чат «бест френдики с уника»
old_but_funny (09:21): Итак Где у нас счастливый папка little_yochi (09:21): Прибейте меня нахрен i_want_to_die (09:21): О да счастье из него так прет хдд choi_hyun (09:21): Ага я аж вижу как ты светишься ахахах little_yochi (09:22): Хихи хаха вам А Я ОПАЗДЫВАЮ Ещё предчувствие дурное choi_hyun (09:22): Ты просто распереживался little_yochi (09:22): Все равно очень дурное Пробка ебучая А ребёнок там один Скоро заволнуется Или испугается что я могу не прийти… Я хуевый родитель i_want_to_die (09:22): Эхэх Мне кажется или все через это проходят??? choi_hyun (09:23): Не, не все Моя себя пиздатой матерью считает Я конечно с ней охренеть как не согласен Но ее не переубедить i_want_to_die (09:23): Смеюсь little_yochi (09:23): +++ old_but_funny (09:24): Согласен там мать конечно вау little_yochi (09:24): Твоя будущая теща) choi_hyun (09:24): .... i_want_to_die (09:24): Блять почему это так смешно господи old_but_funny (09:24): Йоши, ты в лоб точно получишь little_yochi (09:25): Эйй сегодня нельзя ты что тт old_but_funny (09:25): Ладно завтра little_yochi (09:25): Сука***
Остался час. Подготовка к празднику шла полным ходом. Как обычно, у детишек сегодня было только два урока, а после уже проходили последние штрихи и приготовления к такому замечательному событию, как день родителя. На самом деле праздник выпадал на один из мартовских дней, а вот в школах его отмечали за целую неделю. Все классы были разбросаны по дням, и 2-А в этом году, по мнению Черен, выпал лучший день для таких вещей. Пятница. Черен любила этот праздник, любила наблюдать за счастливыми и гордыми лицами матерей и папочек-омег, которые сквозь слезы и боль, крики и страдания подарили миру своих прекрасных малышей. Втайне, Черен очень мечтала, что когда-нибудь тоже окажется на их месте. — Значит так, смотри, учитель Юн, — Черен рукой подзывает к себе молодого мужчину, который вместе с суровой учительницей физкультуры поправлял красочные гирлянды на доске, — первым делом у нас будут небольшие соревнования. В спортзале. Ну такие типичные как эстафета, испытания с обручами и все в этом роде. На фоне шумели дети, которые были взбудоражены приближающимся событием. Асахи слегка тупит взгляд, когда понимает, что половину рассказа Черен он все-таки пропустил мимо ушей. — Далее мы возвращаемся обратно в кабинет: родителей оставляем здесь, а дети уносятся готовиться к мини-концерту. — Знаешь, я сейчас понял, что все ещё в рот это ебал. Девушка лишь тихо смеётся, пихая своего бывшего однокурсника, коллегу и, по совместительству, приятеля в плечо. Кто-кто, а он вообще не менялся. — Вот ты так говоришь, а между прочим у твоего бывшего сегодня праздник, — метко стреляет Черен и с улыбкой наблюдает, как предательски краснеют от стыда чужие впалые щеки. Асахи чешет макушку, понимая, что университетская подруга действительно права. Взгляд ненароком падает на очаровательную девочку с красиво заплетенными локонами, которая стояла вместе с другими и звонко смеялась с кривляний своих одноклассников. Она сияла как дивная феечка, как маленький бескрылый ангел. Ее глаза-вишенки блестели радостью и восторгом — и вот кто-кто, а Минджу точно ждала этот праздник. — Ты права, — выдыхает Асахи, с горечью наблюдая за своей дочерью, — я должен переосмыслить этот день. Черен уверенно кивает, тем самым показывая, что его мысли совершенно правильны. Дальше вновь пошли объяснения: итак, мини-концерт, мини-кухня малышей со своими родителями, и, наконец, сам праздничный обед, даже больше пикник, во дворе школы. Такие праздники всегда были долгожданными и масштабными, особенно для начальной школы и старших групп детских садов. Средние и старшие учреждения таким обычно не занимались, предпочитая поздравлять своих дорогих матерей и пап дома в спокойной обстановке. Взрослые же. Когда Черен заканчивает, то убеждается в том, что помощник на сегодня слушал её хотя бы вполуха, и уходит успокаивать детей, которые уже начинали стоять на головах при обычной попытке помочь немного