Cocaine

      В этот день Фрэнк не решился поговорить с мамой, хотя, честно, собирался, но просто-то как-то не сложилось: то он был занят школьными заданиями, то мама задерживалась на работе, то момента подходящего не было. Нет, он не откладывал разговор, Фрэнк вообще в восторге от серьезных разговоров.       На самом деле, они с детства не очень-то и ладили. Отец (тут даже имени не будет, ведь Фрэнк уже забыл, как его зовут, а если и не забыл, то произносить его имя в голове, а уж тем более, не дай Бог, в доме — почти грех) бросил их, когда мальчик пошел в младшую школу. Всё, что касается этого мужчины, он помнит смутно и надеется, что со временем совсем забудет. Он работал автозаправщиком, кажется, всю свою жизнь ДО и, вроде как, денег им хватало; не изменял, семью свою любил, старался даже. Подработки брал: когда газеты под двери покидает за пять долларов в час, когда ящики попросится грузить в соседнем магазине за копеечку. Время было такое, чего удивляться. Какой бы мужик хороший не был на первый взгляд, но был у него один недостаток: выпить любил страшно, без повода. И, казалось бы: ну что тут такого, все пьют, да и тогда все пили, времена непростые были. Но не зря же рядом с глаголом «любил» стоит прилагательное «страшно». На заправке после смены с напарниками соберутся, на гитаре играют, виски пьют, домой можно не возвращаться. Но он, к сожалению, всегда возвращался, а шлейфом за ним — звук открывающейся входной двери, разбитые тарелки на кухне и крики. Фрэнк просыпался сразу же, как слышал его голос тёмной ночью, после маминой сказки, и укутывался в одеяло, дрожа от страха. Мужчина никогда не бил жену и сына, но вёл себя достаточно агрессивно, чтобы эти двое его до смерти боялись.       Мама Фрэнка, как и большинство женщин, терпела мужа, но однажды Бог услышал её воскресную проповедь в церкви. Линда, так звали ее, была ярым католиком, ходила в церковь как только появлялась возможность и даже сына хотела отдать в католическую школу, но отец был против.       Однажды тот, чьё имя никто не скажет, в очередной раз напился на работе и произошла драка с клиентом, который приехал заправиться. Мужчина получил закрытую черепно-мозговую и перелом рёбер, несколько дней провёл в больнице и скончался за несколько дней до Рождества, а отца посадили на тридцать лет без права на досрочное освобождение.       Поэтому так вышло, что Линде приходилось воспитывать сына самостоятельно, но получалось так… как получалось. Фрэнк не жаловался на свободу в выборе друзей, предметов для изучения в школе, но всё же не была она идеальной мамой, не была той, какой он бы хотел. Женщина много работала, а в перерывах — налаживала свою личную жизнь. Она встречалась с несколькими мужчинами с тех пор, как развелась, но ни одного из них Фрэнк никогда не видел.       Он не помнил, каким был его отец, но был уверен, что характер у него от мамы (или хотел думать так). Он унаследовал её силу духа, умение отстаивать свою позицию и, к сожалению, веру. Веру в то, что люди могут измениться в лучшую сторону, в любовь, в дружбу, в судьбу.       Линда обливалась слезами за свою слепую веру — веру в мужа. Но у Фрэнка будет всё по-другому. У него есть чудесный парень, который никогда не причинит ему вреда. Когда Фрэнк познакомил Филла со своей мамой, они долго мило болтали на кухне и, когда за парнем закрылась дверь, Линда сказала, что он хороший, и поднялась к себе. Женщина удивительно чувствовала людей в последние несколько лет.       Фрэнку было всегда одиноко в двухэтажном кирпичном доме, хотя он жил не один. Из-за работы и личной жизни, мама мало уделяла ему времени (считай: совсем не уделяла). Парень чувствовал, что мать выглядывает в нём повадки и привычки отца, и знал, что она их находит. Он любил играть на гитаре, как его отец, знал все марки автомобилей, как его отец, и практически внешне являлся его копией, только этого все старались не замечать.       »… Не переключайтесь. Короткая реклама», — женщина в синем экране.       Разбудил его ужасно громко орущий телевизор, так как он уснул в гостиной на диване и случайно нажал на кнопки громкости на пульте. Фрэнк подорвался с дивана и, заметив на часах «6:13 pm», пулей вылетел на кухню. Он хотел сделать все домашние дела и приготовить ужин, чтобы сегодня всё-таки поговорить о переезде. Последний их «серьёзный разговор» был в начале лета, когда они отмечали окончание учебного года и напились с одноклассниками. Пить Фрэнку было категорически запрещено, даже шампанское по праздникам. Именно поэтому, когда они с Бобом пошли в клуб (тот самый клуб), Фрэнк заранее отпросился к другу с ночёвкой.       Парень решил помыть всю посуду и приготовить пасту. Он любил готовить, но очень редко давал попробовать свои блюда кому-либо. Фрэнк считал, что готовка — не мужское дело.       — Привет! Как ты там? — звонок Филла отвлёк его от дел.       — Ещё работаю. Твои как дела? — устало протянул Филл.       Фрэнк вытащил из пачки спагетти и закинул их в кипящую воду. Его парень работает барменом в кафе недалеко от школы, где учится Айеро. История их знакомства проста как мир: Фрэнк часто забегал в эту кофейню после школы с Бобом, там они и встретились. Ему было пятнадцать, а Филлу — восемнадцать. Они сначала долго переписывались, а потом все закрутилось так быстро, что никто даже не успел опомниться. Именно Филл был первым парнем, который подростку открыл глаза на его ориентацию, и Фрэнк ответно по уши втюхался.       — Готовлю ужин, — поправляя макарошки пальцем, чтобы они полностью окунулись в воду, проговорил подросток.       — Ну что за мечта! Ты уже ждёшь меня дома? — хихикнул Филл, смутив Фрэнка до красных щёк.       — Ну, если хочешь — приходи. Я с удовольствием накормлю тебя после тяжёлого рабочего дня.       Филл засмеялся, а Фрэнк начал наматывать круги по кухне, поглядывая на настенные часы и отмечая, что мама должна прийти с минуты на минуту.       — Я бы с удовольствием, но сам знаешь… Я уже с нетерпением жду, когда ты обсудишь всё с мамой и мы будем жить вместе. Детка, я люблю тебя.       Фрэнк улыбнулся и успел только протянуть ответное «люблю», как входная дверь открылась и мама громко поздоровалась.       — Как ты? Как день прошёл? — устало потерла она лоб, кинула сумку на диван и застыла, замечая Фрэнка возле плиты. — У тебя температура?       Фрэнк хихикнул, наложил две сытные порции макарон с тушенными овощами и присел за стол.       — Сын, я впервые вижу чистую раковину и тебя… с ужином, — подозрительно оценила сына Линда и приложила руку к его лбу.       — Мам, всё в порядке, я просто хотел сделать тебе приятное, — Фрэнк схватил вилку и принялся уплетать свою порцию.       Всё остальное время они ужинали в тишине, каждый в своих мыслях. Фрэнк уже перебрал тысячу вариантов как бы сказать об этом всём помягче. Он даже уже был готов сдаться и попробовать в какой-то другой день.       — Мам, я хотел с тобой поговорить, — всё-таки решился, когда Линда отвернулась поставить пустые тарелки в раковину.       Женщина подозрительно прищурилась и достала тонкую сигарету. Она любила курить после ужина.       — А давай представим, чисто гипотетически, конечно, что я хочу съехать из дома и, — Линда вопросительно подняла брови и затянулась.       — И?       — И переехать к Филлу, — Фрэнк скрестил пальцы под столом. Линда на секунду застыла, смирив его растерянным взглядом и затушила бычок.       Ответ был резкий и холодный, как ветер из открытого окна зимой. И он был очевиден — нет.       — Я его люблю… — у Фрэнка не было нормальных аргументов, кроме одного, такого глупого и сентиментального.       — Фрэнк, послушай, — Линда сделала глоток воды из стоящего на столе стакана и потерла уставшие глаза. Фрэнк внимал. — Я всё понимаю, правда. Я не против, что ты с ним встречаешься, но я бы не хотела, чтобы вы съезжались. И прошу, отнесись серьёзно к моим словам. Я несу сейчас за тебя ответственность, а не он. У тебя впереди последний учебный год, дальше — поступление в университет, я бы не хотела, чтобы ты испортил себе жизнь сейчас и никуда не поступил.       