Змий

А я всего лишь проявил любопытство, желая узнать историю древнего символа веры христиан. Кто бы мог подумать, что это поднимет столько шуму. Эххх! Меня ведь чуть не убило внимание христианского эгрегора. Да еще пляски Ватикана вокруг меня закрутились. Единственное, что со всем этим примиряет — то, что я теперь имею стихийный артефакт, созданный необдуманными действиями. Мой православный крестик теперь не снимался. Даже когда я перекидываюсь в василиска — на груди, чуть ниже головы, одна из ороговевших пластин чешуи имеет форму креста. Еще она теперь серебряная. Кроме того, отныне это самая крепкая часть моего тела. Его невозможно повредить ничем, насколько я, проведя изучение, смог понять. На него никак не воздействуют ни адское пламя, ни мой яд. Вскоре я, разминувшись со смертью, смог собраться с мыслями и успокоить свой разум и чувства. Но пришлось ещё полчаса ждать, когда кардинал вернётся на грешную землю из своего религиозного экстаза, перестав безудержно молиться. Он эти полчаса ни на кого вокруг не обращал ни малейшего внимания. И подобное произошло не только с ним. Все жители Венеции в тот день услышали фанфары трона небесного. У каждого было видение ангелов или иного проявления веры. Кто-то увидел над замком Бадоэр огромный сияющий крест, кто-то архангела Михаила, а некоторые даже божились, что видели самого Господа Бога. В одном все были едины: в том, что в тот момент почувствовали благодать и просветление. В этот же день кардинал, вновь став собой, развил бурную и кипучую деятельность. Ещё бы ему оставаться безразличным к подобному чуду — Свет омолодил его лет на тридцать, и теперь он выглядел лет на сорок. Созвав вечером всех высокопоставленных служителей церкви Венеции, он наказал каждому написать письменно свидетельство произошедшего Чуда. Получив на руки кипу пергаментов, подтверждающих свершившееся Чудо, в том числе пергаменты, заверенные главами всех благородных домов Венеции, он отправился в Рим, к Папе. Помимо визуальных свидетельств, увиденных всем городом, произошло массовое исцеление всех больных Венеции. В том числе прозрели слепые, а калеки излечились от недугов. Я теперь даже не знаю, чего ждать от Рима в свой адрес. Инициатором-то этого был именно я, и отнекиваться бы не получилось. Свидетелем-то всего этого был сам кардинал, который не стал ничего скрывать ни от семьи Бадоэр, ни от других интересующихся. В результате уже неделю перед замком семьи проводятся службы и собирается не менее пары сотен католиков. Было бы и больше, но не позволяет площадь перед замком. А моя слава чуть ли не святого, которого лично благословил Господь, спустившись с небес, стала разноситься по Италии и дальше, по всей Европе, словно чума Салазара. К слову, деревянный крест Варфоломея стал неотъемлемой частью замка. Он буквально вплавился в стену комнаты кардинала. Теперь вытащить его не представлялось возможным. Крест не просто стал частью стены. Он опутал своей силой весь замок, захватив контуры всех сигнальных и защитных чар. Теперь не нужно было их обновлять, и запитывать руны маной — всё энергообеспечение шло от энергии веры. Была бы семья Бадоэр попроще — я уверен, что Церковь бы попыталась отжать у неё замок, ставший артефактом. Он, конечно, попроще Хогвартса, но ничем не уступает многим родовым мэнорам древнейших и благороднейших династий магов. Кардинал буквально на следующий день сорвался в Рим, а Франческо был в Милане. Так что я проводил всё время в замке: либо за обучением Марии, либо за экспериментами. Пока я отсутствовал, Франческо смог приобрести все те ингредиенты, которые я ему написал в списке. Я написал, что потребуется мне в обучении Марии и для собственных нужд. Как же я был счастлив, увидев всё это богатство и великолепие! Тут были: -солнечная лилия из Индии; -аконит из очень древнего некрополя; -скорлупа радужных улиток из Китая; -лунный лотос из Японии; -даже пески времени, которые можно достать только в Персии. Причем место их происхождения находится в строжайшем секрете, а охраняется пуще девственности местной принцессы. Мой внутренний учёный и