***
Довести начатое до конца — уже победа. Но никто никогда не говорит, что, достигнув конца, придется повернуть и отправиться домой. Сознание возвращалось к ней постепенно. Гулким эхом доносились какие-то звуки: хруст, тихий звон, пение птиц. Густые ресницы задрожали, и тяжёлые веки медленно поднялись. Королева зажмурилась от резкого лучика дневного света, сквозь отогнутую ткань палатки проникающего внутрь скромного жилища и падающего прямо на ее лицо. Женщина облизнула пересохшие губы и прочистила горло. Не понимая, где находится, опасливым взглядом окинула пристанище. Размытое сознание не позволило трезво оценить ситуацию, и Королева попыталась подняться, но тут же взвыла от резкой боли в районе живота. Внутрь палатки тут же влетел Разбойник. Рядом с женщиной зажурчала вода: лучник отжал смоченный в воде кусок ткани. Приятно-прохладная тряпка коснулась ее лба, стирая капельки пота, и шеи, остужая полыхающую кожу. — С пробуждением, миледи, — улыбнулся лучник, когда их взгляды встретились. — Ваше Величество, — хрипло поправила мужчину. Робин усмехнулся, цепляясь пальцами за алюминиевую кружку, которую поднес к губам женщины, и приподнял её голову, чтобы она могла сделать глоток. Королева, вид которой сейчас был совсем не королевский, жадно схватила воду. Сделав пару больших глотков, она отклонила голову, уклоняясь от помощи Разбойника, и направила болезненный взгляд в его глаза. Затылок встретился с твёрдой поверхностью, и женщина поняла, что её тело подводит свою хозяйку. Она слаба, как никогда прежде. — Почему ты делаешь это? — устало растянула слова, насколько позволяли силы. — Почему помогаю тебе выжить? — перефразировал вопрос. — Если я отвечу, что увидел в тебе родственную душу, ты поверишь? — Нет, — скептически усмехнулась Королева, из последних сил удерживая взгляд мужчины. — Тогда я просто промолчу, — улыбнулся Робин. Он повторил прежние манипуляции: вновь смочив кусок ткани в холодной воде, отжал его и приложил ко лбу женщины. — Почему я до сих пор жива? — сделав глубокий вдох, на выдохе выдала вопрос. — Ну уж точно не потому, что оставила противоядие на всякий случай, — упрёк и осуждение не трудно было прочесть в его словах, даже пребывая в столь удручающем состоянии, как сейчас Королева. — Я собиралась ее убить, — ядовито, скорчив злобную гримасу, выплюнула она. — Думаешь, я припасла противоядие? Конечно же нет! — То дерьмо, которым ты обмазала лезвие ножа, — практически перебил женщину, — просочилось в кровь Реджины, но, так как вы связаны… — То и в мою тоже, — закончила за Разбойника, направляя взгляд в стены палатки. — Заставила ты меня побегать, миледи, — довольно ухмыльнулся мужчина. — Видела бы ты, какой разнос я устроил феям, когда они отказались помочь мне. А лавка Голда понесла непоправимый ущерб. — О чём ты говоришь? — не понимала она. — Они не могли дать Реджине умереть, но и не могли позволить тебе выжить. Поэтому сначала нашли способ разорвать вашу связь, а уж потом начали думать над тем, как спасти жизнь твоей лучшей версии. Сознание Королевы все ещё пребывало в неком тумане, поэтому она пристально уставилась на Разбойника, желая убедиться, что он не сон. — Сколько я была без сознания? — Пять дней. — Если я правильно поняла, Реджину теперь можно убить? — сквозь обессиленный тон просочились твёрдые нотки надежды. Локсли усмехнулся, покачав головой. Эта женщина не изменяет привычкам даже на пороге смерти. — Ну, убьёшь ты её, и что дальше? Местные возведут её в ранг мучеников, а ты всегда у всех будешь ассоциироваться с убийством. — Есть другие предложения? — фыркнула