Черный терновник

Не сказать, что дни, ленивой вереницей потянувшиеся после того, как Крис, услышав от Хиддлстона обидное «ты в мои планы не входишь», покинул Терновник, были наполнены событиями под завязку. Скорее, Хемсворту думалось, что время могло бы лететь быстрее, приближая их с Томом новую встречу. Сессию — так это называл его доминант. Частенько, когда он оставался один, райдер произносил это слово вслух. Пробовал на вкус. И после того, как несколько вычурное, по его мнению, «доминант», было произнесено, хотелось облизать вдруг пересохшие губы. Или смочить их порцией доброго виски. Но время шло своим чередом, дни сменялись днями, и вот уже по истечении недели Хемсворт принялся поглядывать в телефон все чаще и чаще — а вдруг он пропустил сообщение от Хиддлстона с предложением встретиться? Устроить новую сессию, то есть. Но сообщения от многочисленных знакомых, как и звонки, поступали на его смартфон без перебоев. Только вот одного — самого желанного — среди них не было. Крис недоумевал — неужели Хиддлстон сам не горит желанием пригласить Криса в клуб? Испробовать вместе с ним что-нибудь из многочисленных девайсов, которые австралиец неделей назад разглядывал в той самой комнате, где произошла их первая с Томом сессия, и о назначении многих из которых сам Крис мог только догадываться. Однако Том молчал, и чем дольше длилось молчание, тем все более и более крепла решимость Криса самому позвонить строптивому доминанту. Или же написать. Короткое сообщение. А что такого? Может он просто по-дружески поинтересоваться: «Как дела?» Дурак! Шикал сам на себя Хемсворт. Какой он тебе друг? И раз уж одним из правил, на соблюдении которых так настаивал Хиддлстон, был запрет на проявление им, Крисом, инициативы, то так тому и быть. Он подождет. Только вот с каждым днем ждать становилось все труднее и труднее. Все это время Хемсворт словно жил на автопилоте: он занимался привычными, рутинными делами, куда-то ездил, с кем-то встречался, о чем-то разговаривал, тренировался до седьмого пота, упахивался на этих долбанных тренировках, чтобы сил к вечеру не оставалось ни на что. Иначе тело предательски требовало внимания, а позволять кому-то чужому прикоснуться к себе Крис не хотел. Не после Тома. Даже встреча с Сэмом — в пятницу вечером они вместе выбрались посмотреть теннисный матч, а после выпили по кружечке светлого — стала просто встречей двух хороших приятелей. Они посидели в баре, потрепались, прикончили свое пиво и распрощались, отправившись по домам. Хемсворт видел — предложи он, и Сэм с радостью продолжит общение в более интимной обстановке, да и сам Крис от интимностей с Сэмом не отказался бы. Вот только… Он закрывал глаза и видел Тома. Его стройное, холеное тело. Его надменный взгляд. Его сомкнутые в тонкую нить губы. То, как он смотрел на Криса в то время как тот удовлетворял себя перед ним — одно это воспоминание отзывалось горячей тяжестью в брюках. И как после этого звать Сэма в постель? Это было бы нечестно по отношению к Хатсону в первую очередь. О том, что у них с Томом все сладилось, Крис не сказал приятелю. Черт знает почему — просто смолчал. Да и Сэм из него клещами правду не тянул. Деликатный, надо же! Как-нибудь Хемсворт обязательно расскажет все Сэму. Когда-нибудь… Потом… Сейчас же ему просто хотелось увидеть Тома. Почувствовать тяжесть серо-стального взгляда. Ощутить властное прикосновение рук, то, как они давят на плечи, заставляя опуститься на колени. Или же давление ладони на затылке, когда Том направляет его в то время как сам он послушно открывает рот, принимая покорно член своего доминанта. Черт побери, да почему же он не звонит? На следующий день после их с Сэмом встречи Крис сорвался. Поехал в «Черный терновник» сам. Без приглашения. В конце концов запрета на посещение клуба не было. Так почему бы ему не приехать… просто так? Потолкаться в баре. Посмотреть шоу в «аквариуме». Только вот хозяина заведения Крис не застал. Тезка Хемсворта, что заправлял за барной стойкой, сказал, что Хиддлстон уже четыре дня не появлялся в клубе, и такое отсутствие никому из