Творец

Некоторое время я так и просидел в отельном ресторане, внимательно поглядывая на парочку, судьба которой так волнует Сашу. И, чем дальше, тем больше во мне крепло сомнение относительно верности "сценария". Парень в красном галстуке, которому на вид можно было дать не больше двадцати трёх, выглядел неподдельно влюблëнным в девушку, что находилась с ним рядом. Выражали они свои чувства, на мой взгляд, излишне бурно. В иной ситуации я бы заподозрил эту парочку в желании устроить спектакль на публику. Но, учитывая, кем они являются, вопросов у меня к ним не возникало. Тем не менее, мой разум был полон сомнений даже относительно сомнений. Если их реакции нестандартны, то как вообще определить по внешним признакам, что они могут чувствовать друг к другу на самом деле? Удовольствие, что испытывала эта парочка, было вполне явственным. Однако слишком уж однородным. Я не мог различить оттенки эмоций, и это заставляло сомневаться. Ведь удовольствие может быть разным. В том числе и удовольствие перед совершением убийства, если оно доставляет сильные положительные эмоции. То есть, даже будь парень в красном галстуке маньяком-психопатом, я никак не мог понять это по его эмоциям. Моя попытка прочесть их мысли также не внесла никакой ясности. Они просто не думали. В привычном для меня смысле. У них ммелся лишь набор хаотично мечущихся образов, которые я, в принципе, более или менее понимал, но, опять же, не мог различить детали. Сложно прочесть разум человека, созданного подсознанием неопытной богини. Поняв, в конце концов, что дело на данном этапе неразрешимо, я отправился к Саше, которая сидела на ступеньках у входа и меланхолично смотрела на дождь. Это еë настроение. Неудивительно, что она уподобилась большинству здешних обитателей. - Пойдëм наверх, переоденешься хотя бы, - говорю дочери, садясь рядом. - Пап, - на меня посмотрели заплаканные глазки, - зачем мы здесь? Чего ты от меня хочешь? - Я хочу, чтобы ты разобралась в себе, дочка, - обнимаю еë за плечи, - тебе это нужно. Иначе эта обида и непонимание останутся с тобой надолго, если не навсегда. Рано или поздно ты бы загнала эти чувства так глубоко, как только смогла, и забыла обо всëм. Но, в действительности, эти переживания никуда бы не делись, подспудно отправляя тебе жизнь. - Спасибо, что так обо мне заботишься, - скривив губы, произнесла Саша и с явной иронией мне поклонилась. - А сейчас ты, наверное, хотела сказать, что я достал тебе своей чрезмерной опекой... - Да чтоб тебя, - убито букнула дочь и уронила лицо в ладони. - Прости, я правда порой бываю слишком навязчивым, хотя многие твои ровесники с тобой бы наверняка не согласились... - Пхф! Да ты же мне в душу каждый раз лезешь! Лучше б ты на меня орал... - Угу, и бил... - с лëгким сарказмом покинул я. И в следующий же момент мы услышали звон разбитого стекла, громкий, протяжный крик, а затем и звук падения чего-то мягкого на что-то твëрдое. - Ни хе... фига себе! - удивлëнно воскликнула Саша, глядя на кровавый блин, в который превратился упавший неподалëку от нас мужчина. - Весьма живописно, надо признать, - прокомментировал я это зрелище. - Ч-чего??? - посмотрела на меня дочь, как на полного психа. - Обычно, люди, чьи тела тотально деформируются, выглядят гораздо более неаппетитно, а не превращаются в сгустки красного киселя, - провернув для эффектности кисть, я изменил вид трупа, сделав тот гораздо более реалистичным, - вот примерно так и должен выглядеть человек, что выпал из окна второго этажа. - Жуть, - ещë сильнее скривилась дочь, - убери это... пожалуйста. - Давай-ка лучше уйдем отсюда, - поднимаюсь со ступеней, - пусть всë идëт своим чередом. - Иногда мне хочеться тебя убить! Ты можешь разговаривать не как грëбанный Гэндальф?! На меня наорала собственная дочь. Не в первый, конечно, раз, но ещë год назад она бы себе такого даже в мыслях не позволила бы. Как однако быстро растут дети. - Ладно, поясняю: я не буду уничтожать этот труп, потому что мне интересно, кто его выкинул из окна и зачем. - Какая вообще разница?! - А какая разница: задушит тот юноша свою пассию или нет? В этом отеле, милая, разворачивается не единственная драма. Не стоит концентрироваться лишь на чëм-то одном, мы должны увидеть всю картину целиком. - Опять... - закатила Саша глаза, - а эта "картина" вообще