Он чертовски устал и не скрывал этого абсолютно, сонным взглядом обводя библиотеку на Гриммо 12, ее бесчисленные полки книг, некоторые из которых успели сильно поредеть за время уборки миссис Уизли, хоть большая часть библиотеки и была для неё недоступна, и огромные груды ветхих свитков и рукописей, тень которых падала на его письменный стол, скрывая его от случайного взгляда других людей, что могли бы сюда зайти, хотя таких и не предвиделось. Гарри порой казалось, что он с лёгкостью сможет в них потонуть, если те свалятся ему на голову, из-за чего он уже несколько раз настороженно косился на них и рефлекторно тянулся за палочкой, стоило лишь услышать любой подозрительный звук, отдаленно напоминающий шелест пергамента. Но по прошествии долгих часов беспрерывного чтения весьма сложных для быстрого понимания книг, согнувшись в три погибели, дабы хоть как-то не дать себе просто на просто уснуть из-за дикой усталости, эта возможность уже не казалась ему такой уж и устрашающей, скорее наоборот, теперь она в его глазах выглядела очень и очень привлекательной.
Очередной бесполезный фолиант был отброшен в сторону, а на его место был водружён новый, вдвое больше и тяжелее старого, горестный вздох при виде которого ему все-таки удалось подавить, за что он мысленно пообещал самому себе как-нибудь купить парочку другую сахарных перьев в Сладком Королевстве.
Он обновляет заклинание люмос, как ему кажется, в миллионный раз, подвешивая новый шарик теплого и приглушенного света где-то над головой, не обращая внимания на неприятную сухость глаз и головную боль.
Гарри хотелось просто лечь на этот самый фолиант да поспать, надеясь хоть как-то сквозь сон получить все необходимые сведения из сотен тысяч страниц мудреного текста, через дебри которого он должен пробираться в поисках ответа на свой вопрос, если хочет, конечно же, его получить, но вместо это он лишь открывает книгу на оглавлении, сдувая вековой слой пыли, из-за чего он, сам того не желая, оглушительно чихает, и, возвращая очки на место, молится неизвестно кому, чтобы хрупкие листы не рассыпались у него в руках от малейшего прикосновения, хоть чары и не должны были подобного допустить.
Буквы сами собой расплываются и скачут у него перед глазами, никак не давая сосредоточится на содержании текста, хоть Гарри и старается, ежеминутно потирая веки и душераздирающе зевая. Ему бы найти уже хоть что-нибудь. Любой, даже самый маленький намек на то, как ему выйти из весьма непростой ситуации, в которой он оказался по совершенно случайному стечению обстоятельств, не убившись в процессе. Все-таки вытащить из своей головы целый крестраж самого Тёмного Лорда не так-то уж и легко, как бы сильно он не надеялся на обратное.
Один час сменяется другим, а тот третьим под мерный стук настенных часов, что убаюкивали не хуже уроков Истории магии о бесконечных гоблинских восстаниях, которые вел покойный профессор Бинс. Гарри искренне восхищался этой поистине огромной любовью к делу своей жизни, что даже после смерти он не оставил его, и надеялся, что и он сможет найти своё призвание, хотя в глубине души он всё-таки считал, впрочем как и все остальные студенты, что профессор просто не до конца осознает всю суть происходящего, по инерции продолжая вести занятия.
Гарри поднимает осоловелый взгляд на циферблат часов, только чтобы узнать, что он провел всю ночь за штудированием книг. Гермиона бы определенно им гордилась, если бы знала об этом. Вот только прошло столько времени, а он так и не узнал чего-нибудь стоящего, что могло хоть как-то помочь. И ему бы стоило возобновить свои поиски, но голова сама собой опускается на открытую книгу, а веки наливаются свинцом, поднять которые не получается, как бы он не старался.
Гарри правда устал.
Вот только умирать ему совсем не хочется.
* * *
Он помнит с каким ужасом смотрел на думосброс, на все еще плещущиеся внутри воспоминания Снейпа, содержание которых он бы предпочел не знать. Чужие слова о необходимости его смерти навсегда останутся в его памяти, как и лицо их говорившего, отпечатавшись где-то на сетчатке глаз.
Он помнит и последующую за этим истерику, и стихийный выброс, которого по идее быть в его возрасте уже не должно, что разнёс весь кабинет бывшего директора, и свой трусливый побег в дом крестного, пока все его друзья ждали его возвращения. Его помощи.
Он помнит все.
Вот только поделать с этим ничего не может.
* * *
Даже стоя в нескольких метрах от знаменитой Арки Смерти, он все равно слышал этот потусторонний шепот, что так и звал его подойти чуть ближе.
Прикоснуться.
Гарри лишь одним усилием воли удерживал себя на одном месте, хотя то и дело порывался сделать пару неосторожных шагов вперед, но вовремя себя отдергивал.
Найти выход из того тупика, в который его загнала сама судьба и директор вместе с ней, стоило ему тонны прочитанных книг и нескольких бессонных ночей, а может и пару недель, Гарри давно потерял счёт времени, все же в библиотеке окон не было, а настенные часы мало чем могли ему помочь. И примерно столько же потраченных нервов и сил, что было весьма расточительно, как он считал. Но Гарри грех было жаловаться на все происходящее, хоть и сильно хотелось.
Говорят, что шагнув в Арку Смерти, человек умирает. Но это не так. Вернее, не совсем так.
Человек становится мёртвым лишь для этого мира, при этом попадая в другой. Вот только редко кто там выживает. Далеко не у всех магия способна изменить саму свою суть, перестать быть чужеродной, подстроившись под новые правила и законы. И далеко не всем ее
хватает, поэтому многих, кто угодил за завесу, ждет весьма незавидная участь быть разорванным в клочья магией другого мира, который настроен весьма недружелюбно ко всем чужакам, как бы последние не надеялись на обратное.
Но несмотря на огромный риск и отвратительную статистику выживаемости, появление которой все еще остается для него тайной, покрытой мраком, Гарри готов был хотя бы попытаться. А все потому, что крестраж останется здесь. Душа, осколком которой он является, все еще жива и находится в этом мире, хоть и большая ее часть уже ушла во владения Смерти.
Ему нужно лишь сделать пару шагов вперёд, пройти сквозь завесу, ощутив пробирающий до костей жуткий холод, да выкинуть из своей головы все сомнения и страхи, одолевающие его сейчас, из-за которых он все ещё медлит, нервно переминаясь с ноги на ногу, да ежеминутно отдергивая рукава обычной толстовки. Гарри старался не думать о всех тех людях, которых он бросает на произвол судьбы, имя которой Волдеморт, хотя это все-таки не его обязанность, что бы директор ему не говорил.
Он душит в себе зарождающуюся вину, когти которой уже начинают царапать его горло, медленно заставляя его задыхаться, и шагает вперёд.
В будущее.
* * *
А сахарные перья он так и не купил.
