я буду тебя беречь

В приоткрытое окно лениво и тихо, успокаивающе, накапывал утренний дождик, стучал мелкими каплями по подоконнику и звенел по стеклу - лёгкий шум все же смог разбудить парня в комнате. Припухшие ото сна щёчки и веки, растрепанные волосы, след от подушки на щеке - едва проснувшийся Феликс был самим очарованием. Дождливая погода всегда навевала на него не привычную всем меланхолию - наоборот, бодрила парня, заряжала энергией и позитивом, включала его внутреннее солнце. Настроение Ли тут же подскакивает вверх, пока он вскакивает с постели и спешит к окну, распахивая створки настеж и подставляя лицо под прохладные дождевые капли: - Сегодня будет замечательный день! Сборы в университет отнимают совсем немного времени, полчаса - и двери в крошечную съемную квартирку захлопываются снаружи, а Феликс спешит на улицу, подставляя личико под дождь, широко и ярко улыбаясь и вовсе не спеша раскрыть зонт: приходить на пары насквозь промокшим ему далеко не впервой. Впрочем, настроение падает до критического минимума, едва парень успевает дойти до станции метро. Около перехода маячит знакомая - не сказать что он рад этому виду - массивная фигура, молодой человек издалека неприятно ухмыляется и спешит навстречу Феликсу, скрывая его от холодных дождевых капель под чёрным зонтом: - Снова мокнуть надумал, Ликси? Феликса перекашивает от вроде как любимого прозвища, когда оно звучит из этих уст, и он пытается выскользнуть из-под временного укрытия, метнуться скорее в переход метро и раствориться в потоке пассажиров, но не получается: крепкая рука перехватывает его запястье, сжимает так крепко, что наверняка неприятные синяки останутся, и тянет вплотную к своему обладателю. - Пусти, Сонын, мне больно! - Ли с отчаянием оглядывается по сторонам, пытается поймать взгляды проходящих мимо людей, но безуспешно, все делают вид что ничего не происходит, бегут вперёд, стараясь скорее обойти неприятную сцену, пока Сонын ещё крепче сжимает пальцами руку Ликса. - Мне надоело то, как ты бегаешь от меня, Феликс, я не буду больше проявлять такие терпение и доброту, и сегодня же... - Феликс? - Чужой голос, незнакомый, звонкий и высокий, кажется спасением, Ли резко оборачивается и застывает, рассматривая незнакомца, рядом такой же неподвижной статуей замирает Сонын и недовольно пыхтит, с прищуром рассматривая мальчишку перед ними. Парень высокий, стройный и звонкий, у него узкие лисьи глаза и обманчиво мягкая улыбка, которая сменяется крепко сжатыми губами, стоит ему опустить взгляд на покрасневшее от чужой хватки запястье Ликса. - Феликс-хён, брат просил найти тебя и передать, чтобы вместо пар ты сегодня заглянул в студию, не может тебе дозвониться, а домой к тебе я не успел, пришлось догонять вот так. Я тоже в студию сейчас, мы с Сынмином записываем свои партии, так что я с удовольствием проведу тебя, как только этот молодой человек, - саркастичний тон сопровождается бритвенно-острым взглядом на Сонына, - соизволит тебя отпустить. Феликс с восхищением и почти благоговением слушает тот бред, что несёт этот незнакомый ему парень, и чувствует что его руку уже почти не сжимают - он тут же пользуется этим, вырывая из захвата крепких пальцев свою ладонь, и наивно-доверчиво протягивает руку парню напротив, слыша за спиной ругань своего обидчика. - Не думай что я тебя ещё не найду, Феликс, - угрожающе говорит ему в спину Сонын, заставляя покрыться лёгкими мурашками, но Ли пропускает его слова мимо ушей, следуя за своим негаданным спасителем. - Спасибо, - голос Феликса едва слышен, он суёт ладони глубоко в карманы худи и медленно, почти испуганно бредет следом за Чонином - так представился парень, который его спас, - ты