---
Ёджин драматично хлопает ладонями по столу: — Нам нужно поговорить. Чэвон и Хеджу переглядываются, одновременно выгибая брови, и поворачиваются к разгорячённой подруге. — Продолжай, — говорит Чэвон. Ёджин картинно выдвигает стул и садится, вынуждая Хеджу закатить глаза: — Я изучала кое-что о нашем городе. — Не хочешь рассказать нам, зачем? — Потому что всё это время что-то в связи с исчезновением Йерим серьёзно не давало мне покоя, и я не могла оставить это просто так, — отвечает Ёджин. — Не говорите мне, что я единственная, кто до сих пор зациклена на всём, что случилось. Хеджу и Чэвон неохотно кивают ей. — Да, это всё, конечно, чертовски странно, но что нам делать? — спрашивает Чэвон. — У полиции нет ни малейшего представления о том, что произошло. А как мы должны это выяснить? Блин, да даже Йерим не помнит о случившимся при том, что это она пропала. — Именно поэтому мы должны это сделать. Теперь, когда Йерим нашли, полиция с удовольствием просто забросит это дело, но я думаю, что тут замешано нечто большее, — говорит Ёджин. — Итак, я сходила в городскую библиотеку и поискала информацию в газетных архивах. Оказывается, Йерим не первая девушка, пропавшая таким загадочным образом. На мгновение Чэвон выглядит сбитой с толку, прежде чем спросить: — Что ты имеешь в виду? — Я имею в виду, — подчёркивает Ёджин, — что 27 лет назад здесь бесследно исчезла девушка, которая так и не была найдена. — Прямо как Йерим, — шепчет Хеджу. — Но это ещё не всё, — продолжает Ёджин. — Я заглянула ещё глубже в архив, и за 29 лет до того пропала ещё одна девушка почти при таких же обстоятельствах. Чэвон и Хеджу начинают слегка выпрямляться на своих местах. — Я зашла так далеко по времени, как могла. Каждые пару десятилетий, или около того, пропадает девушка. Никаких улик, никаких следов её местонахождения, и её никогда не находят. — Но, подожди, — замечает Чэвон, — это другое. Мы нашли Йерим. Ты говоришь, что те другие девушки так и не были найдены, верно? Скорее всего, это просто… совпадение или типа того. Ёджин наклоняется вперёд на своём стуле: — Это всё слишком странно, чтобы быть совпадением, Чэ. Подумай об этом. Чэвон смотрит на Ёджин скептически, а затем поворачивается к Хеджу. Другая девушка глубоко задумалась, её взгляд прикован к столу. — Хорошо, допустим, ты права, — Чэвон снова обращается к Ёджин. — Допустим, это не просто случайность. Что мы можем сделать с этой информацией, хм? Ничего. Это ничего не объясняет нам о том, что случилось с Йерим. Ёджин откидывается на спинку стула. — Да. Ты права, это ничего не объясняет. Но если есть публичные записи о делах пропавших девушек, то, возможно, есть и конфиденциальные, — говорит она, с намёком приподнимая брови. Чэвон смотрит на неё с каменным лицом. Наконец, Хеджу отрывает взгляд от стола и переводит его на Ёджин: — Ты хочешь, чтобы мы пробрались в архивы мэрии, не так ли? Ёджин холодно улыбается и кивает. Чэвон смотрит на обеих девушек с округлившимися глазами. — Это самая хреновая идея, которую я когда-либо слышала. Во-первых, мы даже не сможем попасть туда, минуя охрану. Во-вторых, мэрия кишит копами; наш полицейский участок буквально встроен в чёртово здание. И, наконец, как мы туда вообще доберёмся? Никто из нас не умеет водить. Ёджин хмурится. — Ох, что ж… я не подумала о последнем, — мягко говорит она, но тут же загорается идеей. — Но! У меня есть план насчёт других пунктов. Доверьтесь мне. Он лёгкий и надёжный. Она наклоняет стул назад и кладёт ноги на библиотечный стол, уверенно глядя на двух других девушек. Чэвон кладёт голову на ладонь. Хеджу недовольно рычит. Ёджин опускает ноги обратно на пол: — Ну же, девчонки. Мне нужна ваша помощь. Вы единственные, кому я могу доверить такие вещи, помимо Йерим, но она сейчас не вариант. Пожалуйста. Хеджу и Чэвон поднимают головы, чтобы взглянуть на Ёджин. Миниатюрная девушка умоляет их глазами, и они переглядываются, прежде чем кивнуть ей. Ёджин громко