********
— Ты к Блэкам? – донеслось мне в спину, когда спустя семичасовой акт непрерывного выражения любви со своей суженой, оставил Марию отдыхать под кроной змеиного древа, после того как она совсем выбилась из сил, а сам решил, что пора бы уже наведаться к Найджелусу и совершить обещанный ритуал оммажа в отношении рода Блэк. — Да дорогая. А после этого я собираюсь в Хогвартс. – И, не прощаясь, вошёл в открывшееся передо мной портальное окно, ведущее в кабинет Лорда Блэка, где я ныне ощущал присутствие Финеаса. Спрашивать же у Марии о её планах или же говорить ещё что-то о своих делах и намерениях, я не считал нужным. А всё потому, что было бы ей что-то интересно, она бы сама спросила, да и при наших возможностях многие нюансы семейных взаимоотношений отпадают сами собой. Когда ты, благодаря духовным брачным связям, можешь мгновенно узнать о том, что чувствует твой избранник, и где он находится, можешь с ним ментально пообщаться на любом расстоянии, причём намного эффективнее и быстрее нежели делая это привычной речью и вербально, нужда в задушевных разговорах отпадает сама собой. Нет, порой я не отказываю себе в удовольствии выразиться и устно о своих чувствах к ней, так сказать, для того чтобы не потерять сноровку, но делаю это ныне очень редко. Зачем говорить своей ненаглядной о переживаниях и эмоциях в отношении неё и попусту сотрясать воздух, когда она каждую секунду это чувствует, ментально слышит и ощущает, какую реакцию на меня производит своим присутствием. Сейчас же, с трудом отстранившись от этих мыслей о своей ненаглядной, я оказался перед взволнованным и возбуждённым предвкушением предстоящего события Найджелусом, который был занят ранее просмотром какой-то семейной документации. От пергамента в его руках и тех что лежали на его рабочем столе веяло магией, они явно были носителями и магическими гарантами договоров между Родом Блэк со сторонними лицами и семьями. — Пора?! – Мда... Всё-таки для него сегодняшний день не просто значимый шаг: в его представлении запланированный нами сегодня обряд оммажа и перехода Рода Блэк под мою руку, становления Найджелуса, а также всех его родичей и будущих потомков моими вассалами, событие чуть ли не вселенского значения. А ведь ни сам Салазар, ни я, не предприняли для своего пиара никаких намеренных действий, но вон как оно получилось. Я точно знал, что уже через каких-то двести лет после «смерти» Слизерина, его личность стала культовой практически для всех чистокровных магов Англии и близлежащих стран на континенте. Так что сейчас Найджелус расценивает свой вклад в благополучие своего рода как равноценный тому, что сделал основатель рода Блэк, который положил начало истории их родового имени. — Пора. Надеюсь всё и все готовы к предстоящему событию? — Да, милорд! – Хм... а он ведь ещё даже не став моим вассалом, уже буквально с первого дня нашего с ним знакомства, никак иначе, кроме как "милорд", ко мне не обращался. И это очень показательное отношение со стороны непреклонного, гордого носителя родового имени – Блэк! — Всё уже готово. Я немедля оповещу всех членов рода, чтобы спускались в родовой зал к алтарю. И уже через пять минут там соберутся все мои родичи. – После сказанного, Финеас призвал Кричера, которому приказал немедля передать его требования всем Блэкам, что сегодня собрались под одной крышей, и, насколько я понял, которые ещё даже не в курсе, что сегодня станут чьим-то вассалами, чтобы они спускались в зал с камнем рода. – Всё, можно спускаться. Несколько минут неспешного хода через потайной путь, что вёл из кабинета главы рода прямиком в самое защищённое место мэнора, алтарный зал, и мы оказываемся в мрачном, овальной формы помещении, стены которого выложены из плохо обработанного песчаника, который уже давно стал чем-то большим, нежели простым камнем. Практически в самом центре помещения находился пятиметровый в диаметре, абсолютно ровный и гладкий, словно стол, базальтовый валун, что выполнял роль алтаря, и родового камня соответственно. Мы оказались здесь первыми, и Лорд Блэк встречал своих родичей у главного входа в этот зал, проводя их внутрь (сами пройти, без разрешения и помощи главы рода, рядовые Блэки не могли). А я же находился сейчас напротив камня, изучая тот своим божественным восприятием, и мне не составило особого труда наладить контакт с добровольно