***
Полгода спустя Джерард задумчиво поглаживал бордовый галстук, которые отлично сочетался с его темно-синим костюмом, сидя на кресле-качалке. Он поднял руку, немного развернув, и взглянул на наручные часы. Четыре часа восемнадцать минут. Десятое сентября всю его короткую, но насыщенную жизнь, было особенным днем. Десятое сентября отмечали Всемирный день предотвращения самоубийств. Уэй горько усмехнулся: это то, что вполне реально могло касаться и его. Десятого сентября была годовщина ужасного Малого Судного дня. Десятого сентября тысяча восемьсот тринадцатого года США разгромила Великобританию на озере Эри. Десятого сентября родились такие великие люди, как Чарльз Пирс, Роберт Кольдевей, Роберт Уайз, Карл Лагерфельд, Колин Ферт. И Майкл Джеймс Уэй. Джерард усмехнулся. Он никогда в своей чертовой жизни не видел всех тех людей, которых он перечислил до, но, если бы у него спросили: «Почему вы сделали такую большую паузу перед тем, как назвать последнее имя?», то он бы, даже не задумавшись, сказал, что пытался сдержать слезы. Среди людей, которыми гордилась Америка и мир, Майкл Уэй был единственным для Джерарда, кем действительно стоило гордиться. Кому стоило быть благодарным. Младший брат, его Майки, оказался самым бесстрашным и смелым, кого он когда-либо знал. И именно из-за него Джерард Артур Уэй сидел на кресле в своем большом доме, абсолютно здоровый и счастливый, ведь сегодня было ровно полгода его трезвости. Примерно сто восемьдесят два дня свободы. За это время произошло так много, что все двадцать четыре года до этого казались одним мигом. За сто восемьдесят дней трезвости мужчина успел отпраздновать свое день рождение, выпускной Фрэнка и продажу клуба «Крикет». И это было лучшим его решением. Он избавился от груза, что вечно тянул его вниз. Джерард начал ходить к психологу на постоянной основе и даже изредка тащил туда Фрэнка. Их отношения были в терапии, потому что они все еще были хрупкими. Джерарду всегда казалось, что он делает что-то не так. Казалось, что он недостаточно хорош для идеального Фрэнка Айеро. Казалось, жизнь не могла быть еще лучше, ведь он исполнил не только свои мечты, но и мечты Фрэнка. Они переехали в Нью-Йорк и Уэй, максимально скрывая это до последнего, купил двухкомнатную квартиру. Фрэнк отказался в это верить и все еще уговаривает мужчину принять его сто долларов в неделю за аренду комнаты. Они никогда не были идеальными, были лучшими и худшими версиями себя, опускали руки, набирались сил, но всегда любили. Может, не всегда понимали, что это любовь, но испытывали сильное чувство. – Сделай кофеек, – голова Фрэнка показалась с ванной, Джерард кивнул, даже не поворачивая головы к источнику звука и поднялся. Он уже был полностью готов – волосы уложены, костюм успел помяться, пока мужчина ждал своего спутника. Через несколько часов они должны быть на день рождении того самого Майки Уэя. Того, кто спас его жизнь. Того, кто позволил ему сейчас наслаждаться самими счастливыми моментами жизни и широко улыбаться. Джерард иногда даже боялся моргать, чтобы это все не оказалось сном или выдумкой. Волнения в этом дне было более чем достаточно, поэтому Джерард налил кофе и себе. Через несколько минут Фрэнк выполз на кухню, недовольно поправляя ворот белой рубашки. – Мы как будто на прием к британской королеве идем, – буркнул парень, оттягивая рукава. Его недовольство только забавляло Джерарда. Он присел на барный стул, покрутив кружку в руках, и улыбнулся. Как же он привык к этому вечному недовольству. – А кто знает, куда нас занесет-то в итоге. Королева – слишком, но хотя бы к Бушу на бильярд. – Вообще не смешно, – передразнил он Джерарда и сделал глоток. – Кофе – чудесный. Если бы не он, то я мое бы утро так и не началось. – Фрэнк, сейчас пол пятого. – И это я виноват в том, что ты вчера захотел пересмотреть «Гарри Поттера» и запрещал мне засыпать, пока мы не досмотрим? – Айеро насупился, удивленно приподнимая брови. Джерард звонко засмеялся и развел