правда меня выручил, и я... - Не стоит, - младший улыбается мягко и вовсе не угрожающе, он останавливается посреди коридора незнакомого Феликсу здания и поворачивается лицом, мягко обхватывая пальцами плечи Ли, - люди давно стали черствыми и равнодушными, перестали помогать и поддерживать, но даже если ты незнакомец - каждый нуждается в помощи. Так говорит хён, и хотя я не могу изменить мир, добро рождается из вот таких маленьких вещей, так что я сделал то что хотел и что должен был. К тому же этот болван, - Чонин со смехом кивает головой, вспоминая лицо Сонына, - весьма удачно назвал твоё имя, что упростило мне задачу. Феликс смотрит на него широко раскрытыми глазами, в глубине которых якро сияет восхищение и уважение, и честно говоря внутри хочет познакомиться с этим Чониновым хёном, научившим младшего мудрости. - А... ты говорил что-то о студии и записи, это тоже воображение было? - Ли неловко натягивает рукава реглана на ладошки и мнется, слушая звонкий чужой смех. - Нет, Феликс-хён, сейчас все увидишь, - младший подводит его к серой, ничем не примечательной двери и раскрывает её. Феликсу кажется, что он погружается в сказку... Хёнов у Чонина шестеро: Сынмин, который лучший друг, две парочки-не разлей вода: Минхо с Хёнджином и Чанбин с Джисоном, а самый старший ещё и родной брат, Чан. На Чане взгляд Феликса залипает надолго, он знакомится с новыми для него людьми, улыбается, отвечает явно невпопад и потом ему наверняка будет за это стыдно, но сейчас его взгляд не отрывается от лица Чана. Он старше самого Ликса на пять лет, у него взгляд уставший, но твёрдый, уверенный, яркая широкая улыбка(господи, эти ямочки в уголках губ разбивают Феликсу его маленькое хрупкое сердечко), у него голос бархатом ложится на слух и хочется засыпать, тихонько урча, слушая от Чана какую-нибудь лёгкую колыбельную. Ли проводит с компанией невообразимо прекрасные шесть часов, смеётся и заразительно улыбается, с помощью Джисона находит неподалёку кофейню и там набирает заказ с кофе и сендвичами на всех. Феликс слушает запись компании друзей, которые музыкой занимаются на полу-профессиональном уровне, а Чан с Чанбином и Джисоном внезапно оказываются и продюсерами, и композиторами, и лирику пишут сами. - Петь чужие каверы, конечно, неплохо, - Чанбин лениво потягивается и добродушно улыбается Ликсу, краем глаза наблюдая как Чан и Хан делят одни наушники на двоих, работая со сведением дорожек, пока он сам допивает Джисонов айс-американо, - но только свои песни мы можем прочувствовать полностью и спеть, зачитать с теми эмоциями, которые вложили в них мы как авторы. Феликс, если честно, готов им всем как идолам поклоняться. После обеда студия пустеет, остаются лишь Чан с Чонином, и Феликс с внезапно навалившейся тоской понимает, что ему тоже пора бы, не стоит злоупотреблять чужой добротой. Ему сегодня попались чудесные люди, и ему почти до слёз обидно сейчас отпускать их, ведь наверняка встреча не повторится. Феликс до боли закусывает губу, чтобы сдержать никому не нужные слезы, и уже встаёт с мягкого диванчика, когда Чан внезапно просит Чонина пойти прогуляться и может быть купить им курочки в кафе у метро: у Ли едва челюсть не падает, когда он чётко и ясно слышит "да, Йен-и, три порции бери", и остаётся только бездумно кивнуть болванчиком на вопрос Чана, любит ли Ликс острое. Когда за Чонином закрывается дверь, в студии виснет тишина, она давит Феликсу на уши и заставляет чувствовать себя неуютно, будто все то тепло, которое он почувствовал здесь за несколько часов, испаряется. - Чан-хён, я... - Не волнуйся, Феликс, я не маньяк, я просто хочу знать что происходит. Чонин рассказал мне о ситуации, из которой он тебя, по