Лимонные пирожные

— А ну быстро вернули Тен-Тен ее веер, иначе я за себя не ручаюсь! Одной рукой удерживая бутылку крепкого виски, вторую Хару Хьюга показательно сжимала в кулак, выставляя его перед проходящими мимо шиноби. Сакура и, собственно, сама жертва несправедливости стояли чуть поодаль от девушки, неловко осматриваясь по сторонам и раздумывая, как бы успокоить пьяную брюнетку, устроившую показательное выступление прямо посреди лагеря Союзных Сил Шиноби. На самом деле, никому кроме них не было дела до Хару. Ниндзя были либо слишком уставшими после сегодняшней бойни, либо погружены в собственные мысли, либо оплакивали товарищей, либо просто тактично не обращали внимания, потому что понимали ее. Война — это всегда страшно. Это больно. К войне никогда нельзя быть готовым. Пять Великих Стран Шиноби объединились перед лицом одного врага, забыв о распрях между собой. Это и пугало больше всего. Насколько же силен Мадара, если все в миг забыли о той ненависти между деревнями, процветавшей в сердцах шиноби десятилетиями. Хару — лишь шестнадцатилетняя девочка, оказавшаяся на войне. Жизнь шиноби ко многому подготовила ее, но ни к этому. Ни к морю трупов своих товарищей. Ни к тому, что сегодня ты пьешь с ним чай, а завтра смотришь на синие губы и окровавленный протектор объединенной армии. Ни к восставшим из мертвых друзьям, родственникам, сэнсэям, которые несутся на тебя с кунаем в руке. Ни к тому, что Ино, не переносившая Хьюга на дух, сегодня спасла ей жизнь, оттолкнув из-под начинающегося обвала.  — Может ее просто вырубить? — предложила Сакура, как бы невзначай начиная закатывать рукав. Только Тен-Тен хотела возразить подруге, как ее вздох прервал уставший мужской голос позади.  — Я с ней разберусь, а вам стоит отдохнуть, впереди тяжелая ночь.  — Но, Неджи, тебе ведь тоже… — возмутилась Харуна, пытаясь ухватить парня за рукав, но Тен-Тен успела перехватить ее руку, одарив девушку красноречивым взглядом. Немного смутившись, Сакура уставилась в медленно отдаляющуюся спину Хьюга. Она, как и многие их друзья, прекрасно знала об их сложных отношениях. Еще с детства Хару и Неджи были обручены помешанными на чистоте крови клана родителями. Казалось, с этого момента они возненавидели друг друга. Они никогда не общались, а если и перекидывались парой слов, то лишь язвительными унизительными насмешками. Они старались не пересекаться лишний раз, не смотреть друг на друга. Они будто были бы рады, если бы одного из них в один прекрасный момент просто не стало. А потом случился тот переломный момент на экзамене.  — Муженек, рада что ты жив, — заметив приближающегося парня, Хару истерически засмеялась, раскидывая руки в стороны, буду намереваясь обнять его. С каждым шагом измученное лицо Хьюга становилось все более хмурым и когда до девушки оставалось не больше метра, он остановился, сунув руки в карманы брюк и окидывая ее недовольным взглядом. Он действительно ненавидел ее. Он ненавидел весь чертов клан Хьюга, ненавидел даже Хинату. Неджи ненавидел себя и свою судьбу и вся его жизнь состояла из одного «ненавижу». Он ненавидел Хару лишь потому, что она была очередным фактом ограничения его свободы, еще одним доказательством, что его судьба уже предопределена и ему не принадлежит. Он думал так, пока Наруто не уделал его, пока он не доказал, что неудачник, посмешище, ненавистный всеми девятихвостый может стать героем деревни. Тогда он впервые взглянул на свою невесту ни как на неизбежную обузу, а как на человека, на девушку, на красивую девушку. Хару относилась к очень отдаленной ветви его клана, но все же переняла неизменные аристократические черты лица и полупрозрачные глаза семейства Хьюга. У нее были очень красивые волосы: темные, густые, длинные и блестящие. Они были ее гордостью. Девушка постоянно болтала о том, сколько она всего делает, чтобы они оставались в таком состоянии. Неджи вряд ли может вспомнить в какой момент вместо того, чтобы считать ее зацикленной на внешности дурочкой, он начал восхищаться тем, как в условиях жизни шиноби, она умудряется всегда быть такой ухоженной и опрятной, ведь на длительных заданиях и помыться то порой возможности нет. Она была сильным ниндзя. И как бы Неджи не хотел этого признавать, может быть даже сильнее него самого. При этом в отличии от большинства других девчонок, она оставалась женственной. Так сказать, лещей раздаст и при этом прическу не испортит. И ну не то, чтобы парень прям специально интересовался, просто так получилось, что краем глаза он заметил ее нууу… к выбору белья, в общем, она тоже относилась с присущей ей феминностью. Умной он бы ее, конечно, не назвал, но вот сообразительной и хитрой она была. В академии Хару все тесты писала на отлично, даже если ничего не знала, а если проказничала, то выходила из воды сухой. Ее прямолинейность и честность порой доходили до абсурда, а способность к эмпатии стремилась к нулю. Она спокойна могла сказать человеку что-то вроде: «Мне не интересно с тобой разговаривать», или: «Ты мне не нравишься, отойди». Ее поведение было до смешного ужасным, некультурным, но почему то Неджи это нравилось. У Хару был самый приятный голос и красивая улыбка. Она идеально подходила Неджи по росту, будучи на полголовы ниже. Она вообще полностью ему подходила. Но Хьюга до последнего с ужасом не мог принять этого. Не хотел признавать, что в конце концов сам бы выбрал именно ее.  — Кажется, тебе достаточно, — строго произнес Неджи, протягивая руку к бутылке со спиртным.  — А мне кажется, что это не твое ебанное дело. Надменно усмехнувшись прямо ему лицо, Хару не отводя взгляда от его гипнотизирующих глаз назло сделала очередной глоток. Все как всегда. Его гребанное прекрасное лицо не выражающее ничего, кроме вселенской печали и тоски. Холодный взгляд, напускная забота, будто неизбежная обязанность. Так и хотелось встряхнуть его, крикнуть «очнись». Хотелось проникнуть в его голову, узнать о чем он думает, что чувствует и чувствует ли вообще, жаль только что Хару не из клана Яманака. Каждый раз, когда девушка смотрела на Неджи глазам не могла поверить, что он живой, настоящий. Бывают же такие? Если бы кто-нибудь знал, если бы кто-нибудь спросил Хару, почему она в него влюблена, она бы не нашлась, что ответить. Просто потому что Неджи — это Неджи… С того дня, как она впервые увидела его, как их судьба была определена, других для нее не существовало. Потому что Неджи, ну он… гений! Гений во всем. Гений в своем стремлении быть лучшим. Гений в своих жилистых чувственных руках, широкой мужской спине, сильных ногах, в