Ночь

В просторной спальне было тихо. Двухместная кровать была расправлена, подушки с одеялами ждали, пока не примут свои теплом хозяев. Две настольные лампы горели по бокам, бросая на тумбочки жёлтые пятна света. Окна были приоткрыты, снаружи почти ничего не было слышно и видно. И ничто не смело нарушить спокойную атмосферу завершённого дня, когда ночь брала все в свои руки. Док, сидя на краю постели, перебирал в голове сегодняшние события. Несмотря на то, что время не пролетело, а как-то незаметно проскочило, словно не желая попадаться на глаза, этот день был не из лёгких. Честно говоря, один из самых тяжёлых. Виной тому было много чего: проливной дождь с самого утра, безжалостное давление, которое то падало, то опускалось до боли в висках, на улицах бесконечные пробки с глубокими лужами, даже ногой ступить негде. Такая погода дурно влияла на людей: прохожие выглядели злыми, недовольными, того гляди и покусать могут. Все заряжены электричеством, пуская разряды во все стороны и заражая других. С протяжным вздохом терапевт протёр глаза, какое-то время не желая открывать их вновь. Он и сам испытал влияние тяжёлого дня. Это была не только психическая, но и физическая усталость. Хандра давала о себе знать: хотелось никуда не идти, ни с кем не разговаривать, а забиться куда-нибудь, в уголок. И раздражение накапливалось, подпитываемое каплями дождя, хамством людей и просто плохим настроением. Доку захотелось отвлечься от негатива. Он посмотрел в окно, где уже всё потемнело и смолкло. Никаких шумов, грязи, мокроты — всё улетело прочь, как страшный сон. И не вернётся уже никогда. Как же всё-таки хорошо, что этот день закончился. Хоть и оставалось небольшое «послевкусие» от пережитого. Док улыбнулся, мечтая о том, как сейчас ляжет спать вместе с любимой женой, как укутается одеялом и погрузится в сладкую негу сна — подобные мысли что-то расшевелили в душе терапевта. — Господи, какой ужасный день, — послышался голос супруги. Она неторопливо вошла в спальню, в её руках была чашка с водой. — И не говори, — протянул Док, соглашаясь с супругой. — Что-то не задался денёк. Если честно, я без понятия, как мы сумели дожить. Жена Дока поставила чашку на тумбу, следуя старой привычке запастись водой на случай жажды. Подошла к мужу, присела рядом с ним. И застонала, как будто выпуская вместе с тяжёлым вздохом весь накопившийся стресс. — Это пипец, Миша. Я так больше не могу, это выше моих сил! Ну почему всё вокруг так плохо?! — Такова жизнь, любимая, — невозмутимо сказал терапевт, не столько утешая, сколько констатируя факт. — Не каждый день будет солнечным, как и не каждый человек внезапно станет улыбаться. — С самого, грёбаного, утра, Миша! Буквально всё идёт не так, как я хотела! — воскликнула супруга, не переставая жаловаться. Похоже, ей было ничуть не лучше, чем терапевту. К счастью, самообладания Жены Дока было не занимать, а потому она не сломалась раньше времени: — Я за этот день устала больше, чем за все остальные. Как же меня всё бесит… мне кажется, я начинаю понимать Гошу… Док уставился на жену. Та сидела с недовольным лицом, сверля взглядом какую-то точку напротив. Однако терапевт не хотел, чтобы дорогой ему человек грустил, ведь какой от этого толк? — А знаешь, что, любимая? — ласково сказал Док, прижимая супругу к себе. — Это всего лишь мелочи. Подумаешь, день плохой, он далеко не последний. Я и ты с лёгкостью всё преодолеем. — И с чего ты так уверен в этом? — поинтересовалась жена Дока. На это терапевт ответил, не колеблясь: — Потому что мы вместе. Женщина задумалась, затем убрала за ухо налезшие волосы. Её глаза метнулись куда-то в сторону, но не прошло и минуты, как они вернулись обратно и посмотрели