уголке. И слава богам. Мейс Тирелл был в принципе неплохим человеком: болтливым, несколько глуповатым, легко управляемым, честолюбивым и напыщенным, но веселым и довольно безвредным. Но чем больше шло время, тем больше выветривался шок от вида дракона, и он встревал куда не следует, вероятно забыв, что участвует в совете только временно, пока его старший сын Уиллас не займет дарованное ему место. Враждебность лорда Тирелла к дорнийцам, особенно принцу Оберину, опять же весьма мешала и нарушала хрупкий мир между всеми присутствующими. Нед искреннее надеялся, что лорд Уиллас будет хотя бы немного похож на своего брата, сира Лораса, который, получив белый плащ, был самим образцом старательности и верности. А самое главное мальчик не доставлял проблем и умел молчать. — Еще одни переговоры? — предложил Тирион Ланнистер, разведя руки в стороны и подняв бровь. — А впрочем, мы можем просто продолжить осаду. Подкрепление им ждать неоткуда, еда не бесконечна, так что… — Будь здесь король, было бы еще лучше, — вновь подал голос принц Оберин. Лорд Тарли фыркнул. — Вы даже не член совета, — холодно сказал он. — И здесь, исключительно как гость, так что не могли бы вы оставить свои желания при себе? Принц Оберин прищурился и уже открыл рот, когда полог палатки распахнулся и внутрь вошел сир Лорас, чьи глаза были широко распахнуты. — Милорды, прощу прощения за вторжение, но прибыл гонец, — быстро произнес он и, найдя взглядом Неда, с ноткой изумления добавил: — От Ланнистеров. С белым флагом. Бровь Неда взлетела вверх, а глаза лорда Тириона приобрели идеально круглую форму, на что он едва ли обратил внимание. Вместо этого, он быстро встал и, прихрамывая, отправился наружу, чтобы удостовериться в словах сира Лораса. Позади себя он слушал торопливые шаги, но Нед их проигнорировал, полностью сосредоточившись на четырех мужчинах, которых увидел неподалеку от их палатки, окруженных северными солдатами. Они были без доспехов, в простых сюртуках и штанах, оружия у них тоже не было. Двое из них держали сундук между собой, один сжимал в руках белое знамя, а тот, что стоял чуть впереди остальных троих, имел довольно знакомые черты на своем изможденном лице. — Дядя Киван? — удивленно воскликнул лорд Тирион, и Нед понял, что не ошибся, когда подумал, что мужчина был ему знаком. Последний брат Тайвина Ланнистера. Тот самый, что увел войска Запада к столице, и сейчас должен был быть там, а не в десятках лиг от Королевской гавани: безоружный и с белым флагом. — Тирион, — тем временем произнес мужчина. В его голосе сквозила та же усталость, что запечатлелась на лице и поселилась в глубине потускневших зеленых глаза, наравне с печалью и горем. — Я рад, что ты жив, племянник, — продолжил он. — Надеюсь, о Томмене и Мирцелле можно тоже больше не беспокоиться? — Юные Уотерсы в хороших руках, — вмешался Нед, намеренно подчеркнув истинные фамилии детей Серсеи Ланнистер. — Король Джон озаботился их судьбой и обеспечит им достойную жизнь. Но лорд Киван не стал даже спорить, или что-то выпрашивать. Он просто кивнул и смиренно произнес: — Слава богам. Мое сердце радуется оттого, что мне не придется похоронить еще нескольких львят. И больше ничего. Он не требовал показать их, вернуть якобы наследников трона или что-то подобное. Лорд Киван лишь спокойно принял слова Неда, даже не начиная бычится, когда он назвал королем Джона, а не признал этот титул за Томменом или Серсею, которая, как ходили слухи, теперь звала себя единолично правительницей Вестероса в обход своих же детей. — Лорд Киван, — терпеливо начал Нед, когда тишина начала затягиваться. — Могу ли я утверждать, что леди Серсея наконец увидела тщетность борьбы за трон, на который она не имеет никаких прав, и вы пришли нам сообщить, что ваша племянница готова сдаться? Лично Нед в этом сомневался. Эта женщина лучше умрет на троне, чем отдаст его кому-либо. Хотя бы потому, что была слишком упряма, амбициозна и высокомерна, чтобы уступать. Даже если это может спасти ей жизнь. И был прав. — К сожалению, нет, — ровным тоном сказал лорд Киван. — Боюсь, моя племянница и дальше будет оказывать сопротивление… — Но не вы? — подозрительно спросил лорд Тарли, воткнувшись в их разговор, отчего Нед с трудом подавил желание помассировать свои виски. — Моя племянница не глава