изобретатель разрывался от количества идей, где и как их можно применить и что из этого выйдет. Я даже не знал, за что хвататься первым. Выбирался я теперь из лаборатории, только чтобы проверить успехи Марии, выдать ей новые зелья, а затем вновь затеряться в подземелье замка. Но недолго мне пришлось наслаждаться научными изысканиями и экспериментами в зельеварении: домой вернулся Франческо. — Я даже не знаю, ругаться с тобой или же благодарить, — устало упал в кресло Франческо, войдя в библиотеку. Здесь и сейчас я пояснял его дочери непонятные моменты из той методички, которую специально написал для неё. Там была пошаговая инструкция на тему того, как погружаться в себя, на чём акцентировать своё ментальное внимание, на какие эмоции настраиваться, дабы получить нужный результат. — А в чём проблема, папочка? — я лишь ответил поднятой вверх бровью. Учитывая дар метаморфа, я теперь виртуоз общения с помощью мимики. — Да, теперь вся Венеция рвется попасть к нам на приём, желая прикоснуться к кресту, ставшему неотъемлемой частью стены. Но это ещё полбеды. Всем интересно узнать о тебе. Кто ты такой, какое у тебя происхождение, Святозар, женат ли ты или помолвлен, берешь ли ты ещё учеников? — обречённо уставился он на меня. — Извиняться не буду. Я такая же жертва обстоятельств. Так я тебе и поверил, пройдоха. Чтобы купец был против внимания к себе? Да ни в жизнь в подобное не поверю. — Ну да, ну да, — покивал он на мои слова. — Вот только это не отменяет их вопросов, на которые я не знаю ответов. Ну а кому сейчас легко? И уж извини, но правду обо мне в Венеции будет знать лишь моя ученица. Эта не та информация, разглашение которой прибавит мне спокойствия. — Я уже тебе поведал, что странник, в силу своего непоседливого характера решивший повидать мир. Естественно, первой остановкой у меня был Рим. Откуда ж мне, христианину, ещё начинать свой путь? Иерусалим под пятой мусульман, как и Константинополь. Так что меня в тех городах уж точно ждать не будут. Ну а после Рима я сразу же прибыл в Венецию. Вопросы же моей личной жизни сразу пресекай. Я ещё слишком молод для этого. Это, как оказалось, было правдой. Я ещё в Риме озаботился вопросом, с чего меня не тянет на девушек. Нет, с ориентацией у меня всё в порядке, и всё так же привлекает лишь противоположный пол. Вот тогда я и стал изучать свою физиологию, ища причину проблемы там. Наги были практически неизученной расой Фейри, ведь встречавшиеся с ними неудачники обычно становились обедом. Так вот: мне пришлось пройти уйму ритуалов из греческой и египетской школы магии, чтобы понять причину. Я, будучи особью мужского пола Нагов, ещё не готов к продолжению потомства. Вот поэтому меня не тянет развлекаться с женщинами. Такой подставы я от своего нового тела не ожидал. Змеи оказались очень рачительными тварями, не любящими совершать лишние движения. Если сыт — лежи себе на солнышке и грей спинку. Проголодался — полежи ещё чуток, вдруг мимо пробежит добыча. И только когда голод достигает крайней точки, она начнёт шевелиться. Так сказать, в постоянном режиме энергосбережения. Ну а пока моё тело не будет готово к продолжению потомства, мой детородный орган так и останется вялым. Нет, так-то при помощи метаморфизма я его могу и поднять, и зафиксировать в нужной позиции и размере. Вот только мне самому в этом случае процесс соития удовольствия не доставит. Так что ждём-с. — Ладно, не будем пока об этом, — мой же взгляд, говорящий, что мы не будем об этом говорить вообще никогда, он проигнорировал. — Что здесь вообще произошло? — Если вкратце, то неделю назад, сразу после моего возвращения из поездки, со мной захотел поговорить Венченцо Амати. Придя к нему в апартаменты, я увидел на стене крест, от которого сильно разило святостью. Захотел его исследовать. С позволения кардинала прикоснулся к нему. Затем высвободилось огромное количество святой силы. В принципе, всё. Сейчас же я размышлял лишь о том, что решат верховные иерархи Церкви. Ведь случившееся никак, кроме как благословления меня господом, трактовать не получится. А они ой, как не любят, когда по земле