существует? - Существует, я сам позаботился о том, чтобы она была. - Подожди-подожди! Ты же сказал, что вот это вот всë, - энергично жестикулируя, подскочила она с места, как ужаленная, - создала я! - Создала ты, с моей помощью. Ты дала этому миру наполнение, я помог тебе его структурировать. - И зачем?! Очередной твой хитрый план?! Хочешь, чтобы я увидела содержимое своей черепушки и пришла ко внутренней гармонии с собой? Хотя чего я спрашиваю... Дочь весьма быстро растеряла запал и снова опустилась на ступеньки. - В гармонию с собой ты уже пришла, я надеялся вывести тебя из этой "гармонии"... А в ответ: тишина и отрешëнный взгляд в даль. - Послушай, в жизни хватает моментов, о которых не хочеться вспоминать. К счастью, ты с этим аспектом человеческого бытия очень долго не сталкивалась. Но вечно тебе везти не могло. Некоторые в раннем детстве хлебают такого, от чего потом годами лечатся у психологов. Я понимаю, твои чувства ранили, это сделал очень близкий тебе человек, он не оправдал твоих ожиданий, оказался совсем не тем, кем ты его считала. Но это не повод замыкаться в себе и плакать во всяких подворотнях. Я могу понять месяц, ну два, ну три, в конце концов, но не полгода же! Прости, но без постороней помощи ты из этой хандры выйти ну никак не можешь! - Хватит! Перестань! - плотину снова прорвало. - Он сделал мне предложение! - Чего?! Когда?! Нихрена себе новости! Как же я это проглядеть-то умудрился?! - За неделю до того, как всë на*бнулось... - Не выражайся матом! Сбившись, Саша как-то потеряно оглянулась назад и продолжила. - ...он дал мне кольцо. Настоящее, золотое. Он сказал, что хочет быть со мной всегда, и, что если я соглашусь, мы поженимся, когда нам стукнет восемнадцать. - И ты согласилась? - Я очень хотела, но... взяла время на подумать, чтобы он не думал себе лишнего. Я собиралась выждать несколько дней и во вторник всë ему сказать. Но в понедельник он уже... Всë было так хорошо, сказочно хорошо, но вдруг всë стало так плохо. У меня был принц и любовь. Такая оху... охренительная, что мне просто крышу сносило. А теперь у меня нет ни того, ни другого. Принц оказался редкостный мудофилом, а я - дурой, которая этого не замечала. И знаешь, что самое хреновое? Я вдвойне дура, потому что очень хотела бы вернуться в этот сказочный мир обратно и ничего не знать. - Ты не дура, поверь мне, - ласково глажу свою девочку по мокрой шевелюре, - я тебе это уже говорил... и не раз. Чувства редко соотносятся с холодным расчëтом. Особенно у молодых людей. - Пап, - устроила она свою головку на моих коленях, - что мне делать? - Прямо сейчас я бы советовал тебе всë-таки разобраться с тем, что происходит в этом отеле. Разочарована ты, поверь, не будешь. А вообще... Забудь обо всëм хорошем, что между вами было, и вспомни всë плохое, чего не замечала. Разозлись на него как следует. После того, что он сделал, вместе вам уже не быть никогда, поэтому смело жги мосты. Убийцы, которые не чувствуют раскаяния за свои злодеяния, не заслуживают места в наших сердцах. Максимум, в печëнках. - Хи-хи! - хохотнула Саша в ответ на мою незамысловатую шутку. А через секунду на неë накатил неконтролируемый истерический смех. Она никак не могла успокоиться, в какой-то момент на нас даже начали оглядываться апатичные ко всему швейцары. - Мамочки... ха... чуть живот не надорвала, - переводя дух, пробормотала Саша. - Пошли в номер, не вечно же нам на холодных ступеньках сидеть. - Ладно, - покорно согласилась дочь. Когда мы поднялись наверх, я вычистил наш номер до блеска. Саша даже не узнала о том, что изначально он был не особенно чистым. Помещение ей тоже, как и мне, пришлось по душе. Она нашла его "уютным". И наличие просторной террасы тоже ей понравилось. Там Саша и уснула, сидя в мягком кресле. Еë сморило после душа. Ну а я, видя такое дело, решил посетить номер, из окна которого выпал тот мужчина, чьи останки я немного видоизменил. Можно было, конечно, подождать, пока в отеле не случится ещë какое-нибудь происшествие, но я просто не хотел ждать. Да и Сашу куда проще будет вовлечь в приключение, имея на руках какие-никакие факты. К моему приятному удивлению, у нужного мне номера стояло полицейское оцепление. Трое довольно-таки молодых и подтянутых служителя Фемиды попытались завернуть меня ещë в коридоре. Но я предъявил