Сын моего лучшего друга

— Добро пожаловать на Ночной Рыцарь! Автобус для волшебников и волшебниц, попавших в беду. Меня зовут Стэн Шанпайк, и я сегодня буду вашим кондуктором. Гарри смотрел на громкоголосого чувака, театрально подавшего ему руку со ступенек огромного фиолетового автобуса, и думал, что этот парень похож на клоуна. Поттер поднялся самостоятельно, отряхнулся, подхватил чемодан и затащил его в салон. — Ага. — Не очень приветливо отозвался он. — Меня, пожалуйста, куда-нибудь на окраину Лондона. — Принято! — До тошноты жизнерадостно провозгласил кондуктор. — Хотите приобрести зубную щетку за… — Обойдусь без всего. Спасибо. — Практически прошипел Гарри на остатках вежливости, поставил тяжелый чемодан на самую близкую к выходу кровать и сел рядом. — С вас одиннадцать сиклей, сэр. — Гарри выгреб из кармана мелочь и отсчитал нужную сумму. — Приятной поездки. Трогай, Эрн! Вояж по ночному Лондону на этом изобретении магического автопрома был… Захватывающе странным. Всё дребезжало, грохотало, ездило по салону, и только Поттер мог сидеть спокойно: его поклажа надёжно придавила кровать к полу. Гарри в десятый раз похвалил себя за то, что не поленился поставить чемодан именно так, ведь даже неунывающий Шанпайк, который напоминал чересчур весёлого торчка, с размаху врезался в своё кондукторское кресло в момент торможения автобуса. Правда, это его ничуть не расстроило, и он со всё той же радостной лыбой высадил подростка в мрачного вида районе. «Точно, наркоман. Интересно, в магическом мире есть аналоги ЛСД?» — Подумал Гарри, волоча за собой сундук к небольшому, слабо освещённому парку. Было за десять часов вечера. Юный маг рассудил, что во всякие гетто не будут заглядывать полицейские для отлова подозрительно шастающих несовершеннолетних. Да и, признавался он сам себе, накопившееся раздражение нужно было куда-то деть. А все эта Мардж! Мерзкая, обрюзглая хабалка весь вечер с огромным удовольствием проезжалась по мнимым недостаткам его родителей. Да если бы эта сука только знала, какой подвиг они совершили! Но она и понятия не имела о том, во имя чего Лили и Джеймс Поттеры отдали свои жизни. Злость копилась в мальчике, а тётка Мардж все говорила и говорила. Пьяная, противная женщина. Даже Петунья начала нервничать, и просить дядю Вернона, чтобы он одёрнул свою сестру. Грянуло. «Чтобы тебя унесло отсюда нахрен, жирная сука!» — в сердцах подумал Гарри. В этот же момент лампочки на кухне полопались одна за одной, а Мардж Дурсль закричала: её начало раздувать. Она поднялась под потолок как огромный шарик, накачанный гелием. Дадли как раз пробежал мимо, женщина, задетая им, вылетела на терассу, а потом её унесло в ночное небо под испуганные возгласы всей семьи. Кроме самого Гарри, конечно. Он не стал смотреть на результаты своего магического выброса, а незаметно поднялся наверх, собрал вещи, наказал Букле лететь в Лондон и выбежал из дома, громыхая своим сундуком быстрее, чем его хватились. Тётке он отомстил, но её слова все ещё звучали в голове. Было до сих пор обидно, даже немного подташнивало от осознания всей хреновости ситуации. Проклятый закон о сокрытии волшебного мира от магглов! Без него было бы проще… — Куда попрыгал, таракашка? — От увязания в невесёлых мыслях подросток отвлёкся на компанию парней. Все крепкие, коренастые, они силой четырех человек загоняли в угол пятого, долговязого паренька. Это сильно напоминало «Охоту на Гарри». Пацан перемахнул через заборчик парка и пробежал мимо Поттера по небольшой аллее к заплёванному фонтану. У него было небольшое преимущество во времени, он положил руки на колени и судорожно старался отдышаться. Было видно, как бедняга устал. Загоняли. Компания появилась чуть дальше от того места, где неизвестный пацан перепрыгнул забор. Они зашли через ворота, и стали насмешливо звать его, едва ли не свистели, как бездомной собаке. «Твари». — Только и успел подумать Гарри, а потом накопившееся напряжение с хлопком вырвалось наружу. Вихрь возник прямо перед хулиганами, воздушные потоки расшвыряли их: кого-то выкинуло за забор, кого-то шмякнуло о землю, а кто-то влетел в дерево. Это невероятное происшествие превратило загонщиков в трусов: офигевая вслух, они с кряхтением поднялись и потащились прочь, с опаской поглядывая назад. Гарри развалился на скамейке. Ему внезапно стало очень голодно и плохо, и он даже подумал, что сейчас умрёт. Эмоций и сил совсем не осталось. — Спасибо. — Спасенный сел рядом. — Не умирай, пожалуйста… У меня