завсегдатаев не кажется странным. Том далеко не каждый день посещает «Терновник», предоставляя управляющему и администратору справляться самим. Расстроившись, Крис позволил себе выпить лишку. И представление в «аквариуме» посмотрел с энтузиазмом. Парочка, что развлекала в тот вечер собравшуюся в зале публику, наверняка казалась зрителям горячее, чем адово пекло: мужчины, оба рыжие, словно поцелованные солнцем, высокие, сильные, рельефные — от них даже от одетых трудно было отвести взгляд, а уж когда они сбросили одежду… Под кем бы стул не задымился? Разве что под совершеннейшим асексуалом. А когда один начал оплетать тело второго сложными узлами — кажется, эта штука называется шибари, вспомнил Крис — тут и вовсе у некоторых в зале чуть ли не слюнки потекли. Только Хемсворт все представлял себя на месте того, чьей кожи касались грубые на вид веревки, а на месте того, кто опутывает его тело, как силками, представлял Тома. А когда связанного мужчину его партнер поднял какими-то хитрыми механизмами над полом и начал иметь прямо так, как будто в парящем положении, Крис выкатил глаза, в изумлении глядя на это завораживающее действо. Только вот особого возбуждения райдер не чувствовал. То ли и впрямь много выпил, то ли дело в том, что там, по ту сторону стекла, был не Том. Да, скорее всего, причина в этом — коль уж одним из «актеров» эротического «спектакля» не был Том Хиддлстон, то и Крис наблюдал представление, оценивая его скорее с эстетической точки зрения. Той ночью, прежде чем отправиться ко сну, Крис таки черкнул короткое сообщение Томасу — этот змей-искуситель оставил райдеру свой номер, запретив, тем не менее, связываться с ним первому. «Я хочу чувствовать прикосновение твоих пальцев, когда ты станешь связывать меня», - написал Хемсворт. Сообщение было прочитано тут же. Вот только ответа Крис не получил. Прошло еще четыре дня прежде чем Хиддлстон соизволил написать своему сабу. Крис как раз закончил тренировку и прежде чем принять душ, привычно проверил смартфон. Тогда-то он и обнаружил послание: «Сегодня. В 21.00. Из одежды на тебе должен быть только один ошейник.» Ни «здравствуй», ни «можешь ли приехать сегодня?» Как будто Том был совершенно уверен в том, что даже если у Хемсворта и есть какие-то планы на этот вечер, он отменит их все и кинется на зов своего доминанта по первому его требованию. Впрочем, разве саб не должен поступать именно так? Крис выехал заранее. Не потому что боялся опоздать, а просто… Хотелось как-то подготовиться, что ли. Потолкаться немного среди завсегдатаев клуба. Пропустить рюмку-другую. Он выехал заранее, только все равно опоздал. Мало ему было бесконечных лондонских пробок, так еще на выезде из города прицепился дорожный инспектор. Сначала разглядывал водительскую лицензию Криса так, словно хотел наизусть выучить, потом заставил выйти и открыть багажник, а затем еще и в салоне шарил. Уж что страж порядка хотел отыскать — кто ж его знает, только Крису было плевать. Он старался не возмущаться, не задавать лишних вопросов, тем самым задерживая себя самого. И когда инспектор закончил досмотр и Хемсворт смог вернуться за руль, он не дернул машину с места быстро, наоборот, отъехал от обочины медленно, как будто даже лениво, чтобы у полисмена не было повода придраться к нему во второй раз. Часы показывали половину десятого вечера, когда Крис, наконец-то, свернул на подъездную аллею «Черного терновника». И когда он чуть ли не бегом, перепрыгивая через две ступени, преодолел лестницу, ведущую на второй этаж, и толкнул дверь комнаты, где проходила первая их с Томом сессия, то замер на месте, разочарованный: в комнате никого не было. Правда, разочарование тут же схлынуло, стоило Крису подумать о том, что Хиддлстону вовсе не обязательно сидеть сиднем и ждать, когда же нерасторопный саб соизволит явиться. Поэтому он, быстро скинув одежду и застегнув кожаный ошейник, как и велел Томас, отправил своему дому короткое: «Я на месте. Извини, задержал дорожный инспектор.» Хемсворт начал подмерзать — разгуливать по комнате голышом в те долгие двадцать минут, по истечении