вскрикивает от восторга и поднимает в воздух кулак, но библиотекарша шикает на неё со стойки регистрации. Ёджин бросает в её сторону виноватый взгляд, прежде чем снова обернуться. — Спасибо, спасибо, спасибо. Я обещаю, что мы с этим разберёмся. Ой! Мы должны дать нашей группе имя, — взволнованно говорит Ёджин. — О, мы можем быть «Бандой Скуби»! Разгадывать тайны, надирать зады и спасать положение; это же обычный день из жизни Скуби. — Мы не собираемся так себя называть, — говорит Чэвон. Ёджин поджимает губы. — Ладно. Я ещё поработаю над этим. Чэвон закатывает глаза, а потом поворачивается к Хеджу: — Теперь, когда мы отложили серьёзные дела в сторону, мы можем, наконец, обратиться к очевидной теме? Ёджин наклоняется вперёд, ложась телом на стол, и заговорщически шепчет: — Оу, ты имеешь в виду то, как Йерим проявляла знаки внимания к Хеджу, трогала её волосы и хотела её поце… Хеджу бьёт Ёджин по макушке, прежде чем та успевает закончить. — Мы не будем говорить об этом. — Теперь ты просто не можешь верить в то, что ты ей не нравишься в этом смысле, — говорит Чэвон. — Она абсолютно точно флиртовала с тобой. Хеджу слегка качает головой: — Нет. Вероятно, Йерим просто… вела себя, как Йерим. Вы же знаете, какая она. Ёджин стонет и бьётся головой о стол. — Хеджу, пожалуйста, я тебя умоляю. Ты можешь перестать быть такой бесполезной лесбиянкой? — просит она, и её слова звучат немного приглушённо, пока она лежит лицом вниз. Прежде чем Хеджу успевает применить насилие к Ёджин, Чэвон её прерывает: — Я согласна с ней в этом вопросе. Тебе нужно собраться. Хеджу переводит взгляд между двумя подругами, затем откидывает голову назад и стонет: — Я ненавижу вас обеих. — Не ври. Ты нас любишь. К счастью для Хеджу (или, может, к несчастью), их прерывает виновница разговора. — Вот вы где! А я везде вас искала, — говорит Йерим, подходя. Затем она становится у края стола рядом с местом Хеджу, опираясь на руку. — О чём беседуете? Хеджу намеренно смотрит в глаза Чэвон и Ёджин. Она пытается сделать свой взгляд как можно более угрожающим, предупреждая их не пытаться сказать Йерим что-то такое, чего Хеджу определённо не хочет, чтобы она знала. Обе девушки закатывают глаза в ответ. — А, да о всяких скучных школьных штуках. Сама знаешь, как это бывает, — говорит Ёджин. — Подожди, разве у тебя сейчас нет занятий? Три девушки с любопытством смотрят на Йерим. В этом семестре у неё нет большого перерыва для самостоятельных занятий; Йерим решила пройти ещё один курс продвинутого уровня, чтобы повысить свой средний балл, поэтому странно видеть её в библиотеке в этот момент. — О, да, я прогуливаю, — небрежно отвечает Йерим. Все три оккупантки стола резко оборачиваются, чтобы в шоке взглянуть на неё. — Ты прогуливаешь? — удивляется Чэвон. — Ты никогда в жизни не пропускала занятия. — Знаю, это та-ак скучно с моей стороны, верно? — говорит Йерим. — В любом случае, это важнее. Могу я секунду поговорить с тобой, Хеджу? Йерим смотрит вниз на Хеджу, её взгляд тёмный и расслабленный. Она наклоняется в сторону девушки, касаясь её руки ногой. Прикосновение очень отвлекает, и Хеджу немного выпадает из реальности. — Эм, что? О, да, конечно. Йерим ухмыляется и уходит в сторону стеллажей, даже не сбавляя скорости для того, чтобы Хеджу её догнала. Хеджу обменивается отчаянным взглядом с Ёджин и Чэвон, но они отгоняют её взмахом руки. Девушка быстро встаёт со своего места и спешит за Йерим. Когда Хеджу, наконец, её находит, Йерим стоит, прислонившись к одному из шкафов с книгами, без интереса разглядывая свои ногти. Она поднимает взгляд, когда Хеджу встаёт перед ней и облокачивается на стеллаж напротив неё. Хеджу чувствует, как нервы, которые вспыхивают в её животе каждый раз, когда она остается наедине с Йерим, начинают давать о себе знать, и прочищает горло. — Итак, о чём ты хотела поговорить? Йерим просто смотрит на неё. Интенсивность её взгляда заставляет сердце Хеджу делать кувырки. — Что ты делаешь