Аполлон

— Эй, парень, всё хорошо? — Чонгук тормошит уснувшего в сидячем положении прямо на лавочке парня. Он наклоняется и замечает, как тот причмокивает губами во сне. Алкоголем не пахнет – значит, просто спит. Чонгук просто, как и обычно, вышел на вечернюю пробежку, ведь его врач, с которым он сотрудничает и дружит уже несколько лет, сказал: «Если будешь постоянно протирать своей жопой кожаное кресло, то скоро протирать будет нечем. Сдохнешь через пару лет, если не будешь двигаться». Ну, вот он и двигается, уже полгода как двигается, даже в зал ходит – мышцы появились, а желания так и нет. Ну, это, скорее, оттого, что он не видит в этом смысла и не имеет цели. В общем, он, как и обычно, пошёл на пробежку по уже наизусть изученному за полгода маршруту и наткнулся на парня, по запаху омегу, который сидел на лавочке с большой сумкой в руках и спал. Нет, Чон не славится своей добросердечностью: на работе, вон, как сотрудники получают, чуть что натворили – он им штраф сразу. К примеру, забрать его вещи из химчистки, забронировать столик в ресторане, отвезти его машину на мойку, ну, и наорать может – это по настроению. Руководитель, одним словом, строгий. А вот сейчас омега на лавочке ночью, а это, к слову, опасно: всяких придурков полно, да и вообще милашка такой сидит, если Чонгук ничего не сделает, точно переживать будет. — Парень? Проснись, — Чонгук тормошит того за плечо и видит, как медленно распахиваются глаза с пушистыми длинными ресницами, а на лице просыпается удивление. — Ты кто? — спрашивает омега, резко вжавшись в лавочку, и Чонгук, чтобы не тревожить чужое личное пространство, отходит на пару шагов назад. — Эм… Ты спал на лавочке, а это опасно. Думаю, тебе стоит пойти домой, — после этих слов Чонгук замечает, что, вместо удивления, на лице появляются слёзы, которые крупными каплями скатываются по щекам. И всё это происходит так быстро, что, обычно в любой ситуации собранный, Чонгук теряется. Он стоит и смотрит на омегу, который без причины начал плакать. Все его альфьи инстинкты, что должны защищать и успокаивать омегу, куда-то пропали, а в голове образовалась каша. — Ты… Ты чего? — Эта сука, тварь ёбаная, ненавижу, — омега начинает в прямом смысле рыдать. — Что? Кто? — Тварь эта, ублюдочная, своими руками бы придушил. — Эй, эй! Ты чего? Что случилось? — Чонгук так и продолжает ничего не понимать. — Эта сука ёбаная выгнала меня, бабка сраная, только из-за её сыночка! Да шёл бы он к хуям вместе со своей мамашей! Чонгук, честно, никогда не видел таких омег. Не видел, чтобы кто-то так матерился, да он даже сам, несмотря на то, что альфа, не может похвастаться таким большим словарным запасом матов. Нет, он не считает, что омега – это приговор, просто для него это так необычно и, что странно, притягивающе. — Может, подробнее? — Чонгук опустился на лавочку и сел рядом с омегой. — Эта бабка ёбаная выгнала меня из квартиры, которую я снимал, только из-за того, что я отказался от её придурочного сыночка-альфы. Да ты бы его видел! Он страшный, постоянно ходит потный, вонючий и жирный; ему уже за сорок! Эта старуха, мать его, решила, что я подходящий вариант! А я отказался! Она вышвырнула меня – я только вещи собрать успел, и то не все! Меня даже в общагу не пустили! — Аа… Почему не пустили? — у Чонгука впервые мозг так медленно работал, потому что он так и не смог переварить и осмыслить, что же произошло такого. — Да блять! Я там жил и меня вышвырнули из-за того, что я сжёг штору! Ёбаную штору! Мне, блять, впервые дали попробовать курить, и вот… Сука, как же я заебался! — омега зарывается руками в волосы и тяжело вздыхает, а потом убирает слёзы рукавом своего свитера. — А сейчас ты куда? — А чё, незаметно? Ты сейчас, кстати, на моей кровати сидишь, в моём сраном доме! — восклицает омега и поворачивается к Чонгуку, а в глазах черти пляшут. — Я Чон Чонгук. А ты? — решает сменить тему Чонгук. — Я Ким Тэхён, и мне как бы похуй, кто ты. — Интересно, — улыбается Чонгук, и перед ним вроде бы такой бойкий омега, но что-то в глазах того не даёт покоя. Чон видит в них скрытую от других сторону – милую и стеснительную, настоящую, отчего омегу хочется защитить и узнать. — Чего тебе там, блять, интересно! — Я ищу домработника, кого-то наподобие дворецкого. — А мне-то ты какого хуя об этом говоришь? — Слушай, — Чонгук пытается говорить грубо и резко, чтобы омега, наконец, успокоился и дослушал, — Ты без дома – я без дворецкого. Чем тебе не вариант? Будешь жить у меня, делать уборку и прочие домашние дела, конечно, в свободное от учёбы время. — Ты! Педофил грёбаный! Решил заманить меня к себе и трахнуть! — омега соскакивает с лавочки и продолжает свою пламенную речь, тыкая в Чонгука пальцем. — Нет, с чего ты это взял? Официально подпишем договор, можешь указать свои условия, я прочитаю и решу: соглашаться или нет. Я, знаешь ли, если понадобится кого-то трахнуть, делаю это с проверенными людьми. — Это я, значит, ещё и не подхожу?! — возмущается омега, что очень смешит Чонгука. — Ну дак что? Работать будешь? — Чонгук игнорирует вопрос омеги, потому что тот слишком подходит. — А у меня есть выбор? Но знай, если ты хоть пальцем меня тронешь, я за себя постоять сумею. Так пну, что у тебя никогда не встанет, — пригрозил омега с серьёзным выражением лица. Чонгук после такого заявления уже и не знал, что ему делать. Ему как бы дворецкий не нужен был, просто, видимо, что-то в голову ударило. — Идём, — Чонгук хватает чужую сумку с лавочки и ждёт, когда омега последует за ним.