шастает кто-то с такой вот поддержкой свыше. Они с радостью канонизируют такого вот яркого персонажа. Но это только когда он мертв, и можно рубить купоны с мертвого «бренда». Я в их глазах не только не являюсь служителем церкви, над которым они не имеют прямой власти. Я еще и «православный», прихожанин другой конфессии. А это вот никак не состыковывается с парадигмой, вдалбливаемой ими католикам. А именно — что они самые что ни на есть праведные христиане, а остальное — всё ересь и заблуждение. Но и проигнорировать меня у них не выйдет. Вся Венеция видела, а кто-то и на себе лично ощутил Чудо, излечившись от недуга. Эхх, как бы меня не попытались устранить от греха подальше, дабы я не смущал своим живым существованием слабые умы их паствы. — Эхх, Святозар, был бы ты католиком — всё было бы гораздо проще и мне спокойней. Видимо, к тому же умозаключению пришел и Франческо. — О чём ты, отец? — не поняла подоплёки малышка Мария, глядя на наши даже не радостные, а скорее скорбные лица. — Ни о чём малышка, ни о чём. Так, ладно, не будем хандрить. Ты уже видел, что я смог достать всё, о чём ты просил? Ну я в тебе и не сомневался, Франческо. И в том, что достанешь, и в том, что попытаешься ещё меня должным за это выставить. — Да, Франческо, мы с Марией тебе благодарны за возможность воспитать из неё сильную магессу. Не-не-не, на себя я этот долг вешать не буду. Это я не о деньгах за ингредиенты, если что. Там треть из всего хрен вообще достанешь. Я ведь, составляя список, даже не надеялся особо, что ему удастся всё это найти. Так что просто вписал в него всё то, что желал бы видеть в своей личной кладовой. Так сказать, немного помечтал. Да чего уж там — я десятую часть из доставленного впервые в руках держал, столь редки эти вещи. А он теперь хочет это всё представить так, будто бы это он для меня старается. А вот хрен тебе. Ты, Франческо, в первую очередь, старался для своей любимой дочурки. Ведь на нее я большую часть из привезённого тобой и потрачу, делая для неё эликсиры экстра-класса. Так что я тебе ничего не должен, купец! — Ну, пусть так, — без особого удовольствия признал он. Конечно, вряд ли он надеялся на то, что я признаю за собой долг. Однако, как говорил или скажет товарищ Берия: «Попытка, не пытка», — а что уже можешь сказать об успехах Марии? — То, что она молодец. Её результаты и старания не могут не радовать меня как учителя, — на мои слова малышка зарделась, ей была приятна моя похвала и признание её усердия. — Но я обучаю из неё настоящую магессу, а не балаганную фокусницу с палочкой. Поэтому видимый результат моего обучения и её трудов ты сможешь увидеть не ранее, чем через пару лет. Сейчас я обучаю её контролю собственной магической энергии и концентрации. Только когда она достигнет в этом определенных успехов, начну её учить непосредственно самой магии и заклинаниям. — А чего так долго-то? — удивился глава семьи Бадоэр. Ну да, он не привык играть в долгую. Он ведь купец. Товар — деньги, деньги — товар, вот к каким сделкам он привычен. — Зато с моим подходом она уже в двенадцать лет будет способна к невербальной и беспалочковой магии. А пока она подтягивает свой контроль, я буду её учить теории магии, рунам, ритуалистике и зельеварению. Если её усердие останется на нынешнем уровне — в тридцать лет ей не будет равных в магии в Европе. Ну, кроме уж совсем старых затворников, сидящих у себя в мэнорах и носу из него не высовывающих. И это правда. Я, безусловно, видел много сильных магов в Риме, центре и сосредоточении сильнейших магов современной Европы. Вот только вся их сила была следствием привязки с детства к сильному источнику родовой магии, прокачивавшему им собственное магическое ядро. А вот умений и знаний у них довольно мало. Это для меня было странным. Уверен, что в их библиотеках много интересной литературы, могущей им помочь достичь небывалых высот… но, почему-то, так и не повстречал магов владеющих интересными навыками. Наверное, возникает вопрос — а откуда мне известно об уровне их знаний и образовании? Ну, во-первых, я не гнушался шарить по их разуму при помощи