на выходных? — внезапно говорит она. Вопрос сбивает Хеджу с толку. — Эм, что? — Что ты делаешь в эти выходные? — спокойно повторяет Йерим. — Оу, я… я, — заикается Хеджу, — ничего особенного. Думаю, я свободна все выходные. — Думаешь? — голос девушки дразнящий и игривый. — Да, нет. Я свободна, — быстро отвечает девушка. Йерим кивает. — Замечательно. Давай вместе сходим поесть мороженого. В субботу. В два часа, — говорит она, и это звучит больше, как утверждение, чем вопрос. — Ты имеешь в виду, вместе со всеми? — спрашивает Хеджу, немного не понимая, что происходит, из-за того, как сильно она нервничает. Йерим улыбается и игриво закатывает глаза. — Нет, Хеджу. Только ты и я. — Ох. Ох, ох. Окей. Йерим отталкивается от библиотечного стеллажа и делает шаг вперёд: — Так… это «да»? Она подходит всё ближе и ближе, сокращая расстояние между ними и заставляя Хеджу сильнее вжиматься в книжную полку позади неё. Йерим останавливается, когда их лица оказываются в футе друг от друга. — Ага, да, конечно. Это было бы… здорово. Йерим закусывает губу и ухмыляется: — Хорошо. Теперь Хеджу застряла там, застыв под взглядом Йерим. Девушка продолжает смотреть на неё с едва скрываемым влечением, а Хеджу… Хеджу больше сосредоточена на том, чтобы не краснеть, как дурочка. К её большой удаче, раздаётся звонок, давая ей путь к отступлению. — Ох, что ж, ты погляди, пора бежать. УвидимсяпозжеЙеримпока, — торопливо выговаривает она, проскальзывая мимо девушки, и спешит обратно к столу. Чэвон и Ёджин ждут, когда она вернётся, но Хеджу хватает свой рюкзак без слов. Она перестала бороться с румянцем на лице, и оно практически светится под флуоресцентными лампами. Прежде, чем её подруги успеваю что-то сказать, Хеджу выбегает из библиотеки. — Хеджу, куда ты бежишь? У нас ведь совместный урок. А где Йер… и она ушла.---
Чонын наблюдает за тем, как Йерим закрывает дверцу машины и подходит к парадной двери своего дома. Девушка с фиолетовыми волосами не оборачивается, поднимаясь по ступенькам и заходя внутрь, и Чонын делает выход, не осознавая, что задерживала дыхание. — Тебе не кажется, что с ней происходит что-то странное? — спрашивает она. Джинсоль хмурит брови. — Не особо. А ты думаешь, что-то не так? Чонын выжидает момент, размышляя. Затем, она вздыхает. — Может быть. Я не знаю. Разве она не кажется немного… другой? Джинсоль включает заднюю передачу, выезжая обратно на улицу. Она начинает отдаляться от дома Йерим, когда говорит: — Какое-то время она действительно испытывала сильный стресс. Но я думаю, что она наконец-то исцеляется от произошедшего. — Может, ты и права, — тихо отвечает Чонын. Джинсоль смотрит на неё с водительского сидения. — Тебе так не кажется? Она колеблется. — Нет, нет. Ты права, — признаёт Чонын. — Ей становится лучше. Я не хочу её останавливать. Она заслуживает этого после всего, что случилось. Джинсоль мычит в знак согласия. На мгновение становится тихо, и единственным звуком в машине становится музыка, доносящаяся из радио. Оно настроено на какую-то старомодную станцию, которую Джинсоль включает из-за того, что стерео работает только с ней. Так что музыка остаётся, мурлыкающий голос певца утешает их в тишине. — Ты бы хотела покрасить волосы? — неожиданно спрашивает Чонын. Джинсоль слегка усмехается. — К чему такой вопрос? — Йерим. Всё ещё не могу поверить, что она это сделала. — Я тоже. Хотя ей идёт. — Да, это правда. Так… стала бы ты краситься? — Не-а, — Джинсоль качает головой. — Слишком много работы, к тому же, осветление убивает волосы. А ты? — Да, я думаю, что хотела бы. Может, в блонд? Как ты думаешь? — говорит Чонын, поворачиваясь, чтобы посмотреть на другую девушку. На секунду Джинсоль задумывается, а потом на её лице появляется лёгкий румянец. Она не отрывает глаз от дороги, избегая взгляда Чонын. — Я… я думаю, это смотрелось бы сексуально. Настаёт очередь Чонын краснеть. Она смотрит себе под ноги. Радио переключается на рекламу, и салон заполняет бодрая