***

Всю дорогу Тэхён молчит, видимо, обдумывая и осмысливая всё, что с ним произошло за один день. Но, когда заходит в двухъярусную квартиру, не выдерживает и тихо себе под нос бурчит: — Ахуеть, это ж, блять, дворец, а не квартира. — Сейчас я подготовлю документы, пока можешь подождать меня в гостиной, — Чонгук, на самом деле, даже не представлял, что ему подготовить, он оттого, что в голове ударило, пригласил омегу на работу, а теперь, вот, ищет в интернете бланк, дабы распечатать и дать омеге на подпись. Еле как Чонгук находит подходящий бланк и распечатывает две копии, чтобы одну оставить себе. Тэхён же во время того, как Чонгук уходит в свой кабинет на втором этаже, сидит на большом сером диване и наблюдает за видом, открывшимся из панорамного окна. Задумавшись, он не сразу замечает, как Чонгук спускается и зовёт его, по всей видимости, уже не первый раз. — Роспись. — Ага, роспись. Я сначала прочитаю! Думаешь, не знаю вас, богатых, понапишешь чего-нибудь, потом буду в долгах и в рабстве у тебя. — Читай, — Чонгук еле сдерживает смешок. — Чё лыбишься? Думаешь, я тебе не смогу въе… — Ты теперь мой дворецкий. В твои обязанности входит приготовление еды, уборка, выполнение моих мелких просьб, а также уважение и покорность, — Чонгук сделал максимально строгий вид, с которым обычно сидел на работе. — Вот те на те хуй в томате! Да чтоб я и покорность? С этого бы и начал! Хуй тебе, а не покорность! — Вам. — Чего? — не понял Тэхён. — Хуй Вам, а не покорность. — Чонгук ненадолго задумался. — Завтра приедет человек, он обучит тебя, а сейчас спать. Малышу пора в постель. Альфа довольно улыбнулся, заметив реакцию Тэхёна, что, кажется, позеленел от злости. — Я позволяю себя называть малышом только в постели! — выпалил Тэ и только потом понял, что сказал. — То есть… Да хватит тебе ржать, придурок… — Хорошо, — Чонгук подошёл к омеге почти вплотную и, склонившись, прошептал на ухо: — Малыш, пойдём в постель или, может, примем ванную? — Да как смеешь! — Тэхён сделал несколько шагов назад, чуть не запнувшись о диван. — Зая, ты такая злая! — Чонгук уже не сдерживался и смеялся в открытую: уж слишком милыми были реакции омеги. Вроде бы весь такой крутой, легко за себя постоит, а смущается и пунцовеет от простых фраз. — Смешно дураку, что ебало на боку! — Ух, чувствую будет весело. Пойдём, покажу тебе спальню. — Что? — Твою спальню, а что ты уже себе там напридумывал? — Чонгук вытянул руки и помял Тэхёна за щёки, как маленького ребёнка. — Я? Ничего, и вообще, иди на хуй! — А может, ты? — Что я? — На хуй. — Ну всё! На что я подписался! Надеюсь, больше не увидимся, я пошёл! — Тэхён направился к двери. — Как говорится, хуй не такси, догони и отсоси, — Чонгук пошёл за омегой. — Ладно! Всё, хватит, я сама покорность. Только успокойся. — Да, к слову, мне завтра рано вставать на работу. — Где мне спать? — Идём уж.