прибрать кабинет. Черен любила детей, любила свою далеко не лёгкую работу, но даже спокойную её, с безграничным запасом терпения, такие выкрутасы могли иногда вывести из себя. Асахи же в это время боролся сам с собой и своими страхами, которые резко и сильно начали давить, почти душить изнутри. Скоро будут подходить родители, среди которых был человек, который, ничего не сказав, исчез из его жизни восемь лет назад. Хотя так ли это? Действительно ли ничего не сказал? Хотел ли он чтобы так все вышло? Хотел ли уходить… Асахи до боли зажмурил глаза, когда в голове резко возник образ. Его образ. Печальный, уставший, почти болезненный, он тянул руку и просил, почти умолял: «поговори со мной». — Пожалуйста. — Давай поговорим. Я больше ничего не прошу. — Мне нужно это. — Побудь со мной. Хотя бы немного. И что же было дальше? Что было в ответ? — Не сейчас, мне некогда. — Ужинай без меня, я сегодня поздно. — Потом, Йоши-кун, я занят. — Давай все разговоры позже? Сейчас не до тебя. Асахи чувствует как страшный ком застревает в горле, и быстрым шагом выходит из кабинета, не желая, чтобы кто-то стал свидетелем его слабости. И лишь маленькая Минджу провожает его потерянным взглядом, а после тихонько спрашивает у недоуменной Черен: — С учителем Юн все же хорошо? Ох, милая. Знала бы она, что… Не все хорошо. Последние воспоминания обрушиваются на него снежным валом. Это было восемь лет назад, обычный январский день, когда он вернулся уже в пустую, остывшую квартиру, а любимый запах совсем растворился в воздухе, словно… словно никого и не было. Никогда. Зеркала в тот день, казалось, обрели глаза, и смотрели на него с тихим осуждением, а фотографии, как будто потускнели и померкли. Альфа только потом понял, что так потух его целый мир. Телефон с того самого времени был вне зоны доступа, все сети оказались заблокированными, а друзья старшего преданными ему. Асахи до сих пор помнит застланные злостью глаза Джихуна, помнит как тот едва не накинулся на него только с одним желанием — сделать больно так же, как он сделал его другу. Хенсок Джихуна тогда остановил — неудивительно, старший альфа всегда беспрекословно прислушивался к нему — но взамен Чхве попросил больше никого из них не беспокоить. Больше Асахи его не видел. Сколько бы ни искал. Кого бы ни спрашивал. Он все потерял по собственной эгоистичной глупости. А больно ему было до сих пор и без кулаков некогда хорошего друга. Холодная вода немного остужает горящее лицо и расслабляет глаза, которые неприятно и с лёгкой болью зуделись от слез. Молодой мужчина облокачивается о керамику раковины, смотря на своё отражение. За все время в принципе он совсем не изменился, осунулся только, похудел немного, хотя куда ещё. И потерял те самые искры радости в своих глазах вместе с счастливой улыбкой. Слишком много всего он сейчас ощущал, слишком было страшно, что от волнения кружилась голова, а кожа покрывалась гусиной кожей. Страшнее долгожданной встречи, было только узнать, что он ошибся. Самый главный его страх на данный момент. Перепутал, обознался — не важно что, но как же сильно он боялся увидеть на месте своего омеги совершенно другого человека. Чужого. Это будет слишком жестоко. Хотя и для друг друга они стали чужими. — Все нормально? — слышит Асахи грубоватый женский голос, в котором различает еле заметную взволнованность. Шин Рюджин стояла в дверях, не проходя дальше, и все это время наблюдала за своим коллегой. Тихий фырк слетает с полных губ, когда девушка видит как Асахи каменеет, возвращая на своё лицо равнодушную маску. Ее всегда бесил этот выскочка. Только вот впервые в жизни она увидела, что он мог быть другим. Не равнодушным роботом с отсутствием эмоций на поверхности, а таким же обычным человеком, как и все, который тоже умеет совершать ошибки. — Все в порядке, — врет Хамада и выключает воду, намекая, что пора возвращаться, — пойдем, там скоро родители будут приходить. — Ты уверен, что готов с ним встретиться? — серьезно спрашивает Рюджин, которая разумеется знает все и вся. Ну