Власть над будущим

Бальный зал Королевы редко был использован в последние годы, поскольку Роберт больше предпочитал развлекаться в своих покоях, борделях, или в тронном зале, будто желал выпятить свое превосходство, но сегодня он был убран и непривычно полон. Правда не совсем гостями и не по поводу какого-либо празднества. Здесь собрались лорды со всего Вестероса, прибывшие, как с армией, так и присоединившиеся к ним позднее, созванные новым королем Семи королевств, чтобы провести большое собрание, которого не знавал мир уже долгие годы. Хотя мало кто понимал его истинное значение, кроме может членов Малого совета, с которыми король Джон уже обсуждал свои планы на будущее, касающиеся того, что грядет из-за Стены, и того, что делать с дикарями, сейчас там живущими. Впрочем, лично Рендилл был не приверженцем решения молодого короля, — пустить сто тысяч буйных и неотесанных Одичалых в Вестерос с их дикими повадками и жаждой убийств, ха! — хотя как стратег не мог не понимать, что это оптимальное решение в преддверии грядущего. В преддверии прихода армии мертвых. Если бы Рэндилл лично не видел этих тварей, одна из которых, словно в напоминание о том, какая участь их может ждать, если они не сплотятся, сейчас извивалась и визжала в клетке, установленной прямо посередине зала, отчего многие лорды то и дело вздрагивали, то не поверил бы ни в единое слово этого мальчика, теперь бывшего их королем. Чтобы там не думала себе Оленна Тирелл, Рэндилл склонил колено не из-за сулящей ему должности при Малом совете, и даже не из-за дракона. Мальчик, король Джон, его не любил и дал ясно это знать еще в их первую встречу, а Рэндилл в ответ не любил его. Он считал того в чем-то слишком прямолинейным, грубоватым, даже высокомерным из-за своего, как он сначала думал, весьма наигранного всезнания, и чересчур амбициозным, столько проектов: банк, стройки, канализация, постоянная армия и так далее, а публичное замечание насчет Сэмвелла его безмерно оскорбили. Но король уважал его, как полководца и воина. Рэндилл был весьма поражен, что мальчик, несмотря на свою неприязнь, которую не боялся показывать, был искренен в своем признание его талантов. Он видел это в почти всегда холодных, и даже пустых, глазах и движениях. И именно поэтому встал на колени рядом со своим сюзереном. Да, может это тщеславие, а может гордыня, но Рэндилл всегда больше радовался, когда люди признавали его как знаменитого полководца, признавали его бесспорный дар к воинскому делу, ценили его мастерство с мечом на поле боя, чем когда узнавали, как владельца Рогового Холма. И мальчик признал его именно первым. Более того, в дальнейшем, когда Рэндилл вошел в Малый совет, всегда выслушивал его, принимал его слова во внимание и никогда не ставил под сомнения его способность вести битвы. А когда начал пошел дальше слов и впрямь приказал начать организацию постоянной армии при короне, полностью поручив это дело ему, Рэндилл понял, что не прогадал с выбором. В конце концов, взаимное уважение, холодный разум и приверженность своим обещаниям, он всегда ценил больше, чем любую любовь. Опять же, мертвецы. Впервые увидев эту тварь лично, и узнав, что таких в Вестерос идет целая армия, Рендилл, привычно все просчитал в голове, быстро пришел к выводу, что личные неприязни сейчас были лишь детскими забавами, а глупая война сопротивления ради сопротивления только бессмысленная трата ресурсов и крови. Но если он это понимал, кучка лордов, здесь собравшихся, хоть и видели вихта, знали, что грядет, идею пустить Одичалых за Стену, и распределить взятых в заложники детей вождей племен по домам присутствующих, чтобы обучить тех и вырастить, как граждан Вестероса, могли принять не все. Так и вышло. Едва король начал собрание и вынес первым же делом этот вопрос на обсуждение, начались склоки и ругань. Южане и западники не желали брать в свой дом потомство дикарей, а жители Долины и Севера не хотели иметь дело с Одичалыми любых возрастов, считая тех не более чем животными и убийцами. И все давали об этом знать громко, буйно и одновременно. «Идиоты», — думал