им значок, и они, следуя "правилам" пустили меня к месту преступления. А это было именно оно. Сей факт можно было рассмотреть невооружëнным взглядом. В помещении не было, наверное, ни одного целого предмета мебели. Кровать переломана пополам, прикроватная тумбочке вообще разбита вдребезги, "внутренности" телевизора разбросаны по полу, дверцы шкафа сорваны с петель, зеркало украшает сложный узор из трещин, люстра держится буквально на честном слове, и есть ощущение, что она вот-вот грохнется вниз. Ванной "повезло" не меньше. Раковина валяется на полу вместе с краном, унитаз расколот на несколько частей. Сама ванная наполнена красной водой, в которой плавали лепестки роз. И, при всëм при этом, повсюду разбросаны какие-то листки. В этом номере орудовал криминалист и детектив в бежевом плаще, повадками и внешним видом сильно напоминающий Коломбо. Мне пришлось несколько минут его убалтывать, дабы убедить в том, что я имею право участвовать в этом расследовании. Уж очень подозрительный и въедливым этот тип оказался. Однако моё обаяние способно растопить сердце даже концептуального сыча. Детектив не стал мне препятствовать и даже поделился сведениями. Оказывается, никто ничего не слышал и не видел до тех пор, пока постоялец не отправился в свой последний полëт. Работники отеля и гости характеризовали покойного как тихого и вежливого, хоть и слегка рассеянного мужчину. Никто не мог сказать о нëм чего-то определëнного, он ни с кем особо не общался. Даже из номера практически не выходил. Помимо всего прочего, по номеру были разбросаны десятки листов с машинописным текстом. Меня это очень сильно заинтересовало, и при первой же возможности я кинулся их изучать. Оказалось, что на листах, многие из которых были обагрены кровью, имелись любовные стихи и проза, содержание которых, порой, было весьма откровенным. Неизвестный автор, коим, скорее всего, является жертва преступления, страдал по некоей девушке, с которой мог видеться лишь в этом отеле. И встречи эти были не сказать, чтобы очень частыми. Хотя, кто его знает? Художественные гиперболы ещë никто не отменял. К большому моему сожалению, из-за того, что листы были разбросаны по всему номеру, определить, что следует за чем было сложновато, мягко говоря. Поэтому я собрал бумаги в чемоданчик и спустился в наш с дочкой номер, дабы поработать в комфортных условиях. - Это... что? - осведомилась Саша, выходя с террасы спустя где-то час. - Это улики, - отвечаю, продолжая вчитываться в текст на одной из страниц. Так как пронумерованы они не были, мне приходидось серьëзно думать чуть ли нет над каждым абзацем, - и мне бы не помешала твоя помощь. - Что ты опять задумал? - словно смиряясь с судьбой, тяжко вздохнула моя девочка. - Я - ничего. Это отель подкидывает нам загадки. Тот убитый, который слегка подпортил нам настроение, оставил после себя весьма богатое творческое наследие... Только надо разобраться, что здесь и как, иначе его гениальную прозу мир так и не увидит. - Ну и какое это отношение имеет к тому, что он об асфальт шмякнулся? - Его номер разгромлен, очень сильно разгромлен. А вот это вот всë, валялось буквально везде. Явно не спроста. В этих записях точно кроется ответ! - Ладно, что там у тебя? - вздохнула Саша и, устроившись на ковре, взяла лист из тех, что ещë не были отсортированы, но стоило ей немного вчитаться, как с еë лица исчез всякий скепсис, - как... красиво. Что это? - Очевидно, любовные переживания жертвы. Если это стихи, положи их в ту стопку, пожалуйста... - А если нет? - А если нет... тогда попытайся собрать свой кусок пазла. - Хорошо, - с серьëзным видом кивнула она и принялась за дело. *** Мои ладони оглаживали мясистые ягодицы сребровласой красотки, в чьей попе сейчас находился мой "прибор". Молодая по эльфийский меркам дева оседлала меня и никак не желала слезать, наслаждаясь очередными приключениями, которые она нашла на свою задницу. Много женщин я повидал, мне доводилось сводить очень тесное знакомство с дамами самых разных рас и возрастов. От юных прелестниц, что полны самых радужных надежд и отдают всю любовь, которая у них только есть, до опытных, но ничуть не растерявших с годами красоту женщин, что подходят ко многим вопросам сугубо утилитарно. Однако эльфийка, самозабвенно отдающая мне сейчас свою анальный