моего дома и Запада. Я и армия, которой я командую, хотим сложить оружие, как велит наш новый сюзерен, и преклонить колени перед нашим королем Джоном Таргариеном, — четко сказал лорд Киван и, как можно незаметнее окинув взглядом собравшуюся толпу, добавил: — Я принес ему дар и… Прежде, чем Нед успел сказать, что Джона сейчас здесь нет, раздался свистящий звук, будто большие крылья разрезали воздух своими взмахами, который был ему уже знаком и, в еще миг назад хмуром небе, появился силуэт дракона, стремительно приближающегося к Грачиному приюту и землям вокруг него. Нед незаметно выпустил облегченный вздох. Потому, что Джон наконец вернулся и потому, что теперь ему не придется прилагать силы, чтобы в одиночку усмирять, и примирять, таких разных членов Малого совета, который собрал его сын во главе своего правительства. Солдаты быстро рассеялись, чтобы дать приземлиться дракону как можно ближе к лагерю, который они разбили около городка, близ Грачиного приюта. Зеленый зверь сделал небольшой круг над лагерем, а потом приземлился, отчего земля задрожала. Бровь Неда взлетела вверх, когда он понял, что фигурки на спине Рейгаля две. Одну он узнал сразу, что было в принципе не трудно из-за черной одежды, которую предпочитал Джон, а вот вторая… Ему понадобилось время, чтобы ее узнать. Это был явно мужчина, светловолосый, и в плаще, подбитом мехом, который, в отличие от его сына, изящно и ловко спешившегося со своего зверя, буквально стек с дракона, а потом он согнулся пополам и его вырвало в ближайшие кусты. Нед даже посочувствовал этому незнакомцу, пока не подошел ближе, настороженно косясь на дракона, и не понял, что это был Джейме Ланнистер собственной персоной. С новой стрижкой и в другой одежде, которая была в довольно темных цветах, а не светлых, которые тот предпочитал раньше, но определенно он. «Слишком много львов», — недовольно подумал он, и не совсем понимая, зачем Джон его сюда притащил и когда вообще успел посетить Утес, где тот должен был сидеть взаперти. Впрочем, увидев сына вблизи, Нед забыл о Ланнистере, и полностью сосредоточился на Джоне, который выглядел, откровенно говоря, не очень хорошо. Почти также, как и тогда, когда его отравили в Долине, разве что только кровь изо рта не хлестала. В лице ни кровиночки, под глазами синяки, а глаза потемнели так, что казались полностью черными и даже искорки пурпура не осталось. — Ваша светлость, — почтительно сказал Нед, и хотел приклонить колени, но хмурый взгляд темных глаз и взмах руки его остановил, за что он был благодарен, поскольку его нога отныне не очень любила такие упражнения. И все из-за Цареубийцы!.. — Арья жива и здорова, — прямо сказал Джон, отчего у Неда тут же отлегло от сердца. — Я доставил ее домой лично и передал с рук в руки леди Кейтилин. С воспитанием в другом месте, я думаю стоит повременить, пока Арья не научиться не совать свой нос, куда не следует и унимать свои протесты, которые она так любит выражать всеми фибрами своей души взрослым. — Будто это возможно, — с толикой иронии сказал Нед, и не мог не заметить, как угол губ сына дернулся. — Вероятно девочка вся в тетю пошла, — насмешливо прохрипел Цареубийца, наконец перестав расставаться с одержимым своего желудка неподалеку от них. Нед, и Джон вместе с ним, тут же обернулись и пронзили самодовольного льва хмурыми взглядами. — Я, кажется, поспешил с мыслью, что вы способны выйти в люди и что мы можем приступить к построению взаимовыгодных отношений, — жестко сказал Джон и кивнул в сторону дракона. — Может мне стоит вернуть вас в Утес? Не без мстительного удовольствие Нед смотрел на то, как со льва сначала стекла вся спесь, потом он побледнел, смотря на Рейгаля, чья морда, как по команде, повернулась и пронзила Ланнистера острым взглядом своих огромных глаз, а под конец его лицо и вовсе приобрело нежно салатовый оттенок. — Н-не стоит, — заикаясь, сказал Цареубийца. — Я-я это от в-волнения. Прощу прощения, в-ваша светлость. Нед не был тем, кто получал удовольствие от вида чужих страданий, или унижения, но сейчас был исключительный случай. Этого наглеца он никогда не простит за ногу, и никогда не перестанет, глубоко в душе, считать ненадежным Цареубийцей, пусть его сын и даровал тому помилование за убийство Эйриса. — Тогда пейте успокоительные