ментальной магии. Во-вторых, использование редких заклинаний и иных магических школ оставляет след на развитии системы магических каналов и в астральном теле. Ничего подобного я так и не увидел у повстречавшихся магов. — Ясно. На этом наш разговор с Франческо подошёл к концу, ведь он с дороги сразу отправился на встречу со мной. Постепенно страсти немного улеглись, и уже через месяц у замка Бадоэр было меньше сотни верующих. Неизвестно, на что они рассчитывали — то ли меня хотели увидеть, то ли попасть в комнату кардинала, где висит крест. Да только я если и выйду из замка, то либо просто перемещусь из него порталом, либо выйду под иллюзией. Да и вряд ли меня знает в лицо кто-то из тех, кто сейчас дежурит на площадке. Ну а в замок никого из них точно не пустят. За это время было небольшое паломничество из благородных семей Венеции. Те желали своими глазами взглянуть Святой Крест и прикоснуться к реликвии. Уверен, Франческо немало поимел за это, своего этот купец не упустит. Да и чужое тоже может прихватить, если выдастся случай. Меня же все эти экскурсии, которые ежедневно водил Франческо в замке, не коснулись никак. Я ему прямо заявил, что не собираюсь играть в его игры с аристократами. Также дал понять, что являюсь лишь учителем магических дисциплин его дочери — не больше, но и не меньше. Если у него возникнут вопросы ко мне по поводу её учебы — пожалуйста. Но на этом всё. Поэтому теперь мне ничто не мешало вернуться к исследованиям и экспериментам. Но только я разошёлся и уже был на пороге открытия, как меня вновь вызволили из подземелий: вернулся кардинал Амати. И вот мы вновь в его покоях, куда три дня назад перестали водить гостей дома Бадоэр. Кардинал сидит в своём кресле напротив креста на стене, а я сижу напротив него, чуть сбоку. — Святозар, после случившегося католическая Церковь никак не могла пройти мимо столь яркого Чуда и участия в нём Господа нашего. Была созвана коллегия кардиналов. После недели совещания тебя причислили к Благословенным. Это впервые, когда католическая Церковь признала им кого-то не из своей паствы, — перебирая чётки, Венченцо не отрывал взгляда от креста. — Я не силен в званиях и духовных санах католиков. Просветите, что оно означает? «И нахрена оно мне вообще сдалось?» — так и хотелось мне продолжить свой вопрос. Но я удержал язык за зубами. — Перед канонизацией и присвоением звания Святого сперва присуждается степень Почтенный, которую ты миновал, затем Благословенный. Если ты совершишь или будешь участником ещё одного Чуда, которое признает католическая Церковь — после смерти тебя причислят к лику Святых. Ну просто заебись. Всю жизнь мечтал им стать. Вот прям сил нет, как теперь хочется ещё раз совершить чудо и сразу же умереть. Эххх. Теперь, чтобы спокойно передвигаться по Европе, мне нужна новая личина. То есть, вновь выдумывать себе легенду, нарабатывать авторитет, если я хочу попасть в интересные места и библиотеки аристократов. Да твою же мать! Мне так и хотелось грязно выругаться вслух. Так ещё и этого мне мало — теперь нужно постоянно следить за своей спиной. Ведь найдется много противников в стане иерархов католической Церкви, что будут категорически против того, чтобы я мог даже чисто гипотетически стать святым. Они пожелают, так сказать, превентивно устранить подобную возможность, пока я вдруг не сотворил ещё одного Чуда, о котором не умолчишь. — Вижу не рад ты этому, — грустно вздыхая, он продолжил: — и прекрасно понимаю ход твоих мыслей. Ты своим поступком разом заимел много недоброжелателей среди кардиналов. Никто не хочет создавать прецедент. Но я просто не мог солгать, и мне пришлось честно ответить перед коллегией о случившимся. Теперь тебе лучше не появляться в Риме. — А о чём Вы хотели поговорить в прошлый раз? Ведь у Вас явно было ко мне какое-то дело, когда я увидел крест и пожелал к нему прикоснуться. Чего уж теперь, остаётся только быть внимательнее к своему окружению. Хорошо хоть, что никто не знает мою истинную силу и мои умения. А уж жить в режиме постоянной бдительности я умею, спасибо памяти Салазара и Ровены/Морганы. Поэтому