руками. – Ты так и не досмотрел. – Мы уже раз пятый пересматриваем все части, пора бы установить какое-то награждения, если я буду стойко это выдерживать. Джерард покачал головой, хмыкнул. Оставив чашку на барной стойке, мужчина сократил расстояние между ними и положил одну руку на выглаженную белоснежную рубашку Фрэнка, а другой – приподнял его голову за подбородок. Парень тут же судорожно поставил чашку на стол. – Как на счет гитары? Фрэнк подозрительно покосился и обвил руками шею Джи. – Ты издеваешься. У нас нет на это денег, – отозвался парень и чмокнул Джерарда в губы. Они не часто обсуждали вопросы финансов, но Фрэнк жил только на небольшую стипендию, которой едва хватало на минимальные нужны. И он чувствовал себя содержанцем. Джерард платил за все, что им нужно было: квартира, продукты, одежда, редкие, но все же вылазки куда-то. – Конечно же, после покупки квартиры и твоей новой тачки, я победнел на пару сотен тысяч, но все же мы не живем под Бруклинским мостом, – Уэй попытался схватить ускользающего с его объятий мальчишку, но тот скрылся за дверью. Улыбка Джерарда сменилась на легкую ухмылку, а потом и вовсе сошла. Мужчина, немного погодя, пошел на шум. И он оказался прав в своих догадках, Фрэнк абсолютно осознанно игнорировал его присутствие, выглаживая пиджак. На секунду мужчина залюбовался – короткостриженые волосы, что придавали строгости образу, отлично сочетались с белоснежной рубашкой на голое тело и брюками. Последний раз он видел Фрэнка в костюме на его же выпускном. Это было не так давно, но мужчины в костюме определенно производили на него впечатления. Точнее, мужчина. – Извини, – Уэй сделал его несколько шагов вперед и застыл прямо перед гладильной доской. Фрэнк даже не поднял голову, продолжая, с нажимом, насиловать уже идеально гладкую ткань. – Можешь не говорить, что я мудак, я сам все знаю. – Отлично, – кратко ответил Фрэнк и развернулся, чтобы надеть пиджак. – Можем идти. Джерард словил взгляд парня и покачал головой. – Фрэнк, я знаю, что ты это не любишь, я не подумал, прости, – Джерард виновато опустил глаза. – Я не просил тебя покупать мне машину. – Я знаю. – И не просил за все платить. – Да, знаю. – Я вообще ничего тебя не просил делать. Я хочу, хоть что-то делать для тебя, но у меня нет возможности, – Фрэнк поднял глаза на мужчину и поджал губы. – Так что перестань вот это все, давай просто будем жить, как… Ну, обычно. Подарки только по большим праздникам. Уэй легко улыбнулся. Они часто ругались по поводу денег, чаще, чем он мог себе представить. И еще больше его удивляло то, как Фрэнк смотрит на это. Он хочет делить все траты пополам и бесится из-за маленькой стипендии. Джерард был бы рад оплачивать все, что нужно, но пока оплачивает только то, что не будет вызывать у подростка недовольства. – И подарки не дороже пятидесяти баксов.***
Доехали они за полчаса, а то и меньше. Теперь дорога до дома Майки занимала всего двадцать минут, даже если постоять на всех светофорах. Именно, благодаря Майки Джерарда и нашел квартиру, в которой они сейчас живут. У его брата был знакомый риелтор, который даже сделал приятную скидку. Возле дома стояло три машины, и мужчина невольно напрягся – он еще не знал, кто находится внутри, но предчувствие было не очень хорошее. Машины были дорогие, такие себе могли позволить немногие. Они припарковались практически возле дорожки в дом. «Чтобы быстрее свалить» – подумали оба про себя, но ничего не сказали вслух. Фрэнк подобрал букет с задних сидений и небольшой бумажный пакет с подарком и взглянул на спутника, ожидая его реакции. Напряжение чувствовалось во всем – в тот, как мужчина сидит, как сильно сжимает руль до побелевших костяшек, как сдвигает брови на переносице. – Что-то не так? – настороженно спросил Фрэнк и накрыл свободной рукой руку Джерарда. Тот невольно дернулся, будто какое-то время находился в трансе и кивнул. У порога их встретили хозяева дома. Фрэнк, натянув улыбку, обнял Майка и Прю, стараясь