Змий

— Эх, у меня ещё нескоро получится обзавестись таким великолепием. Выглядит он у тебя очень впечатляюще! Даже в нескольких метров от посоха ощущается его невероятная мощь и подавляющая аура, — ходил кругами вокруг моего зависшего вертикально в воздухе посоха Альфонсо. Он всё никак не мог унять своего восхищения. Сейчас мой побратим примерно на половине пути к седьмому октану, примерно на 6,5. При этом он всё время работает над собой, не отлынивая от собственного развития. Проводит все необходимые, ежегодные ритуалы, пьёт эликсиры и постоянно нагружает магическое ядро тренировками. Думаю, лет через сто он достигнет седьмого октана и станет Архимагом. Ну а уж тогда он сможет сделать себе свой собственный посох. — Ну какие твои годы, будет и у тебя посох лет через сто. Вижу по глазам Альфонсо, что он, едва став Архимагом, приступит к его созданию. Он просто неунывающий фанат магии. Чтобы её постичь, он никогда не прекратит своей погони за силой. Чем ты сильнее маг, тем больше горизонтов в магии тебе открыто. — Я собираюсь сделать из бедренной кости бога, что ты мне передал, жезл. Такой качественный материал позволит мне подвешивать на него какое-нибудь одно Великое заклинание, — мечтательно протянул Альфонсо. Но слегка нахмурившись, он продолжил: — Вот только демонстрировать его можно будет лишь в крайних случаях. Ведь если найдётся рядом кто-нибудь глазастый, который поймет, чем я владею — за мной начнётся охота. — В случае проблем ты всегда можешь позвать своего старшего брата. А уж я быстро донесу до идиотов всю ошибочность их притязаний на твой артефакт. Ну вот, сразу переменился в лице, вспомнив, что он теперь - побратим целого Темного Лорда и Архимага в моём лице. — Да-а-а-а, мне даже вдруг стало самому интересно оказаться в подобной ситуации и посмотреть собственными глазами на Салазара Слизерина в бою. А вот теперь его взгляд стал меня немного нервировать. Как бы он сам не полез нарываться на драку, чтобы просто оказаться по одну сторону в битве с Темным Лордом. — А что собираешься использовать в качестве сердцевины в своём жезле? — решил я поскорее сменить тему, пока его мысли и мечты не завели его куда-нибудь не туда. Нет, так-то драка меня не пугает. Вот только зачем она мне нужна? Мне сейчас, наоборот, нужно пропасть с горизонта внимания всех заинтересованных во мне лиц. Это, в первую очередь, несколько группировок церковников, борющихся за влияние в Ватикане и желающих видеть меня в своих рядах. Кроме того, это главы многих древнейших и благороднейших родов Европы, желающие видеть меня учителем своих наследников. Ну или мужем своих родственниц. Или личным целителем их рода и прочая. Впрочем, вариантов еще много. Пока Альфонсо вещал мне, рассуждая на тему лучшей сердцевины для собственного жезла, я частью сознания разбирал память и знания древнего бога. Оказалось, я изначально ошибался в своём предположении, что убитая мною тварь, чью душу я пленил, является богом Хаоса. На самом деле его аспектами были Тьма, Вода и, как это ни странно, Кость. Весьма, кстати, специфический аспект. Я начал изучение его памяти буквально на следующий же день после создания посоха и скармливания ему души демонического бога. Эта отрыжка бездны оказалась древнее, чем я думал. Причем он не является воплощенным или же вознесенным богом. Он не зародился из чьей-либо веры и не стал им за счёт эволюции души. Он был рождён богом, и ему более семидесяти тысяч лет. А еще я охренел, поняв, чей он сын. Он оказался выкидышем Дагона! Бога, чьим воплощением является безумие океана и непроглядной тьмы его глубин. Около восьмидесяти тысяч лет назад наш мир столкнулся с Темным миром под названием «Лэнг». Во время сопряжения наших миров в один из Каналов, блуждающих, самостийных порталов, провалилось ещё совсем неразумное дитя Дагона. На тот момент он не представлял себе своей судьбы, что могла его ждать, если бы ему не повезло оказаться в нашем мире. Дагон выращивал собственных детей себе в пищу. Такая же судьба была уготована и ему. Но на этом его везение не закончилось: портал выбросил его не где-нибудь