есть немного еды, хочешь? Поттер оживился и неуклюже сел. — Уэйн — подал ему правую руку мальчик, левой вытаскивая из-за пазухи плотно завернутые сэндвичи. — Гарри. — Он ответил рукопожатием, а потом вгрызся в услужливо развернутый поздний ужин. — Потрясно! — Спасибо. Это их хотели отобрать. А отбиваться я как-то не подумал, сразу убежал. Чуть не сдох… И тут появился ты. Кстати, что это было? Оба понимали, о чем речь. — Паранормальная херня. — Усмехнулся Поттер, отряхивая колени от крошек. Что удивительно, его нового знакомого такое объяснение вполне устроило. Итак, это был Уэйн Маккалоу, четырнадцатилетний хулиган и чертовски хороший друг. Он не разозлился, когда узнал, что Гарри вроде как учится в частной школе. Не смеялся над ним, а учил драться так, как сам умел. Даже не задавал вопросов насчет «паранормальной херни». Он спокойно принимал всё, творящееся вокруг Гарри Поттера, как должное, гонял на Чарринг-кросс каждый день, где новый друг выныривал словно из ниоткуда, и творил с ним великие дела: дрался, бегал и помогал маме. Наконец, тридцать первого августа он дал Гарри свой телефонный номер, почтовый адрес, и взял обещание не теряться. Букля была только рада разминать крылышки, курсируя между Хогвартсом и Лондоном. Умная сова кидала письма на небольшой балкончик, выход на который был только из комнаты Уэйна, и он почти не удивлялся такой странной доставке и крутой плотной бумаге в конвертах. А следующим летом… Всё снова повторялось. Парни росли, проводя только два с половиной месяца вместе, но это укрепляло их дружбу, характер обоих, и костяшки Поттера. Он со смехом пересказывал другу бесконечные нотации, которые сыпались на его бедную голову, а количество отработок за драки было огромным. Уэйн гордился другом. Но одним таким летом он испугался за него. Это был девяносто седьмой. Маккалоу как раз хотел сообщить Гарри грустную новость: они уезжают в Америку. Они с мамой скопили деньжат, а Гера Финн-Маккалоу всегда хотела жить в Штатах. Парень уже сидел на чемоданах, но не попрощаться с другом не мог, и каждый день бегал в парк, который был обычным местом для их встреч в самом начале каникул. — Эй, братан! — Уэйн перепрыгнул через скамейку и сел рядом с Гарри. — Ты почти не писал с Рождества, я думал, что ты сдох уже. Поттер повернулся, посмотрел на него, и Маккалоу чертыхнулся: друг выглядел готовым к погребению. Бледный, с потухшим и убитым взглядом… — Чувак… Я не смогу долго быть в Лондоне. И тебе тут опасно быть. У нас там шевеления, пиздец, типо как террористы. Уэйн знал, что Гарри учится в каком-то закрытом сообществе, по сути, похожем на «государство в государстве», и у них всё своё, в том числе и преступность, набравшая сил года два назад. — Я и хотел сказать, что уезжаю. Мы с мамой летим в Америку. Гарри постарался улыбнуться. — Круто. Это очень вовремя, брат. Там они тебя не достанут. Много кого достали, понял Уэйн. Убитое состояние друга тоже на это намекало. Он всегда очень сильно переживал, когда что-то случалось со «своими». Гарри подумал о чем-то, а потом вдруг крепко обнял единственного друга за пределами волшебного мира: — Если что — ты меня не знаешь. Удачи на новом месте. Черкани мне свой адрес, братан. Если выживу, я дам о себе знать. — Все настолько плохо? — Полный пиздец. Наши мрут, как мухи. Недавно убили моих знакомых. Да и много кого… Каждый день похоронные статьи в газетах. А ведь я, по сути, возглавляю там сопротивление, и охотятся они за мной… Я скоро себя заава… Зарежу, чем так жить, зная, что они идут за мной по пятам. Как смерть. Так про неё говорят обычно, братан. — Хрена с два они тебя найдут. — Сохраняя спокойствие, ответил Уэйн. Гарри сейчас нужно было только немного уверенности в том, что он будет жив. — Сам всех к стенке поставишь. Поттер, ты же ебучий экстрасенс! Когда ты чего-то не мог, а? Еби их, я не настроен рыдать на твоих похоронах. Тогда Гарри Поттер понял, что в этом разваливающемся мире у него всё ещё есть лучший друг. Они попрощались четырнадцатого июля девяносто седьмого года, а ровно через год Гарри, освоивший маггловскую электронную почту, написал в далёкую Америку: «Живой. ГП». Магам хватило полугода после победы, чтобы забыть своего Героя. Ему было плевать. Он не хотел признавать то, что война повлияла на него хоть сколько-нибудь плохо, поэтому заперся в доме на Тисовой и ушел в себя. Оплакал всех почивших друзей, вспомнил и магглов-родственников, которым было на него настолько плевать, что летом они только