и потому что принимать его помощь она категорически отказывалась, пока не узнала бы правду, — ты ещё можешь оттянуть вашу встречу. Асахи даже не смотрит на нее. Ей снова хочется цыкнуть и вообще отвесить подзатыльник — уж очень этот альфа её раздражал. В то же время Рюджин было по-человечески жаль его. Она понимала каково ему сейчас. Ведь они оказались похожими больше, чем могли подумать. Возможно, поэтому её антипатия к нему жила в ней с самого начала. Единственная разница была только в том, что Рюджин не позволила себе отпустить дорогого ей человека несколько лет назад. Асахи же просто не смог удержать. Может даже и не пытался. Только когда очнулся, было уже поздно. — Я уже оттянул все наши разговоры много лет назад, — серьезно, даже больше грубо начинает Асахи, чувствуя невыносимую злобу в сердце. Но не на Рюджин, совсем нет, — если оттяну и сейчас, то потеряю окончательно. На этот раз уже двоих. Парень уходит из уборной, оставляя тяжело вздохнувшую девушку одну. Боль от потери была слишком велика, а вина топила с головой, пока на фоне также маячила маленькая обида за то, что от него так бессовестно скрыли его дочь. Только все это держали вместе ещё и любовь, и мимолетное счастье, что его омега нашелся. Спустя столько лет. Он увидит его вновь. — А где дети? — удивленно интересуется Асахи у Черен, когда в классе видит всего лишь троих ребятишек, среди которых была и Минджу. — Их родители пришли, поэтому чтобы здесь не толпиться, я отправила всех в спортзал, — улыбается Черен, дежуря у окна, — оставшиеся опаздывают. Но это нормально, иногда на такое мероприятие бывает сложно отпроситься. Особенно если у начальника самого детей нет. Асахи понимающе кивает. И взгляда не может отвести от чуть приунывшего личика крохотной Минджу. Девочка старалась, очень старалась показать, что все в порядке, но её грустные глазки и хмурая складка между бровей выдавали подчистую. Она ждала папочку. Она боялась, что он не придёт. Она так хотела его поздравить — своего единственного дорогого человека. Но она теряла надежду. А для маленького ребёнка это было тем ещё испытанием. Это была настоящая боль и предательство. — О, господин Чхве-щи. — Папочка! — громко воскликнул Чхве Саен — угловатый и забавный мальчишка, подскакивая со своего места. Вскоре и он со своим родителем спустился вниз к спортзалу, а ещё через пару минут ко всем присоединилась и другая одноклассница со своими родителями. И только Минджу упрямо сидела до конца, хотя и глаза её с каждой секундой потухали, почти слезились. Папочка не мог не прийти, верно же? Папочка обещал. Он не мог предать её! Асахи тяжело смотреть на эту картину, которую он бы предпочел незамедлительно исправить, переписать на радость и другие положительные эмоции, ведь кроха Минджу заслуживала только их. Но он не мог. Ведь он для нее никто. Как бы больно это не было признавать. И только Асахи хотел подойти поближе, подбодрить и хоть как-то успокоить резко погрустневшую девочку, как в коридоре послышались быстрые шаги, переходящие на бег. Черен не успевает и слова сказать, лишь поворачивается к двери, которая через секунду настежь раскрывается. — Я успел! — раздается по классу радостный, немного даже взволнованный голос, который эхом отдается в мыслях Асахи. Совсем не изменился. Такой же мягкий и звонкий. Такой же любимый. — Папа! Асахи словно в замедленной съемке, наблюдает, как Минджу соскакивает из-за своей парты, даже слегка спотыкается — отчего он ловит мини инфаркт — и быстро семенит к своему папочке, со всей силы врезаясь в него. Все те же румяные щеки, все та же родинка, все та же нежная улыбка. А сколько любви было в глазах, обращенной к дочери, что отчаянно цеплялась за его ноги и все взбудоражено повторяла: «ты пришел». — Конечно пришел, как я мог не прийти, — Йоши — сомнений быть не могло никаких — чуть наклоняется, чтобы аккуратно поправить густые темные волосы ребенка и заправить одну вылезшую прядь. После чего пальцем нажимает на маленький прямой носик, вызывая тихий смех у девочки, — к