на суше, а в глубинах океана, где он прожил и набирался сил более десяти тысяч лет. Так как он изначально был рождён богом, то ему не требовалась чья-либо вера для собственного развития и роста. И вот, посчитав себя готовым к свершениям, набравшись сил, поверив в себя, он решил взять власть над всеми морями и океанами Земли. И ему бы это удалось, если бы на земле тогда не жили Атланты. Они создали в нашем мире свой аванпост, и теперь были единственными владыками мирового океана. Атланты были бессмертной расой Фейри. На заре времен их предки эволюционировали из головоногих моллюсков. Внешне они были чем-то средним между осьминогом и кальмаром, часть тела которых была в панцире, что они даже отдаленно не напоминал человека, а длину не превышали четырёх метров. Их цивилизация была очень древней, и к своему появлению на Земле они достигли в магии просто невероятных высот. Имей они возможность жить на поверхности — вся планета давно и безраздельно принадлежала бы им. Вот и не повезло сыну Дагона столкнуться с ними за право главенства в океанах. Первый его контакт с атлантами прошёл для него неприятно. Три представителя этой расы фейри смогли знатно его потрепать, но он всё-таки смог убить своих противников. Только откуда ему было знать, что все атланты всегда находятся в общей ментальной сети? Как только трое из них погибли, это мгновенно узнала вся их раса. Сын Дагона, что так ещё и не обзавелся собственным именем, даже не успел толком залатать свои раны и восстановиться после тяжелой битвы, как по его душу пожаловали сотни атлантов. С таким преимуществом в количестве и общих силах те за несколько минут смогли повязать демонического бога. Потом они заключили его в тюрьму, запечатав в панцирь одного из своих погибших собратьев. А уже оказавшись пленённым и в полной их власти, он получил проклятье безумия, сделавшее его магию неподконтрольной ему. Ахренеть не встать!!! Он, полностью лишившись трезвого рассудка, превратившись в обезумевшее животное, смог противостоять Кхохнану — Высшему магу, по факту Богу магии, и одиннадцати Архимагам. М-даа. Всё время, которое он находился у атлантов, те его использовали в качестве батарейки. Просто запитывали от него защитный купол одного из своих подводных поселений, десятки которых были раскиданы по океанам и морям Земли. Пленив сына Дагона, атланты ещё тридцать тысяч лет находились на Земле. Почему и куда они ушли, пленённого Бога в известность никто не поставил. Даже с собой его, почему-то, не забрали. Его раковину-тюрьму оставили в том же поселении, где он служил батарейкой для щита. Правда, перед этим отключили сам щит и уничтожили всё своё магическое наследие, находившееся в подводных городах и могущее раскрыть секреты их магии. Сорок тысяч лет сын Дагона был пленником, запечатанным в раковину и терзаемым проклятьем безумия. За это время менялся рельеф подводного ландшафта. В результате так случилось, что бывшее дно моря, где покоился запечатанный демонический бог, стало сушей. Теперь ничто уже не напоминало о том, что когда-то это место было морским дном. Так бы и остался сын Дагона вечным пленником магии атлантов, если бы его раковину не нашло племя сперва неандертальцев. Они стали возносить ему дары, заметив, что если на этой раковине лишить кого-то жизни, то они ненадолго становились немного сильнее. А уже после неандертальцев раковиной завладели кроманьонцы, что также приносили жертвы артефакту, получая за это буст. А сын Дагона все это время копил силы. Шанс вырваться из заточения выпал, когда его тюрьма оказалась в руках СкиФрахов, что уже вовсю резались с КхаАммаррийцами. Теперь же сын Дагона оказался пленником моего посоха. Так что я получил практически абсолютную власть над водой, Тьмой и костями. Кимимаро из Наруто по сравнению со мной — дитя. Если я попробую создать его технику «Костяной Лес» — легко смогу покрыть им площадь в сотни гектаров. При этом такие кости будут способны пробить практически любую защиту. Ну, кроме легендарного и эпического ранга. Если мой противник стоит на земле — он, считай, уже покойник. Ну а свою силу