диктовка, подчёркивающая напряжение между ними. Ни одна из них ничего не говорит. Только когда Джинсоль сворачивает на собственную подъездную дорожку, Чонын, наконец, набирается смелости, чтобы что-то сказать. — Мы… когда-нибудь поговорим об этом? Чонын не требуется уточнять; вполне ясно, что она имеет в виду. Они кружили вокруг да около, кажется, уже целую вечность. И дошли до той точки, когда между всеми заигрываниями, прикосновениями и общим пониманием того, что они обе, вероятно, влюблены друг в друга, Чонын чувствует, что она сойдёт с ума, если не скажет хоть что-то. Джинсоль паркует автомобиль и вздыхает: — Я не знаю. — Что значит, ты не знаешь? Девушка опускает взгляд на свои колени. — Я просто… а нам нужно? У нас сейчас всё хорошо. Если мы пойдём дальше, если изменим что-то, что уже работает, то что произойдёт, если это разрушится? Что произойдет, если мы расстанемся? Тогда бы мы разрушили наши отношения и нашу дружбу, и… я бы не смогла с этим справиться. Это бы ранило тебя, ранило наших друзей… Боже, представляешь, что это сделало бы с нашей компанией? Это могло бы всё испортить, и я… не думаю, что оно того стоит. Как только она заканчивает свою тираду, Джинсоль с сожалением закрывает глаза. Ей сразу же хочется вернуть все слова назад. В машине царит мёртвая тишина, и она томится в своём раскаянии, пока Чонын закипает рядом с ней. — Как ты смеешь. Джинсоль, наконец, отрывает взгляд от колен и поворачивается к девушке. Глаза Чонын полны слёз, губы сжаты в тонкую линию, и она смотрит на Джинсоль в гневе, разочаровании, отчаянии. Всех этих вещах. — Да иди ты, Джинсоль. Как ты смеешь говорить, что оно того не стоит, — шипит она. — Чонын, я не это имела… — Ты не это имела в виду? Тогда что ты имела в виду? Ты не желаешь рисковать после всего этого времени, потому что не хочешь разрушать то, что есть между нами, но это уже разрушено, Джинсоль. Ты не будешь бороться за то, чтобы быть со мной. И даже не хочешь попытаться, ты трусиха, — высказывает Чонын. Джинсоль протягивает руку в попытке дотронуться до девушки: — Нет, нет, это неправда. Пожалуйста, просто позволь мне… Чонын отталкивает её: — Хватит, Джинсоль. Ты уже сказала, что думаешь на самом деле: что я того не стою. — Чонын, пожалуйста… — Просто отвези меня домой. Сейчас. Джинсоль смотрит на Чонын умоляющими глазами, но та продолжает глядеть вперёд, в лобовое стекло. Джинсоль чувствует, как у неё сжимается горло, как сердце болезненно сокращается в её груди, как слёзы начинают катиться по её лицу, и она ничего не может сделать, чтобы предотвратить всё это. Не тогда, когда любовь всей её жизни отказывается даже взглянуть на неё. — Отвези меня домой, — снова говорит Чонын, скрестив руки на груди. Джинсоль повинуется. Поездка выходит ужасной. Она напряжённая и неловкая, и Джинсоль просто хочет закричать, чтобы Чонын на неё посмотрела, но она этого не делает. Она не отрывает взгляда от дороги, и Чонын делает то же самое, пространство между ними заполняется звуком радио. Чонын была на грани слёз всю поездку, но она делает глубокие успокаивающие вдохи, чтобы удержаться от истерических рыданий. Она не может сломаться здесь, не после того, что сделала Джинсоль. В глубине души Чонын знает, что Джинсоль боится; ей страшно, что всё развалится, если когда-то в будущем они расстанутся. Чонын тоже страшно, но разница в том, что она считает риск стоящим. Она думает, что Джинсоль того стоит. И изначально ей казалось, что другая девушка будет чувствовать то же самое, но теперь она осознаёт, что это может быть неправдой. Джинсоль подъезжает к дому Чонын. — Чони, пожалуйста, я… Но у неё нет возможности сказать что-то ещё. Чонын выбирается из машины ещё до того, как Джинсоль успевает припарковаться, и захлопывает дверь. Она спешит к парадной двери, оставляя Джинсоль одну в автомобиле. Как только Чонын уходит, обе девушки начинают всхлипывать, и тоскливый плач разрезает воздух, пока радио продолжает играть.