девственность, была далеко не одной из многих. Издав протяжённый, грудной стон, она замерла, перестав двигать тазом и сдавила меня внутри ещë сильнее. Моë дыхание на секунду прервалось, чтобы спустя мгновение вновь возобновиться. - Фалаэ седушар итрем, келу арн дарем, - в порыве вдохновения процитировал я строки из одного фривольного эльфийского стихотворения. - Прости, - тяжело дыша, ответила окна мне на всеобщем, - но твой аулунвэ просто ужасен. - Зато ты просто без ума от меня, - поднимаю руки к еë объëмной груди и нежно ту сжимаю. - Да... и ты нагло этим пользуешься, - снова начала двигать тазом сребровласая красавица. - Но не так часто, как делаешь это ты, дорогая супруга. Я тут женился совсем недавно. Получилось всë ну очень спонтанно. Моя разгульная жизнь меня вполне устраивала. Связывать себя узами брака я абсолютно не собирался. Однако жизнь может перемениться в любую секунду вне зависимости от наших желаний. У меня было несколько запасных личностей, каждая из которых использовалась мной по мере необходимости. Если нужно было разрешить тот или иной вопрос, не привлекая к ситуации большого внимания. Увы, прошли те времена, когда я был чужой тенью и проворачивал свои дела в тайне от широкой общественности. Теперь моя личность довольно-таки известна не только в Империи, но и далеко за её пределами. Можно даже сказать, легендарной. Минуло уже практически триста пятьдесят лет с того мятежа, благодаря которому я смог пролезть в высшие эшелоны власти. Пусть и "зайцем". Но с тех пор очень многое изменилось. Империя стала другой, большинство из тех, с кем я начинал, умерли от старости, им на смену пришли иные люди. Потом состарились уже они, и их заменили более молодые. И Подобное происходило не раз и не два. Я со своим долголетие просто не мог не выделиться на общем фоне. Мне пришлось пожертвовать анонимностью в угоду необходимости. Первые десятилетия моя власть, мои полномочия строились на обширных личных связях и тесных отношениях внутри коллектива, повязанного кровью и обязательствами. Но этим людям на смену приходили самые обычные служащие. Идейных среди новой поросли становилось всë меньше. В министерство военной промышленности шли, в основном, ради денег и карьеры. Поэтому мне буквально пришлось выстраивать собственную властную вертикаль, попутно получая официальный статус для себя и своей организации. Увы, подобное тут же вызвало кучу проблем, вроде конфликтов с другими силовыми ведомствами, которых раньше просто не могло возникнуть по причине того, что официальные структуры, как бы им того ни хотелось, не имели возможности повлиять на тех, кого по бумагам просто не существовало. Однако проблемы со временем сошли на нет. В то время как плюсы от такого моего решения стали более, чем очевидны. Я крепко встал на ноги и сковырнуть меня с моего места не мог уже практически никто. Пусть и приходилось участвовать во всех этих подковëрных интригах, теми или иными способами устраняя конкурентов и отхватывая себе всë больше и больше власти. Мне довелось пережить тысячи покушений на свою жизнь, попыток госпереворота, тяжëлых политических кризисов, некоторые из которых заканчивались революциями, но я, так или иначе, оставался на плаву, подстраиваясь под меняющиеся условия и, несмотря ни на что, сохраняя верность своим принципам. Да, как ни странно, но они у меня есть. Я не ради власти всем этим занимаюсь. И даже не ради Империи. А, в принципе, ради всех разумных народов Мириамиса. Ради их развития и процветания. А, когда ты ставишь перед собой такие глобальные задачи, не будучи при этом богом, нужно сразу оформлять со своей совестью бессрочный кабальный контракт. Многое я уже успел сделать, однако не меньше мне ещë предстоит сделать. На данный момент мои усилия вознесли меня на самую вершину властной пирамиды. Пять лет назад, совсем недавно, считай, я стал Канцлером Империи. Должность, которая была упразднена задолго до моего пришествия в этот мир. Однако я еë возродил. Дело в том, что в какой-то момент на одном мне стало висеть аж четыре грëбанных министерства. Военной промышленности, политического контроля, ведомство, отвечающееся за донесение до граждан правильной позиции по наиболее важным и актуальным вопросам, министерство внутренних дел и министерство речной торговли. Последнее, кстати - ни разу