Рэндилл, глядя на то, как высокородные лорды и сами превратились в миг в неотесанных зверей, лишенные манер и приличий. Он с интересом посмотрел на короля Джона, с которым, как и члены Малого совета, сидел за высоким столом и ждал, что тот будет делать дальше. Как-то успокоит лордов? Прикажет молчать и делать то, что он скажет? Но пока юноша молчал. Он спокойно смотрел на этот балаган, а когда начало уже доходить дело до драки, вдруг ударил кулаком по столу и рявкнул: — МОЛЧАТЬ! Как ни странно, все замолкли, но больше от удивления, чем от искреннего испуга, поскольку народ уже начал привыкать, что их новый король был довольно спокойным, даже равнодушным, молодым человеком, чьи крики почти никто и не слышал. — Лорды и миледи, — в миг успокоившись, начал король Джон. — Я понимаю суть вашего недовольства. Я знаю, что многих из вас, этот вопрос и вовсе касается лично. Что многие на Севере понесли личные потери от рук Вольного народа, но… — Они людоеды и воры! — громогласно крикнул лорд Амбер, обычно один из самых верных вассалов нового короля. — Я лишился многих хороших парней из-за них! Видел бойни, которые они устраивают! Мою кузину эти ублюдки угнали за Стену и пекло знает, что с ней вытворили перед тем, как убить!.. Поэтому я не собираюсь брать к себе не единого… — Дочь леди Роуэн жена Манса, — перебил его король Джон, отчего бровь Рэндилла еле заметно поднялась, поскольку он не совсем понял, о чем тот говорит. Зато лорд Амбер явно понял. Гигант вдруг затих и изумленно уставился на юношу, за которого воевал все это время. — Что?.. — растерянно спросил он, что выглядело довольно забавно, если быть честным. — Я говорю, что ваша кузина, живая, кстати, и здоровая, все это время жила среди Вольного народа, вышла замуж и родила дочерей, одна из которых, Далла, стала женой Манса-Налетчика, — вкрадчиво ответил король Джон. — И она беременна своим первенцем, который станет воспитанником короны. А может вашим. Неужели ваша ненависть так велика, что вы бы отказали в крове внуку своего дяди, которые сейчас, верно, следит за Последним очагом и вот уже третье десятилетие оплакивает потерю единственного ребенка? Лорд Амбер сдулся и сел на место. — А вы, милорды, — громко сказал король Джон, медленно встав с места, и, уперевшись кулаками в стол, продолжил: — Я обещаю вам жалование за каждого ребенка, взятого на воспитание, из раза в раз объясняю о том, что грядет, показываю мертвеца, которым может стать любой из нас, а вы все нос воротите? Я снова и снова говорю о сплоченности, которую мы должны проявить перед лицом врага, которого никто, никто, кроме нас, не остановит на пути к тому, чтобы превратить весь этот мир в холодную пустошь, но вы все также продолжаете вести себя как малые дети, не понимая, что эти дети могут стать наши верными сторонниками, нашими рабочими руками, и солдатами, если их правильно воспитать. Он сделал многозначительную паузу. — Но я все понимаю, — великодушно сказал король Джон, в чьем голосе, уже столько времени работая с ним бок о бок, Рэндилл ощутил угрозу и загвоздку, из-за которой многие пожалеют, что не согласились сразу делать так, как тот сказал. — Вы не хотите брать детей из-за Стены… Поднимите руки, кто входит в эту категорию. Я обещаю, что вы не будет наказаны, или осрамлены. Я лишь хочу узнать честное мнение и прийти к компромиссу с вами: с людьми, которые помогли мне сесть на этот трон, и чьи услуги должны быть оплачены так, как они того заслуживают. Миг колебания, и вверх робко потянулись руки нескольких лордов Запада и лордов Простора, а еще с десяток рук лордов Долины и Севера. Король понятливо закивал и пристально посмотрел на каждого несогласного, словно хотел их запомнить. — Железные острова отныне наши, — внезапно сообщил он, совсем не в тему, чем вызвал много удивленных взглядов. — Теперь они вновь часть Вестероса, но многие больше не желают быть пиратами и разбойниками. Они хотят идти по Новому пути. И леди Яра Грейджой, также являющаяся верной последовательницей в качестве залога своей верности, и желания изменится, конечно, передала на попечение