которых он уже решил, что Том, рассерженный его опозданием, и вовсе не явится, было тем еще удовольствием. Крис хотел уже было начать одеваться, как дверь отворилась, и Том, одетый, как обычно, в узкие темные брюки и белоснежную тонкую рубашку, появился, всем своим видом выражая крайнюю степень недовольства. - Ты опоздал, - раздраженно бросил он своему сабу. - Я прошу прощения, мастер, - скромно опустил ресницы Хемсворт. - На кой черт мне твое «прошу прощения»? - процедил Хиддлстон, усаживаясь в мягкое кресло. - Не стой столбом, налей мне выпить! Казалось, Том совершенно игнорировал обнаженного Хемсворта, словно позвал его лишь для того, чтобы тот выполнял роль официанта. Впрочем… Если это его заводит… Крис налил в тяжелый бокал немного виски, подумал, бросил еще пару кубиков льда и протянул напиток доминанту. - Пожалуйста, мастер, - скромно произнес он, делая шаг в сторону. Том, пригубив виски, зачем-то поднялся с места, подошел к Хемсворту, смерил его с ног до головы недовольным взглядом и тут же поспешил разъяснить Крису, чем именно он недоволен: - Я не вижу пирсинг. Крис только охнул про себя. Черт дери! Он совсем забыл про этот долбанный пирсинг! Видимо, ощущения, полученные после первой сессии, были столь яркими, что отшибли напрочь память. - Простите, мастер, - пролепетал он, - я обязательно… Я в следующий раз… - Следующего раза может не быть, - с этими словами Том допил свой виски, а Крис прикусил губу, чтобы не сказать что-нибудь резкое в ответ на подобное заявление. - Следующего раза может не быть, - повторил Том, пальцами доставая из бокала кубик льда. - На кой черт мне бестолковый саб? И Крис зашипел сквозь зубы, когда влажный лёд коснулся его правого соска. - Этого больше не повторится, мастер! - поспешил заверить Хемсворт своего дома, завороженно глядя на то, как Том обводит кубиком льда его вмиг затвердевший сосок. - Разумеется, этого больше не повторится, - кивнул головой Том и проделал то же самое с левым соском Криса, замечая, как достоинство саба реагирует на ледяные прикосновения вполне ожидаемым образом. - А пока что мне придется наказать тебя за непослушание, - будничным тоном произнес Хиддлстон. - Но… - не сдержался Крис, однако Том не пожелал слушать его возражения. - Вздумал перечить мне, саб? - тонкие цепкие пальцы схватили подбородок Хемсворта, чуть приподняли, и у того возникло ощущение, что он смотрит на доминанта снизу вверх, хотя дом был чуть ниже его самого. Как это у Тома так получается? Смотреть свысока даже не тех, кто выше. Крис замотал головой, приказывая себе помалкивать. Еще чего доброго Том и вовсе выставит его прочь. - То-то! - Том снисходительно потрепал саба по щеке и, резко выдергивая из шлевок брючный ремень приказал: - На кровать! Живо! Крису не нужно было повторять дважды. Стрельнув глазами, оценивая кожаный ремень, думая о том, насколько болезненными могут быть его укусы, и в то же время предвкушая возможное наслаждение — разве не об этом он мечтал чуть ли не каждый вечер, засыпая в одиночестве? Чтобы Том сделал с ним что-нибудь эдакое. Чтобы оттянул ремешком, например. Тогда почему немного тревожно видеть, как Томас перекладывает ремень из одной руки в другую, словно примериваясь, как ему будет удобнее охаживать им Крисов зад? - Надеюсь, ты помнишь, о чем мы говорили в прошлый раз? - задал вопрос Том. - Помнишь, что дом никогда не наказывает своего саба просто так? Что любое наказание идет сабу на пользу. А такому нерадивому сабу, как ты, наказание должно быть полезно вдвойне. - Я помню, мастер, - поспешил уверить его Крис. - Тогда продень руки вот сюда, - велел Том, указывая Хемсворту на прикрепленные к изголовью кровати широкие кожаные наручники. И как только саб исполнил приказ, накрепко затянул их на запястьях. - Раздвинь колени пошире, - подсказал Томас, - так тебе будет легче держать равновесие. Крис послушался своего дома, отмечая, что так и впрямь легче: по сути, упираться руками в изголовье он не мог — цепь наручников была слишком длинной, и его запястья оставались на весу. Поэтому он имел только две надежные точки опоры: собственные колени. - Прекрасно, - почти что шепотом произнес Том, легко касаясь приподнятых ягодиц Криса ремнем, словно оглаживая. - Запомни эту позицию, Хемсворт. Что-то мне подсказывает, что ты частенько будешь её принимать. - Как будет угодно мастеру, - подыграл Крис своему доминанту. - Ты получишь сегодня десять ударов. На первый раз достаточно. И каждый удар ты будешь считать вслух. И Том ударил. Без предупреждения. Крис только услышал, как узкий ремень вспорол воздух с тихим свистом и в тот же момент левую ягодицу обожгло резкой болью. - Один! - громко выкрикнул Хемсворт, до предела натягивая цепи, которыми наручники были прикованы к кровати. Еще один удар, и Крис сквозь зубы прошипел: «Два», чувствуя, как загорается кожа на правой ягодице. Когда ремень коснулся его задницы в третий раз, райдер понял, что вполне может терпеть эти жалящие укусы, тем более что каждый раз, как только ремень касается ягодиц, возбуждение, что охватило его в тот момент, когда Хиддлстон затягивал наручники на его руках, меньше не становится. А стоило ему произнести «пять», как желание потереться крепко стоящим членом о что-нибудь… хоть что-то… стало и вовсе нестерпимым. - Мастер! - прохрипел Крис, получая шестой удар. - Что такое? Ремень взвился, рассекая воздух, но цели своей не достиг. Том отреагировал на зов своего саба мгновенно, остановив порку. - Мастер, пожалуйста! - взмолился Хемсворт, сам себя проклиная за этот жалобный просящий тон. - Пожалуйста — что, Крис? - издевательски медленно поинтересовался Хиддлстон, резко хватая того за волосы и дергая его голову назад, одновременно припадая губами к уху. - Ты что-то хотел сказать, мммм? Может быть, произнести стоп-слово? - Нет! Пожалуйста, нет! - торопливо прошептал Крис, чувствуя, как от прикосновения тонких губ Тома к мочке уха его слегка потряхивает. - Я хочу… Хочу… - Хочешь, чтобы я прикоснулся к твоему члену, Крис? - угадал Томас и впрямь коснулся рукой изнывающего от желания органа. - Да… Да, пожалуйста! Черт! Семь! Одновременно с ласковым прикосновением пальцев Хемсворт получил еще один болезненный шлепок по заднице. - Восемь! - разочарованно простонал Крис, когда его члена уже не касалась нежная рука Тома, в то время как ремень продолжал свое дело. - Девять! Следующий удар прилетел сразу же за восьмым, с разницей в долю секунды. - Десять! - простонал Крис, чувствуя, как от напряжения разъезжаются в стороны и без того широко расставленные колени. - Умница, - довольно произнес Том, отбрасывая ремень в сторону. И в тот же момент истерзанных ягодиц Криса коснулось что-то холодное и влажное. «Лед!» - с наслаждением подумал Хемсворт, выплескиваясь на простынь, пока Томас водил подтаявшим кубиком льда по ставшей ярко-алой от порки коже. И после того, как Том избавил его от наручников, Крис рухнул лицом в подушки, пережидая оргазм. О том, что он может кончить от легких прикосновений Тома и от тяжелого кожаного ремня, Хемсворт и подумать ранее не мог. Однако же вот результат — он лежит, совершенно измочаленный и опустошенный, подрагивая в посторгазме, как будто бы Том не выпорол его, а отымел. Да еще млеет от того, как Хиддлстон ласково перебирает его волосы… Стоп! Что он делает? Перебирает его волосы? Крис вскинулся, развернулся на спину, вскрикнув негромко — прикосновение даже нежного шелка простыней к тем местам, которых только что касался ремень, было довольно чувствительным. - Что ты… Вопрос так и не был задан. Том отдернул руку, как только понял, что его нехитрая ласка не осталась незамеченной. И тут же отошел от кровати, как будто бы не хотел быть сейчас так близко к своему сабу. - Что ты чувствуешь? - задал он вопрос. Странный. Как будто бы Крис способен сейчас чувствовать хоть что-то кроме… Благодарности? Пожалуй… - Я благодарен тебе за урок, мастер, - честно ответил он своему доминанту. - Так и должно быть, - кивнул головой Хиддлстон. - Сейчас ты отдохнешь пару минут, а после продемонстрируешь, как велика твоя благодарность. И Крис, откинувшись на подушки, подумал о том, что не зря он ждал новой встречи с Томом целых девять дней.