не синекура. Империю испещряют десятки полноводных, которые являются важнейшими транспортными артериями. По ним ежедневно плавают тысячи транспортных и грузовых судов. Так вот, собрав в своих руках столько полномочий, я понял, что в одиночку просто не тяну. А передоверить должности было просто некому. Достаточно авторитетных союзников, в чьей лояльности у меня не было бы никаких сомнений, под рукой, к сожалению, не имелось. Несмотря на всë моë влияние в государственной вертикали, абсолютной власти у меня не было. Существовало множество кланов, на которые я имел лишь опосредованное влияние. А некоторые так и вовсе были мне напрямую враждебны. Поэтому я вынужден блюсти приличия и лавировать между интересами различных групп. Выход из этой непростой ситуации получился довольно-таки изящным. Без каких-либо серьëзных препятствий со стороны большинства заинтересованных лиц я сумел протащить через парламент реформу кабинета министров, которая возвращала должность канцлера. Правда, восстановление этого поста было сделано в достаточно сильно изменëнном виде, относительно того, каким он был раньше. В прежние времена властные полномочия канцлера распространялись на все министерства. Я же предлагал объединить несколько смежных ведомств под одной крышей и, чтобы никто не обиделся, поставить над ними "канцлера", у которого будет полномочий не больше, чем у обычного министра. Учитывая, что тогда имелись проблемы с чрезмерно раздутыми штатами, многие это решение поддержали. Правда, впоследствии должность канцлера не получил никто, кроме меня. Ибо нехрен. Потому что я, конечно, усыплял бдительность коллег по политической арене, убеждая в том, что это ни в коем случае не приводит к узурпации власти, но, по факту, именно к этому моя реформа и привела. Я сосредоточил в своих руках огромную часть государственного аппарата и мог делать с ней всë, что угодно. Назначать и снимать, кого нужно, не оглядываясь на интересы «кланов», Вернее, оглядываясь, конечно, но не так круто, как раньше. Так как под моë крыло попали достаточно проблемные ведомства, с которых много не наворуешь, никто особенно не возмущался поначалу. А потом было уже поздно, моë влияние росло в геометрической прогрессии. И на данный момент я, так или иначе, контролирую все имперские министерства. То есть, являюсь, де-факто, главой государства. Я забрался на самую вершину, а оттуда, к сожалению, трудно разглядеть те мелочи, которые впоследствии могут привести к крупным проблемам. Поэтому мне и приходиться надевать иногда другие личины, дабы не отрываться от реалий общества, которым я управляю. Где-то с полгода назад, "отдыхая" в образе не самого зажиточного лавочника, я узнал о том, что местная эльфийская община как-то уж слишком активно начала захватывать фармацевтический рынок. Мои сородичи во все времена славились своими эликсирами, но раньше это был штучный товар, который уходил за большие деньги. А теперь они начали торговать своей продукцией в промышленных масштабах и по куда более низким ценам. Эльфийские снадобья всë ещë были дороже обычного ассортимента аптек. Но их качество находилось на неизмеримой высоте. Из-за чего конечный потребитель предпочитал немного переплачивать, но покупать эликсиры ушастых. Местные производители лекарств ссали кипятком и обивали пороги городской администрации, требуя приструнить "проклятых нелюдей". Империя, конечно, довольно расовотерпимое государство, но, когда тебя лишают источника доходов, тут волей-неволей станешь ксенофобом. И проблема заключалась в том, что возмущались люди весьма богатые и влиятельные, на которых просто так плюнуть было достаточно непросто. Но и эльфы имели довольно-таки обширные связи в высших эшелонах власти того региона. Мэр и его команда оказались зажаты между молотом и наковальней. Поэтому предпочли делать вид, что их просто не существует. А конфликт тем временем набирал обороты. Если сначала стороны поливали друг друга грязью в подконтрольной прессе, то потом стали происходить вооружённых столкновения. Пока что довольно локальные и не очень смертоносные. Но, судя по тому, как нагнеталась истерия, более крупные столкновения были не за горами. Люди против эльфов и эльфы против людей. Конфликт на расовой почве Империи был совершенно не нужен. Да любой конфликт государству был не