запершейся в камне душой грозного Гримма, что стал духом-хранителем Блэков. Когда я только коснулся сознания этого преданного пса, что не пожелал бросать на произвол судьбы свою стаю, которой стал считать потомков своего хозяина, он попытался взбрыкнуть и угрожающе зарычать на меня, придавив находящейся в его распоряжении магией родового источника, да только куда пусть и сильному духу в чьём распоряжении находится сильный источник магии, тягаться с целым Богом с многомиллиардной паствой верующих? Так что, фигурально потрепав пса за холку, вцепившись тому в неё своей змеиной сутью (всё это происходило в астральном плане отражении алтарного зала Блэков), я, дождавшись когда пёсик заскулит и признает во мне альфу, отпустил бедолагу, который понял, что к нему в его угодья пожаловал кто-то намного опаснее и сильнее него. И вот, стоя спиной к прибывшим и собравшимся по приказу Найджелуса совершеннолетним членам рода Блэк, я в то же время, в одной из мерностей астрала, своей третьей оболочкой души почёсывал разомлевшего под натиском моей божественной силы духа Гримма, но стоило только ощутить, как Лорд Блэк затворил двери в алтарный зал, тем самым оповестив меня, что все в сборе, обернулся к моим будущим вассалам. И первое что услышал, после того как собравшиеся разглядели кто оказался вместе с ними в святая святых их рода: — Что этот безродный тут делает?! – Мне наверное даже не нужно пояснять, кто сморозил подобную глупость или же дурость. Это была охреневшая Вальбурга, которая оказалась столь поражена нахождением в этом зале меня, явно постороннего, кто не имеет никакого отношения к их славной семье, что вовсе потеряла связь с реальностью, и вновь одела на себя привычный ей образ Леди Блэк. А в воображении Вальбурги, она считает всех тех, кто не принадлежит к их благословенной семье, как минимум людьми ниже её достоинства! — Найджелус, ты б ей что-ли намордник одел, или же вовсе посадил где-нибудь на цепь и в приличное общество не выпускал. Когда меня в последний раз подобным образом попытались оскорбить, род Малфой заполучил проклятье единственного наследника, которое по сей день довлеет над их семьёй и они не в силах его с себя снять. — Су-у-ука-а!!!! – прошипел Найджелус не хуже змеи, а в его руке материализовался кнут из чистой тьмы, которым он стал на глазах у всех хлестать эту идиотку. И забил бы он её тут насмерть, если бы на восьмом ударе её не бросился прикрывать собственным телом Орион. Муж Вальбурги не посмел просить у Лорда своего рода пощадить его жену за очередную фатальную глупость, но и просто так смотреть, как её чуть ли не кромсают магической плетью он не мог, а потому поступил единственно доступным ему способом, что, как посчитал, сможет уберечь её от смерти. — Достаточно, Найджелус. Пусть живут. Не хочу омрачать сегодняшний день смертью кого-либо из рода Блэк. – остановил я разбушевавшегося Финеаса, который уже пятый раз успел приложить Ориона, но бедолага даже не пытался как-то прикрыться сам, а расположился так, чтобы максимально прикрыть супругу и защитить от новых ран. — Но имей ввиду, что никого из отпрысков этой дуры и её потомков я в личные ученики не возьму. А теперь давай уже приступим к тому, зачем мы все сегодня здесь собрались. Но для начала, представь меня своей родне. — Благодарю, милорд. – И, чуть ли не в традициях японского этикета, он совершил по отношению ко мне очень низкий, практически в девяносто градусов, извиняющийся поклон, а после того как разогнулся и обернулся к жавшимся до этого к стенам родичам, начал моё представление собравшимся. – Вы имеете честь быть представленными магу, ныне известному как Ормарр Дрейк, что ранее носил имя Святозар Змиев, – на этом имени и фамилии вздрогнули все, в особенности всё ещё находящийся в сознании Орион, укрывавший своим кровоточащим телом не менее пострадавшую жену, – а до этого был известен миру как Салазар Слизерин! Вот теперь все впечатлились по самое не могу, а я для полноты картины ещё своей магией их придавил, и при этом Блэки не ощутили никакой защиты от воздействия со стороны магии рода, в эпицентре силы которого мы находились. Естественно, они все поплыли, потеряв связь с алтарем, что на фоне сияния моего сравнимого с солнцем дара выглядела как свеча в полуденный и безоблачный день! А уже когда я посчитал, что достаточно демонстраций и прибрал свою силу обратно, свернув ауру, раздался душераздирающий крик полный отчаянья: — Неееееет!!! Кхаа... молю... простите...