Королева. — Да! — воскликнул мужчина, будто это самая очевидная вещь на свете. — Что, если Реджина права? Вдруг я и правда оказался здесь не случайно — пришёл по твою душу. — Не неси чушь, Вор! — поморщилась женщина. — Это вовсе не чушь. Только послушай. Зелёная Фея однажды сказала Реджине, что Робин Гуд — её судьба. — Будешь пересказывать мне мою же историю? — явно насмехалась над ним, обвиняя в глупости. — Забыл, что до недавнего времени я и Реджина были одним целым? — Дослушай, — упрекнул в нетерпеливости. — Уже тогда Реджина была Королевой, и ты зарождалась в ней. Пророчества — странная штука, абсолютно непредсказуемая. Очень часто их истолковывают неверно. — Да к чему ты клонишь? — терпения этой королевской особе явно не хватало. — Вдруг речь шла вовсе не о Реджине и том, другом Робине? Что, если родственные души — это мы с тобой? Королева рассмеялась, но тут же об этом пожалела. Боль пронзила область ранения, и ухмылка тут же сошла на нет. — Зря смеёшься, — провёл влажной тряпкой по ключицам женщины. — Ты непутёвая версия Реджины, как я другого Робина Гуда. Хоть с кем-то в этой богом забытой дыре у меня есть что-то общее. Мы с тобой два сапога пара, и оба знаем, что нам тут не место, — глаголил истину под скептическим взглядом Королевы. — Только задумайся, — продолжал Робин. — У Реджины с ее Робином было столько преград на пути к счастью. Им постоянно что-то мешало, а в конечном итоге и вовсе их разлучила сама смерть. Вдруг человек с татуировкой Льва предназначен именно тебе? В конце концов, мой мир, как и сам я, созданы твоим желанием. Королева привстала, облокачиваясь на локоть, и устремила задумчивый взгляд в глаза Вора. — Отпусти прошлое, Реджина. Что-то екнуло в ее чёрством сердце. С тех пор, как она и ее лучшая половина существуют отдельно друг от друга, впервые кто-то назвал ее по имени, которое, казалось бы, ей не принадлежало. — Ты можешь стать счастливой, — упорствовал Разбойник. — Ты сумасшедший, Робин из Локсли, — полушёпотом озвучила мысль. — Между желаниями и действительностью огромная пропасть, и, сдаётся мне, ты принимаешь первое за второе. — Пойдём со мной, — будто пропустил мимо ушей ее слова. — В мой мир. В мир, созданный твоим желанием. Королева опустила взгляд, словно боясь смотреть в глаза Разбойника. Было в этом мужчине что-то родное, схожее с ней и ее болью. Он прав: они похожи. Минуты утекали, а она не выказывала ни согласия, ни отказа на предложение отправиться с ним в новую, неизведанную жизнь. И в миг, когда Разбойник поник, готовый принять неизбежное поражение, Королева схватила ворот его рубахи и дёрнула на себя. Ее губы встретились с его, прикасаясь нежным, несмелым поцелуем. Трепет чувств захватил мужчину, и он позволил себе проявить инициативу. Кончиком языка скользнув по нижней губе Королевы, Разбойник дождался одобрения и углубил поцелуй. Спустя года, которые пролетят неутолимо быстро, словно один миг, стрела лучника пронзит деревянную окантовку трюмо Королевы. Обескураженная и ошарашенная, она злобно взглянет на прилетевший снаряд, но вся спесь сотрется удивлением, когда ее взгляд поймает болтающееся на ниточке кольцо. Королева, узрев крохотную бумажку, прикрепленную к украшению, развернёт её и расплывётся в счастливой улыбке. «Готова к новым приключениям?»1
24 июля 2022 г. в 01:38
Вездесущая темнота рассеялась на несколько секунд — пурпурный дым озарил своим мерцанием небольшой участок лесной поляны. Излюбленное место Разбойника несложно было найти. В любом из миров оно одно и то же. Такие разные мужчины, но такие одинаковые привычки.