не думать о том случае в машине. – Надеюсь, ты мне принес не крем для обуви? – усмехнулся Майки, принял подарок с рук Фрэнка. Цветы были подарены великолепной хозяйке. – Если бы ты сказал раньше, – наигранно воскликнул Айеро и хлопнул в ладоши. – Я бы знал, что дарить новый набор видеоигр не стоит. Они с Фрэнком нашли то, что может из сближать – оба до безумия любили играть в приставку. За это время их отношения с «можно терпеть» перекочевали в «довольно комфортно». Казалось бы, ничего не может омрачить это вечер, но Джерарда не оставляла мысль о машинах, стоящих возле дома, и он до жути хотел зайти внутрь и посмотреть уже кто приехал. Но как только это случилось, он пожелал тут же сесть в машину и уехать. Или раствориться. Родители. Конечно, они не могли пропустить день рождения сына. Джерард невольно сжался, почувствовал на себя взгляд отца. Они стояли возле стола, придерживая бокалы с шампанским, и о чем-то говорили, когда Уэй старший зашел в комнату. Он сначала сильно растерялся, заметушился, попытался найти руку Фрэнка сзади наощупь, но глубокий вдох помог ему прийти в себя. Отец выглядел так же, как и всегда – костюм и лакированные туфли. И это взгляд. Взгляд был тоже сегодня прежний, но все же что-то изменилось. Джерард не почувствовал холод, пробирающий до костей от одного взгляда, он уловил интерес и даже сожаление в глазах напротив. – Мой родной, – Донна подбежала первая, утыкаясь Джерарду в грудь из-за разницы в росте. Она была такой же миниатюрной, какой он ее и запомнил. Голос – мед. Ее светлые окрашенные волосы были затянуты в хвост сзади, а лиловое платье красиво очерчивало тонкую фигуру. Джерард прикрыл глаза и приобнял ее в ответ. Нет, он не злился на мать, конечно, нет, она не могла идти против отца, она была слишком слаба, чтобы выдержать его напор. Вечер изначально не задался. Майкл и Прью всяко пытались прибавить радости и семейности событию, но все было не совсем удачно. Джерард надолго зарывался в свои мысли и выпадал из общего разговора, тогда рука Фрэнка на его колене, возвращала мужчину в реальность. Ему было неловко здесь находится. Было очень много вопросов и незакрытых тем, которые хотелось бы обсудить прежде, чем просто вот так, по-семейному, сидеть спустя пять лет и делать вид, что они виделись еще вчера. Постепенно общая скованность уходила, алкоголь помогал справится с эмоциональность, и все постепенно вступали в приятные диалоги с друг другом. Джерард был единственным, кто не пил, поэтому он ударился в еду и съел намного больше, чем планировал. Мысли о том, что ему что-то нужно предпринять, может уйти, а может сказать что-то, не отпускали его, а только с каждой секундой пробивали твердый панцирь. Ему нужно подышать. Легко кивнув Фрэнку, он вытер рот сухой салфеткой и привстал со стула. Удаляясь все дальше от стола, чувствовался свежий воздух – он будто впервые за все это время вздохнул полной грудью. Мужчина вышел на задний двор и упал в кресло на террасе, любуясь ночным небом. Если бы можно было сейчас что-то предпринять, он бы ушел. Он бы ушел, конечно же, потому что чувствует злость и вину. Он жутко злился на отца за его тон, за его непринятие, за его безразличие. И жутко злился на себя за то, что сбежал. За то, что только спустя пять долгих лет почувствовал то, что должен был чувствовать все это время – вину. Только терапия, избавление от зависимости и Фрэнк дали ему понять, что жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на обиды на самых близких людей. Можно убежать отсюда, от разговоров за столом, но от себя не убежишь. Не убежать от собственных эмоции и глубоко скрытого желания попробовать снова. – Так тепло в Нью-Йорке давно не было в сентябре, – твердый голос разрезал тишину, Джерард невольно дернулся, заглядывая через плечо. Отец расстегнул верхние две пуговицы и выглядел уже не так официально. Вместе с бокалом шампанского, он приземлился на второе кресло. – Когда родился Майки, был ужасный ветер, ты помнишь? – продолжил