в момент нахождения меня в море или любом другом водоёме мне даже сравнивать не с чем. Моих нынешних сил на пару с пленённым богом достаточно, чтобы смыть всё население Англии в море, накрыв Альбион километровым цунами. Правда, после этого у меня случится истощение, но всё равно это сильно! Это было невероятным ощущением, когда я, осваивая собственные силы, вступил босыми ногами в воды реки Вена, поблизости от одноименной столицы Австрии. Я смог ощутить власть над всей водой, берущей начало из множества родников в Венском лесу и впадающей в Дунай. И через нее я смог дотянуться своей властью аж до Чёрного моря. Титул Темного Лорда даже без наличия такого пленника в посохе давал мне сильное сродство с Тьмой. Но с заточённым в посохе богом, одним из основных аспектов которого является Тьма, я теперь мог перемещаться тропами Тьмы куда угодно, даже в другие миры. Но, конечно, делать этого не собирался. Хоть мне и было дико любопытно, вот только пока я впервые не ступлю на землю нового мира, мне будет неизвестно происходящее в нём и что там ожидает. Хватит с меня безрассудств. Разок уже сунулся в древний курган — в результате чуть не стал лакомством Темного бога. Так что нет, спасибо! Даже сам став Богом магии, Высшим магом, вряд ли решусь на подобный шаг. Также мне стала даваться магия Теней. Раньше у меня с ней сродства не было вообще никакого. Она мне не давалась совершенно. Тьма и Тень — два разных аспекта, хоть и очень близкие к друг другу. Это как Криомантия и Гидромантия . По сути, два разных агрегатных состояния вещества, но с разными концепциями. Аспект Магии Тьмы — концепт забвения, боли, страдания и покоя, отрицание света. А вот Тень — концепт пограничного состояния между светом и тьмой, скрытность, незаметность, рождение тьмы из света, двойственность. Сложно передать правильно суть понимания своих ощущений от каждой из граней магии в виде стихий, пользуясь человеческой речью. Теперь, получив раба, полностью подвластного моей воле и желаниям, я стал ежедневно пропускать через себя его ману и омывать ей собственный источник магии. Тем самым я повышал своё собственное сродство с водой и Тьмой, попутно прививая себе магию кости. Не сказать, что это было приятным занятием. Но мана сына Дагона несла в себе немного ба-хионь, а вся суть пленника моего посоха была нацелена на служение своему господину. Так что она очень щадяще обходилась с моим магическим телом. Даже тот небольшой урон, который наносила мне, тут же излечивался за счёт ба-хионь. Ну а ещё я себя после каждой подобной тренировки омывал святой магией Света. Она тоже меня лечила и не давала угаснуть приобретённому при помощи креста сродству с магией Света. Так и текло время за бесконечными тренировками и наработкой контроля. При этом я настолько увлекся собственным развитием, что не заметил, как провёл за этим делом чуть больше десяти лет. На дворе уже был 1582 год. В разговоре с Альфонсо промелькнуло имя моей бывшей ученицы и то, как она строит старых пердунов в гильдии целителей. Иначе я бы и не обратил внимание ни на что, а вновь бы был занят расчетом новых заклинаний. А я ведь и не знал, что она вступила в гильдию — я вообще не поддерживал с ней никакой связи со дня покидания замка Бадоэр. Едва оправившись после изготовления посоха Архимага, я стал перестраивать заклинания из палочковой магии к работе с посохом. Так они будут мощнее и масштабнее. К примеру, тем же Репаро я не смогу восстановить разрушенный дом: палочка просто не выдержит прохождения через неё необходимого потока магической энергии, беспалочковое заклинание будет слишком затратным. А вот с посохом оно будет легковыполнимым. Ну и учился, собственно, самим заклинаниям с посохами. Из памяти Салазара мне таких навыков не перепало. Точнее, не было отработанных заклинаний выше среднего круга. Ведь он никогда не был сильным магом в плане собственного резерва маны. Ну а то, что досталось от Морганы — было либо из магии смерти, либо из магии жизни, и эти заклинания она использовала лишь в бытность жрицей Морриган. После же она никогда не дорастала в силе до