короны детей своих сторонников. Высокородных и живущих по эту сторону Стены. Лицо короля в миг похолодело еще больше, и он жестко закончил: — Вот вы, милорды, их к себе и возьмете, раз уж не желаете строить мира с дикарями. Их родители сами оплатят содержание своего потомства в ваших замках тем, чем богаты их дома и будут ждать от каждого из вас отчет о том, как юные лорды и леди, живут и учатся быть достойными представителями высокородного сословия, выходом из которого мы тут все так гордимся. Среди лордов вновь начал подниматься гул возмущения, но тот был быстро пресечен ревом дракона, который столь «удачно» пролетел мимо. Прямо над Твердыней Мейгора, где находилось место их нынешнего собрания. А Рэндилл скрыл ехидную ухмылку за своим кубком с вином, который поднес к губам. Он с самого начала этого всего знал, что король не собирался передавать детей Одичалых здесь присутствующим. Король уже распределил их живой залог от дикарей к тем, кто был согласен, и достаточно умен, чтобы помалкивать, поговорил с ними и заключил соглашение. В основном то были обедневшие семьи, которые были рады золоту, сулившее за каждого воспитанника, или самые верные сторонники короля. А также недавно возведенные в лорды сторонники, такие как тот же бывший Фрей, теперь лорд Росби, Теон Грейджой, отказавшийся от Пайка, но получивший за верность Старкам большой замок на Севере, и многие другие «счастливчики». Он в том числе. Рэндилл не дурак, и может не любил дикарей, но знал, что из тех можно вырастить хороших гончих собак, которые будут верно служить им, а не сеять раздор за Стеной. В конце концов, почему бы не перенять полезный опыт из-за моря, где есть Безупречные, считающиеся одними из лучших армий мира? За этих-то даже платить не надо. К тому же, золото и один из замков, некогда принадлежавший Пикам, где вот-вот начнется стройка канала в Дорн, были хорошим бонусом для его дома лично. Его средняя дочь Диана и ее муж создадут младшую ветвь Тарли, перестав быть еще одним позором на его имени, поскольку эта дурочка вышла за простолюдина-рыцаря, когда он хотел выдать ту за одного из Редвинов, и на Рэндилла больше никто не будет смотреть косо и шептать, что он плохой отец, который не смог воспитать достойное потомство. А это представление было лишь уловкой. Ловкой манипуляцией, чтобы сбагрить недовольным, и недальновидным, лордам, — а они были бы обязательно — отпрысков железных лордов, которых король со временем хотел переселить на материк и избавиться тем самым от пиратов, терроризирующих Каменный берег, Западный берег, Щитовые острова, и Старомест, уже не один год. И не платить тем монет, которых у них было, ограничив «богатствами», — а многие лорды на островах были богаты только пушниной, рыбой или рудой — которые железнорожденные сами были должны «выплатить» за воспитание своих детей, если не хотят, чтобы те безвременно отошли в объятия Неведомого вместе с ними самими. Это была еще одна причина, почему у него росло неохотное уважение к этому сопляку. Тот имел изворотливый ум, и огромный аргумент в виде дракона, который всегда мог поставить твердую точку в любых разногласиях, и разговорах. Но все же был не настолько высокомерен, чтобы не спрашивать мнение своих советников о том, что собирается сделать, или игнорировать их советы. По этому вопросу, они тоже вели беседы не единожды и, по большей части, возражал его сюзерен, которого Рэндилл, если быть честным, совсем не уважал, и даже презирал. Мейс Тирелл был глуп и бесполезен, а вот его сын Уиллас, наконец прибывший в столицу, несмотря на свою травму, был ему куда больше по душе хотя бы потому, что у него были мозги, которыми он умел пользываться, но в отличии от бабки, порой забывающей свое место, умел рассуждать здраво и держать рот на замке. Именно после того, как он занял свое место мастера над законами, а лорд Монфорд занял место мастера над кораблями, их совет начал работать слажено. Последующие, вынесенные на обсуждения вопросы, касались предстоящей через два дня коронации, отправки армии на Север, чтобы начать там миграционный процесс