сути, спас, и мне это очень не нравится. Ты не обязан мне говорить, доверяться, но я был бы рад, если бы ты... Чан не успевает договорить, но Ликса уже прорывает. Он подтягивает ноги к себе на диване, обнимает колени, взглядом упираясь вперёд, и говоритговоритговорит. О старшей школе, в которой его не то чтобы любили, о первой влюблённости(он почему-то даже не стесняется почти незнакомому Чану признаться что это был парень), о том, что старший его на два года Сонын закончил школу и вместо универа связался с не лучшими людьми, а его опека и защита превратились в преследование и грубую навязчивость. Рассказ завершает сегодняшнее утро, и Феликс рефлекторно трёт кончиками пальцев свободной руки наливающиеся лиловым следы на запястье. Чан придвигается ближе, берет его руки в свои и большими пальцами оглаживает мелкие синяки, нежно и почти невесомо - у Ликса от этого жеста дыхание спирает, а по щеке одиноко соскальзывает слеза. - Я мог бы помочь, знаешь, - Чан молчит некоторое время, прежде чем предложить это, и улыбается слегка неуверенно, - давай для начала дождёмся Чонина, поедим, и я проведу тебя домой. И вот ещё что... - Бан жестами просит младшего достать телефон, добавляет в его телефонную книгу и подписывает милым "Чан-и хён" с двумя цветными сердцами. Феликс почти слышит как в груди трескается его собственное, и плевать что нельзя так быстро. Ещё спустя час Ли медленно бредет рядом с Чаном по улице к станции метро, старший вполголоса рассказывает об их маленькой дружной компании, и Феликс как никогда хочет одного - оказаться их частью. Феликс слушает глубокий Чанов голос, искоса рассматривает скрытые под чёрной толстовкой широкие плечи и наброшеный на белые кудрявые волосы капюшон, и у него сердце сдавливает от лавины нежности, которую он чувствует к этому незнакомому по сути парню. Ликс мягко улыбается и отвечает на заданный вопрос, но почти тут же прерывается, ойкая от боли, и опускает взгляд вниз: знакомые до каждой морщинки на фалангах пальцев, руки Сонына охватывают уже пострадавшее сегодня запястье, а лицо парня искажаетсяя в злобном оскале: - Тебя сегодня не было в университете, Феликс Ли! - От тона парня у Ликса по коже мурашки, он съеживается и даже перестаёт пытаться вырвать руку из крепкой хватки. - Как мне кажется, это далеко не твоё дело, - тихий голос Чана из-за спины кажется почти спасением, он мягко приобнимает Ли за плечо и легко, почти играя, разжимает пальцы Сонына на тонком запястье Ликса, почти тут же скрывая парня у себя за спиной. Феликс с волнением смотрит на него из-за широкого плеча. - Ты ещё кто такой? - С ненавистью выплевывает Сонын, исподлобья разглядывая Бана, и сплевывает на землю, - впрочем неважно. Феликс принадлежит мне, и если я тебя ещё раз... - Феликс свой собственный, и только ему решать, чьим он захочет быть, - обрывает его Чан и ярко улыбается. - Да я тебя в порошок сотру, - глаза напротив наливаются злобой, но Чан даже не шевелится. - Если ты думаешь, что я за себя и за него не смогу постоять... Что же, можешь попробовать, - Бан легко жмёт плечами и разминает руки. Сонын будто теряется весь, тушуется и отступает, бормочет зло себе под нос, скрываясь в переходе метро, а Чан оборачивается к Феликсу, не теряя своей яркой улыбки, и мягко берет его ладошки в свои, сжимает и нежно гладит тонкие пальчики: - Я знаю, что он не отступит вот так сразу, не отпустит и будет ещё не раз пытаться ворваться в твою жизнь. Но я буду рядом, парни тоже помогут, если будет нужно, - а потом сердце Ликса напрывает волной тепла и внутри проклевывается новое, незнакомое до этого чувство, которому пусть ещё и рано, но для младшего оно важнее всего, - я буду тебя беречь, Феликс.