необходимого уровня, когда ей мог понадобиться посох для высших заклинаний. Её ведь преследовало проклятье, что отправила по её душу Морриган. Поэтому приходилось менять тела на новые, тем самым урезая проделанный прогресс в своём развитии в предыдущем теле. По воскресеньям мы с Альфонсо встречались за ужином, после чего некоторое время посвящали общению за бутылочкой бренди. Я в них участвовал только незначительной частью сознания. Только когда была необходимость обсудить сложные темы, касающиеся магии, я выныривал из собственных дум и уже полноценно участвовал в беседе. Но сегодня я полностью обратился в слух. Альфонсо рассказывал мне о делах в гильдии целителей и о буче, разразившейся в Риме после вчерашнего приема в доме Медичи. Ну вот же неймётся идиотам! Может, вообще их под корень свести? *** Мария Франсуаза Бадоэр *** — Ну вот, Конеко, ты, как всегда, оказалась права, и Святозар нас покинул, — грустно склонив голову, размышляла над своей, как ей казалось, печальной судьбой Мария. — Ой, да что ты так переживаешь! Он ведь сказал тебе, что не отвергает тебя, и что теперь всё зависит только от тебя и твоего упорства. И я его прекрасно понимаю! — вздернув к потолку носик, едко и беспощадно подвела черту под этой ситуацией Конеко. — В смысле, тебе всё понятно?! «Предательница!» — так и вертелось это слово на языке Марии, но не сорвалось с её уст. — Вам не понять нас, смертные! Мы, Фейри, бессмертные существа, и не хотим связывать свою судьбу со смертными. Только не из-за гордыни, — чуть запнувшись и на несколько секунд задумавшись, Конеко продолжила: — Ну, по крайней мере, не все. Мы не хотим хоронить любимых, которых у нас забирает старость и неизбежность смерти для тех, у кого нет бессмертной оболочки души. И ещё больнее хоронить своих смертных детей, если у Вас было общее потомство с любимым. И на это Марии нечего было возразить. — А тебе об этом откуда известно, ты же котёнком ко мне попала? — была удивлена подобным откровением своего фамильяра Мария. — Память крови. На этом разговор ненадолго прервался, и каждая сейчас думала о чём-то своём, личном. День пролетел как-то скомкано и невнятно. Обеим девушкам было трудно принять тот факт, что рядом нет их учителя, к которому можно бежать за ответом по любому вопросу. А уже вечером Мария пришла к своему духовному отцу. — Добрый вечер, кардинал Амати. У меня есть к Вам просьба. — почтительно склонив голову молвила нерешительно мнущаяся Мария. Такое поведение для неё было нехарактерно, и Венченцо сразу же это подметил. — Да, дитя моё. Я тебя слушаю. — Вы не могли бы посодействовать уговорить отца отпустить меня в Рим для получения мастерства в гильдии целителей, а после позволить остаться там для практики и дальнейшей учебы? Мария прекрасно понимала, что отец так просто не отпустит её в самостоятельное плаванье. Пусть она уже давно не юная девица, но она незамужняя представительница дома Бадоэр. Следовательно, ей невместно работать и вообще заниматься какой-либо деятельностью, кроме связанной с церковью и благотворительностью. — Хмм, — задумчиво огладил свою уже немаленькую бороду кардинал. — Это будет сложно. Но у меня есть идея, как его можно было бы убедить отпустить тебя в Рим вместе со мной и под мою ответственность. И оглядел удовлетворенно Марию, даже в столь немалом для девушки этой эпохи возрасте всё так же легко читавшуюся. Всё нетерпение в желании получить ответ на свою проблему было написано крупными буквами на её лице. — Если я скажу твоему отцу, что ты хочешь поступить в духовную школу в Ватикане — он не станет тебе препятствовать и неволить. Тут вправду нечем было крыть его утверждение. Ну не будет же благочестивый сын католической церкви, благородный и почтенный дон Венеции, препятствовать пойти по церковной стезе своей дочери-перестарку, которую ему так и не удалось выдать замуж. В связи со своим нынешнем положением правителя города, Франческо, наоборот, примет эту идею с восторгом. Это ведь заставит закрыть рты всех его оппонентов в борьбе за власть в Венеции. Оно лишит их единственного повода позлословить в его