решил сменить тему, о которой уже много думал ранее, а сейчас лишь утвердился в своих выводах. — Ах, да. Когда вы убили Кицунэ, мои люди забрали из покоев этой твари все её вещи. Среди них оказалась пространственная печать в виде листочка бумаги с китайским иероглифом. После её вскрытия появилась клетка с котёнком. Этот котёнок оказался магическим зверем, но нам так и не удалось установить его принадлежность. Точнее, благодаря предоставленной вами информации, есть подозрения, что это может быть нэкомата. Но хотелось бы, чтобы Вы подтвердили наше предположение. Я могу его понять. Что некомота, что бакэнэко, до достижения половозрелого возраста внешне неотличимы друг от друга. У обоих видов в детстве лишь по одному хвосту, и только после совершеннолетия у бакэнэко их появляется два. Некомота, в принципе, не представляет опасности для человека. Конечно, если ее не провоцировать. А вот бакэнэко — демон, чья суть пробуждается лишь при наличии двух хвостов. И этот демон ни разу не милая кошечка, а такая же кровожадная тварь, как и Кицунэ. И если двухвостая является демоном, то некомота — полудуховный вид зверя, при определённых условиях способный обрести человеческую ипостась и стать оборотнем. Для этого ей нужно жить либо среди своих сородичей, уже имеющих две формы, либо среди людей. А в идеале — вообще стать фамильяром мага. Тогда она точно сможет оборачиваться в человека. Хммм, а собственно — почему бы и нет? — Где сейчас это животное? — мне уже не терпелось глянуть на неё. — В церкви Сан-Джакоменто. Желаете отправиться сейчас? — кардинал был удивлён моим порывом немедленно действовать. — Венченцо, если ваши люди внимательно прочли всё, что узнали от меня о магической живности Азии — они должны были понять: это могла быть как некомата, так и бакэнэко. И если это второй случай, то необходимо немедленно его уничтожить. Видя, что я настроен немедленно выдвигаться, Венченцо тоже встал вслед за мной. Теперь мы выдвинулись в церковь Сан-Джакоменто. Хм, это определенно некомота. Но она какая-то странная. Раньше я не встречался с этим видом фэйри, так что знаю о них исключительно из бестиария Востока и Азии. Ну и еще из иных заметок из дневников магов, в моей личной библиотеке, доставшейся от рода Слизерин. Вот только почему у неё такое яркое сродство с огнём? Вот так и ходил я во время своих размышлений кругами, кидая одно за одним сканирующее и диагностирующее заклинание на кошечку. А та сидела в клетке, шипя, когда магия моих заклинаний касались её ауры. В прочитанной о них литературе говорилось, что у некомат, в силу их полудуховной природы, невероятный талант к астральной магии. Значит, её сильный дар к огню — наследие отца. Но опять плохо сходится. Эти Фейри, как и вейлы с Кицунэ, могут быть только женского пола, а когда приходит срок, для зачатия потомства — они используют духов, отправляясь в астрал. В крайнем случае, отцом может быть человек. Тут уж не имеет значения, маг это или неодаренный. Так, чтобы понять, почему она такая неординарная, мне нужно проводить ритуал. — Венченцо, это определенно некомота, вот только какая-то странная. Чтобы понять её суть и разобраться в причинах присутствия у нее дара огня, которого у неё быть не должно, мне необходимо провести ритуал. Где это возможно здесь сделать? Опять этот исследовательский зуд, когда столкнулся с чем-то интересным. Аж колбасит от нетерпения поскорее узнать причины такой её необычной природы. — Ритуал темный? — нахмурился кардинал. Эх, вот вроде образованный, неглупый человек с не сильно зашоренным сознанием, повернутым на вере — но и он туда же. — Венченцо, вы же глава ордена Рыцарей Творца. Значит, вы-то лучше кого бы то ни было должны ведь понимать, что вред приносит не орудие, а рука его держащая. А всё туда же. Но для вашего успокоения отвечу, что нет. Даже по нынешней градации этот ритуал никак нельзя причислить к темным. А в чём разница между нынешним пониманием, темный ритуал или светлый? А в источнике его запитки для активации! Если для этого необходимы лишь мана и растительные компоненты — светлый. Если