Фрэнк раскололся на две части, застыв в оцепенении. Как бы он сейчас не хотел закричать, доказать обратное, он понимал что всё это — правда. Мама за него переживала и хотела, чтобы он построил свою жизнь и стал успешным человеком.       — А как же счастье? Я хочу быть счастливым, — выкрикнул Фрэнк.       — Ты не думаешь, что вы сильно торопитесь?       — Мы можем об этом поговорить, когда мне будет восемнадцать? Ты не должна будешь за меня отвечать.       — Сынок, ты правда думаешь, что Филл — твоя судьба? — с издевкой.       — А почему нет? Ты думаешь, что в таком возрасте невозможно встретить любовь?       — Я уверена, что ты даже не знаешь, что это слово значит.       Он почти закипел, весомых аргументов против всего, что говорит она, у него не было. Он плохо подготовился, нужно было тренироваться на Бобе.       Фрэнка вдруг осенило, что аргументов нет, потому что ничего в душе нет. В отношениях, кажется, нет той искры, которая должна пронизывать сердца двоих. А её и не было. Никогда не было. Было тепло, интересно, весело, комфортно, а разве это не любовь? Может, искра — это образно, просто красивое слово? А что такое любовь?       Линда всё поняла по опустошенному взгляду своего сына и решила оставить его одного со своими мыслями.

***

      Фрэнк поднялся наверх и обессилено упал на кровать, утыкаясь лицом в подушку. Прокручивая разговор раз за разом, парень всё больше путался в своих чувствах и мыслях. Нужно было освежиться, глотнуть свежего воздуха, разрядиться.       В мыслях роилось «позвонить кому-нибудь». Сразу возникло имя парня в голове, но, кажется, сейчас совсем не подходящее время. Филл думал, что Фрэнк поговорил с мамой и уже совсем скоро они съедутся и он совсем не готов слышать обратное.       — Привет, отвлекаю? — решил набрать Бобу. Ну а кому еще? Разве у него есть еще какие-то друзья?       — Привет, нет, — выкрикнул Боб, перекрикивая музыка. Фрэнк старался прислушаться к голосам на заднем фоне.       — Ты в клубе? — протараторил Айеро, стараясь перекричать музыку. Слышны мужские и женские голоса, они хором кричали: «С днем рождения».       — Да, я с ребятами, ты их не знаешь. У одного из них день рождение, мы решили отметить в «Крикете».       Фрэнк проглотил враз возникший ком в горле и перешел из лежачего положения в сидячее. Он слышал, что Боб уже изрядно выпил и путал слова, поэтому выдохнул, когда понял, что друг контролирует своё состояние и ему не нужна помощь. На заднем фоне снова слышны пьяные голоса, но один — отчётливее, чем все остальные. Фрэнк поставил на громкую связь, чтобы попытаться подслушать диалог. Разобрать что-то практически невозможно из-за громкой музыки, но он готов был поклясться, что там Джерард.       — Фрэнк, это ты? — Фрэнк дёрнулся от испуга. — Приезжай, повеселимся.       Недостаток кислорода и легкий испуг — первое, что почувствовал парень. Это голос именно того, кого он так искал среди компании Боба минуту назад, но совсем не готов был услышать.       — Фрэ-э-энк? Ты что… сбросил? — Джерард тянул слова, а Фрэнк растерянно водил глазами по комнате.       — Я уже спать собирался скоро, наверное, в следующий раз, — первое, что пришло в голову, лишь бы не встречаться. Не видеть его и не ощущать насмешливый взгляд на себе. Не слышать подколов, не слушать заразительный смех и не…       — Я буду тебя ждать, — промурчал Джерард и, блять, поцеловал телефон? Следующее, что услышал парень — гудки.       Фрэнк уронит телефон на кровать и посмотрел на себя в зеркало, что висело напротив, у двери. Растрёпанные грязные волосы, белая школьная рубашка с длинным рукавом и красный галстук. Глаза слегка накрашены чёрными тенями и яркий розовый румянец на щеках. Пугало огородное, не более.       Фрэнк точно никуда ехать не собирался.