***

Тэхён охуел, увидев свою комнату, он бы сказал, апартаменты. Большая кровать, шкаф, стол и собственная ванная. И это, блять, комната для домработников – что тогда у самого Чонгука? Тэхён принял ванную и, решив разобрать вещи завтра, плюхнулся на кровать. В сравнении с его кроватью в общаге и диваном на съёмной квартире, эту можно было назвать облаком. Как и ожидалось, в телефоне уйма сообщений от Чимина и ещё больше пропущенных звонков. — Алло, Чим. — Ты где, блять, был? Я уже больницы обзванивать начал! — А почему не морги? — Потому что уже обзвонил все! Я даже Юнги пытался заставить идти тебя искать! — Дай угадаю, он сказал… — Сдох, и хуй с ним! Где ты был? — Это долго… — Долго было, когда я обзванивал морги и ждал, есть ли у них, ёбаный Ким Тэхён в наличии! — И никем не ёбанный, между прочим. В общем… … — И как он тебе, этот Чонгук? Рожа-то норм или он страшный? А лет сколько? — Да я не ебу, сколько ему. На вид чуть старше двадцати пяти. — От вопросов не уходи! — Ёбаный Аполлон, одним словом. — Чтобы сам Ким Тэхён назвал кого-то Аполлоном! Он должен быть пиздецким! Действуй, брат! — Чего? Действовать? Не думаю, что… — Ты ебу дал? Как говорится: один раз не пидарас, попробуй хотя бы! Соблазни его, я могу тебе дать то бельё, что Юнги… — Вот что-что, а ваши брачные игры я знать не хочу! Как представлю… — Представляешь? Кто-то просто давно не тра-хал-ся! — Иди на хуй! — Я-то пойду: Юнги сегодня у меня. Юни, я хочу тебя! Эй, щекотно же! Ах! — Как же ты меня заебал! Из-за чего я с тобой дружу вообще? До завтра. Передай Юнги: я надеюсь, что у него встанет.