кровь, плоть и прана — темный. М-даа. Мракобесие цветёт и пахнет. А ничего, что в Ветхом завете черным по белому написано: что жертву Авеля господь принял, а он ведь её принес, убив ягнёнка? При этом от Каина, принесшего дары земли, не принял? Не святое писание, а сплошные противоречия. Потом меня проводили с клеткой, где сидел забившийся в угол котёнок, в руках, на этаж ниже. Мы оказались в ещё более глубоком подземелье, нежели то, где я ранее разделывал кицунэ. Новое для меня помещение было круглым залом. Видимо, на заре христианства приносились кровавые жертвы, что ощущалось аж на физическом уровне. Хотя, видимо, лишь мне одному, ведь ни кардинал, ни двое монахов-рыцарей нас сопровождающих, не ощущали ничего подобного. — Так, рыжик! Смотри на меня, — обратился я к огненно-рыжему котёнку с сапфировыми глазами. Установив с ним ментально-астральную связь, я постарался донести до него смысл моего послания образами. Вряд ли он понимает человеческую речь, и уж тем более итальянскую. — Я сейчас обследую тебя, но тебе ничего не угрожает. От тебя требуется всё это время просидеть смирно в круге, куда я тебя посажу. При этом я транслировал котенку образы проговариваемых вслух слов. — Он разве нас понимает? — удивился Венченцо моему общению с котейкой. — Я транслировал ему смысл сказанного напрямую в разум, оформив все в образы. Киса, не уловив в моём посыле агрессии и желания причинить ей вред, перестала меня дичиться. Когда я открыл клетку, она дала взять себя в руки. Я вынул палочку. Но сделал это не для использования, а исключительно для того, чтобы не открывать всех своих возможностей перед церковниками. Далее невербальной и беспалочковой магией создал ритуальный круг, который завязал на себя. Я собирался питать его напрямую от себя, а также сразу получить от него ментальный пакет с результатом диагностики прямо в собственный разум. Так вот оно что! Теперь понятно её такое сильное сродство с огнём. Этот котенок, скорее всего, является экспериментом Кицунэ. Ведь её отцом является огненный джин или, как его ещё называют, Ифрит. И где только лисы достали подобный экземпляр? Видимо, им удалось найти запечатанного древними магами джинна. Ведь уже более двух с половиной тысяч лет дорога в мир Великого Хана Джинов закрыта печатью царя Соломона. Все это время им нет дороги на Землю. Почему я считаю котенка плодом эксперимента? Ну, если некомота — полуэнергетическая форма жизни, завязанная на астральную энергию, то джины — полуэнергетическая форма жизни, завязанная на магическую, а в случае отца кисы, на огненную ману. И кошка добровольно не стала бы сближаться для интимной близости и обзаведения потомства с раскалённой головешкой. Пламя огненных джинов на порядок сильнее пламени тех, кого здесь ныне именуют драконами. Хотя те, по сути, обыкновенные виверны. — Ну, я, в принципе, разобрался с её природой. Оказалось, что её отец тоже является представителем волшебной расы, оттуда у неё и склонность к огню, — ох, ну вот только не нужно так глазами сверкать. — Она дочь демона?! Видимо, я погорячился, решив, что он вполне адекватный сановник церкви. Всё с вами ясно, кардинал. — Нет, не демона. В этом я абсолютно уверен. И не солгал же. Джины не жрут душу, а потому не демоны. Да, они умеют пленять души, а затем доить из них энергию. Но ведь и люди это могут делать. А то, что джинны повально это практикуют — ну, так они просто более образованные товарищи. Умей это делать большинство здешних магов — они бы друг друга уже давно перебили, гоняясь за могуществом и долголетием. — Кардинал Амати, у меня к Вам просьба, — эхх, не хотелось, конечно, обращаться с просьбами к Церкви, но больно уж полезная эта зверушка для моих планов. — Продайте мне некомату. — Зачем она тебе? Озвученная мной просьба только усилила подозрение в его глазах. Хотя в чём меня можно подозревать? Я ведь белый и пушистый, без пяти минут признанный святой. Ну что за напасть! — Она нужна не мне лично, а для Марии Бадоэр. Если её сделать фамильяром моей юной ученицы — это очень благоприятно скажется на её развитии как сильной магессы. А преданней