Потрескивающий в ночи костёр, отчетливый запах свежей хвои, и он, сидящий на поваленном дереве. В его глазах с приятной прохладцей отражался лунный свет. Вор послал Королеве до одури очаровательную ухмылку, и она невольно провела ладонями вдоль талии, поправляя корсет. Абсолютно несвойственный ей, необычайно тёплый взгляд прошёлся по лицу Разбойника, и он поднялся на ноги, в наигранной, но безобидной манере приветствуя Королеву лёгким поклоном.
То, как он смотрит на неё, — этих взглядов не заметила бы только слепая. В другой реальности Королева дала бы им шанс, а в этой — на поверхности её израненного сознания лежит тень прошлого и томно нашептывает на ухо: любовь — это слабость.
Дьявольская, с примесью заговора и предвкушающей победы, улыбка застыла на кроваво-красных губах, а взгляд, острый как кинжал, пронзил голубые глаза. В чёрных омутах красочно плескались языки пламени — живой огонь нежно обволакивал радужки глаз. Завораживающее зрелище, гипнотизирующее Разбойника и не позволяющее саркастической колкости сорваться с его вмиг пересохших губ. Она так грациозна, так дьявольски величественна, так сексуальна в своих обтягивающих жгуче-чёрных нарядах. Видит Бог, он обожает её одеяния, но своих самых извращённых фантазиях не раз разорвал их в клочья. Было бы волшебно хотя бы на крохотный миг узреть наготу столь прекрасной женщины, забыться в упоительной страсти, лаская её тело, и подарить ей столько блаженства, сколько она сможет вынести.
Всякий раз, когда он закрывал веки и проваливался в дремоту, Королева приходила в гости к его подсознанию. Если бы только он мог найти подход к ней, не задумываясь, сорвал бы все цепи, которыми она увешала своё сердце, разрушил бы все стены, что она выстроила вокруг себя. Присутствовало в нём желание в разы сильнее животного рефлекса: узреть наготу ее души, понять, как устроена эта очаровательная Дьяволица, и найти путь — мужчина уверен, что он есть — к почерневшему сердцу.
Робин знал: Королева пришла отнюдь не время скоротать за лёгкой, непринуждённой беседой. Ей что-то нужно. Он — пешка в её собственной шахматной игре. Она — фурия, божественная и восхитительная, и у него ни единого шанса на отказ.
— Идём, Вор, — её голос, словно раскат грома. — Побудешь приманкой.
Как и всегда, Королева уверена, что выйдет из игры победителем. Мечась из стороны в сторону, она мерила кабинет мэра шагами, а Разбойник, даже будучи привязанным к стулу, не упускал возможность раздеть женщину взглядом. Иногда его влечение к ней доходило до абсурда: ему казалось, что если она собственноручно толкнёт его в тощие лапы смерти, он не будет сопротивляться.
Крутясь на стуле, Разбойник улавливал каждое движение женских бёдер, плавное при походке и резкое при развороте, и с аппетитом смотрел на то, как выглядывающая из корсета грудь приподнимается при тяжёлом вздохе.
— Соглашаясь помочь, я предполагал что-то иное, — пытаясь высвободить руки из тугих пут, нарушил тишину помещения.
— Можно подумать, у тебя был выбор, — нарочито растягивая слова, насмехалась над лучником.
Королева даже не удосуживалась посмотреть на него, что определённо задевало эго мужчины. Он не из тех, что лебезит перед женщиной на задних лапках, но Её Величество была особенной, достойной того, чтобы побороться за её внимание.
Худшая половина Реджины, во всей красе представшая перед Робином, осознавала в уме одну простую истину: встреться она взглядом с флиртующим Вором, незамедлительно последует ответная реакция, а затем посыпятся звенья цепи, душами сплетая Королеву с Разбойником. Разве могла она допустить подобное?
— Не знаю, как там у вас, королевских особ, но в моём мире, среди простых смертных, когда люди сотрудничают, принято посвящать друг друга в детали, прежде чем отправляться на дело, — его смирил убийственный взгляд карих глаз, в глубинах которых плясала сама тьма, отнюдь не чуждая ему. — Так я действительно приманка, — не унимался Вор, — или, может, дело принимает, не побоюсь этого слова, пикантный оборот? — самодовольная ухмылка застыла на его губах.