***

Тэхён работал у Чонгука уже третью неделю, если это, конечно, можно было назвать работой. Утром, вместо того чтобы, как положено, готовить кофе и завтрак, он мирно спал в кровати, еду заказывал доставкой, посуду загружал в посудомоечную машину, а на полы и пыль просто забил. Одним словом, жил как принцесса в замке. Да и вообще, Чонгук же не возражал, значит, ему так нормально было. — Малыш, я дома! … Да, теперь Чонгук всегда так называл Тэхёна. И тот соврёт, если скажет, что его это бесит: он только делает вид, но на самом деле это приятно. Приятно так, что порой, когда Чонгук охрипшим от сна голосом зовёт его «малыш», тело пропускает ток. — Может, хватит? Извольте называть меня по имени, господин Чон, — как же Тэхён себе и своим настоящим чувствам противоречит. — Тебе же нравится. Или так только в постели называть? — Господин Чон, как-то раз я вам уже говорил, что могу въе… — не успел Тэхён договорить, как его снова прервали на самом важном. — А я могу тебя вые... — Я тоже могу вас выебать, господин Чон. — Ууу… — Чонгук присвистнул. — Активный пассив? Мне такие нравятся, покажешь свои умения? — Нет. — Я не я и жопа не моя, так? — Так. Чонгук встал из-за стола и подошёл к омеге, который стоял у барной стойки, со спины. Он опустил свои руки на чужую талию, нежно поглаживая, вплотную прижался всем своим телом, склоняя голову и низко шепча на ухо: — Ммм… Ты так приятно пахнешь. Чёрт, сводишь меня с ума. — Прекрати. — Да? Тогда прекрати треться своей задницей о мой член. — Наш девиз не победим: возбудим и не дадим. — Не сегодня, малыш. Чонгук разворачивает Тэхёна к себе лицом, прижимая того к барной стойке. — Ты… — Заткнись, придурок, — так же шепчет Тэхён и сам тянется за первым поцелуем. Их первый поцелуй был мокрым и страстным. Чонгук сразу перенял инициативу на себя: он провёл кончиком языка по губам Тэхёна, потянул за верхнюю, начиная посасывать. Омега постанывал в поцелуй, приоткрывая рот и давая Чонгуку больше возможностей, которыми тот сразу начал пользоваться. Он протолкнул свой язык в чужой рот, провёл им по небу, обвёл ровный ряд зубов, сплетая с чужим. Они задыхались, но продолжали целоваться. Когда они отстранились друг от друга, между ними осталась ниточка слюны, а губы приобрели яркий оттенок. — Как сказал бы мой друг: почмокались, теперь чпокайтесь. — Я чертовски согласен с твоим другом! Чонгук подхватил Тэхёна под колени и понёс в свою спальню. Он кинул его на кровать, сразу нависая сверху и продолжая страстно целовать. Альфа стянул с омеги такую ненужную сейчас футболку, сразу начиная ласкать тело. Он вбирал бусины сосков в рот и довольно улыбался, каждый раз слыша громкие стоны. Тэхён будто находился под какой-то пеленой, всё как в тумане, и один лишь Чонгук, что нависал сверху. Омега потянулся к рубашке, которая скрывала тело альфы. Вот уже три недели он мечтал увидеть этот пресс и мускулы. — Ч… Чонгук… — Малыш хочет большего? — Чонгук поднял голову и довольно улыбнулся с реакции. — Малыш хочет тебя. После этого Чонгуку как крышу сорвало. Он наспех стянул с омеги штаны вместе с нижним бельём и взял в рот член. Тело под ним содрогнулось, и он начал посасывать, в этот же момент проталкивая в омегу пальцы, дабы растянуть. Тэхёну было так приятно, что он, кажется, не замечал лёгкую боль сзади. Он стонал, стонал с каждым разом всё больше и пытался сам насаживаться на пальцы. Чонгук поднялся и достал из тумбочки презервативы. Он вытащил один и разорвал упаковку прямо зубами, отчего у омеги задрожали колени в предвкушении. При одном только взгляде на член Тэхён сухо сглотнул, удивившись размерам этого альфы. — Поработаешь ротиком? — Чонгук снова опустился на кровать рядом с омегой. — Хочу, чтобы ты сделал это ртом. И кто Тэхён такой, чтобы отказаться? Тем более, когда и сам хочет. Омега приподнялся на руках и склонился, раскатывая презерватив по члену альфы прямо ртом. Для него это было слишком. Слишком необычно, слишком пошло и грязно, слишком возбуждающе и слишком приятно. Чонгук сразу вошёл полностью, отчего Тэхён вскрикнул и поморщился от тянущей боли. Альфа терпел, терпел как мог, пока омега сам не начал двигаться. Вот тогда Чонгуку голову снесло окончательно: сладковатый с кислинкой запах лесных ягод смешался с древесным, пахло сексом – это дурманило голову обоим. Дыша горячими дыханием на оголённую кожу омеги, Чон мелко покусывает ее и оставляет небольшие метки. Альфа вбивался в Тэхёна и после каждого толчка по простате слышал громкий стон блаженства. Тэхён кончил первым, испачкав липкой спермой свой живот. Чонгук тоже кончил, сделав ещё несколько толчков по чувствительной простате омеги, что вздрагивал и стонал каждый раз, а его член подрагивал, и лёг рядом, дабы отдышаться.

***

После душа Тэхён остался в комнате Чонгука, в его объятиях и в его одежде. — Слушай, я ведь тебе сразу понравился. — начал альфа. — С какого это ещё хера? Ты? Мне? — Ёбаный Аполлон. — Сука, откуда ты…? — Слишком громко говоришь. Я всего лишь проходил мимо, — альфа начал смеяться после того, как Тэхён взял подушку и принялся его ею избивать. — Придурок! — Но я ведь тебе нравлюсь. — Нет! — А ты мне безумно нравишься, — воспользовавшись моментом ступора омеги, Чонгук притянул того в свои объятия, укладывая голову на груди. — Нравишься, — тихо прошептал омега, но Чонгук его услышал.