настойки, чтобы не волноваться, — резковато сказал Джон и вновь вернул внимание к Неду. — Как наши дела? Лорд Саймон все же предпочел упрямиться? — Я думаю, мы можем обсудить их чуть позже, — понизив голос, сказал Нед и, отойдя в сторону, чтобы Джон увидел лорда Кивана, чья челюсть была где-то около земли, совсем уже тихо добавил: — У нас гости. Джон еле заметно приподнял бровь. — Хмм, — неопределенно протянул он. — И впрямь. После чего решительно направился к изумленным людям Запада, которые дракона в живую еще не видели. — Лорд Киван, — нейтрально сказал он, поравнявшись с последним братом Тайвина Ланнистера. — Вижу глаза меня не подвели, когда на пути сюда, я увидел марширующую армию в красно-желтых тонах. Порядком поредевшую, могу заметить. Лорд Киван, наконец отойдя от шока, устало произнес: — Болезни и битва на Черноводной унесли много людей, ваша светлость. И встал на колени, как и трое его сопровождающих, после чего громко продолжил: — Но те, кто остался, готовы предоставить вам свои мечи и жизни. Нед видел, как тот скрыто зыркнул на своего второго племянника, теперь уже Хранителя Запада, которого не ожидал увидеть, как и он сам, и еле заметно опустил плечи, когда тот чуть кивнул, будто выражая одобрение действиями дяди. — Помимо этого, я вам хочу преподнести дар, — продолжил лорд Киван, и словно по команде двое мужчины, между которыми стоял сундук, встали и поднесли его ближе. Они поставили свою ношу около ног Джона, откинули крышку и вернулись на место, где вновь приняли коленопреклоненную позу, рядом со своим лордом. Джон опустил глаза, чтобы увидеть содержимое сундука, и приподнял бровь, как и сам Нед, который ожидал увидеть много чего: от ядовитых змей до золотых монет, но не… украшения? Ему понадобилось пару мгновений, чтобы понять, что они были весьма специфичными. В основном обсыпанные рубинами и имели всяческие вариации изображения трехглавого дракона на них. «Сокровища короны», — удивленно понял он, даже и не подозревая, что Роберт сохранил многие драгоценности Таргариенов в их изначальном виде, а не продал или не переплавил. Тем временем Джон наклонился и, из-под вороха ожерелий, сережек и браслетов, среди которых были украшения даже из валирийской стали, достал тонкий золотой обруч без всяких излишеств, вроде камней или изображений. Нед не был тем, кто особо разбирался в королевских украшения и атрибутах, но мог предположить, что это была корона сыновей королевы Рейниры. — Лорд Саймон верит, что драконов и королей Таргариенов не осталось, — задумчиво произнес Джон, смотря на обруч. — Ну что ж, пора доказать ему обратное. После чего протянул венец Неду и выразительно посмотрел на него. Тихому волку пришлось сглотнуть, когда он понял, что ему оказали честь прилюдно возложить корону на голову мальчика, которого он уже и так выбрал при всех, как своего короля. Но все же именно сейчас это ощущалось как-то официальнее и торжественнее, хотя это была не настоящая церемония коронация, да он и не септон, который мог помазать короля на царство. — Пора, — хрипловато сказал он и, положив венец на копну черных кудрей с тонкими серебряными полосами в них, наклонил голову и глубоким голосом добавил: — Ваша светлость. Корона смотрелась на Джоне как влитая. Такая же лаконичная и без излишних украшений, как и любил его сын, но в то же время, как никогда четко показывающая, кто здесь истинная власть. Кто здесь король. «Ох, Лия, ты бы им так гордилась!» — уже не первый раз подумал Нед, за последние месяцы. Да что уж там, такая мысль приходила ему почти каждый раз, когда Джон преодолевал очередную веху свой жизни. — Встаньте, лорд Киван, — вырвал его из размышлений торжественный голос Джона. — Я принимаю ваши мечи и ваш… дар. Полагаю, это не значит, что ваша племянница обрела наконец разум и желает последовать вашему примеру? Лорд Киван лишь отрицательно покачал головой. — Ну что ж, — вздохнув, сказал Джон. — Она сама выбрала свою судьбу. Юноша перевел взгляд на возвышающийся над морем Грачиный приют, и добавил: — Будем надеяться, что лорд Саймон имеет больше здравомыслия, и не станет затевать битвы, где прольется ненужная кровь. «Ох, как я на это надеюсь», — подумал Нед, уже взрастив в своей душе надежду на почти полностью бескровный переворот, который уже был на полпути к финалу.