нужен. Но такой - особенно. В виду деликатности вопроса я решил заняться им лично и влез в шкуру столичного ревизора, приехавшего разобраться с местным бардаком. И, естественно, мне приходилось общаться в том числе и со своими ортодоксальными сородичами. Глава эльфийской общины как-то позвал меня к себе на званый ужин, желая умаслить чиновника с большими полномочиями. И, разумеется, там присутствовала вся его семья. Жена, сын и две дочери. Вот тут-то я и попал. Одна из дочерей, Анаэна, оказалась просто невероятно красивой девушкой. Не скажу, что влюбился в неë с первого же взгляда. Всë же я - не мальчик, чтобы терять голову при виде красивой мордашки. С первого взгляда Анаэна мне просто сильно понравилась, и я захотел познакомиться с ней поближе. На том же вечере я практически не отходил от неë. Самой девушке моë общество было приятно. Она оказалась довольно-таки умной и интересной, поэтому нам было, о чëм поговорить. Еë отец, как, впрочем, и все, кто был на том приëме, заметили мой более, чем явный интерес к Анаэне. В обычной ситуации я бы не стал так явно подставляться. Даже находясь в чужой шкуре. Но тогда я позволил себе расслабиться и просто провести время в приятной компании, убеждая себя, что это лишь один вечер. Однако потом мне захотелось увидеться с Анаэной снова. И снова, и снова. Я стал регулярно приезжать к ней. Мои знаки внимания принимались ей более, чем благосклонно. А уж как был рад моим визитам еë отец... Я, если честно, сам не очень понимал, зачем ухаживаю за Анаэной. Вернее, ухаживаю "так". Так благовоспитанно. Обычно, когда я хочу трахнуть женщину, то иду либо в бордель, либо на светский раут, где затеваю с дамами совершенно неприличный флирт, после которого мы либо едем ко мне, либо отправляемся в ближайший укромный уголок. А тут я будто жениться на барышне собрался. Мысли о том, чтобы просто потрахаться с ней, ко взаимному удовольствию, и разбежаться, даже не возникало. В какой-то момент я понял: да, мне нужны серьёзные отношения. Эта эльфийка дорога моему сердцу настолько, что я готов без сожаления расстаться со своей холостяцкой жизнью. Ну и, в конце концов, я сделал Анаэне предложение руки и сердца. Не прошло и месяца. Учитывая, как плотно я общался с ней и какими дорогими подарками еë заваливал, этого от меня и ждали. Молодой эльфийке я тоже сильно нравился, ну а для еë отца лучше зятя сложно было себе представить. В тот день он, наверное, так и не смог уснуть. Всë подсчитывал барыши, которые с моей помощью в будущем заработает. Свадьбу мы сыграли буквально через неделю после помолвки. Родня невесты хотела пышных празднеств, но я настоял на скромной церемонии для ограниченного круга лиц. Женитьба и так здорово выбивала меня из привычного ритма жизни, создавая дополнительные трудности, а большое торжество, к которому нужно было бы серьëзно готовиться, и вовсе грозило мне крупными неприятностями. Среди сонма гостей могло отыскаться немало тех, кто видели меня на каком-нибудь из митингов или публичных выступлений. Поэтому светиться перед толпой народа мне было совершенно не с руки, особенно, если говорить об эльфах, у которых и с глазомером всë отлично, и на память они жалуются очень редко. Сыграв свадьбу в местном храме эльфийского пантеона, мы с Анаэной отбыли в столицу, а еë родня осталась дома, заваленная весьма и весьма ценными подарками. Я не то, чтобы откупался, просто, учитывая обстоятельства, поступить иначе - означало повести себя, как самый последний свинтус. Согласившись на скромную свадьбу, родные Анаэны пошли мне навстречу, им подобное было не то, чтобы очень приятно. Дочь такой богатой и уважаемой семьи нужно выдавать замуж с необходимой помпой, дабы в очередной раз продемонстрировать богатство и силу всем окружающим. А иначе могут пойти разного рода кривотолки. Мезальянс, добрачная беременность, которую необходимо скрыть или же финансовые проблемы, не позволяющие нормально сопроводить дочь в новую семью. Скромный формат свадьбы нëс для родных Анаэны определëнного репутационные риски, и с помощью подарков я компенсировал им все эти неудобства. Увы, как бы мне того ни хотелось, но я не мог позволить себе медовый месяц. Даже медовую неделю. Империя на всех парах втягивалась в новую войну на северо-западных границах. Длинная полоса побережья холодного