острых скулах и высокомерном взгляде. Гений в своей заносчивости, в слишком быстром взрослении. Гений в том как довести Хару до слез, как обидеть ее до конца жизни своим пренебрежительным поведением. Если Неджи и ненавидел ее, то ненависть Хару в ответ была обидой. Девушка, которая которая любила его всю жизнь, в ответ стала козой отпущения. Он просто делал вид, что ее не существует, и если она пыталась материализоваться в его личном мире, то подвергалась издевкам и насмешкам. В конце концов она научилась отвечать тем же через плотно сжатые зубы. От ненависти до любви один шаг, но вот женская обида куда более непоколебимое чувство. Неожиданно на семейном ужине Хару столкнулась взглядом с Неджи, сидевшим напротив и удивленно не обнаружила в нем привычного презрения. Скорее всего ей показалось, но он даже улыбнулся, поймав ее глаза на себе. Все мерзкие комментарии и смешки во время тренировок постепенно сходили на нет. Такие резкие изменения в поведении будущего жениха пугали Хару, неужели он наконец решился ее убить и великодушно дает прожить последние дни в спокойствии. По вечерам он неожиданно стал провожать ее до дома, мол, им же все равно в одну сторону. Вот только раньше его это что-то не беспокоило. Стал чаще появляться на семейных ужинах, которые на дух не переносил. Навещал Хару, когда ее ранили на задании и она попала в больницу. Вечно крутился вокруг нее и пытался во всем помочь или дать совет. Казалось, о чем девушка могла еще мечтать. Могла… Невозможно поверить в искренность человека, который буквально всю жизнь делал тебе больно, пусть даже неосознанно, пусть он сам был ребенком, пусть не знал об ее чувствах. Хару довольно быстро нашла для себя правдоподобное объяснение его поведению. Неджи — идеалист. Он всегда пытался быть лучшим шиноби, лучшим представителем своего клана, просто лучшим… Если уж ему предстоит стать чьим-то мужем, то он будет лучшим. Да вот только быть хорошим мужем — не набор механической последовательности действий: подарил цветы, проводил до дома. Чтобы быть хорошим мужем нужно из оловянного солдатика превратиться в обычного человека, способного испытывать и выражать чувства. Во всем, что он делал для Хару была одна маленькая деталь, которая все портила. Да, он провожал ее дома, идя при этом за метр позади и молчаливо сверля ее спину всю дорогу, отчего девушке было не по себе. Он стал появляться на ужинах, но сидел напротив нее, молча уставившись глазами в свою тарелку, так что лучше бы вообще не приходил. Он навещал ее в больнице, молча меняя в вазе цветы и добавляя к уже лежавшим пяти килограммам апельсинов еще килограмм. У Хару, наверное, тогда на них аллергия и началась, ведь все время лечения она только ими и питалась, не выкидывать же. Ей казалось это все какой-то новый коварный план в голове Хьюга, что бы ее доконать. Совсем уж она отчаялась, когда он начал постоянно вокруг нее виться со своими советами. Она и сама прекрасно может справиться с элементарными вещами, не обязательно каждый раз ей пытаться показать, что она что-то делает не так. И это постоянное постное выражение лица. Как же Хару порой хотелось треснуть по нему, чтобы мозги на место встали. Что бы он хоть раз посмотрел на нее с чем-то большим во взгляде, чем снисходительное безразличие. Что б спросил как дела, спросил что она любит, а не заваливал ненавистными апельсинами. А ведь Хару знала о нем все. Неджи Хьюга — холоднокровный, наблюдательный, склонный к анализу шиноби, в котором кровь клана Хьюга проявилась сильнее, чем в ком либо из других его живых представителей. Он хороший и терпеливый учитель, судя по тому, как отзывалась о нем Хината и насколько ее уровень, как шиноби, повысился после их тренировок. Он идеально контролирует свою чакру, талантлив как в тайдзюцу, так и в ниндзюцу. Неджи завершил официально 62 миссии в общей сложности: 26 D-ранга, 19 C-ранга, 4 B-ранга, 11 A-ранга, 2 S-ранга. И у него первая группа крови. Но вся эта «справочная информация» совсем не то, что Хару подразумевала под тем, кто же такой Неджи Хьюга. Большую часть свободного времени парень медитирует. Хару, конечно, подобного хобби уж совсем не понимала, но у гениев ведь свои приколы. Неджи ненавидит острое и тыкву и обожает сельдь, поэтому постоянным блюдом в их меню на семейных ужинах была именно она, по настоянию Хару. Но как ее мама не знала о том, что готовит ее не для дочери, а для ее возлюбленного, так и этот тупоголовый возлюбленный никогда не узнает, что именно она каждый раз заботилась об этом вопросе. По знаку зодиака он рак, который пытается скрыть свою гиперчувствительность под маской безразличия. На самом деле Неджи забавляет поведение Рока и Гая. Как то раз она поймала его на том, что после очередной акции «силы юности» он закатил глаза, но когда все отвернулись (как он думал), слегка улыбнулся. Он искренне переживал за Шикамару после смерти Асумы. Хару видела как он себе места не находил, но видимо не мог подобрать слов или набраться смелости, чтобы поддержать друга.  — Не прикасайся ко мне, Неджи, от тебя воняет занудством, а я хочу веселиться! — через смех пропищала Хару, когда парень мягко перехватил ее за предплечье, пытаясь забрать бутылку, но та ловко вывернулась из слабой хватки, попятившись на безопасное расстояние. Хьюга раздраженно выдохнул, плотно сжимая челюсть. Она выводила его из себя. Веселиться, когда половина их армии сегодня погибла и еще четверть ранена. Когда их друзьям пришлось убить собственного сэнсэя, которого они только недавно оплакали и похоронили? Неджи было стыдно, хотелось увести ее подальше, чтоб не светилась перед глазами у шиноби других деревень. Запереть ее где-нибудь, пока не протрезвеет, а лучшее вообще пока война не закончится. Она еще слишком маленькая, не понимает насколько все серьезно и важно, только помрет зазря. Не должно это все было выпасть на их век, но как ему однажды сказал Асума сэнсэй: «Лучше мы, чем наши дети». И хоть своих детей у него не было, Неджи был чертовски с этим согласен. Если они переживут следующий день, он обязательно расскажет Хару о своих чувствах, а потом, через пару лет может они наконец поженятся, как и хотели их родители. Как хотел его отец. А потом у них появятся свои дети. Неджи очень хотел детей. Он хотел семью полную любви, чтобы возвращаться каждый вечер в шумный дом, чтобы просыпаться каждое утро с улыбкой и понимать, что это всегда и была его судьба. Просто быть счастливым.  — Повеселимся, когда война закончится, — пробормотал Хьюга, хватая девушку за запястье. Он попытался потянуть ее в сторону, как он помнил, пустых палаток, но шиноби Скрытого Листа так легко не сдаются. Брюнетка начала извиваться, упираясь ногами в землю, тянуть руку на себя, но в этот раз Неджи крепко ее держал. Вырваться у нее, конечно, не получилось, но вот и парню сдвинуть ее с места не удалось. Прям великое противостояние членов клана Хьюга, кто же окажется сильнее… Ну или в данном случае, трезвее. Недолго думая, Неджи резко подался вперед, из-за чего пьяная и не ожидавшая такого подлого хода Хару, чуть не грохнулась на землю, но у парня был другой план. Потянув падающую девушку на себя, он ловко схватил ее под коленками, закидывая на плечо, попутно успевая, наконец, вырвать у нее из руки стеклянную бутылку.  — Оу, дорогой, как бесстыдно с твоей стороны, мне нравится, — весело протянула девушка, слегка похлопывая по напряженной мужской спине, на что Хьюга лишь закатил глаза, поудобнее перехватывая Хару за бедро, пытаясь придерживать брюнетку за наименее компрометирующие места, не смотря на то что, заносить ее в пустую палатку под недвусмысленные взгляды проходящих мимо шиноби, само по себе выглядит слишком компрометирующе, за что бы он там ее не держал. Как оказалось, зашли он в одну из палаток с провизией. Аккуратно опустив девушку на землю, Неджи поставил бутылку на самый верх ящиков, куда она очень вряд ли дотянется. Но научиться летать нельзя, если не пытаться, поэтому Хару тут же повернулась к парню спиной, подпрыгивая к ящику, на котором стоял виски, рискуя обрушить всю эту башню на себя и продолжая при этом заливисто смеяться. Хьюга поочередно хватал ее руки, а она вновь вырывалась и все смеялась и смеялась, еще громче и громче, как никогда в жизни.  — Успокойся! — наконец не выдержал Неджи, прижимая руки девушки к ее телу и разворачивая Хару к себе, он как следует ее встряхнул. — Неужели тебе весело, когда столько наших сегодня погибло? И вдруг девушка замолчала, подняв на него влажные глаза.  — Все мы умрем. Парень хотел было возразить, но Хару продолжила.  — Не сегодня, так завтра, через неделю, через год, через десять. Но никто не знает когда именно. Когда мне еще веселиться, Неджи, если эту ночь я могу не пережить? В ее взгляде было столько боли, столько ужаса и страха, пережитых сегодня. В ее взгляде было осознание всей ее жизни, всей ценности, всего смысла существования. Ее серые глаза умоляли о спасении, освобождении от всего этого дерьма. Они просили о помощи. Второй раз за этот день Неджи стало стыдно. Но теперь не за нее, а за себя. За то, что не понял. За то, что не знал ее. Ей не было весело, ей было до ужаса страшно, она была в настоящей истерике, но он этого не видел. Ему бы следовало сказать, что все будет хорошо, что она не умрет, он не позволит. Она бы поверила. Она бы поверила всему, что он скажет. Но слова вязким комом застряли где-то в горле. Он мог лишь поддавшись какому-то мимолетному непривычному для него порыву, прижать к себе такое хрупкое и одновременно сильно женское тело, прижимаясь щекой к ее мягким волосам. От неожиданности Хару перестала дышать, безвольно замерев в руках Неджи, прислушиваясь к своим ощущениям. Ей не стало вдруг спокойно, он не забрал ее боль, не подарил ощущение защиты, он просто внезапно оказался рядом именно когда так нужен. И не важно как кто, как друг или враг, как будущий муж или просто член ее клана. Он сейчас здесь, живой и теплый, разделяет с ней все ее чувства. Кто бы мог подумать, что последний человек, который мог бы проявить какие-либо чувства, может разделить с ней ее. Это пугало еще сильнее. Он бы никогда ее не обнял, если бы не война, даже не притронулся бы. Именно эти изменения в людях, когда они идут на несвойственные им поступки, противоречащие их обычному восприятию мира говорят о неизбежности грядущей катастрофы. Ведомая инстинктами, Хару немного расслабилась, несмело обвивая руками мужской торс. Ей было страшно, очень страшно. Хотелось вцепиться в Неджи когтями, зубами, всем чем только можно, лишь бы никогда не отпускать. Лишь бы не отпускать на эту чертову войну. Мог ли он навсегда просто остаться с ней здесь и обнимать, пока ее сердце выпрыгивает из груди ощущая такую невероятную близость? Чувствовать, как его руки успокаивающе поглаживают спину, пусть даже через армейский жилет, было непривычно приятно. Она ощущала его горячее дыхание где то над ухом, пока сама уткнувшись носом в его шею, вдыхала его запах. От него пахло потом, кровью и еще чем-то, что Хару не могла описать, но ей очень нравилось. Она обнимала его твердое закаленное тренировками тело так, будто он мессия, будто стоит ему захотеть и все это закончится во щелчку его длинных мозолистых пальцев. Он же гений! Почему он просто не может убить гребанного Мадару и остановить кровопролитие? Когда же к Неджи пришло осознание, что он неприлично долго прижимает к себе девушку для обычных приободряющих объятий, он медленно разомкнул руки. Алкоголь наконец дал о себе знать, от чего Хару не удержавшись на ногах, с помощью Хьюга осела на землю, облокачиваясь на один из ящиков. Беспокоясь о том, чтобы девушка не простудилась, парень нашел какой-то пустой мешок и развернувшись к Хару, удивился, как быстро ее вырубило. Хотя чего удивляться, довольно последовательная реакция для человека, который, как он знал, никогда до этого не пил. Слегка приподняв расслабленное тело, он подложил под нее мешок и нежно опустил обратно. Ее лицо было так близко, что он мог разглядеть еле заметные веснушки на щечках. Ее ресницы слабо подрагивали, она забавно морщила аккуратный носик и то и дело облизывала губы. Какое-то сплошное наваждение, а не девушка. Хьюга слегка скрипя зубами аккуратно заправил падающие на лицо волосы за ухо, лишь бы не потревожить сон и нехотя отстранился. Завтра. Завтра все закончится.  — Неджи, — ее голос неожиданно раздался, когда парень зашелестел тканью палатки, собираясь выйти. Мысленно чертыхнувшись, он обернулся.  — А ты, — Хару сонно потерла глаза и встрепенулась. — Боишься умереть? — Да, — честно ответил Хьюга и готов был уже покинуть палатку, но вдруг остановился. Было очевидно, что в таком эмоциональном состоянии она даже пьяная не уснет. Быть может это было эгоистично, но разве Хару не права? Если завтра он умрет, когда он еще сможет поговорить с ней, наконец узнать что-то о ней кроме цвета волос и непереносимости цитрусовых, которая, кстати, началась, вероятно, из-за него. Когда он еще сможет просто посидеть с ней рядом, слушая ее прекрасный голос и еле слышимый запах лаванды.  — Я боюсь умереть, — начал он, небрежно плюхнувшись рядом с девушкой и задумчиво уставившись перед собой. — Но еще больше я боюсь жить в том мире, который нас ждет, если мы проиграем. Поэтому если ради победы я должен буду отдать свою жизнь, то сделаю это без раздумий. Как ты и сказала, никто не знает, когда он умрет. Хотел бы я дожить до глубокой старости? Чтобы что? Забыть свое имя и ходить в туалет в штаны? Уж лучше умереть, как подобает шиноби.  — До чего же пафосно звучит, Хьюга, — беззлобно усмехнулась брюнетка. — Конечно, я бы хотела умереть до старческого маразма и паралича мочевого пузыря, но сейчас тоже как-то совсем грустно. Я еще столько бы хотела в жизни попробовать… Неожиданно Хару прервал всплеск глухого смеха. Видимо кто-то пытался сдержаться, но не получилось. Получив возмущенный взгляд а-ля «я сказала что-то смешное?», Неджи тут же прикрыл рот, пару раз кашлянув про себя и в извиняющемся жесте выставил перед собой руки.  — Так что бы ты хотела попробовать? — как бы подталкивая ее продолжить, спросил парень. Он все еще улыбался, но глаза его были полны усталости. Ему бы пойти отдохнуть, поспать хоть час. Хару прекрасно знала, что им обоим с наступлением темноты придется отправиться на дежурство, а они сидят здесь, рассуждая о смерти и глупо подкалывая друг друга. Черт бы побрал этот бьякуган и эту войну. Они впервые жизни перекинулись больше, чем парой слов, но времени осталось так катастрофически мало. Девушка не думала о том, что будет, когда закончится война, что они еще могут успеть наговориться. Было слишком много «но», которые она прокручивала в своей голове. Для нее существовала только «сейчас».  — Нууу, я… — начала было Хару, но заметив, что парень все еще посмеивается, гордо вздернула нос. — С чего ты взял, что я тебе вот так вот все выложу? Не ожидая такой реакции, Неджи слегка нахмурился.  — А если ты завтра умрешь? — как бы невзначай спросил он. — Что ты теряешь, рассказав мне? Хару впала в ступор. Когда же до нее дошел смысл сказанных парнем слов, она перевела на него ошарашенные глаза, потом вдруг удивленно засмеялась.  — Хьюга, ты ужасен. Непроизвольно пихнув Неджи в плечо, девушка еле заметно замерла, поняв, что сделала, и тут же неловко убрала кулачок за спину, нервно закусив губу. Пропустив по руке легкие мурашки от ее прикосновения, Хьюга тактично сделала вид, будто не заметил. Быть может ненароком она прикоснется к нему сегодня еще раз.  — Ты мне это уже когда-то говорила, — отстраненно улыбнулся парень, переведя взгляд на все еще смущенное женское лицо. Какая же она все-таки красивая.  — Конечно говорила, это же правда, — хмыкнула Хару, прячась за густыми волосами.  — Ну так? — с неожиданно проснувшимся детским азартом спросил Неджи. Ему действительно до чертиков было интересно знать, что она еще не сделала в этой жизни из того, что хотела. И то, что она явно стеснялась говорить, подогревало интерес еще больше.  — Я тебе не доверяю. Хару еще больше краснела и старалась сильнее отвернуться, а Неджи не смотря на свои природную тактичность и стеснительность все больше пододвигался, так что сидя до этого сбоку от нее, теперь находился прямо перед ней в позе лотоса, разумеется на позволительном расстоянии. И все же, для него это были какие-то непривычные ощущения. С Хару ему не хотелось быть скромным и правильным, с ней хотелось быть откровенным, таким какой он есть. Ему отчего то нравилось смущать ее, а не самому быть смущенным мальчиком, как бывало зачастую. Ее хотелось разговорить на самые откровенные темы, выудить самые грязные секреты. В тихом омуте, как говорится…  — Ладно, давай так. Я отвечаю на любой твой вопрос, а потом ты рассказываешь, чтобы еще хотела попробовать. — с видом истинного парламентера предложил Неджи, распрямляя затекшую спину. Немного подумав, Хару хитро прищурилась, наконец развернувшись к нему лицом и внимательно наблюдая за его реакцией.  — Хорошо. Только если я завтра не умру, мне придется убить тебя, — по-детски серьезно пригрозив пальчиком, она откровенно спросила. — Почему ты сейчас не с Тен-Тен? Хотел откровенных разговоров, Неджи?  — Всмысле? Бедный парень чуть не поперхнулся собственной слюной. Он мог ожидать чего угодно, даже что она сейчас превратится в белого клона и набросится на него, но не этого. Он искренне не понимал, при чем тут вообще Тен-Тен.  — Без смысла, Хьюга, — кажется, Хару была раздражена его обескураженным выражением лица, — Вы влюблены друг в друга, это все знают. Если бы я была влюблена в кого-то, я бы скорее хотела провести это время с ним. Она говорила так, будто объясняла ребёнку какую-то прописную истину, а он удивленно хлопал ресничками. Они с Тен-Тен влюблены в друг друга? Откуда она вообще этот бред придумала? Да они с сокомандницей проводили вместе много времени и были довольно близки, но не ближе чем он с Шикамару, например. Не в том плане, что он и в Шикамару был влюблен, а в том, что с Тен-Тен они никогда не были больше, чем друзья, и вряд ли смогли бы. По крайней мере, он точно не смог бы. Тен-Тен хороший друг и талантливый сильный шиноби, но как девушка вовсе его не привлекает. Может она недостаточно женственная, может порой слишком навязчивая, может она слишком хочет всем нравиться. Может она просто недостаточно Хару. «Если бы была влюблена… провести это время с ним» То есть ей не нравится сейчас его общество? Она хотела бы быть сейчас с кем-то другим? Это интересно с кем же? Неджи сам не заметил, что он слишком надолго замолчал, уставившись куда-то на свои руки и с каждой секундой все больше мрачнел. Хотела бы быть она с тем, в кого влюблена, а ему Тен-Тен предлагает? Хару уже начала жалеть, что задала этот вопрос, наблюдая за его плотно сжатой челюстью, хмурыми густыми бровями и крепко стиснутыми в замок руками, на которых от напряжения стали виднеться голубые вены. Вполне нормальный вопрос вроде, но мало ли это для него больная тема. Но по сути Хьюга же не виновата, что этого не знала. Когда девушка уж совсем испереживалась, раскусав всю нижнюю губу, Неджи поднял на нее просиявший взгляд. Ему бы сейчас набраться смелости и сказать, что он с ней, потому что влюблен в нее, а не в Тен-Тен.  — Ну я же не могу оставить пьяную девушку совсем одну посреди лагеря шиноби, тем более, как ни крути, ты часть моей семьи. Подозрительно прищурившись, Хару в странном жесте повела носом. Все это прозвучало как то неправдоподобно, но разве у нее были причины не верить ему? Неджи действительно слишком хорошо воспитан, чтобы оставить ее в таком состоянии, но когда это он начал признавать ее частью семьи. Да и вообще, «часть семьи» — понятие растяжимое. Это значит, он считает ее кем-то вроде сестры или кузины или… как бы он не хотел, им все равно предстоит пожениться, если он, конечно, не умрет только ради того, чтобы этого не делать…  — О, это так мило, что ты беспокоишься обо мне, — скрывая промелькнувшую неловкую грусть, язвительно усмехнулась девушка.  — О, вовсе нет, я беспокоюсь что бы ты ни на кого не набросилась, — вторил ее едкому тону Неджи.  — Тен-Тен ты явно не юмором явно зацепил. И обладательница бьякугана определенно знала чем. Не то чтобы она случайно взглядом зацепилась. Нет, ей действительно было интересно насколько Неджи Хьюга был идеальным.  — Теперь твоя очередь, — игриво поведя бровью, что было вовсе не в его духе, парень с нескрываемым интересом уставился на Хару.  — Ну я бы хотела научиться готовить лимонные пирожные, — выпалила девушка, внимательно наблюдая за реакцией Хьюга.  — Серьезно, Хару? Пришла очередь Неджи подозрительно щуриться, прикрывая рвущийся наружу смешок кулаком.  — Вот я знала, что ты будешь смеяться, поэтому не хотела рассказывать! — недовольно цокнула брюнетка, закатывая глаза.  — Брось, никогда не поверю что ТЫ перед смертью будешь жалеть о том, что не научилась готовить. Я бы скорее был рад, что не потратил ни секунду своей жизни на это занятие. В его представлении Хару скорее бы жалела о том, что так и не успела в ответку выбить челюсть Ино или, что у нее так и не получилось ни разу выиграть у Шикамару в сеги. Ну в конце концов, что она так и не купила ту коралловую помаду, потому что очень ее хочет, но до сих пор сомневается, что это цвет ей идет. А ей, к слову, он подходил идеально, вот только кто бы ей об этом сказал. Но пирожные. Хару же никогда не питала особой слабости к мучному, да и вообще сладкому, с чего бы они… Конечно, Неджи никогда не замечал ее нездоровый интерес к сладостям. Еще бы кто об этом узнал. Хару, вечно сидевшая на диетах и недовольная своей фигурой, в страшном сне видела, чтобы кто-то был в курсе, как она точит пирожные, который постоянно готовит мама Хинаты, чуть ли ни пять штук за раз. Так что теперь ей точно придется его убить и похоронить вместе с ним надежду выйти за него замуж. А говорят нет трагедии грустнее, чем о Ромео и Джульетте…  — Я вообще-то не сказала, что не умею готовить. Я не умею готовить лимонные пирожные. Неджи даже не понял, когда он успел ее то ли оскорбить, то ли обидеть, как перед ним вместо ее лица снова красовались эти восхитительные волосы. Ни то, чтобы они ему не нравились, но смотреть в ее глаза ему было куда приятнее. И сегодня ему вовсе не хотелось ссориться с ней, у них на это попросту не было времени.  — Когда это все закончится, я скуплю тебе все лимонные пирожные, которые найду в Конохе. Неожиданно для Хару и самого себя Хьюга провел рукой по блестящим локонам, выхватывая небольшую прядь, скользящую по его пальцу, пока он вел его к себе и, наконец, упавшие с него обратно на плечо девушки. При таком близком изучении, Неджи показалось, что ее волосы переливались красноватым оттенком.  — Ты меня не слушаешь! Я не этого хочу! Возмущенно, но как-то непривычно тихо ответила брюнетка, не смея шелохнуться. Ей казалось, что если она обратит внимание на действия парня, то тут же окажется, что на самом деле этого не произошло и ее больное воображение уж слишком разыгралось на фоне стресса.  — Ладно, попрошу Хинату научить тебя их готовить, она все умеет. Его хрипловатый голос тоже стал тише, от чего почему-то казалось, что он совсем близко, но Неджи неизменно оставался на довольно приличном расстоянии. Все еще не поворачивая голову, Хару будто случайно слегка выпрямила одну из ног, которые до этого момента были прижаты к груди. Совсем чуть-чуть, краешком ботинка еле ощутимо она прикоснулась к его ноге.  — Чтобы ты еще хотела успеть сделать перед смертью? — как-то особенно вкрадчиво спросил Неджи, опуская взгляд на место их прикосновения. Хару задумалась. Она бы очень хотела ему сказать то, что вертелось на языке и не только это. Хотелось рассказать ему про все свои мечты и самые сокровенные тайны. Все это время она сидела и не могла поверить, что они могут вот так вот просто разговаривать. Она не могла узнать его. Сегодня Хьюга смеялся, шутил, улыбался, смотрел на нее с чем-то большим, к чему она привыкла. Сегодня он был с ней таким, как она мечтала. Неужели это все чье-то коварное генджицу? А если нет, почему он не был таким раньше? Почему только сейчас, когда время критически поджимает? Он точно издевается над ней. А если они действительно завтра умрут? Лучше жалеть о том, что сделал, или о том, чего не сделал? В крайнем случае, она ведь действительно может его грохнуть. Ну не уследили за гением всея Коноха, мол, пал смертью храбрых, вечная память и посмертный орден.  — Я никогда не целовалась, — еле слышно прошептала Хару. Встретившись с его глазами и не получив никакой реакции девушка решила, что он видимо не расслышал. Ну оно, собственно, и к лучшему. Вторая нога Хару продвинувшись в том же направлении, что первая, остановилась, когда ее лодыжка уже ощутимо прикасалась к икре Неджи. Поймав его вопросительный взгляд, девушка как ни в чем не бывало вскинула брови.  — Что? Ноги затекли. Не нравится, можешь подвинуться. Она разозлилась из-за того, что он ее не услышал? Немного подумав, Неджи кивнул, скорее самому себе, чем Хару, и действительно подвинулся. Вот только девушке тоже пришлось подвинуться. Обвив пальцами забинтованный девичьи лодыжки, парень потянул ее на себя и сам чуть проскользнул вперед по земле, так что Хару взвизгнув от неожиданности, осела прямо не его бедра, инстинктивно схватившись руками за плечи. Решившись положить руки на ее талию, мол терять уже ничего, Хьюга заглянул в ее непонимающее лицо. Она была настолько же чертовски красива на сколько он был не уверен, смущен и испуган. Наверное, у него даже было точно такое же выражение лица, как и у нее, если не хуже. Но что, если они завтра действительно умрут?  — Ты бы… Его голос настолько охрип от волнения, что пришлось слегка прочистить горло, предусмотрительно отвернувшись, и вновь собрать всю смелость, что бы вернуться к ее серым глазам и начать заново. Какая ирония. Сегодня Неджи справился с несколькими сотнями белых клонов и глазом не дернув, а перед этой девушкой совершенно бессилен.  — Ты бы хотела поцеловать какого-то определенного человека или в целом неважно? Как же нелепо прозвучало. Хьюга бы зажмурился от неловкости, но зацепившись взглядом за покусанные бледные губы, уже не мог от них оторваться. Неужели она и правда ни с кем и никогда… Да, они с детства были обручены, но до официальной помолвки не были ограничены в том чтобы с кем то встречаться, целоваться и… В голову закралась безумная мысль. Неужели все это время она ждала его?  — Мне стоит потешить твое самолюбие или ответить честно? Хару приняла правила этой игры намного быстрее парня, игриво дернув бровью и слегка поглаживая мужские плечи. Конечно, в обоих этих случаях ответ был бы один, но Неджи незачем это знать. На деле девушка не так много выпила и успела слегка протрезветь, только вот чувствовала себя, как дорвавшийся до рюмки алкоголик в завязке. Сложно было контролировать свои мысли и действия, когда он был так близко. Спустя столько лет ощущать своей кожей его неровное дыхание, чувствовать его тепло буквально всем телом (оказывается, он не хладнокровный), рассматривать его лицо на таком расстоянии, что можно было пересчитать каждую ресничку. И этот взгляд полупрозрачных серых глаз окутывал, будто туман. Он был уставший, вымотанный, все еще прохладный, но Хару очень хотелось и она верила, что было в нем что-то еще. Этому не обязательно быть правдой, просто пусть еще чуть-чуть она сможет этому верить. Ей ведь больше ничего не остается кроме веры. Все произошло слишком быстро. Не так как должно было быть. Не с теми словами и чувствами, не с теми мыслями, не в том месте. Не должен был их первый поцелуй случиться в палатке с провизией на холодной земле, когда от нее пахло алкоголем и давил груз неизвестного. Неджи бы хотел, наконец, набраться смелости пригласить Хару на свидание, подарить цветы, устроить романтический пикник где-то в уединенном месте, признаться во всех своих чувствах, извиниться за все слова, что приносили ей боль. Как настоящему мужчине, ему бы следовало проявить инициативу. Как мог он позволить Хару Хьюга в первый свой раз поцеловать его, думая, что он в нее не влюблен. Секунду она смотрела в его глаза, но девушке этого хватило, чтобы все осознать и решить для себя. Ее настрой вновь резко изменился, и не успела соленая капелька слезы упасть с ресниц, как девушка обхватила лицо Неджи и поддалась вперед, прижимаясь к нему губами. Хару намного более ясно и отчетливо осознавала, что у нее есть только «сейчас». Дело даже не в том, что они оба рискуют не вернуться с этой войны. Она была уверена, что Хьюга влюблен в Тен-Тен и если сейчас по каким-либо причинам он был с ней, значит она получит все, что успеет. Сильно жмурясь, чтобы не дать слезам испортить вкус поцелуя, Хару начала медленно и чувственно сминать слегка сухие мужские губы, пока Неджи не опомнился. Она не знала, что нужно делать. Даже никто из ее подруг никогда не целовался, чтобы рассказать, но продолжала, надеясь, что он не откажет. Она плакала от осознания того, насколько сильно была влюблена в человека, который должен стать ее мужем, и который никогда не будет настолько же влюблен в нее. У него ведь есть Тен-Тен. Да пошла бы эта Тен-Тен! Что в ней есть такого, чего нет в Хару? Ни лица, ни фигуры, ни происхождения. Милейшая из всех кого Хьюга знала идиотка, пытающаяся всем угодить и быть для всех хорошей. Такие ему нравятся? Хару может быть такой, доброй и покладистой, но только для него. И он ответил. Понимал, что не должен был. Как это неправильно. Но ответил. Неджи не привык идти на поводу у своих чувств, но, когда она была буквально в его руках, сама тянулась к нему, было сложно устоять. Он тоже не знал как нужно, инстинктивно прижимая ее ближе, он провел рукой вверх по жилету. Поглаживая пальцем ее скулу, невесомо стирая слезы, Хьюга углубил поцелуй, перенимая ведущую роль. На языке чувствовался терпкий вкус виски и Неджи пронзило от осознания, что это реальность. Единственная значимая для него реальность, и он отпустил все, забыл о всех тех проблемах, что ждали их снаружи. Забыл о войне и о крови, о смерти и долге. Сейчас для него не имели значения ни честь, ни судьба. Имели значения ее руки, зарывающиеся в его волосы, ее тело, прижатое вплотную, и ноги, плотно сжимающие его бедра. Имел значение легкий аромат лаванды и алкоголя, ее нежные губы и язык, несмело проникающий в рот. Он обязательно расскажет ей, все расскажет, но потом. Хару непроизвольно начала ерзать, в такт их движениям, пока сильные ладони спускались все ниже, оглаживая и впиваясь в ее ноги. Она обвила его шею притягивая к себе еще ближе, чем могла, погладила плечи, остановив руки на груди, спрятанной под этой чертовой формой. Они продолжали целоваться. Она порой обводила языком его зубы, а он в ответ оттягивал ее губу. Хару было невыносимо хорошо и невыносимо жарко. Ей совсем не хотелось останавливаться, хотелось, наконец, избавиться от мешающей ощутить его тело одежды, хотелось намного большего. Неджи все сильнее сжимал ее талию, пытаясь остановить поступательные движения и поумерить пыл девушки, но разве что ему это удавалось, когда он сам был готов прямо сейчас и здесь сделать с ней все, до чего когда либо его скромная стеснительная натура могла дофантазироваться. Понимая на задворках сознания, что воспитание джентльмена из Хьюга так легко не выбить, Хару взяла все в свои ответственные сильные женские руки. Она ощутимо прикусила его губу. Неприятно сморщившись и шипя, Неджи растерянно отстранился, пока девушка, воспользовавшись моментом перешла на его шею. Почувствовав влажные поцелуи на чувствительной коже за ухом, парень сдавленно простонал, закидывая голову и прикрывая глаза от бессилия и удовольствия. По мере того, как его руки невольно расслаблялись, Хару сантиметр за сантиметром тянула их к своим ягодицам и наконец ощутив как его пальцы начали сжимать ее задницу, отпустила его ладони. Всхлипнув от переполняющих чувств, девушка поддалась вперед, упираясь в часто вздымающуюся грудь Неджи. И снова эта блядская жилетка, кто вообще их придумал? Хотя, в данном случае, Хару, вероятно, любая одежда бы не устроила. Сжав плотный воротник, брюнетка властно дернула его, заставляя Хьюга опустить голову, чтобы вновь поцеловать его в губы. Увлеченно простонав ей в рот, Неджи сильнее стиснул ладони. Его определенно прельщали ее доминирующие замашки. Заглушив неожиданный вскрик в поцелуе, Хару медленно, будто боясь спугнуть, начала спускаться ладонями вниз, сильнее углубляя поцелуй, в попытке отвлечь парня. Но не успела коснуться края жилета, почувствовав решительную хватку на своем запястье. Пару раз безуспешно дернув рукой и вытягивая пальчики в попытке коснуться его, девушка разочарованно промычала в распухшие от поцелуев губы. Нехотя отстраняясь, Неджи одарил раскрасневшуюся брюнетку недовольным взглядом, пытаясь отдышаться. Не то чтобы он не хотел, он очень хотел, но даже будучи на грани не мог не думать о последствиях. Он не может позволить им сделать это, пока Хару уверена в том, что он влюблен в Тен-Тен. Она не заслуживает чувствовать себя игрушкой на один раз. А если он скажет ей правду? Что если ей это не нужно? Что если она действительно в отчаянии не хочет умирать девственницей, а он просто удобно подвернулся. Они ведь никогда нормально не общались, с чего бы ей испытывать к нему что-то большее, чем к любому другому? Но самое ужасное, если она тоже влюблена в него… Он все ей расскажет, а завтра возможно умрет, оставив со всем тем, что между ними сейчас произошло в одиночестве. Хьюга было невообразимо больно даже думать об этом.  — Неджи, — ее нежный хрипловатый шепот раздался у самого уха, пока свободная рука, зарывшись в длинные волосы, массировала кожу головы. Он шумно сглотнул, продолжая удерживать все еще трепыхающееся тонкое запястье. Она издевалась. Он же, блять, всегда пытался поступать правильно, но почему сейчас особенно сложно? Неджи измученно прикрыл веки, не зная, что это станет его роковой ошибкой. Из-за темноты перед глазами, всего чувства моментально обострились.  — Знаешь, я ведь еще кое-что не успела попробовать. Ее голос растекался, как самый сладкий мед, а дыхание обжигало.  — Если вдруг я завтра умру… С каждым ее словом, казалось, был близок к смерти здесь только он.  — На всякий случай, ты не мог бы меня трахнуть? — Хару сделала паузу, самодовольно усмехнувшись его покрасневшему лицу, и, прижавшись к нему губами, беззвучно попросила. — Пожалуйста. Прикусив чувствительную мочку уха, почувствовав свободу, девушка наконец опустила руку на мужские брюки, инстинктивно сжимая уже возбудившийся член.  — Тен-Тен бы никогда такого не сказала. Неджи замер. В его голове это звучало и в половину не так ужасно, как на самом деле. На кой хер он вообще это сказал? Откуда в его голове вылезла Тен-Тен, когда он сейчас с Хару. Но черт возьми, ему нужно было что-то сделать! Сейчас она разозлится, ударит его, наорет, да что угодно, лишь бы она остановилась, потому что он уже не мог. Рука Хару задержавшись в том же положении продолжала сильнее сжиматься. Она крепко сомкнула челюсть, медленно отстраняясь от возлюбленного, чтобы взглянуть ему в глаза. Если бы взглядом можно было убить, Неджи бы не пришлось ждать завтрашнего дня. Она не была в бешенстве, все ее прекрасное лицо было до ужаса спокойным и равнодушным.  — Я поняла, что тебе нравится Тен-Тен, но отрицать того, что сейчас ты хочешь меня, ты же не будешь? Хару улыбнулась. Улыбнулась от боли, сковавшей все ее тело. Ей плевать. Плевать кого он любит, хоть четвертого Хокаге. Ее завтра может не наступить, поэтому если сегодня она хочет, чтобы он был с ней, он будет, несмотря ни на что. Потому что она прекрасно ощущает своей ладошкой, что он хочет того же, что и она, а что он там чувствует — уже не ее проблемы. И она поцеловала его со всей любовью, что хранила в себе все эти годы. Не потому что хотела, чтобы он ее принял, а потому что нуждалась в том, чтобы ее отдать. Она поцеловала его так, что он понял все без слов, не смея коснуться ее в ответ. Гений. Хару всегда считала Неджи гением и несмотря на показную ненависть не стеснялась об этом говорить. Для нее он был самым лучшим, умным, сильным, честным и справедливым. Он был удивительным. Хару всегда хотела быть на него похожей, хоть чуть-чуть. В детстве она никогда не жаловалась родителям на то, что он над ней издевался. Она не смела и слова ему сказать про свою любовь, считая себя недостойной такого, как Хьюга.  — Прости меня, — отрешенно прошептал шиноби сквозь напористый поцелуй, падая под давлением девушки на землю.  — Заткнись. Уложив парня на спину, Хару наконец расстегнула его жилетку, сразу же стаскивая с него водолазку, пока он послушно поднимал руки, что бы облегчить ей задачу. Ее маленькие ручки с разбитыми костяшками с восторгом оглаживали натренированный пресс и широкую грудь, то поднимаясь к шее, легко ее касаясь, то спускаясь вниз. Брюнетка настойчиво поерзала на мужских бедрах, а Неджи, глухо простонав, двинулся в ответ. Все это время они так и не отрывали друг от друга взгляда, пытаясь что-то понять, донести без слов. Девушка потянулась к пуговице брюк, но вновь была остановлена. Она возмущенно вскинула брови. Его поведение уже начинало утомлять. Все еще не разрывая зрительного контакта, Хьюга неожиданно усмехнулся. Пусть она потом будет его ненавидеть, если это еще не так. Будет даже лучше, легче. Пусть он будет чувствовать себя последним мудаком, но сейчас он не даст ей собой воспользоваться. Потом он обязательно все объяснит. Он вновь приподнялся к ней, заметно напрягая мышцы живота от одного вида чего Хару была готова кончить. Одной рукой перехватив ее запястья, Неджи провел пальцем по ее нижней губе слегка оттягивая вниз, а затем скользнул подушечкой внутрь, совсем чуть-чуть, оказался зажат ее зубами. Хару дала его пальцу так же легко выскользнуть из ее рта, послушно потянувшись за ним, пока не встретилась с губами Хьюга. Он бесстыдно потянул язычок молнии на ее жилете вниз, улыбаясь сквозь поцелуй, будто и не было того стеснительного раскрасневшегося мальчишки пару минут назад, будто не было тех слов, будто его жизнь началась в этот момент и ничего до этого не было. Наконец, отпустив ее руки, он мучительно медленно снимал жилетку с женских плеч. Не спеша избавляться от водолазки, он лишь игриво оттянул воротник, припадая губами к солоноватой мягкой коже. Не придумав ничего лучше, чтобы приглушить вырывающийся стон, Хару впилась зубами в ребро своей ладони, запрокидывая голову со слезящимися глазами. Кажется, это первый раз, когда находясь рядом с Хьюга она плакала не от обиды и боли, а от наслаждения. А еще, кажется, у нее была очень чувствительная шея. Или дело не в этом. Дело в нем. Ей так хорошо, только потому что это его губы ласкают ее, его руки пробираются под водолазку, поглаживая спортивный живот, его твердый член упирается в бедро, предвещая то, в чем она так нуждалась. Если она сейчас так счастлива, что же ждет ее дальше? Выгибаясь навстречу его шершавым мозолистым ладоням, Хару срывала дыхание, когда его ловкие пальцы поднялись выше, оглаживая небольшую грудь сквозь тонкую ткань бюстгальтера. Забывшись в эмоциях, девушка не удержавшись, начала падать назад и, если бы не быстрая реакция Неджи, скорее всего разбила бы себе голову об угол ящика.  — Аккуратнее, ты же не хочешь умереть раньше времени, — улыбнулся парень, прижимаясь к ней лбом и придерживая затылок рукой.  — Пошути мне тут, человек-оркестр, может еще споешь?  — Только если тебя это возбуждает. Хару хотела еще что-то сказать, мол куда делся тот сладкий скромный мальчик, но смогла издать лишь неожиданный стон, тут же в испуге прикрывая рот рукой.  — Неужели тебя так легко заставить замолчать, запомню на будущее, — продолжая двигать пальцами между ее бедер, театрально удивился Неджи. — Если доживешь, — сквозь зубы прошипела Хару, впиваясь ногтями в его жилистое предплечье. Потянувшись за новым поцелуем, девушка вновь попыталась перенять инициативу, ловко расстегивая одной рукой брюки, и стремясь направить мужскую ладонь под трусы. Она слишком устала от всей этой ткани, мешающей ей чувствовать Хьюга, и боялась упустить даже самое невесомое прикосновение.  — Не думаю, что у меня особо чистые руки, — прошептал Неджи, сопротивляясь ее настойчивым движениям.  — Ну все тогда? Сворачиваемся? — снисходительно усмехнулась Хару.  — Нет, я просто… Парень немного замешкался.  — А вдруг мы завтра умрем, правильно?  — Ты так к этому готовишься, мне уже кажется, ты больше расстроишься, если этого не случится. Хару лишь невинно похлопала ресницами, и пресекая дальнейший диалог, начала стягивать водолазку и армейские брюки. Она чувствовала насколько влажным было ее нижнее белье и ей уж совсем не хотелось размениваться на слова, когда внутри все горело и ныло от недостатка Неджи. Не дав приятно ошарашенному после мини стриптиза парню прийти в себя, она потянулась и к его штанам, ловко с ними расправляясь и слегка замирая. Испытав какой-то неведомый ранее восторг при виде обвитого венами члена, Хару неосознанно облизнулась, несмело дотронулась до него, поднимая на Неджи восхищенный взгляд. От одного этого вида он был готов моментально закончить все, что так долго тянулось. Резко подхватив девушку за спину и под коленкой, Хьюга аккуратно уложил ее на разбросанную одежду, лишь бы она еще чего не удумала. Ему все такие хотелось продержаться в ней чуть больше, чем казалось, он был способен. Он начал покрывать все ее тело тянущими поцелуями, уделяя особое внимать затвердевшим от возбуждения сосками, проводя до пупка мокрую дорожку языком и тут же дуя поверх нее, наслаждаясь мурашками Хару. Девушка, пребывающая в эстетическом исступлении от его подкаченного тела, сминала мужские плечи и бицепсы, и слегка царапающими движениями опускалась вниз по прессу. Наконец почувствовав в себе один палец, брюнетка замычала, начиная слегка ерзать из стороны в сторону. Это было чертовски приятно, но так мало. Сгибая ногу, Хару попыталась коленкой задеть член парня, но тот с присущей ниндзя проворностью увернулся, тут же добавляя второй палец, медленными поступательными действиями растягивая ее. Девушка аж захныкала от несправедливости. Неджи бы с настоящим удовольствием помучил ее еще немного, но сам уже был на переделе. Погладив раскрасневшуюся щечку, он заглянул ей в глаза, как бы спрашивая разрешения. Чертов джентльмен. Самозабвенно кивнув, Хару прикрыла веки, ощущая его извиняющийся поцелуй и медленное проникновение. Болезненно простонав, она настолько резко распахнула глаза, что аж бьякуган проявился. Неджи замер, продолжая поглаживать ее волосы, осыпая поцелуями лицо, пока Хару продолжала тихо мычать. Хьюго было очень сложно сдерживаться, бездействие мучительно отдавало в виски и все внутри подталкивало его к движению. Он не хотел делать ей больно в очередной раз. В этот раз точно не хотел. В этот раз он хотел принести ей только удовольствие, которое она заслужила за все эти годы. Ее губы слегка подрагивали, пальцы крепко вцепились в его волосы, а Неджи смотрел на Хару восхищенными глазами, осознавая какая же она, блять, красивая. Он всегда считал ее красивой, но сейчас все было как то по-особенному, потому что такой ее никто не видел. Такой она была только для него.  — Если я завтра умру, я обязательно найду тебя в следующей жизни, — будто зачарованный, произнес Хьюга.  — Если ты завтра умрешь, я буду ненавидеть тебя всю оставшуюся жизнь и всю следующую, — на выдохе прошептала Хару. Ее лицо постепенно начало расслабляться, как и ее мертвая хватка, и девушка несмело поддалась вперед. Расценив это за сигнал, Неджи начал медленно двигаться, постанывая вслед за ее все еще болезненным поскуливанием. Саднящее чувство внутри так и не прекращалось, но одна мысль о том, что Хьюга трахает ее своим членом, беспрепятственно скользящим внутри нее из-за обилия ее смазки, Хару возбуждала еще больше, принося моральное удовлетворение. Одной рукой удерживая девушку за бедра, на вторую Неджи намотал густые мягкие волосы. Это ощущение сводило с ума, будто он всегда хотел это сделать. Он инстинктивно увеличивал темп, прижимаясь к вспотевшему лбу Хару своим. Чтобы оставаться на месте, ей пришлось впиться пальцами в холодную землю, но кого это уже волновало. Только уже ближе к самому концу девушка начала постанывать от физического наслаждения, все еще не до конца отпустив боль. Понимая, что скоро кончит, Неджи хотел было выйти, но Хару решительно скрестила ноги у него за спиной, не позволяя этого сделать. Его непонимающий взгляд встретился с ее повелительным и Хьюга кончил будто по отмашке.

***

Строгая мужская красота застывшая в вечности. Таким Хару увидела Неджи в следующий раз. Он выглядел холоднее чем обычно, но этот холод ей больше не предназначался. На его лице не было ни ужаса, ни страха, ничего из того, что обычные люди испытывают перед смертью. Он ведь никогда не был обычным. Неджи Хьюга навсегда останется самым гениальным шиноби своего клана. В свой последний миг его лицо запечатлело умиротворение, а синие губы расплылись в улыбке. И стоя над его мертвым телом, лежащим на земле, Хару улыбнулась ему в ответ.  — Ты настолько его ненавидела? Нехотя очнувшись от своих размышлений, Хьюга подняла усталый вопросительный взгляд на красное заплаканное лицо Тен-Тен, что стояла чуть позади нее.  — Ты улыбаешься его смерти. — поморщившись, разочарованно объяснилась она. Хару вновь перевела взгляд на Неджи и его чистый лоб.  — Я улыбаюсь, потому что он наконец свободен. Дрогнув от неожиданного прикосновения, Хару посмотрела на обнимающую ее за плечо Хинату. Она тоже улыбалась, только грустно.  — Он сказал, что ты хотела научиться готовить лимонный пирожные, — поджимая губы, прошептала сестра Неджи. Хару показательно закатила глаза, пытаясь сдержать слезы. Хоть на смертном одре он мог попросить передать ей что-нибудь нормально? Нет, Тен-Тен все же права, Хару ненавидит Неджи Хьюга.