Варенник с вишней

      Вампиру нельзя долго голодать. Голодный вампир опасен как для общества, так и для себя, ибо голод заставляет терять рассудок, толкает на необдуманные поступки. Владу, недавно пробудившемуся из спячки, стоило бы накрепко усвоить это правило, чтобы в будущем не попадать в нелепые ситуации. Тысячи лет вампиры страдали и продолжают страдать от неспособности совладать со своими инстинктами. Однако Влад был непоколебимо уверен, что с ним этого никогда не случится.       Накаркал. Мысленно. Всë случилось вечером того же дня, когда он допустил подобную мысль. Как оказалось, карма смеётся не только над смертными. А всему виной стал запах, взявшийся непонятно откуда, тёплый, сладкий, манящий, бесцеремонно ворвавшийся в ноздри Влада, мирно прогуливающегося по вечерней улочке в белоснежной рубашке с бабочкой на шее, как подабает истинному джентльмену, и старательно избегающего мыслей о крови. Запах был настолько сильный и безумно притягательный, что ноги сами понесли его туда, где скрывался источник этого дивного аромата. Докатился. Какой вампир в здравом уме вообще зайдёт в продуктовый магазин? Таким, как он, обычная пища не нужна. Их голод утолит только кровь. Кровь, которая так призывно манила Влада, стучала, пульсировала, сочилась. Совсем близко. Он чувствовал её.       Одинокая фигурка замерла у полок с молочкой, явно присматривая себе сметану по акции и нервно теребя длинными пальцами корзинку с продуктами. Влад нашёл это идеальным совпадением. Такая же бледная, с короткими молочно-белыми волосами до плеч, и такая холодная снаружи. Но — он знал это, был уверен — сладкая и горячая внутри. Вампир медленно и бесшумно приближался, обходя потенциальную жертву сбоку, чтобы поймать взгляд, обратить на себя внимание. И он своего добился. Правда, в этот злополучный вечер, всё произошло совсем не так, как он планировал.       Оглушённый запахом и вихрем проносящихся в голове мыслей, Влад не заметил, что пол под его ногами надравлен до блеска трудолюбивой уборщицей и ещё не успел просохнуть. Один неверный шаг — и он поскользнулся на мокрой плитке, взмахнул руками, пытаясь удержать равновесие, но безнадёжно опоздал. Безупречная реакция предательски подвела его в этот момент, как будто её и не было вовсе, и он повалился на спину, прямо к ногам жертвы, которая резко обернулась, обратив на него настороженный взгляд.       Запах усилился, и Влад, жадно упиваясь им, не спешил подниматься. Он был очарован. У девушки, если это, конечно, была девушка, было застывшее, как маска, ничего не выражающее лицо, но именно эта холодная красота привлекла Влада. Абсолютно не женское лицо, которое с равным успехом могло бы принадлежать молодому парню. Одежда, состоящая из просторного свитера и потёртых джинс, тоже не давала никаих подсказок. Но Влад был уверен, что это девушка, так же, как и в том, что куда больше поношенных старых тряпок, болтающихся на ней, ей бы пошло чёрное коротенькое кружевное платье. Конечно же, это девушка. Иначе и быть не могло. От парней редко пахнет призывной остротой обильно сочащейся из нутра крови. И уж точно при этом они не делают вид, будто у них всё в порядке. Обычно в такой ситуации их спешно перевязывают или увозят на скорой.       — С вами всё хорошо? Вы не ушиблись? — услышал он тонкий робкий голосок и улыбнулся, но тут же спохватился и сжал губы в узкую линию, чтобы не демонстрировать клыки.       По крайней мере, голос точно женский. Вампир театрально закатил глаза и простонал:       — О нет, со мной случилось непоправимое! Я пал жертвой вашей неописуемой красоты!       Помимо зависимости от крови, у Влада было две беды: он был готичен и романтичен. Девушка, а он теперь убедился, что это всё-таки девушка, продолжала недоумевающе таращиться на него огромными глазами цвета бутылочного донышка. Влад продолжил развивать успех и представился:       — Граф Владислав Дракула у ваших ног, совершенно очарованный вами, прекрасная дама!       Вот только, вместо того, чтобы приятно млеть и смущаться, объект его симпатии неожиданно разозлился и принялся колотить ошарашенного Влада корзинкой по голове.       — Я! Не! Дама! — визжало существо после каждого удара, от которого незадачливый вампир машинально закрывался руками. — Не дама, не дама, не дама я! Понял, ты, сексист, гомофоб, угнетатель?!       Ну, истеричка! Ну, садистка! И это она всего минуту назад спрашивала, не ушибся ли он! Влад был, мягко говоря, порядком обескуражен. Должно быть, он, сам того не подозревая, наступил на больную мозоль этого существа неопределённого пола.       Привлечённые шумом, люди начали на них коситься. Кто украдкой, а кто открыто, наблюдал за сценой побоя. Кое-то даже собирался вызвать полицию. Ситуацию нужно было спасать. Влад гибко поднялся с пола, не коснувшись его руками, увернулся от очередного замаха и обворожительно улыбнулся окружающим, показывая, что всё в порядке. Расходитесь, добрые люди. Жена перенервничала, с кем не бывает? Милые ругаются — только тешатся. Вас, граждане хорошие, чужие семейные ссоры не касаются. И это возымело определённый успех. Все как-то резко вспомнили о собственных делах и постепенно улетучелись из магазина, позволив Владу без помех заняться жертвой.       