океана, усеянная вольными пока что городами-государствами снежных эльфов и синих троллей была вечным источником беспокойства. Кстати, тролли Мириамиса это не огромные, тупые горы мяса, а вполне себе нормальные, разумные существа, похожие на смесь моих сородичей с орками. Высокие, мускулистые, широкоплечие, но, при этом, относительно худощавые. И они вот ни разу не дикари. По уровню развития тролли практически не уступают своим соседям, снежным эльфам. Эти два народа вообще очень многое связывает. Есть даже теория, что тролли это полукровки, произошедшие от моих сородичей и несуществующих ныне ледяных орков. Данное предположение, кстати, выглядит очень даже правдоподобно, учитывая, что даже язык троллей большей своей частью состоит из эльфийский заимствований. Впрочем, речь немного не о том. В последние пятьдесят лет Империя активно точит зуб на Берег Снежной Короны. Наши производители очень хотят покорить тамошние рынки. Города в тех краях довольно-таки густонаселённые и богатые. Экономический простор для экспансии весьма широкий. Однако местные образовали торговый союз и попросту не пускают к себе имперские компании. При том, что Империя никаких препятствий уже их капиталу не чинит. У многих это вызывает сильное жжение пониже спины. В основном, у тех, кто никаких выгод от торговли с северными городами не имеет, но имеет большой запрос на расширение внешних рынков. Лично я считаю, что затевать новую войну, ради того, чтобы у кого-то в кармане потяжелело, не нужно. Оно того не стоит. Северные регионы Империи очень сильно зависят от их товаров, война здорово подорвëт экономическое благополучие многих наших провинций. Не говоря уже о нестабильности военного времени, которое неизвестно ещë на сколько затянутся. Однако даже моё слово в этом вопросе не было решающим. Слишком многие жаждали этого конфликта. И у этих "многих" было достаточно влияния в среде, как военной, так и гражданской бюрократии. Даже среди моих верных сторонников хватало отпетых ястребов. Я был поставлен в очень непростое положение. Или прогнуться, неизбежно теряя при этом львиную долю авторитета и получая звание: "политический пенсионер", или твëрдо стоять на своëм, рискуя нарваться на госпереворот, в ходе которого моя смерть будет "весьма вероятна". Мне об этом уже недвусмысленно так намекали. В общем, начало моей семейной жизни пришлось на не самый лучший период. Я практически весь день проводил на работе, возвращался домой ночью, и уходил рано утром. Не будь Анаэны, мне и вовсе незачем было бы покидать свой кабинет. Я бы просто там ночевал. Но у меня была жена, оставлять которую в первые же дни замужества не стоило. К тому же, я так и не сказал Анаэне, кем на самом деле являюсь, она до сих пор считает, что я - обычный чиновник, занимающийся статистикой в одном из министерств, пусть и довольно высокопоставленный. И мне всё ещё не очень понятно, как сказать ей об этом. У нас, в принципе, и так всë хорошо. Она особенно не интересуется моими делами, прекрасно устроившись на новом месте. Живëм мы в небольшом особнячке неподалëку от центра Парравота. Не самый богатый, но достаточно престижный район с парками и чистыми, широкими улицами. Об этом моëм жилище практически никто не знает. Оно оформлено на несуществующего человека, который числится по некоторым бумагам. А до того, как женился я вообще жил в маленькой квартире в аналогичном районе, которая также была оформлена на другое имя. Паранойя - ключ к долголетию. Анаэна неплохо вписалась в местный литературный клуб и особо не скучала даже, когда я почти не появлялся дома. Правда, она хоть и не высказывала мне претензий напрямую, но всячески намекала, что так поступать с молодой, жаждущей внимания супругой - не очень хорошо. Впрочем, со временем я исправился, разобрался с проблемами и свозил супругу на две недели полюбоваться экзотическими, северными красотами. А спустя пару месяцев мы поехали в Крейцель, провинцию, что также славится очень необычными, но красивыми пейзажами. Там очень много вулканов, которые часто извергаются. Земля покрыта пеплом и застывшей магмой, а небеса окутывает тëмно-серая дымка. Воздух отравлен различными газами, и нормально дышать в Крейцеле невозможно. Точнее, этого нельзя делать за пределами городов. В них же работает магическая система очистки воздуха, благодаря