Флирт с его стороны давно стал чем-то обыденным, вот только, к глубочайшему разочарованию Разбойника, Королева не обращала на это никакого внимания. Вернее, мастерски делала вид, будто ей всё равно.
— Хм… — усмехнулась женщина, — размечтался, — убила надежду Вора ядовитым тоном.
Ему и невдомёк, что оставаясь наедине с собой, вдаваясь в размышления перед сном, Королева допускала мысль, что Робин — тот, кто мог бы излечить от душевных трещин. Бесспорно, он принял бы каждый её изъян, полюбил бы все несовершенства. Но она слишком горда, чтобы признать это, и слишком холодна, чтобы любить.
— Досадно, — бодро провозгласил мужчина, на самом деле скрывая разочарование. — Знаешь, думаю, ты немного переоцениваешь привязанность Реджины ко мне. Она бы примчалась спасать Робина-героя, но не меня.
— Ты плохо знаешь Реджину, милый.
Сладкие звуки её голоса проникали в самое сердце. Было что-то непостижимо-волшебное вложено в произношение слова «милый», что непременно воодушевило Разбойника.
Он в плену её харизмы.
Эту женщину невозможно обуздать. Сама себе друг, сама себе враг. Однажды в неё вонзили нож по самую рукоять. Причиняя нестерпимую боль, раскурочили сердце, исковеркали душу, выжгли в ней все живое, светлое и доброе, а потом обвинили в черствости и бессердечии. Робин не удивлён, что она обросла эгоизмом и ненавистью. Не чувствует ни боли, ни страха, не боится предательств и лжи. Сыта ими по горло. Во взглядах её порою поникших, в улыбках грустных и в пропитанных болью речах можно прочесть обреченность: happy end — не её финал.
Она та, кого вознаненавидеть можно за долю секунды, полюбить — невозможно, но Локсли скажет: «гораздо сложней». Правда в том, что они похожи: оба болезненно одиноки, не приняты этим миром, не поняты людьми. Их боль только их, и она скрыта за масками безразличия.
Реджина всё же пришла. Когда двери кабинета распахнулись, Робин одарил её осуждающим взглядом, даже не подозревая, что у Миллс имелся план в ответ на задуманное Королевой. Они действительно одно целое: даже существуя по отдельности, мыслят в одно русло.
Скучающим взглядом Робин наблюдал, как две одинаковые снаружи, но совершенно разные внутри женщины пререкались на протяжении мучительно-долгих минут. Как несогласные в чём-то супруги, они осыпали друг друга колкостями и упрёками. Реджина пыталась вразумить свою злую версию, переманить на свою сторону, но Королева была непреклонна в стремлении раз и навсегда избавиться от своей мягкой половины, ровно как и Реджина желала огородить весь этот никчёмный город от своей злой ипостаси.
У Разбойника замерло дыхание, когда лезвие ножа, злобно блеснувшее в руках Королевы, скрылось где-то под рёбрами Реджины. На алых губах растянулась коварная улыбка, обнажая белоснежный ряд зубов, в чёрных глазах блеснул азарт победы, но Вор нутром чувствовал, что что-то не так.
Взгляд голубых глаз едко впечатался в Королеву: улыбка медленно сошла с её лица, блеск в глазах померк, а путы на его руках, подпитываемые королевской магией, ослабли. Женщина осела на пол вслед за Реджиной, смотря на неё пронзительно-горько.
— Мы связаны, — пояснила Реджина. — Ты не можешь убить меня, не умерев при этом сама.
— Как всегда, играешь в жертву, — зажимая рану ладонью, прохрипела Королева, стараясь не растерять своего величия.
Королева до последнего вздоха…
Возымев свободу, Разбойник бросился к ней. За жизнь Реджины будет бороться весь город, за спасение Злой Королевы — никто.
— Что же ты наделала, глупая, — раздосадовано произнёс Вор, сгребая женщину в свои обьятия.
Мягким касанием его ладонь прижалась к женской щеке, а пальцы аккуратно заправили за ухо выбившуюся из причёски прядь. Потухший взгляд карих глаз утонул в синеве омутов, светлых, как небесная гладь.