на Дока. Она словно силилась что-то сказать, но никак не получалось. — Миш… — жена Дока тихо позвала мужа, её щёки порозовели, дыхание сбивалось. — Ты меня любишь? Мило так, по-детски прозвучал столь неожиданный вопрос. Терапевт поднял руку чуть выше, достигая плеча возлюбленной, размеренно погладил пальцами розоватую ткань пижамы и голый участок кожи чуть ближе к шее. — Да, — терапевту хотелось, чтобы его слова звучали убедительно, правдиво, а главное — чувственно. Он прислонился к голове жены, шепнул на ухо: — Любил, люблю и буду любить. С тобой у меня всегда есть надежда на завтрашний день. — М-Миш… — сбивчиво пробормотала супруга, едва ли не всхлипывая от эмоций. — Я тоже... Зай, я тоже люблю тебя… Длинные руки Дока обняли её, окутывая теплом. Жена схватилась за рукава мужской рубашки, крепко-крепко. Будто боялась расстаться, потерять контакт. Но сейчас Док был решителен, как никогда в жизни. — Я здесь, любимая, и ты со мной. Мы вместе. Повисла пауза, словно супруги боялись двигаться, и только смотрели друг на друга, не желая, чтобы это заканчивалось. Но вдруг жена Дока дёрнулась, а потом почти что резко потянулась к мужу — и, прикрыв глаза, коснулась его губ своими, но почти сразу отстранилась. Выдох. Взгляд глаза в глаза. Снова сближение. Женщина опять поцеловала мужа, более смело. Её руки сплелись у терапевта на затылке, он в свою очередь поддался вперёд. Искал губы жены, отвечал на поцелуй, но с трудом поспевал за ней. Она была порывиста, заряжена импульсом, теплом и приступом нежности, практически задыхаясь, однако не желая прекращать. Всё ещё сидя на кровати, Док дотянулся руками до лица супруги, разорвав контакт. Супруга смотрела на него, опустив голову и опираясь на постель, рядом с ногой мужа. — Любимая… Док понял, что краснеет, и он был ещё немного ошарашен случившимся. Но неуверенность сошла на нет моментально, когда терапевт провёл ладонью по талии и бёдрам, а его губы спустились на шею. От этого жена Дока запрокинула голову. Свет от лампы мелькнул в её очках, прежде чем сквозь них отразился глубокий, подёрнутый пеленой взгляд. — Зай… — тон жены дока был неразборчив, похож на бред, а пальцы торопливо расстёгивали пуговицы на пижаме. — Ты мне нужен… со мной… — Я здесь, я с тобой, — отвечал ей в тон терапевт, пробуя каждый миллиметр обнажённого тела. Опаляя горячим дыханием и наслаждаясь её бессловесными стонами. Он чувствовал, как та умоляла о большем, и он был верен ей без остатка. — Люблю… люблю тебя… Они упали на кровать, жена Дока нависла над мужем. Они целовались, безумно и страстно в диком желании раствориться друг в друге. Жар нарастал, разгонял мурашки наслаждения. Терапевт видел, как ресницы любимой дрожат в предвкушении, как освещена половина разгорячённого лица, как блестят её влажные губы… И осознавал, насколько же она прекрасна, не думая ни о чём другом…

***

— Завтра вторник? — спросила жена Дока. Терапевт удручённо кивнул. — Вторник. До выходных ещё три дня. — Понятно, — женщина положила голову на грудь мужа, задумчиво провела по ней пальцем. — Ну ничего, я думаю, мы переживём. Как думаешь? — Я думаю, что переживём. С тобой мне будет легче. — терапевт потянулся к лампе, чтобы выключить свет и поцеловал жену в макушку. Та усмехнулась, но потом ответила: — А мне с тобой. Сказав это, она прикрыла глаза. Док в ответ прижал любимую к себе, тихо улыбнувшись на пороге дрёмы. За окном уже была глубокая ночь, даже светать не начало. Супруги лежали в одной кровати и медленно, но верно засыпали. Завтра будет новый день, он мог сулить как хорошее, так и плохое. Но Док и его жена были готовы ко всему. Ведь если люди вместе, то счастье можно разделить, а трудности будут нипочём.