Белый мир и Чёрные пираты.

      На этой планете не было ветров и низких температур, но Сонхва продрог. Узнав правду, он пулей вылетел и пошёл, куда глаза глядят, пока не наткнулся на край суши. Перед ним открылся вид на море. Спокойная гладь зеленоватой воды отражала такое же зеленоватое небо. Помимо собственного лица в воде можно было разглядеть дно. Недолго думая, Сонхва ступил в воду, поражаясь её теплу. Она словно одеяло окутывала его тело. Он остановился, только когда та достигла его пояса и обнял себя руками. Сонхва снова задрожал и до крови сжал зубами губы, лишь бы с них не сорвался постыдный всхлип. Он был бы рад сейчас, если бы вода унесла его как можно дальше или как можно глубже в свои пучины. Но ветра не было, а вода только ласково щекотала кожу.       Он всё-таки не сдержал слёз, и они градом посыпались, омывая щёки и падая солёными каплями, создавая едва различимую рябь на воде. Сгорбившись, Сонхва зачерпнул морскую воду ладонями и омыл ею лицо, желая этим успокоить себя и смыть следы слабости. Но не вышло, он лишь почувствовал себя ещё более жалким и униженным, и сдерживать слёзы больше не было сил.       Вновь и вновь мысли вертелись вокруг жестокой правды, обрушенной на него по его же желанию. А ведь он думал, что справится. Не справился. И найти в себе силы принять услышанное не может. Кричит в голове, всё ещё кусая губы, отрицает. Ему больно и страшно, но ещё более — мерзко.       Теперь мысли, словно желая окончательно уничтожить разум хозяина, привели его к той ночи, когда он впервые познал страсть. Сонхва вспомнил всё до мельчайших деталей и принялся судорожно тереть те места, где касались руки его сестры; не забыл и рот прополоскать, морщась от солёности и странного привкуса. Запоздало пришла мысль, что не стоило тащить в рот неизвестные жидкости с неизвестной планеты. Но это было мимолётно, лидирующее место всё ещё занимала его ненависть к себе.       Сонхва всё же не сдержал вскрик, когда почувствовал прикосновение к плечу. Обернувшись, он был готов нанести удар, но его кулак остановился в сантиметре от напуганного лица. Он тут же безвольно опустил конечность и развернулся, желая скрыться от глаз, смотрящих с пониманием и сочувствием.       — Уходи, — прохрипел он.       — Ты совсем продрог, давай вместе пойдём в какое-нибудь тёплое место? — предложил Хонджун, не решаясь вновь коснуться. А ведь Сонхва не был бы против.       — Оставь меня, — потребовал он, вопреки желаниям.       — Без тебя не уйду, — запротестовал капитан.       — Почему?       — Потому что ты нужен мне.       Ложь. Сонхва горько усмехнулся.       — В последний раз, когда ты сказал мне это, ты оставил меня одного на чёртовых два с половиной года.       Его с силой развернули. Он едва не упал, но руки Кима крепко держали его. Сонхва не посмел поднять глаза, чувствуя прожигающий взгляд и обжигающие слезы, вновь пачкающие его лицо.       — Сонхва, послушай меня. Нет в мире ничего, о чём бы я жалел так сильно, как о том, что не забрал тебя в тот же момент, как оставил.       И всё же принц посмотрел на него: такого хрупкого, но сильного, крошечного, но яркого, забирающего всё внимание на себя, смотрящего остро и проницательно и не скрывающего своих эмоций. Хонджун нашёл его здесь, и одно лишь его присутствие помогало Сонхва дышать.       — Прости, — пробормотал Пак, обнимая капитана.       Он прижался носом к крепкому плечу, растворяясь в чужом тепле. Хонджун гладил его по спине и шептал что-то успокаивающее, убаюкивая, он покачивался, пока Сонхва изливал душу, цепляясь за него в отчаянии. Чуть позже Киму удалось убедить принца выйти из воды, и они остались лежать на берегу. Сонхва молчал, но уже реже всхлипывал, а Хонджун просто был рядом.       — Уже стало темнеть, ты ещё не хочешь вернуться к остальным? — осторожно спросил Ким, перебирая светлые пряди парня, что лежал на его плече.       — Думаю, нужно, — согласился Сонхва, давя зевок. — Нехорошо оставлять детей без присмотра на чужой планете, — пошутил он, тепло улыбнувшись.       — Ты прав, — зеркаля улыбку, согласился Хонджун.       Они дошли до лагеря как раз к ужину. Никто не стал уточнять насчёт мокрой одежды и долгого отсутствия. Остальные окружили старших, рассказывая обо всём новом, что встретилось им, об открытиях и знакомствах. Как всегда их столик был самым шумным. Однако сразу бросалось в глаза отсутствие троих.       — Чонхо и Сан сейчас с Ёсаном? — уточнил Сонхва.       — Да. Валентин с Саном всё ещё оперируют Ёсана, а Чонхо отказался покидать палату на случай, если его помощь понадобится. Я уже отнёс им еду, — отчитался Уён.       Несмотря на шумность, вся их команда выглядела уставшей. У них было долгое приключение, начавшееся с прибытия на Суурус и закончившееся догонялками с Корпорацией. Нехотя, но Сонхва должен был признать, что помощь была кстати. К слову Анжелика до сих пор не попадалась им на глаза, что не могло не радовать принца. Несмотря на то, что Хонджун окружил его заботой и вниманием, не думая о том, как выглядит перед своими подчиненными, Сонхва не был уверен, что не сорвётся, если увидит девушку вновь.       — Вы заметили? — все взгляды устремились на Юнхо. — Кажется, у нас все разделились на парочки, — объяснил он, хихикнув. — Сан с Уёном, я и Минги, капитан вот себе парня нашёл, а Чонхо очевидно неравнодушен к Ёсану.       — О, я думаю это взаимно. По крайней мере, Ёсан точно не против повышенного внимания со стороны нашего младшенького, — подхватил Уён.       — А разве они не договорились пожениться ещё тогда, на Земле, когда мы Минги с Юнхо спасали? — удивился Сонхва.       — Они явно избегают этой темы, а если спросить, в один голос говорят, что не определились с местом, — подключился к обсуждению Хонджун.       После еды они вернулись на корабль, чтобы отдохнуть. Чутьё подсказывало им, что следует хорошо отдохнуть этой ночью. В последний момент Сонхва заставил Хонджуна остановиться, потянув за ткань рубашки.       — Можно я сегодня с тобой посплю? — робко спросил он до того, как капитан задал вопрос.       Удивление на лице Хонджуна быстро сменилось тёплой улыбкой.       — Тебе придётся делить вторую половину кровати с Кутузов, но не думаю, что она будет сильно против, — согласился тот.       Сначала они всё же зашли в каюту Сонхва, чтобы он взял сменную одежду. После, подготовившись ко сну, они вновь прижались друг к другу.       — Сонхва, не хочешь поговорить о том, что тебя беспокоит? — тихо спросил Хонджун, предлагая поддержку и понимание в ответ на честность и откровенность.       — Не уверен, — нахмурился Пак. — Я хочу, но пока не знаю, как сказать. Слишком много всего, что ещё не укладывается в голове.       — Хорошо, — кивнул Ким. — Просто знай, что когда будешь готов, ты можешь рассказать обо всём, хорошо? И не только мне, ребята тоже смогут тебя выслушать и помочь, — заверил его капитан.       — Я знаю, — улыбнулся Сонхва.       В его черных, словно лишённое звёзд небо, глазах вперемешку с болью и тоской плескалась надежда, что всё наладится. В Хонджуновых карих, как ствол дуба, некогда росшего на измученной солнцем Земле, читалось обещание: всё исправить, помочь, спасти от бед; никогда больше не оставить.       Переполненный терзающими мыслями и чувствами, рвущими сердце на части то болью, то любовью, Сонхва не заметил, как вновь стал плакать. Он понял это только по грустному взгляду и нежной руке, стирающей влагу с его щёк. Он подставился под прикосновение, прикрыв глаза, будто оно могло забрать всю его боль. А Хонджун мечтал, что однажды обретёт такую суперспособность.       Хонджун хотел было поцеловать Пака, но пока он тянулся к манящим губам, кошка ловко запрыгнула в пространство между ними, руша вдребезги атмосферу. Тем не менее, они не стали злиться на пушистое создание, лишь неловко посмеявшись. И под тихое мурчание они быстро погрузились в сон.