он и Джерард поднял голову, чтобы посмотреть на мужчину. Коротко кивнул. – Ты только пришел со школы, как пришлось снова садиться в машину и ехать, только уже в больницу. Джерард смутно, но помнил тот день, когда родился его брат. Он был крошечным и сильно кричал, пока его не положили на руки маме. Тогда маленький комок несколько раз сладко причмокнул и уснул. – Он был таким маленьким, что я на руки его взять боялся, – отозвался Джерард. Они давно не разговаривали. Пусть это будет разговор о чем угодно: о природе, погоде, работе – не важно. Но это был разговор отца и сына. Немного неловкий, но все же разговор. – Ты был отличным братом, – мужчина сделал глоток и поставил пустой стакан на пол. – Всегда заботился о нем. Джерард усмехнулся. Совсем нет. Он был хреновым братом. Особенно последние годы. Он столько ответственности взвалил на хрупкие плечи брата, что даже не будет в номинации стоять. – Не думаю. – А я не думаю, я знаю, – твердо сказал Дональд. – И сейчас им являешься. Майки гордиться тобой. А я горжусь вами. Джерарда будто водой облили, он поднял глаза на отца и вопросительно покачал головой. – Он мне все рассказал. Я все знаю, – твердо, но очень тепло сказал отец и Джерард посмотрел на дверь. Нужно уходить. – Все эти годы я всегда был рядом, но не подходил близко. Джерард остолбенел, он даже не думал о том, что его отец когда-то может выйти на диалог, на адекватный, взрослый разговор. – Я знаю о том, что случилось и ни капли тебя не виню. Виню себя и маму за то, что мы тогда сделали неправильный выбор и отпустили тебя. – Я не хотел, чтобы так вышло, я не… Эта зависимость… Я не смог бросить, потом клуб, тусовки и все такое. Дональд понимающе кивнул. – Главное – сейчас, все остальное – в прошлом. Не хотите с Фрэнком поехать с нами в отпуск в следующем месяце? Джерард привстал со стула, чтобы будто нагнуться к отцу, чтобы расслышать, что он сказал. Он готов был поклясться, что это ему послышалось. Точно, отец же не мог… – А как же… Мы с Фрэнком партнеры, – он запинался и подбирал слова, чтобы звучать мягче. Дональд только мягко улыбнулся. – Дважды повторять не буду, – не строго, не грубо, с легким нажимом. И Джерард узнал своего отца. Точнее, какую-то его часть. А вторая часть, где он приглашает в своей дом сына-гея и его партнера, совсем была Джерарду неизвестна. И он было хотел извинится за себя, но промолчал. Вскоре, они присоединились к столу.***
– То есть, ты считаешь, что мне нужно было тащить еду с собой? – возмутился Фрэнк и выдернул руку из цепких пальцев. – Нет, я считаю, что тебе не нужно было так злобно смотреть на команду кейтеринга. Ты будто порчу на них наслал, – засмеялся Джерард, пытаясь перевести все в шутку. Фрэнк остановился на полпути, на пустой дороге и сложил руки на груди. – Никуда не пойду, пока не ты не признаешься в том, что не прав, – насупился парень и Джерард недовольно выдохнул. Он итак жутко нервничал, так еще выпивший Фрэнк решил устроить разборки прямо по середине дороги. И все из-за какой-то глупой шутки. – Я не буду извиняться за то, что ты ничего не съел. Я не виноват, что там было только мясо, не я заказывал блюда, – улыбаясь, проговорил мужчины и потянул мальчика за руку. – Фрэнк, ты такой капризный, когда выпьешь. Я дома приготовлю тебе все, что захочешь и покормлю даже. С вилочки. Фрэнк улыбнулся. Конечно, он не думал обижаться всерьез, это получилось само собой. Они шли уже куда-то по пустым кварталам около получаса и ему было жутко скучно. Джерард сказал, что хочет просто прогуляться и избавиться от тяжести в животе после плотного ужина, и они побрели пешком домой. Завтра намечался выходной день, который они могли провести в постели, поэтому сегодня никто никуда не спешил. – Мы еще куда-то зайдем? – спросил Фрэнк, послушно плетясь за бегущим куда-то вперед мужчиной. Тот постоянно поглядывал на часы и тихо бормотал что-то про себя. Фрэнк только громко выдохнул и молча продолжил путь, так и не дождавшись ответа. Уэй