Замолчи и не мешай мне

      Эндрю жарит яичницу и варит кофе. Король и Сэр вертятся под ногами, выпрашивая еду, и Эндрю, выключая конфорку, достает кошачий корм.       Ранним утром в общежитии тихо. Только Король причмокивает, умывая белую шубку.       Эндрю разливает кофе в две кружки. Сэр уже разлёгся напротив двери: она ждёт своего хозяина, но Нила всё нет и нет. Эндрю садится за стол. Наконец в коридоре слышатся сонные, ленивые шаги, которые приводят Сэр в большее нетерпение.       — Утречка, — желает Нил и усаживается напротив Эндрю.       Эндрю неспешно кивает, потягивая кофе без сахара и молока. Потом, прислонив кружку ко рту, смотрит на Нила, будто выискивает что-то в его лице, неестественно румяном сегодня. Нил тоже смотрит в ответ. Эндрю, считая, что чудится, собирается уже отвлечься, но Нил громко чихает, не успев прикрыть рот ладонью.       — А я говорил тебе не ебашить на ёбаную пробежку в ёбаный дождь, — обиженно ворчит Эндрю и уходит, но быстро возвращается с тёплым пледом.       Он кутает Нила, затем останавливается рядом и тянет ладонь ко лбу.       — Я в порядке, просто насморк, — бормочет тот, но не сопротивляется.       — Ты никогда не был в порядке.       Эндрю некоторое время раздумывает, но после хватает Нила на руки и вместе с пледом несёт в кровать. В спальне прохладно. Он укрывает Нила одеялом, достаёт аптечку и засовывает ему градусник под мышку.       — Всё правда нормально… — тихо говорит Нил, но щёки у него нездорово-красные, а со лба стекает пот. Ни он сам, ни Эндрю ему не верят.       — Почти сто десять процентов, рыжий. Замолчи. Просто замолчи и не мешай мне.       Эндрю вынимает градусник спустя несколько минут, по его лицу видно, что он озадачен. Или даже нет: словно хочет пожалеть, но не умеет. Он расчёсывает Нилу пальцами волосы с неким напряжением, следит, чтобы тот заснул, а после уходит.       Возвращается скоро, потому что расстроенный Нил просит ещё немного побыть с ним. Эндрю едва улыбается, мол, я и так бы не ушёл, но всё равно ложится рядом. Король залезает больному на грудь и сворачивается калачиком.       Когда Нил отказывается спать, Эндрю даёт ему таблетку от жара и делает холодный компресс. Он уже смирился с этими капризами. Но позже, даже под пледом, толстым одеялом и в пижаме, Нил жалуется, что замёрз. Его знобит.       — Может, возьмёшь уже трубку?       Эндрю закатывает глаза, но уходит на кухню, где лежит его телефон. Десять пропущенных и три сообщения от Кевина, который злится, потому что эти двое пропускают тренировку. Иди нахуй, Нил заболел, быстро и вежливо отвечает он и слышит, что кое-кто явно вредничает и опять встаёт с постели.       Но когда он заходит в спальню, Нил лежит в кровати и тихо плачет.       — Что случилось?       — У-у меня не хватает рук, — отвечает тот, пытаясь гладить сразу обоих кошек и пить чай. Эндрю забирает у него кружку и поит его с рук.       Когда усталость берёт верх, Нил, наконец, засыпает. Эндрю остаётся с ним, приготовившись к очередному кошмару из-за температуры, но сон не оказывается дурным и не тревожит больного. К обеду Миньярд готовит любимый пирог Джостена и заваривает ещё чаю.       Аппетит у Нила плохой, но Эндрю не заставляет его есть. Он успел выяснить, что во время болезни Джостен становится общительнее и чувствительнее, но ест хуже. Миньярд внимательно слушает всё, что ему рассказывают, даже старается поддержать разговор. И Нила. Эндрю сидит на кровати рядом с ним, на коленях у Джостена кот, а в руках — мобильник. Другие Лисы написали ему уже не один десяток сообщений, особенно — Ники. В обычный день, Нил, может, и не ответил бы, но сегодня он обязан.       Эндрю смотрит на него преспокойно, но не безразлично. Когда Нил рядом, он берёт свою безразличность в руки и запихивает поглубже. Ни он, ни Джостен не знали любви. Теперь, когда они нашли друг друга, никто из них не произнесёт этого слова, ведь оба уверены: то, что между ними — нечто большее. Эндрю говорит, это ненависть. Ненависть для него — самое яркое и сильное чувство, на всё остальное ему плевать.       Вечером возвращаются Лисы, а вместе с ними разгневанный Кевин. Миньярд поначалу никого не пускает, чтобы не тревожить Джостена, одного вида ножа Лисам хватает. Эндрю, вернувшись в спальню, прикасается к его лбу. Для него это не просто обязательство, он ищет возможность для прикосновения, но собирается оправдать чёртову телячью нежность. Потом опять достаёт градусник: температура спала, но не значительно.       — Дрю, можно им зайти?       Нил смотрит на него так же, как всякий раз, если просит. Эндрю чуть хмурится, но сдаётся. Даже болеющий Джостен не растерял своей харизмы.       — Скажи мне, когда устанешь от них.       — А если не устану?       — Я сказал «когда».       И целый вечер Лисы подбадривали его, а Элисон и Рене даже принесли его любимые сладости. Кевин ни разу не заикнулся об Экси. Это и неудивительно, если рядом, спрятав за спину руку и загадочно улыбаясь, глядя куда-то в потолок, сидит Эндрю.       На ночь Миньярд заставил Джостена выпить тёплого молока с мёдом: кашель ещё не прошел.       Эндрю помогает Нилу раздеться и принять душ. После душа они идут в спальню, где Нил моментально засыпает, стоит Миньярду укрыть его одеялом. Но ночью Джостена одолевает жар и ему не хочется спать из-за кошмара.       Эндрю рядом. Чуткость его не подводит: он разворачивает Нила к себе лицом и обнимает, напоминая, что он здесь — он с ним. Нил забывается в его объятиях и вскоре его поглощает новый сон.