Первый раз

      Глаза Леви привыкают к полутьме, и в ней тусклый свет очерчивает лицо, широкие плечи, торс. Луссурия седлает его бёдра и смотрит сверху вниз, медленно опускаясь и поднимаясь.       Леви тихо рычит, сжимает его зад, прикусывает кожу, прижимаясь так близко, что головка члена Луссурии трётся о его пресс. Луссурия тихо стонет и прогибается в пояснице, открывая путь новым поцелуям.       – Ты обычно не куришь.       Холодная плитка балкона обжигает босые ноги. Леви жмурится, поджимая пальцы.       Луссурия не отвечает, только затягивается глубже. Он чувствует остановившийся на нём взгляд – Леви, скрестив руки, прожигает взглядом засос на шее и несколько следов от укусов.       – В кино герои курят после бурного секса, – говорит и выпускает дым. – Есть в этом что-то романтичное, м?       – В дешёвом порно герои курят после секса.       – Леви! – Луссурия глухо смеётся, мотает головой. На утреннем солнце зелёная чёлка у него отдаёт охрой, а на мускулах играют тени. – Умеешь же ты ляпнуть. И не стыдно тебе так, ну?       Леви жмёт плечами. Луссурия этого не видит.       – После ночи страсти выйти к открытому окну или на балкон, задумчиво смотреть вдаль на пейзаж большого города и затягиваться Marlboro.       То, что Луссурия курит «женские» Muratti, Леви не говорит. Он подходит ближе, жмётся к перилам и смотрит в небо.       – У нас, конечно, не кино, – Луссурия поворачивается, смотрит на него выразительно, элегантно зажав сигарету между пальцами, – но тоже не без эстетики. Как тебе твой первый раз с мужчиной?       Леви фыркает, забавно морща нос.       – Неплохо.       – Неплохо?       – Да.       – Неплохо?       – Не жалуюсь.       Луссурия тяжко вздыхает и массирует виски.       – И после всего –«неплохо». О, Леви, – выражение его лица меняется на шаловливое, – я же знаю, что тебе очень понравилось.       С таким выражением Луссурия в прошлый раз шлёпнул его по заднице.       Леви щурится, крепче сжимая перила. В его виде читается что-то хищное. Так же он в последний раз повалил Луссурию на кровать.       Луссурия ведёт, Луссурия задаёт темп, Луссурия вынуждает Леви хотеть и просить больше, но у Леви есть свой туз в рукаве – рука на члене Луссурии хороший аргумент, чтобы сменить инициатора.       Луссурия на секунду замирает и громко втягивает носом воздух. Они начинают заново. Леви раздвигает его ноги шире, агрессивно покрывает ключицы поцелуями. Луссурия впивается ногтями в лопатки, подстраивается под новый ритм и активнее работает бёдрами. Им обоим срывает крышу.       – Курение после секса тебя не красит.       – Снимаешь с меня пару очков?       – Снимаю.       – Какой кошмар. А ведь это обычные сигареты, – Луссурия улыбается, стряхивает пепел в пепельницу и оставляет там же бычок. – А если бы я стоял с героином?       – Я бы удивился.       – Что, больше, чем сигаретам? Впрочем, героин дело такое. Но никогда, слышишь, никогда не нюхай кокаин после секса. И до тоже. И во время.       Леви заторможено кивает. Луссурия кивает следом.       – Отлично. Мне, кстати, тоже очень понравилось.       – А?       – Спать с тобой. Ты оказался на удивление хорош. Сказал бы сразу, мы бы так с этим больше не тянули.       – На что ты намекаешь? На повторение?       – А у нас разве был уговор на одну ночь? – Луссурия выразительно выгибает бровь. – Или ты против?       – Нет, но... Ты имеешь ввиду сейчас?       – Почему нет? Меня ещё хватит тебе кое-что показать.       – Ладно.       – Замечательно.       Луссурия беззаботно улыбается и скрывается в комнате.       – Я тогда пока чистить зубы. А ты можешь побриться, между прочим.       Леви остаётся один на балконе, шкребёт щетину, кидает последний взгляд на рассвет и уходит, закрыв за собой дверь.