тому же я обещал, помнишь? — Минджу радостно кивает и все никак не хочет отпускать чужие пальцы из своих ладошек, — здравствуйте, учитель Ли. Извините, что… припозднился… Последнее слово теряется из предложения, когда молодой родитель поднимает голову, чтобы поздороваться и извиниться перед классными руководителем, но взгляд натыкается на самого неожиданного человека в его жизни. Человека, который сам смотрел в ответ, с жадностью и упоением разглядывая каждую черту, каждую мелочь, начиная от подозрительной, но такой изящной худобы, заканчивая обычными темно-русыми волосами. Он помнил, как Йоши любил экспериментировать с ними. Черен молчала, давая возможность понять и поверить в эту реальность. Только время было не резиновым, а в спортзале их ждали. Но прервать чужие переглядывания не хватало духу и желания. Она даже не думала, что её старый университетский друг, который однажды объявился у них на потоковых парах откуда ни возьмись, мог иметь такое прошлое. И как он мог его так безрассудно упустить. Асахи видел, как Йоши — господи, он до сих пор не мог поверить, что это правда — трогательно сжимал ручку дочери, которая никак не могла понять, почему же все замолчали? И почему её папочка так резко изменился? — Сахи? Тихо, тихо, но Асахи прекрасно слышит свое имя и еле борется с собой, чтобы не бросить все и ринуться к нему, упасть на колени, и, как Асами, прижаться ближе к его ногам. К тому, кто все эти годы так и не смог уйти из головы, не смог раствориться в самом сердце. Йошинори у него в кожу введён намертво, и просто так исправить это вряд ли получится. — Это учитель Юн, папа! Минджу — настоящая умничка, обратить на себя внимание ей не составило труда. Йоши обрывает зрительную связь, с удивлением смотря на свою дочь. — Учитель Юн? В дело уже входит Черен. Как ни крути, но сегодня праздник и важное мероприятие, которое они обязаны провести. — Учитель рисования на заменах, — приветливо улыбается Черен, а ее сердце в это время кровью обливается, когда она видит напротив потерянные и неверящие глаза родителя, — а также будет помогать мне сегодня. Господин Ким-щи, мы ждали только вас. Пора спускаться и мы будем начинать. — Д-да, конечно… еще раз простите за опоздание, учитель Ли, — и кланяется в знак уважения. А еще прячет свое лицо, которое слегка скривилось от резко подступивших слез. Только дрогнувший голос не заметить не получилось ни у кого, даже у Минджу. Они быстро уходят, а взволнованные вопросы девочки все ещё слышны в коридоре, пока совсем не затихают на этажах. Черен массирует переносицу, хмуря свои очаровательные брови — лишь бы не сбежали. Не столько обидно будет за их отсутствие на мероприятии, сколько за Асахи, что стоял ни рыба, ни мясо, все пытаясь переварить неожиданную информацию. — Ну что? — тихо спрашивает она, подходя ближе, — как ты? У Асахи глаза на мокром месте, а в душе настоящий пиздец творится, и еще как он спрашивается?.. — Нормально, — хрипит Хамада, и пытается сам же в это поверить, — пойдём, иначе родители нас съедят. А вот здесь он конечно прав. Только Черен теперь кажется, что зря они все это затеяли. Но долг есть долг, а долги нужно возвращать. Только боль и отчаяние Асахи теперь навсегда отпечатались в её сознании.***
чат «бест френдики с уника*
little_yochi (10:17): Скажите choi_hyun (10:17): Мне уже не нравится этот праздник Ты из-за него пиздец какой дерганный i_want_to_die (10:17): +++ Что такое? little_yochi (10:20): А вот если я сейчас скажу Что отец моей дочери работает в её же школе Вы поверите ? choi_hyun (10:20): Я подумаю что ты шутки шутишь i_want_to_die (10:20): … little_yochi (10:20): А я вот совсем не шутки шучу Блять i_want_to_die (10:20): Что нахуй… choi_hyun (10:20): П и з д е ц little_yochi (10:20): Я не знаю это просто без комментариев как сбежать отсюда old_but_funny (10:21): Маленький ублюдок Я его восемь лет назад не задушил Но сейчас видать пришло время little_yochi (10:21): … choi_hyun (10:21): Бляяяяя***
user_457838 (10:18): Это он, Джэхек Это черт возьми он***