адрес: того, что его дочь в сорок лет всё ещё не замужем. — Ты ведь невинна, дитя? — отвлёк Венченцо от собственных мыслей Марию, когда она пыталась со всех сторон рассмотреть возможный поворот в собственной судьбе. Если она уедет под таким предлогом в Ватикан — она будет обязана учится в этой школе и уделять ей немало времени. Да, она в своих мыслях видела своё будущее только с Святозаром и связывала с ним свою судьбу. Но гордость и чувство долга перед родом ей воспитатели и родственники привить смогли. А значит, ей придётся сдержать своё слово и отучиться в духовной школе. Причем отучиться так, чтобы ни у кого не было повода упрекнуть её в нерадивости и лени. Она должна закончить её с отличием, и никак иначе! — Простите, Ваше преосвященство, я слишком задумалась и не расслышала Вашего вопроса, — повинилась она в своей оплошности. — Я спрашивал тебя, ты ещё не возлегала с мужчиной? От подобного вопроса Мария вспыхнула и, грозно глянув в ответ, чуть ли не прошипела: — Да как Вы, Вы… да я б никогда! Нет!!! Я девственница, сеньор! Вопрос так возмутил Марию, что она, нарушая все рамки приличия и этикета, опустив духовный сан Венченцо, ответила ему, как простому гражданину. — Прекрасно! — Венченцо даже не обратил внимание на возмущение своей подопечной, уже давно привыкнув к её эмоциональности, экспрессии и импульсивности. Развернувшись к столу, он достал из маленькой шкатулке цепочку с маленькой лампадкой на ней. — Вот, надень её, Мария. Мария же не стала её сразу даже брать в руки. Святозар ей накрепко вбил в голову не брать из рук даже самых близких людей ничего, в чём присутствует магия. Перед тем, как притронуться к такой вещи, необходимо её тщательно проверить при помощи заклинаний и специализированных ритуалов. Если возможности сделать это немедленно нет, то нужно положить этот предмет в экранирующую шкатулку или иную тару с идентичными свойствами, чтобы сделать это позднее. Так что она и сейчас поступила так, как ей наказал её учитель. По мановению руки у неё в ладони оказалась палочка, призванная из кольца с небольшим пространственным карманом в нём. Ей она сотворила три заклинания, одно за другим коснувшиеся цепочки с лампадкой на ней. Через несколько секунд она получила информацию о том, что это за артефакт. — Хм, артефакт стихийный, так… ага… ага… при выполнении какого-то определенного условия в лампадке загорается свет… нет, не свет!!! Ого, он источает святость, проявляемую в виде белого света. — Всё верно, Мария. Он делает именно всё то, что ты сказала. Но светить он будет лишь на шее невинной и истинной католички. Ну, с последним Мария бы поспорила, зная что цепь Георгия Победоносца сейчас находится в руках Салазара Слизерина и по праву принадлежит ему. Она даже улыбнулась, когда представила возможные выражения лиц коллегии кардиналов с Папой Римским, если те вдруг прознают, что рассматривают возможность канонизации Темного Лорда. Да-а-а, он, определённо, ещё тот змей. Даже у неё в душе проскальзывает какое-то садистское чувство удовольствия и наслаждения, что учитель водит за нос всю церковь, а она причастна к этой афере своими знанием и хранением секрета своего Святозара. Да! Своего!!! Ну может быть ещё и Конеки. Да, точно. Кардинал же на время приостановился в своей речи, увидев, что Мария вновь витает в своих мыслях. — Кхм, Мария, так что скажешь на предложенное мною решение по способу отбытия в Рим? — Согласна! — всё уже решив для себя, ответила Мария. А ещё она надеялась использовать близкое знакомство с кардиналом. Она хотела попасть в центр обучения Рыцарей Творца и пройти полноценный тренировочный курс. В этом она рассчитывала на Венченцо, который также являлся их Магистром. Да, она, благодаря кольцу, подаренному Святозаром, уже имела доступ в его библиотеку. Там были заклинания и описание приемов и тактических схем противодействия различным врагам этого ордена, уже перекочевавшие в закрома её любимого. Но ведь это были лишь сухие знания. Без опыта и грамотного наставника она не сможет верно обучиться всему из имеющегося, а потом правильно использовать эти знания