и надёжней телохранителя ей будет не сыскать. Он долго думал над своим решением, пристально вглядываясь в мои глаза. После затянувшейся паузы я уже и не надеялся на его согласие, но… — Хорошо, забирай. — Сколько? Кардинал сперва растерялся. Только спустя несколько секунд до него дошло, что я имею в виду. — Нисколько. Мне лично и Церкви ты за неё ничего не должен. Этот котёнок может сослужить хорошую службу в защите Марии Француазы. Следовательно, я с радостью отдам ей некомоту через тебя. Всё-таки я её духовный отец и пусть моя прямая обязанность — заботиться о её бессмертной душе, но и тело как сосуд, тоже необходимо оберегать. А семья Бадоэр — ревностные католики, немало сделавшие на благо Церкви. Понятно, ну тем и лучше. Пусть ему теперь будет должен Франческо. Кардинал остался в церкви, сказав, что прибудет к Франческо завтра. Так что в замок семьи Бадоэр я вернулся без него, и там отправился вручать подарок Марии. — Ой, какая прелесть!!! — налетела на меня Мария. Бедная котейка, видимо, даже сама не поняла, как оказалась в руках Марии. Но она быстро согласилась с тем, что новое местоположение ей больше по душе. Ведь на неё изливался просто океан восторга, а про детские ручки, чешущие её за ушком, я вообще промолчу. — Мария Француаза, где ваше воспитание? Разве так подобает благородной девице себя вести?! — возмутилась почтенная матрона. А ведь ее имя я до сих пор не удосужился узнать. Хотя мог бы. Ведь она, вроде как, постоянная дуэнья маленькой госпожи Бадоэр, обучающая её быть леди. Но Марии было фиолетово на причитание своей няньки: девочка сейчас была всецело занята почесушками миленькой кисы. — Откуда она у Вас, мастер? Я впервые вижу таких кошек, причем столь необычного окраса. Ну да, окрас у неё напоминает ожившее пламя. — Это магическая кошка очень редкого вида. Родом она из Японии. Мария, нахмурила лобик, вспоминая мои лекции и уже прочитанный бестиарий. — Это некомата? — округлились в восторге её глазки. — Она самая. И мы сейчас с тобой спустится в подземелье, в ритуальный зал, где я сделаю её твоим фамильяром. — Урааа!!! На очередную неподобающую юной леди выходку её дуэнья только вздохнула, прекрасно уже понимая, что без розг и жёсткой дрессуры её не исправить. Вот только сделать этого никто не позволит: ни я, ни ее отец. Ритуал прошёл без проблем. Уяснив смысл, киса очень даже согласилась быть всегда рядом с такой очаровательной девочкой. И неудивительно, ведь та восхищается ею, гладит и кормит рыбкой. Ритуал я провёл самый жёсткий из возможных. Нет, он не является рабским, которые тоже существуют. Такими обычно привязывают к себе агрессивных тварей. Тот же, что провёл я, даёт самый широкий ментально-астрально-магический канал связи между хозяином и фамильяром. Так что его участники имеют очень высокие шансы получить не просто сродство, а полноценные дары противоположной стороны этой связи. Единственный его минус: если умрёт хозяин, то погибнет и фамильяр. Но об этом я пока не сообщал Марии. В будущем это послужит ещё одним стимулом для её собственного развития. Это некоматы условно бессмертные существа. Правда, достигнув определенного пика могущества, они уходят на астральный план. А вот магесса живёт столь долго, насколько она сильна. Мария из всех предложенных мною на выбор японских имён для некоматы выбрала Конеко, что в переводе означает «котёнок». Для неё это было логичным, ведь рос кошачий ребенок очень медленно. Мария даже думала, что её киса вечно будет котёнком. Однако, получив объяснение, что столь медленный рост — норма для долгоживущих рас, всё равно остановила свой выбор на этом имени. Для этого на котенке даже был проведен ритуал имянаречения. Точнее, его провела сама Мария. Это была её первая самостоятельная практика в ритуалистике. Прошло еще три года. Конеко подросла лишь процентов на десять. Как я и предполагал, их связь очень благоприятно воздействовала на развитие. У Марии астральное тело сейчас лишь немногим уступает магическому началу, которое она вот уже на протяжении прошедших трёх лет тренирует и развивает ежедневно, в отличие от астрального. Также