я рад, что ты снова улыбаешься

      Звук шагов заполонил небольшую комнату, чуть ли не эхом раздаваясь во всём доме — настолько в нём было тихо, отчего напряжение только нарастало. Сидящий за столом то переводил взгляд на женщину, ходящую из одного конца кухни в другой, то на окно, надеясь увидеть там знакомый силуэт. Говорить что-либо опасно — большая вероятность, что она ещё больше начнёт психовать, но сидеть сложа руки тоже не вариант. Мужчина вздыхает и, немного подёргивая правой ногой — всё-таки тоже нервничает — осторожно начал:       — Шейла, успокойся. В конце концов, только восемь вечера, он мог уйти гулять с друзьями.       — А телефон? — женщина остановилась и подняла руку, немного потряхивая гаджет. — Почему он тогда не берёт трубку?       — Он мог запросто разрядиться.       Звучало вполне логично, но страх за сына всё равно не отпускал Шейлу. Будь на улице светлее, она нервничала бы не так сильно, но сейчас не июль месяц, и за окном уже кромешная тьма. Женщина уставилась на улицу, нервно вздыхая. Ей вспоминались те ужасающие кадры, когда Кайл в четвёртом классе вернулся со школы избитый какой-то кучкой пятиклассников из-за того, что они узнали о национальности мальчика. «Они сказали, что евреи нелюди и что я не должен учиться с ними в одной школе» — всхлипывал тогда Брофловски, шипя и корчась от боли, пока Шейла старательно мазала ещё свежие раны йодом. Ещё больше запугав себя неприятными воспоминаниями, Шейла вновь набрала номер парня, но получила лишь короткие гудки.       — Значит так, — Джеральд поднялся со стула и буквально вылетел в прихожую, прикрикивая, — обзвони родителей его друзей, позвони в школу, а я пройдусь по городу.       — А вдруг и они ничего не знают? — произнесла женщина, догоняя мужа.       — Ну вот когда позвонишь — убедишься, знают или нет, — застёгивая куртку, сказал Джеральд. — В крайнем случае, звони в полицию.       — Может, сразу в полицию?       — Можешь сразу в полицию. Главное — не сидеть без дела, — только успел произнести мужчина, как сзади послышался щелчок, заставив обоих родителей уставиться на дверь. Через мгновение на пороге показался опустивший голову Кайл. Его рука слабо держалась за металлическую дверную ручку, а ноги слегка пошатывались.       — Кайл! — подлетела к парню Шейла, обхватывая его лицо руками и поднимая голову. Когда их глаза пересеклись, женщина громко ахнула. — Что это с тобой?! Где ты был?!       — Нельзя же так нервировать родителей, — выдохнул Джеральд, снимая с себя куртку, а затем кинул взгляд на опухшее от слёз лицо сына и его же разбитый нос. — Господи… Кайл, ты что, подрался?       Мужчина отреагировал менее эмоционально, но в его голосе всё равно прослеживались нотки тревожности. Кайл ничего не ответил, лишь шмыгнул носом, грубовато оттолкнул от себя мать, небрежно скинул рюкзак с плеч и медленно, пошатываясь, направился в кухню. Родители пару секунд посмотрели друг на друга, словно хотели услышать объяснения, которые оба не знали, а затем подорвались с места и побежали за сыном. Будто каждый хотел обогнать другого.       Кайл, тем временем, находился где-то в своём мирке. В голове всё ещё тихо гудело, а тело ломило так сильно, что парень уже и не помнил, куда пришлись удары. Налив из-под крана стакан воды чуть ли не до краёв, Кайл жадно, почти залпом, выпил её, после чего со звоном кинул стакан в раковину. К этому моменту Джеральд с Шейлой во всю прожигали парня выжигающим взглядом.       — Чего? — как будто ничего не произошло, поинтересовался Кайл.       — Так что насчёт этого? — мужчина пристально разглядывал набухший нос, сведя брови к переносице.       — А… это… — Кайл немного почесал рыжую макушку. — Да, подрался…       — Кошмар какой! — возмутилась женщина. — С кем? Из-за чего?       Дракой это назвать было сложно. Кайла просто отмудохали, он даже подняться и сдачи дать не смог. Но в этом признаваться семье, а в первую очередь — самому себе, было безумно стыдно.       — С одноклассником. — Чистая правда, но вот причину лучше умолчать. — Да там… списать ему не дал, ничего особенного.       — Ужас, что за дети пошли! Уже словами ничего решить не могут, — продолжала возмущаться Шейла. Джеральд молчал, только сверял парня холодным, но при этом сочувствующим взглядом. — Нужно приложить что-нибудь холодное! Куда тебя ещё ударили, солнце?       — Никуда, мам, — смущённо отмахнулся парень, пытаясь протиснуться через родителей в дверной проём. — Я пойду, мне ещё уроки делать.       Брофловски расступились и пропустили сына, молча смотря ему вслед. Когда Кайл поднялся, он услышал снизу тихие неразборчивые голоса, но прислушиваться и вникать во что-либо сил уже не было. Чем больше Кайл отдалялся от лестницы, тем тише становились голоса, сменяясь на громкий плач. Его звук заставил парня заглянуть к брату. Ничего необычного: очередная сломанная игрушка и ревущий Айк рядом.       — Что случилось? — спросил Кайл, проходя в комнату и присаживаясь на корточки рядом с Айком.       Малыш продолжил плакать, протягивая старшему брату причину своих слёз — сломанную деталь от конструктора, без которой строительство было ну просто невозможно продолжать (опустим факт того, что вокруг Айка валялось ещё штук сорок таких же деталей). Кайл вздохнул, пытаясь сдержать улыбку, — всё-таки, брат расстроен, и то, что над его проблемами насмехаются, вряд ли поможет.       — М-да, — протянул старший. — Как же ты её так?       — Не знаю, — шмыгнул ребёнок, — я пытался их разъединить, а она застряла, а потом она… — он не договорил, вновь заливаясь слезами.       В этот раз сдержать улыбку не вышло. Кайл, не раздумывая, пододвинулся ближе к брату и заключил его в объятия. Айк сразу же откинул игрушку и вцепился в футболку Кайла, утыкаясь ему куда-то в живот. Полминуты, минута, две, и рыдания со всхлипами уже совсем не слышны. Кайл немного отклонился назад, рассматривая лицо мальчика. Теперь они меньше походили на неродных: лица обоих опухли и раскраснелись.       — Полегчало? — спросил Кайл, на что получил короткий кивок и шмыг.       Парень усмехнулся. Как мало нужно, чтобы успокоить маленького ребёнка — посидеть рядом и помолчать. С детьми намного проще. Нет надобности кричать и описывать свою поддержку всеми существующими эпитетами, постоянно подыскивать нужные слова, запинаться, боясь сболтнуть лишнего. Детям достаточно просто показать, что ты рядом, а не ограничиваться одними обещаниями. А может, это работает не только с детьми?       Осознание окатило Кайла с головой. С одной стороны неприятное — ведь всё это время он поступал неправильно, с другой — такое облегчение от наконец прояснившейся ситуации и понимания того, что ему нужно делать дальше.       — Что ж, моя работа здесь окончена, — усмехнулся парень, потрепав брата по голове. Он встал и увидел искреннюю улыбку на лице Айка. Способ точно работает.

***

      Твик зол. В первую очередь на себя самого, и уже после на Кайла с Крэйгом. Поругаться сразу с двумя самыми близкими людьми за день, с перерывом буквально в пять минут, — это ещё уметь надо. Сегодня он не планировал идти домой после уроков, поэтому, накинув куртку и больше ничего, так как про сменную обувь парень совершенно забыл со всей своей суматохой, он направился в нужную сторону. Конечно, глупо сначала самому заявить о расставании, а потом идти и отговаривать человека от этого предложения, но, не сделай этого, Твик бы прожил оставшийся день с камнем на душе.       Видимо, Твик слишком торопился, так как Крэйга рядом с собственным домом не наблюдалось даже спустя двадцать минут ожидания. Невротик даже предположить не мог, где Такер может настолько сильно задержаться. В конце концов он пришёл к выводу, что Такер просто испугался возвращаться домой, что очень даже логично в его ситуации. Возможно, пошёл к Клайду или Токену, чтобы переждать «кульминацию». Раздосадованно опустив голову, Твик начал копаться в кармане. Парень хотел было набрать Крэйгу и всё объяснить, но в этом отпала необходимость, когда на горизонте показался высокий силуэт.       — Крэйг! — блондин резво подошёл ближе, но тут же остановился, заметив, кто парень не очень-то рад его появлению. — Я хотел извиниться… за то, в туалете. Я не подумал, я не хочу с тобой…       — Ты был прав, — прервал Твика Такер, обходя его и поднимаясь по ступенькам домой. Страх начал неприятно покалывать низ живота, в очередной раз напоминая парню, что он может в любой момент потерять контроль над собой.       — Прав? — не понял Твик, но Крэйг проигнорировал его. — Стой!       В одну секунду Твик догнал парня. Он схватил Крэйга за руку и потянул на себя, не давая ему даже просунуть ключ в замочную скважину. Тот секунду поколебался, а затем как ошпаренный оттолкнул Твика, заставляя его не то, чтобы пошатнуться, а чуть ли не шлёпнуться на землю.       — В каком смысле «прав»? — не унимался Твик. Правый глаз слегка подёргивался, но невротик старался всеми силами сохранить спокойный вид.       — В прямом, — с лёгким сожалением отрезал Крэйг. — Нам правда лучше расстаться.       Твик испугался. Ну вот и всё, он окончательно всё испортил. Теперь ему оставалось только жалобно посмотреть на Такера и выплеснуть на него кипящий поток слов.       — Нет! Это не так! — крикнул он на всю улицу, да так, что некоторые люди, идущие недалеко от этих двоих, обернулись. — Я сказал это на эмоциях. Я так не считаю, честно! У нас просто сейчас… скажем так, тяжёлый период. Но его ведь все переживают, да? — он с надеждой заглянул в глаза Крэйга. Безумно хотелось услышать положительный ответ, но кроме усталости и блестящих капелек слёз Твик ничего не увидел. — Мне будет плохо без тебя.       Брюнет вздохнул, смотря куда-то за спину Твика. Ему очень не хотелось отпускать этого мальчишку. Его нахождение в жизни Такера уже стало какой-то рутиной: его смех, бессмысленные шутки, психозы, истерики, вечно холодные дрожащие руки и бесконечные разговоры на не такие важные для человечества, но такие важные для Крэйга темы. Без всего этого будет очень пусто.       Но наблюдать за умирающим изнутри Твиком в разы тяжелее. Крэйгу противно смотреть на свои руки, которые раньше крепко обнимали парня или трепали его по и без того взъерошенным волосам, а сейчас при любой возможности замахиваются или сжимаются в кулаки. Мерзко видеть свои губы, которые раньше целовали Твика и мурлыкали на ушко всевозможные ласковые слова, а сейчас так и норовят лишний раз оскорбить и обматерить парня.       Твик Твик — лучик солнышка в жизни Такера. Единственный человек, который видел к Крэйге не только бездушный кусок дерьма, который ежедневно наблюдали остальные. Человек, который заставлял верить в неравнодушие жизни к Крэйгу.       И вот, каким отношением отплатил Крэйг. Твик не может быть с кем-то вроде Крэйга. Он достоин гораздо лучшего.       — Нет, малыш, — второе слово он будто выдавил из себя. Голос слегка дрогнул, что не осталось незамеченным. — Тебе со мной будет плохо, понимаешь? Я монстр. Я настоящий монстр.       — Это не так! — не терял надежды Твик. — Я верю в то, что ты справишься со своей агрессией. Тебе просто нужно время.       — Твик, хватит, — более строго произнёс Крэйг. — Хватит выдумывать себе какой-то плюшевый мир. Я не изменюсь, а если и сделаю это, то твоё представление обо мне — нет. Я останусь в твоих глазах сумасшедшим, который в любой момент сможет убить тебя. Я псих, тебе и остальным опасно находиться со мной рядом! — Он замолчал, с какой-то стороны надеясь, что Твик начнёт переубеждать его, но этого не произошло. Минуту молчания разбавило только учащённое дыхание Крэйга. — Я устал причинять тебе боль. Отпусти меня уже. И позволь мне отпустить тебя.       А в глазах Твика всё та же наивная надежда. Частичка того Кайловского «всё будет хорошо» всё-таки засела где-то в глубине души и не намеревалась отставать от Твика ни на секунду на протяжении этого разговора. В конце концов, каждому из нас иногда хочется пофантазировать и на миг поверить в то, что всё плохое действительно когда-нибудь прекратится.       — Я не смогу… — Твик еле-как подбирал слова. Ему до жути не хотелось признавать то, что Крэйг говорит правду. — Я люблю тебя.       Крэйг не ответил. Он развернулся и закончил начатое: вошёл наконец-то в дом. Дверь бесцеремонно захлопнулась прямо перед лицом Твика, и теперь он окончательно убедился, что хорошо уже ничего не будет. Кажется, сегодня и Твик придёт домой в слезах.