дикарей в Дары и подготовку к предстоящей битве с мертвыми. А также был вынесен вопрос о репарациях, которые Штормовые, и другие лорды, поддержавшие некогда Роберта Баратеона, должны выплатить казне. Возмущения было много, хотя сумма была не такой уж и большой. Скорее символичной, чтобы никто не забывал о том, что несмотря на бунты, драконы всегда вернут свое место и, в следующий раз, они могут не быть такими милосердными. Были и другие более мелкие вопросы, которые присутствующие хотели решить с королем, не запрашивая отдельных аудиенций. Например, вопросы о налогах, разрушенных в ходе недавней войны деревнях, и засейки полей. Наконец зал начал пустеть. Остались только члены Малого совета, и несколько почетных гостей, одним из которых был все еще живой старший брат Эйегона V, мейстер Эйемон, чей ум был остер, несмотря на весьма почтенный возраст, что Рэндилл узнал лично, когда на одним из последний заседаний тот номинально занял место великого мейстера, поскольку Цитадель так и не прислала еще замены Пицелю. — Ну и как скоро нам ждать бунта? — спокойно сказал король Джон, первым нарушив тишину. Некоторых такой прямой вопрос удивил, кого нет, а вот принц Оберин, — невыносимый человек, которому король также позволил присутствовать на заседаниях Малого совета — развеселился, услышал это. — И что вы видите в этом смешного? — недовольно сказал Рэндилл, не выдержав такого непочтения. Принц покачал головой, продолжая ухмыляться. — Это был одобрительный смех, милорд, поскольку наш король не стал отмахиваться от мамонта в комнате, а вынес его на обсуждения своим верным советникам, — весело сказал он, хотя в голосе также отчетливо была слышна нотка негодования. Красный змей явно не довольствовался лишь званием почетного гостя на собраниях Малого совета и хотел большего, но мест больше не было. Все должности были заняты, даже те, которые были введены недавно, как например та, которую занимал сам Рэндилл. — Милорды, — предупреждающе сказал король, вмешавшись в их беседу до того, как это могло перерасти в перепалку. — Давайте вернемся к моему вопросу. Это очень важно. Наше правительство не может себе сейчас позволить бунтов, поэтому я хочу, чтобы ваши светлые умы были заняты их предотвращением, а не склоками. Лорд Уиллас неуверенно поднял руку вверх. — Позвольте, ваша светлость, — сказал он. — Я понимаю всю серьезность ваших опасений, но… Я думаю, что пока нам стоит сосредоточится не на недовольных лордах, а на предстоящей официальной коронации и празднествах, которые мы уже утвердили. — А верховный септон? Он уже дал согласие на участие в коронации, или все еще молчит? — с любопытством спросил лорд Монфорд. — Мы выплатили Вере весь долг Узурпатора, внеся единовременную плату, — с усмешкой сказал лорд Тирион. — Он был бы глуп, продолжая воротить нос. — Вера всегда такая, когда дело касается нас, — тихо сказал мейстер Эйемон. — Даже когда мой двоюродный прадед Бейлор свято соблюдал все заветы Семиконечной звезды и возвел Великую септу. Король вздохнул. — И все же… — начал юноша, явно не желая оставлять этот вопрос, но тут вмешался уже сам Рэндилл. — Ваша светлость, — сказал он. — Лорд Уиллас прав. Гипотетический бунт не стоит нашего времени. В конце концов, даже если что-то и случится, у нас достаточно людей, чтобы это предотвратить. Но в тоже время, я думаю, что это излишне. Ваш дракон быстро заставит любых бунтовщиков закрыть их рты. — Не хотелось бы доходить до крайностей, — пробормотал король Джон, и хлопнул в ладоши. — Хорошо. Я соглашусь с вашими суждениями и считаю, что наше собрание на сегодня окончено. Лорды почтительно откланялись и разошлись по своим делам, а Рэндилл поспешил туда, где проводил почти все свое свободное время, а именно в бывшее Драконье логово, скоро будет возведен огромный корпус для армии короны, которая будет под его мастера над войной, как и Золотые плащи. И как первый человек на этой должности, он был намерен создать такую армию, о которой люди еще будут веками вспоминать и почтительно отзываться о нем, Рэндиле Тарли, как о великом полководце и военачальнике.