радовались тому, что племянник и кузен пропадает в Лондоне целыми днями. В конце концов, Поттер понял, что ему в Англии делать нечего. Эта мысль озарила парня в две тысячи втором году, когда Уэйн написал ему поздней ночью, что теперь он не только женат уж два года как, но и отец новорожденного сынишки. В Америку молодого мага потянуло с такой же силой, как после победы — к знаниям. Тогда он осознал себя недоучкой, и это с ужасающей силой вдарило по его расшатанному самолюбию. Рон тогда сказал, что Гарри сошел с ума. Миона заботливо приносила ему успокоительные и снотворные зелья, чтобы друг спал хотя бы пять-шесть часов. Поттера, упертостью похожего на барана, было не остановить. Он начинал с бытовых чар, наловчился исполнять их без палочки и тренировался на скоростное исполнение всего хозяйственного комплекса заклинаний. К слову, в доме на Гриммо это приносило только пользу, ведь старый вредный Кричер сдох, и заниматься домом было некому. Потом в дело пошла боёвка, и, наконец, магия узкой направленности. Поттеры — известные артефакторы. А Гарри что, не Поттер что ли? С такими мыслями парень окунулся в интересные, хоть и изначально сложные для понимания дебри книг и дневниковых записей. Тогда-то магический мир окончательно потерял из виду своего Героя. Поэтому запрос международного портключа в Штаты на имя Гарри Джеймса Поттера не произвел никакого фурора в Департаменте международного магического сотрудничества. Выдали, сработал штатно — и хорошо. Поместье Блэков было законсервировано, род уже давно наследовал Тедди Тонкс, и Гарри в Магической Британии ничего не держало. Даже с Роном он почти не общался, а Гермиона взяла обещание писать и звонить ей. Солнечная Флорида встретила Поттера прекрасной погодой, которой он не был избалован. Семья Маккалоу — малышом Уэйном-младшим, который потянулся к Гарри, сразу признавая в нём своего человека. В общем и целом, переехав за океан, Герой обеих магических войн стал жить спокойнее. Знакомые места и люди не тревожили старые раны, теплая погода и добродушные соседи улучшали настроение, а демократичный американский аврорат, предложивший сотрудничество молодому артефактору, обеспечил стабильный доход. Всё было стабильно долгих пятнадцать лет. А потом полетело вниз, когда в новостях сообщили о мужчине из Броктона, который сгорел заживо в собственном доме. Гарри был готов возненавидеть Интернет, разглядывая фото и видео с места происшествия, опубликованные каким-то очевидцем. Это был дом Уэйна. Дом, мать его, Уэйна, который пару лет назад попросил не приезжать к нему из-за каких-то проблем. Друг был убедителен, и Гарри, вспоминая о том, что они условились в случае чего-то особенно важного, сильно убеждать друг друга, поддался. Перешел на переписку. Письма приходили всё реже и реже, а сегодня… Его прах развеяли по ветру, вот что прочитал Гарри в местной газете, какой-то вроде «Броктон Тудэй». Информация с десятка сайтов не отличалась. От Уэйна Маккалоу-старшего остался только пепел. Не произнеся ни единого слова, не изменившись в лице, Гарри медленно вышел на задний двор своего дома и упал на землю, ударившись спиной. — Люмос. — Он произносит это вслух, вытягивает руку вверх, и в дюйме над указательным пальцем тускло загорается маленький шарик света. Эту традицию почтить умершего Гарри в последний раз соблюдал в две тысячи десятом, когда Тедди написал ему о смерти Андромеды, своей бабушки. Тогда было просто грустно. Сейчас Поттер боится дышать, ощущая, как нарастает внутри горькое и вязкое отчаяние, сожаление о том, что он так долго не приезжал. Да, друг просил, но он, понадеявшись на адекватность кореша, забыл о его стремлении гордо скрывать свои проблемы. А что теперь? Ничего ему уже не скажешь. Лучшего друга нет. Совсем. И даже на могилу к нему не придешь. Не напишешь ему, не позвонишь. — Будь счастлив там, Уэйн Луи Маккалоу. Нокс. Огонёк погас. Свет фонарей с улицы не пробивался на задний двор, на котором Гарри не стал спиливать деревья при переезде. Маг лежал в почти полной темноте, раскинув руки, и тяжесть осознания того, что кореш действительно где-то там, куда не было доступа даже Мерлину при его жизни, обездвиживала. Уэйн в свое время дал ему сил жить и дорваться до победы. А сейчас, вот, сам перегорел. Сгорел… «Словно лампочка, только не изнутри, а снаружи» — пронеслась несмешная мысль, но Гарри засмеялся. Он, согнувшись на траве, хохотал, размазывая по лицу слёзы, и боялся признаться самому себе, что, чёрт возьми, рыдает.