у неё уже сформировался перенятый у Конеко полноценный дар к управлению огненной маной. Та, в свою очередь, теперь умеет путешествовать в мире грёз. Пусть у некоматы и не сформировался полноценный дар к магии снов, но вот предрасположенность появилась. Благодаря их постоянной связи хозяйка-фамильяр, Конеко стала постоянной спутницей Марии в мире грёз, куда ту сперва притянула сама девочка. Освоившись, Конеко стала к ней наведываться самостоятельно. Они вообще уже стали неразлучной парочкой. За время обучения Марии у меня лишь раз случилась сложность. Она была связана с необходимостью дать трудный бой её дуэнье Терезе, чье имя я всё же узнал и запомнил. Она никак не желала допускать меня в спальню Марии, когда та ложилась спать. Упрямая каракатица считала это верхом неприличия и срамотой. А как мне иначе наблюдать за работой дара своей протеже, чтобы изучать тот? Но мне всё же удалось отстоять своё право учителя и не прибить эту «почтенную» дуру. Хотя она стояла между мною и исследованием так интересующего меня дара. Того самого, ради которого, собственно, я и взялся за обучение Марии. Франческо дал своё разрешение на моё присутствие в ночное время в спальне Марии. Он был уверен, что наш с ним договор не даст мне снасильничать его дочурку. Хе, договор-то этот уже полная фикция, о чём он не знает. Но я и не собирался ничем подобным заниматься. Во-первых, я не в состоянии, а во-вторых, не педофил. Когда я впервые оказался в комнате мелкой, она очень долго не могла уснуть и отправиться в мир грёз. А всё из-за переживаний и витаний в своих детских фантазиях. Девочка просто начиталась в своё время рыцарских романов, поэм, стихов и прочей беллетристики. Первые полтора года Тереза всегда составляла мне компанию во время моих ночных посиделок над кроватью со спящей Марией. Но, убедившись в отсутствии у меня злого умысла в отношении своей подопечной, она сдалась и проводила ночи в своей собственной постели. Всё же дама уже в годах, и бессонные ночи ей здоровья не прибавляли. Франческо был вообще очень доволен тем, как продвигается обучение его дочери. Год назад, когда Марии исполнилось двенадцать, она продемонстрировала свои успехи. Так он и приглашенный на демонстрацию в качестве эксперта Сильвио, боевой маг, начальник его гвардии с СБ, были поражены до глубины души увиденным. Мария без концентратора и слов призвала сперва Люмос, затем запустила приличного напора струю воды в стену. Потом дала жару не хуже станкового огнемёта. От этого стена, куда полминуты била струя пламени метровой ширины, раскалилась докрасна и покрылась трещинами. Ну а потом воздушные серпы разрубили на несколько частей манекен облаченный в рыцарский доспех. У Франческо и Сильвио просто не осталось слов, одни эмоции. Сама же Мария к концу этой демонстрации просела в резерве лишь на треть. А всё благодаря наработанному контролю, а значит, и отсутствию потерь при сотворении чар. За эти три года я смог полностью понять механизм и устройство дара сноходчества. Остаются лишь практика и тренировки. С ними лет через десять я вполне смогу претендовать на звание Мастера в этой области магии. Причем, для сравнения, Мария уже лет через пять сможет смело так величаться. Но, увы, такой гильдии не существует, а маги с подобным талантом не предают свои способности огласке. Ныне на дворе стоит 1541 год, и у меня возникло желание получить звание мастера во всех школах, которыми я владею, чьи гильдии уже существуют. Это надо было сделать, пока ещё информация о мире магии не ушла полностью в тень хотя бы среди аристократов. Собрав всю доступную информацию по этим коллегиям мастеров, узнал следующее. Ныне существуют: -гильдия чароплётов, заседающая в Париже; -гильдия рунологов и ритуалистов в Дрездене; -светлой магии и целительства в Риме; -темной магии и магии крови в Праге; -химерологов и флористики в Утрехте; -магии изменений в Кале; -зелеварения и алхимии в Генуя; -нумерологии в Вене. Я долго думал, с какой гильдии начать получать перстни мастеров. Потом мой выбор остановился на гильдии рунологов и ритуалистов. Дрезден, жди меня!