которой люди имеют возможность жить в столь неблагоприятных местах. Из-за высокой вулканической активности эта провинция является ценнейших источником руды и минерального сырья. Там работают сотни горнодобывающих комплексов и тысячи "тяжëлых" предприятий, принадлежащих главным "заказчикам" намечающейся войны. Мы с Анаэной остановились в гостинице с отличнейшим видом на вулканическую долину, в которой есть замечательная смотровая площадка и окуляры с достаточно сильным увеличением, чтобы видеть происходящее в двадцати километрах от нас. Где чëрная гора постоянно выплëвывает сгустки магмы. Интересное зрелище на самом деле. Интересное и очень возбуждающее. Мы с Анаэной днями не вылезали из номера. К счастью, дел, требующих моего непосредственного участия, было не так уж много, и я мог позволить себе проводить почти всë своë свободное время с любимой супругой. - "Цветы на поле, что никогда не знали ласки земной"... я поняла, - в полусне прошептала Анаэна после серии ярких оргазмов. - Спи, малышка, - говорю, поглаживая голую спину жены. Меня тоже здорово клонило в сон. Мы почти семь часов занимались любовью, и теперь лежали на шëлковых простых, голые и обессиленные. Готовый провалиться в сон, я, вдруг, встрепенулся. Что-то было не так. Глобально не так! В одно мгновение я потерял чувство "себя". Несмотря ни на что, Он был со мной. Я ощущал его присутствие каждую секунду, каждый миг. И вот, его почему-то не стало... Это странно... и страшно. Я будто вновь стал смертным, теперь уже по-настоящему, без всяких оговорок и пути назад. Мир не рухнул, не обратился в ничто, моя магия по-прежнему со мной, всë нормально... почему же тогда у меня по телу бегут мурашки? Почему я так боюсь? Трясущимися руками беру стоящий у кровати графин, на дне которого плескались остатки пряного вина, и осушаю его. Них*я не помогло! Не успел я встать и отправиться за чем-нибудь покрепче, как посреди комнаты материализовался... Отец. Мой брат, если можно так его назвать. Поразительно похожий на меня человек, которого я, по большому счëту, впервые вижу своими глазами. - Надо поговорить, - хмуро бросил он, глядя мне прямо в глаза. - Что за бл*дская хрень там у вас случилась?! - нервно вопросил я. Возможно, несколько громче, чем нужно. - Ммм, - недовольно промычала Анаэна сквозь сон. - Пошли на балкон, - прошептал Отец, кивая на мою жену, - там поговорим. - Да, пошли, - кивнул я, чуть остывая. Бросив на нас с ним заклятие бесшумности, я аккуратно встал с кровати и пошëл к окну, что заменяло собой всю восточную стену. Первым выйдя наружу, он придержал мне прозрачную дверь. Здесь вообще очень многое было сделано из стекла. Вернее, из прозрачного минерала, имеющего значительно большую плотность. - Поздравляю, кстати, - сказал Отец, закрывая за мной дверь, - хорошую девушку ты выбрал. - Как и ты, - говорю, вспоминая подробности его семейной жизни, - так что случилось? - Как ты и сказал, - вздохнул отец, поправляя воротник своего бежевого плаща, - бл*дская хрень... - Я из тебя каждое слово должен клещами выдëргивать? - Прости, я пытаюсь сформулировать это в доступной для тебя форме, - он облокотился о перила и устремил свой взгляд вдаль, на город. На бесконечные ряды однотипных построек, на струи дыма, выравыющиеся из заводских труб и на немногочисленные, монументальные здания в квазиготическом стиле, возвышавшиеся над городом. - Говори уж как есть, - махнул я рукой. - Катастрофа, коллапс, хаос, резкое изменение, непредвиденные последствия... - Ладно, давай по порядку, - в груди поселось неприятное, липкое чувство. - Началось всë с того, что я крупно просчитался... - Ты или... - Я, - сказал Отец, - сейчас мы едины. - Ах вот как... тогда почему мы вообще разговариваем? - Потому что я потерял этот мир... - Что значит "потерял"?! - То и значит, от меня многое... отвалилось. Поэтому я и не могу тебя присоединить, теперь ты сам по себе. - Это как?! Как такое могло произойти?! - ох*рел я просто в край. - Механику самого процесса я тебе объяснить не смогу. Но расскажу, "почему". И... не хочешь для начала вернуться в прежнее качество? - Ты же сказал, что этот мир больше не твой... - я нахмурился, ощущая во всëм этом какую-то неправильность. - Да, твоя... душа больше мне не принадлежит, но это не значит, что я совсем уж беспомощен.