Обычно успокоить объект страсти врождëнной магией внушения было проще простого. В каком-то смысле это напоминало гипноз. Людское тело обмякало, признавая одного господина, подчиняясь ему, Владу. Но в этот раз всё пошло наперекосяк. То ли жертва попалась больно истеричная, то ли влюбился он, как последней идиот, но заткнуть жертве рот чарами не получилось. Всю дорогу, по-хозяйски обнимая рукой тонкую талию, он слушал, как его проклинают на чём свет стоит. Но Влада это не беспокоило. Покорно шагает вместе с ним — и на том спасибо. Вопли, вырывающиеся из этого милого ротика, были даже приятны слуху. Так даже интереснее. Беспрекословное подчинение женщин быстро надоедает. А тут... попробуй ещё разберись для начала, кто перед ним. Но этот сладкий запах, исходящий от жертвы, не мог обманывать. И потому, как только они прибыли в скромную обитель Влада — просторную однушку, обставленную в лучших холостяцких традициях — он решил без промедления прояснить терзавший его обоняние и любопытство вопрос.       — Так ты девушка? — нежно вопрошал вампир, раздевая жертву.       — Я маскулинная небинарная личность!       — Нет, в смысле, что у тебя в трусах? Осиновый кол до колен или... — Цепкая рука с аристократически тонкими пальцами разорвала по шву и легко стащила тонкие кружевные стринги со слабо сопротивляющегося тела. — О, так и знал! Варенник с вишней!       Раскинувшаяся на кровати в позе морской звезды, теперь уже совершенно голая, маскулинная небинарная личность недовольно замычала в ответ. Бледная кожа, худое мальчишеское тело, лишённое приятных женских округлостей, и лихо торчащие остренькие соски на совершенно плоской груди. Но в данный момент Влад не был настроен долго созерцать распростёртое перед ним тело. Его занимало другое.       — Хорошо, что не кол. На колья у меня аллергия, — бормотал он, припадая губами к кровавому источнику. — Сладкая, вкусная моя пироженка с вишней!       — Не смей приписывать мне гендерную идентичность! — взвизгнула жертва неопределëнного пола и рода занятий.       Тем временем, вампир прошëлся языком по кровоточащему лону и наткнулся на внушительный выступающий бугор. Этот бугор мог бы быть клитором... если бы не был настолько огромен. И всë же, до размеров самого скромного члена он не дотягивал. Это немного обнадëжило и одновременно насторожило Влада. Он отстранился, выдохнул, с огромным трудом попытался взять себя в руки.       — Так ты... Гермафродит? То есть... как это по-современному... бигендер? — Он нежно погладил большим пальцем внушительную выпуклость, слегка надавил, любуясь. Затем так же неторопливо провёл ладонью вниз, погрузив пальцы туда, где было горячо и мокро. Его трясло от желания зарыться туда носом, погрузиться целиком, перемазавшись кровью раствориться в ней, и его голос упал до хриплого возбуждённого шёпота. — Интересно...       — Моя гендерная идентичность... ох... выходит за пределы твоих... ох... традиционных устоев! — назидательно вещала небинарная личность, постанывая в промежутках и с удовольствием насаживаясь на его пальцы.       Влад медленно вытащил пальцы, размазывая по коже алый след, провёл окровавленными пальцами по собственной щеке. Как приятно. Но ещё приятнее вновь зарыться лицом туда, где только что побывали его пальцы. Божественный запах, исходящий из щели между ног жертвы, которая ёрзала, то ли пытаясь уйти от языка раззадорившегося вампира, то ли поощряя его продолжать, шибанул в ноздри так, что крыша у вампира поехала окончательно и бесповоротно.       Бёдра ходили ходуном, соприкасаясь горячей кожей с холодным лицом Влада, порой сдавливая щёки. Его это заводило. Очень. Он бы не отказался даже умереть в этом кровавом раю, сдавленный ляжками этого бигендерного создания. Вот только он был вампиром, а вампиры — живучие твари. Так просто их не убьёшь. Влад глухо хмыкнул, удивляясь своим глупым мыслям в этот жаркий момент, не отрываясь от жаркой, пропитанной кровью соблазнительной щели, тщательно вылизывая свёрнутым в трубочку языком крупный затвердевший от его ласк бугорок. Услышав тихий сладостный стон, он ускорил движения и вдобавок загудел ртом, догадавшись, что эта вибрация приносит дополнительное удовольствие.       Каких только чудес не бывает на свете! Слишком долго он провёл в спячке, слишком долго. Мир изменился, и люди в нём начали сходить с ума. И самое забавное, что общество, похоже, смотрит на эти чудачества сквозь пальцы. В голове у Влада не укладывалось, как можно одновременно быть и парнем, и девушкой. Ну не входит в его разум эта мысль, как её ни укладывай!       В конце концов, Влад перестал заморачиваться и пытаться уложить в голове неудобную мысль, которая как только входит, так сразу выходит. Ему было глубоко плевать и на гендерную идентичность, и на все прочие толерантные термины, которыми сыпала жертва, и в которых он совершенно не разбирался. Да разве это сейчас важно? Все вещи в мире теряли для него значение, когда он вдыхал этот головокружительный аромат, действующий на него, как валерьянка на кота. И потому он жадно лакал кровь, изредка прерываясь на краткие моменты, чтобы, разомкнув губы, дать волю тому, что пульсировало в его одурманенном мозгу.       — Мне всë равно, кто ты. Он тебя так сла-а-адко па-а-ахнет... — Он почти рычал, растягивая слова. — Ничего, сейчас мы славненько поиграем с твоей вишенкой на торте... У нас впереди целая ночь, моя сладость.