в бою. Мария, уже приняв решение, решила не откладывать с принятием подарка кардинала, раз уж он пошёл ей навстречу. Хотя и без того ясно, что так он желает держать её рядом, дабы иметь возможность связаться с Святозаром. Она сотворила диагностирующий ритуальный круг прямо в кабинете своего духовного отца. Убедившись в безвредности артефакта для себя и не найдя в том больше никаких скрытых возможностей, надела себе на шею. Теперь в ложбинке между её приятных взору округлостей второго с половиной размера мерцал приятный, теплый, солнечный светлячок. На следующий день в замке Бадоэр был праздник. Ну, по крайней мере у двоих его жителей. Конкретнее - у Марии, получившей благословение отца на учебу в Ватикане, и у самого Франческо, можно сказать избавившегося от занозы в своей заднице, портившей его реноме. Теперь же она начнёт приносить ему политические очки только тем фактом, что находится в столице бывшей империи, трудясь во славу Господа, При этом ещё и носит на своей шее зримое и неоспоримое подтверждение своей невинности. А там, может быть, и вовсе сумеет занять какой-нибудь высокий пост. Всё же она девушка не из простых: дочь одного из богатейших и знатнейших родов Европы, ученица Самого Благословенного Святозара Змиева, ставшего проводником чуда Творца над всей Венецией! Плюс ко всему — ещё и сама очень сильная магесса. Прибыв в Рим, кардинал сразу же отправился с ней прямиком в духовную школу. Там просто сказал директору этой семинарии, что у них теперь появилась новая ученица. Представив их друг другу, он без задержек и промедления отправился с ней в гильдию целителей. Там всё прошло примерно по тому же сценарию. Сильнейшего Паладина Церкви здесь, в Риме, знали все маги и аристократы — уж больно высоко полета он был птицей, и в борьбе со злом не подчинялся даже Папе Римскому. Нет, тот, конечно, мог лишить его сана кардинала. Вот только никак не мог отобрать должность Магистра Ордена. Им ведь его наградил эгрегор Веры в Единого, что, в глазах Церкви, и есть Господь, и только он мог его лишить этого звания. Мария была личной ученицей мастера, числящегося членом гильдии. Следовательно, ей не пришлось платить пошлину за экзамен и аттестацию. Уже через неделю она получила своё первое звание мастера. На её экзамене присутствовали все заслуженные мастера гильдии. В том числе глава, что всё ещё никак не уйдёт на покой, причем уже тридцать лет собирается на пенсию. А всё это время не прекращали грызню за место следующего главы гильдии семьи Борджиа и Медичи. Мария с блеском сдала экзамен. Для этого она приготовила не просто зелье Ясного рассудка, помогающее справиться с ментальными травмами и излечить некоторые психические расстройства, но и прямо по ходу своей работы модернизировала зелье. Она сократила время его приготовления и использовала несколько иных ингредиентов вместо предложенных в оригинальном рецепте. Этим она сократила его стоимость почти на сотню золотых. Ведь эквиваленты, используемые ей, были дёшевы и распространенны. Ранее Мария уже варила это зелье, и это была её первая серьезная практическая работа, своего рода курсовая, данная ей Святозаром. Тогда она полгода билась над ним, но потом смогла выполнить требования, заявленные учителем. Почему же она варила зелье, если экзамен проходил на звание мастера целителя? Так это зелье является целебным, и для его сотворения маг должен постоянно, во время всего процесса приготовления, напитывать в определенном порядке и количестве ингредиенты, а потом и само варящееся зелье энергией жизни, ментальной и нейтральной маной. И это было не всё, что требовалось от Марии для прохождения экзамена. Готовое зелье спаивали душевнобольному, и когда зелье начинало действовать, она должна была корректировать его работу и воздействие сразу в нескольких плоскостях у пациента. Она должна была ментальной магией выпрямлять завихрения и патологии в ментальном теле больного, которые привели к его отклонениям, а также энергией жизни устранять проблемные зоны в головном мозге, проявилившиеся из-за проблем с психикой. Она справилась, хотя это явно был