понял, что они немного заблудились, когда стрелка двигалась к двенадцати, и по-настоящему запаниковал. Он не мог все испортить, это безумно глупо. Он ринулся вперед изо всех сил, перейдя на бег, а Фрэнк держался за руку и без конца задавал вопросы. Как только мужчина услышал музыку, лившуюся откуда-то издалека, повернулся к задыхающемуся подростку: – Слышишь, как красиво играют. Пойдем послушаем? Они прошли совсем немного, обогнули угол и Фрэнк ахнул: его виду открывалось чудесное кафе, украшенное фонариками. На улице было выставлено всего несколько столиков, лилась живая музыка – двое парней играли на флейте и трубе. Вокруг не было ни души и Джерард подумал, что это будет идеальным моментом. Он легко взял руку ошарашенного подростка и опустил себе за плечо, вторую – на талию. – Потанцуешь со мной? – шепнул он на ухо, прижимаясь ближе. Сердце подростка громко билось, дыхание сбилось, не совсем можно было разобрать – он атмосферы или бега. Он ничего не ответил, только сильнее сжал рубашку на плече Джерарда и уткнулся мужчине в шею. Они двигались плавно, нежно, растворяясь в приятных нотах, дыша друг другом и прижимаясь ближе. Темнота, что окутывала их, пробивалась настойчивым теплым светом от лампочек. И Фрэнк расслабился. Он больше не думал о том, что совсем не умеет танцевать и о том, что нужно было раньше сказать Джерарду об этом, чтобы не опозориться, но теперь ему было плевать. Джерард и так знает, что Фрэнк боится пауков. Джерард и так знает, что Фрэнк не умеет завязывать шнурки. Джерард и так знает, что Фрэнк – прикол ходячий. Уже слишком поздно скрывать, что танцует он не так хорошо, как играет. В тот момент, стоя в нереально красивом и романтическом месте, Фрэнк подумал, что выиграл джек-пот. Они знали друг друга от и до и все равно каждый день узнавали. Им целой жизни не хватит, чтобы узнавать друг друга, поэтому они будут продолжать на небесах. – Фрэнк, – шепнул Уэй и убрал руки Фрэнка, чтобы сделать шаг назад. Парень поднял глаза, удивленно, и опустил руки, засунув их в карманы. Уэй выглядел встревоженно и Айеро насупился. – Знаешь какое сегодня число? – Начал он с вопроса, голос дрожал, руки не слушались, перебирая пуговицы на пиджаке. – Десятое сентября, – ответил Фрэнк, но Джерард ждал от него еще чего-то, поэтому он продолжил. – День рождения Майки. Джерард нервно улыбнулся на одну сторону и сделал большой вдох, глядя Фрэнку прямо в глаза. Эта нервозность начала передаваться и парню, он неуверенно переступил с одной ноги на вторую. – Сегодня особенный день не только для Майки, но и для нас с тобой. Сегодня год, как ты пришел в этот идиотский клуб, увидел меня в таком ужасном состоянии… – Джерард почесал затылок и засунул руки в карманы. Фрэнк поджал губы. Как он мог забыть? Да, нормальные пары отмечают годовщину отношений, как он мог забыть об этом? – Я не хотел бы, чтобы все произошло так. Если бы у меня была возможность, то я бы определенно вернулся в тот день и сделал бы все по–другому. Мы бы узнали каким я могу быть еще раньше. Я бы таскал тебе цветы, возил бы на свидания и не вел себя как мудак. Они оба широко улыбнулись. Сейчас это все казалось каким-то далеким прошлым, в котором они были совсем другими людьми. – Ты сделал меня лучше. Ради тебя и благодаря тебе я бросил все, что меня тянуло назад. Ты – причина по которой я просыпаюсь и засыпаю. Ты – то, что заставляет мое сердце качать кровь. Я люблю тебя, Фрэнк Айеро. Фрэнк застыл с глупой улыбкой на лице, которая потихоньку превратилась в оцепенение, когда мужчина, стоящий перед ним, потянулся во внутренний карман пиджака и опустился на одно колено. Айеро забыл, как дышать, тогда темно-синяя коробочка открылась, засветив кольцо из белого золота. Он, кажется, умер, когда Джерард произнёс те три слова. – Ты выйдешь за меня? Их дорога, тернистая и сложная, полна боли и счастья, оказалась началом прекрасного. Прекрасного, где их ждет не менее тернистый путь, но они уже пройдут его вместе, рука об руку.