уровень выше того, который мог осилить рядовой маг претендующий на звание целителя. Уж больно специфичный случай, требующий большого опыта и практики, а также таланта в ментальной магии и зельеварении. Но она удивила высокую публику не только своим мастерством: она, едва получив перстень мастера целителя, признала Конеко своей личной ученицей и попросила ошеломлённых старцев, пока они все в сборе, принять экзамены у этой милой кошечки. И Конеко, что всё это время сидела на столе, где Мария подготавливала ингредиенты для будущего зелья, лежала в своей кошачьей форме. Ну а раз все сразу признали в кошке фамильяра экзаменуемой — ни у кого не появилось никаких претензий к её нахождению рядом с хозяйкой. Это было в порядке вещей и абсолютно нормально. Тем более, что многие фамильяры могут помогать собственной магией своим хозяевам в приготовлении эликсиров или иной магии. Когда Мария озвучила своё предложение, Конеко спрыгнула со стала, превратившись из огненно-рыжей кошечки в юную обольстительницу. И тут гильдийцы сильно удивились и оказались в затруднении. Ни в одном положении гильдии не сказано о том, что стать её членом может только человек и не может фамильяр. До этого просто не было таких случаев, чтобы у кого-то из мастеров был бы разумный фамильяр, умеющий обращаться в гуманоида. В итоге в тот же день Конеко также стала обладательницей звания целителя. Пусть у неё не было особого таланта в этом направлении — у Святозара не забалуешь. Едва она впервые превратилась в миленькую девочку лет десяти от роду внешне — он быстренько взял её в оборот и стал обучать магии. Так что знаний, вбитых в её прелестную головку, с запасом хватало, чтобы стать мастером целителем. Ведь основная её задача — оберегать свою хозяйку. Как она это сделает, если, не дай Творец, Мария будет смертельно ранена, а Конеко не знает, как помочь в подобном случае? Примерно такими словами Святозар замотивировал некомоту вгрызаться в эту науку, а потом с упорством носорога, даже без отсутствия таланта, достичь в ней хорошего, по мнению Темного Лорда, уровня. Хотя основной упор в её обучении делался на боевой и защитный аспекты, причем в таких искусствах, как астральная магия, шаманизм, пиромантия, аэромантия, ну и на рукопашном бой и бой с оружием впридачу. Пять лет Мария вновь, как при ученичестве у Святозара, ушла вся с головой в учебу в духовной школе, где учили не только святым писаниям, но и экзорцизму. Все свободное от учебы время она проводила на тренировочных полигонах Ордена рыцарей Творца. Она и Конеко, благодаря этому, получили море опыта в схватках с разнообразными противниками: рыцари оказались операторами различной магии. Одни были сильными пиромантами, другие специализировались в магии воды, третьи… Словом, она и Конеко теперь умели противостоять самым различным противникам — как одиночкам, так и сплочённым группам. Но потом её учеба в семинарии подошла к концу, и теперь она не знала, чем занять слишком много появившегося свободного времени. Принимать предложение Ватикана стать аббатисой в монастыре она не желала. Ничего пока не решив, она решила пока просто пожить в Риме и подумать над дальнейшими планами. Долго ей скучать не пришлось: к ней зачастили представители уважаемых и влиятельных семейств Европы. Они просили помощи в тех случаях, когда никакой другой целитель гильдии помочь не мог. После четырех лет подобной деятельности она стала самым уважаемым магом гильдии целителей. Причем уважаемой не членами гильдии, а аристократами, по достоинству ценившими её талант и мастерство. И подобное очень не понравилось дому Медичи, которые не забыли, как Святозар убил их главу и его наследника, когда те попытались его устранить. Теперь же они решили, что наглая девчонка метит на место следующего главы гильдии целителей. Они совершили роковую ошибку, решив избавиться от неё. Марию часто зазывали на приемы во многие уважаемые дома, но она всегда отказывалась. Все время поглощалось либо учёбой, либо отработкой заклинаний на полигонах Ордена. Лишь раз в полгода она и Конеко перемещались на остров в Карибском море: там они отдыхали от людей и предавались безделью. Но в этот раз выпал абсолютно свободный день, когда полигоны были сегодня заняты новобранцами и ей там делать было нечего, а пациентов на сегодня назначено тоже не оказалось. И тут на глаза попался конверт с приглашением на прием в резиденцию Медичи в Риме, где будут праздновать именины Главы Рода. Так как ничего интересного более сегодня у неё в планах не намечалось, она решила выйти в свет. Её прибытие на приём было крайне ярким. Она и Конеко были ослепительно красивы. Это был, можно сказать, первый выход Марии в свет после её объявления о себе, как о лучшем целителе гильдии. Данный факт вызвал много пересудов. Вокруг двух красавиц вились всё заинтересованные в политике и делящие власть в Риме семьи, пытаясь понять, что означает их приход на этот приём. Все уже давно свыклись с тем, что она игнорирует любые светские мероприятия — а тут такая неожиданность. Медичи же увидели в этом шанс поквитаться с её учителем и устранить сильнейшего конкурента для своего протеже на место главы гильдии целителей. Каково же было удивление представителей семьи Медичи, знавших, что вино, которое сейчас с удовольствием пьёт Мария, является сильнейшим ядом! В бокале, по сути, и находился лишь один яд. Это был семейный рецепт. Об этом яде не знает никто, кроме главной ветви рода Медичи. Он по вкусу абсолютно неотличим от обычного вина. А всё дело в том, что этот яд и есть вино. У Медичи уже много веков имеется небольшой скрытый виноградник, где выращивается виноград, поливаемый и удобряемый различными эликсирами. А потом из нескольких сортов отравленного винограда составляется букет сока, после брожения превращающегося в вино, суть которого Яд. Выпивший его буквально через пятнадцать минут начинал сильно хмелеть, а затем происходило образование тромбов в крови, закупоривавших клапаны сердца и попадающих в мозг. Смерть без помощи, как минимум, нескольких целителей, которые должны уже действовать в течение первых пяти минут, когда сами тромбы только образуются в крови, считалась неминуемой. Но Мария, как ни в чём не бывало, наслаждалась вином, будто бы это был не яд, а самый изысканный напиток. Причём по вкусу он реально был очень неплох. Вот только никто из Медичи нынешнего поколения не знал его. Не дураки ведь пить подобное угощение. Откуда ж им было знать, что артефакт-библиотека производства Святозара, купленный через пятые руки у Ватикана, уже перекинул всю библиотеку Медичи, которую они в него скопировали, и Мария уже ознакомлена с рецептом этой отравы? Ну а после первого же глотка узнав по описанию тот самый яд, Мария магией грёз воплотила в своей крови противоядие. Теперь потягивала вино, а сама тем временем сканировала эмоции и поверхностные мысли, нет-нет, да и пробивавшиеся через артефакты ментальной защиты. Еще она отслеживала реакцию зала. Девушка делала себе заметки, у кого сперва было предвкушение и радость, что проскальзывала на лицах при виде того, как она пьёт, и удивление, когда через полчаса никаких признаков отравления Мария не проявила. Только патриарх семьи Борджиа, находившийся в зале, смог уловить заинтересованность во взглядах некоторых Медичи, обращённых на ученицу его давнего знакомого, а затем злость и разочарование. Нет, все они прекрасно умели держать лицо, и вряд ли кто-то смог бы заметить это. Но Антонио Борджиа был старой акулой в этих водах интриг, где каждый хочет сожрать ближнего. Ну а Марию обучал Святозар, и этим всё сказано. А на следующее утро в Риме грянул гром. Шесть представителей семьи Медичи из главной ветви отошли в мир иной: глава рода, двое его сыновей, жена и два его брата. И ни у кого не возникло сомнений, кто в этом был виновен. Никто из аристократов, живших в Риме ещё в день отъезда из него Святозара, не сомневались, кто стал причиной смерти тогдашнего главы этой семьи и его наследника. Ну а провести параллель между тем случаем и визитом затворницы на приём Медичи не смог бы сделать разве что блаженный. А уже на следующей день эта история дошла до ушей её учителя, которому о ней поведал Альфонсо.