умоляю! – это были слова Вальбурги, наполненные горечью, болью, а вместе с ними ужасом о содеянном, и она, невзирая на ужасающие раны, от которых у нее в местах знакомства с плетью оголились кости рёбер и позвоночника, попыталась подползти ко мне. Мне конечно она как личность была неприятная, но смотреть на страдания женщины мне претило, а потому я исцелил Вальбургу и её мужа, но сказал следующее. — Я не меняю своих решений и ты сама накликала лишение моего расположения на себя и своих потомков. Ты уже не молодая девушка, чьи оплошности и глупость можно списать на гормональные взбрыки. А потому, поди прочь и ожидай своей очередности для принесении мне присяги в соответствии со своим статусом в роду. Будь благодарна уже за то, что я вовсе не отказался принимать твой оммаж. Уже после того как она, вся в слезах, с заломленными в припадке отчаянья руками и выглядя словно припадочная, стала пятиться от меня (отвратительное признаться было зрелище), и, при помощи мужа, оказалась среди своих родичей, ко мне выдвинулся Найджелус. Настало время взять под свою руку сильнейший род Туманного Альбиона. Когда Финеас оказался напротив меня, я к тому моменту уже располагался в удобном троне, что материализовал позади себя. — Я, Финеас Найджелус, Лорд Блэк, от своего собственного имени и имени всего рода, вверяю свою и рода Блэк судьбу и магию, с нашими жизнями и честью, в руки Салазара и рода его Слизерин. – говорил это всё Финеас, стоя передо мной на колене, и вытянув мне навстречу сложенные лодочкой ладони рук, которые я, следуя обряду, у него «принял», для чего пришлось встать. Уже после того как я совершил ритуальное взятие из его рук предлагаемой Лордом Блэком, от своего имени и всего своего рода, ответственности за них, я наклонился к нему и, ухватившись за предплечья, поднял Финеаса с колен, и крепко обнял. Причём в данный момент равная часть моего сознания и концентрации, что пребывала здесь, находилась ещё и в астральном отражении этого зала, где я наносил на духовное тело Гримма печать служения, тем самым безвозвратно делая род Блэк своими подданными. Ну по крайней мере до тех пор, пока Гримм будет являться хранителем их рода. Печать же на нем будет своего рода резервной копией вассального договора между мной и родом Блэк, и, если даже какой-то из будущих Лордов Блэк сумеет избавить свой род от оммажа мне, со временем, буквально через поколение-другое, он восстановится и вновь возникнет на алтаре, скопировавшись с сути Гримма на родовой камень к которому тот привязан. После Найджелуса же, произошла целая череда однообразных ритуальных действий, где теперь каждый отдельный член рода Блэк давал мне такую же клятву, только уже конкретно от своего имени. Можно было, конечно, обойтись только клятвой одного Найджелуса, где он принёс мне вассальную клятву от своего имени и рода Блэк в целом, вот только до некоторой поры эта клятва действовала бы на его родичей не в полную силу. Ведь этот обет верности должен был проделать немалый путь, пока переберется из родового камня, где закрепилась клятва верности Блэков роду Слизерин, данная мне Главой Рода. И скорость её проникновения в магический ноус каждого отдельного члена рода зависела от множества факторов. Начиная от наличия родовых даров и степени синхронизации с магией Блэков, и до частоты использования магии в целом, благодаря чему седьмая оболочка находилась бы в активном состоянии, что способствовало бы проникновению, и закреплению оммажа, принесенного мне Финеасом от лица рода. Я же обошёл этот момент с необходимым временем на проникновение, закрепление и адаптацию обета в магическом теле каждого члена рода его личным принесением мне клятвы. Что же касается несовершеннолетних членов рода, дочерей Сигнуса и сына Ориона, то до момента их магического совершеннолетия клятвы сами развернутся и закрепятся в их седьмом начале, ведь до наступления этой даты у детей рода с родовым камнем одна из самых крепких связей, по сравнению с другими родичами, кроме разве что Лорда и Леди Рода.*******
— Помоги пожалуйста, Си. Мне самой его никак не затянуть! – пыжилась Белла, пытаясь затянуть свой корсет. — И на кой он тебе сдался? У тебя ведь и без того очень выразительный рельеф! Ты уже в нашем возрасте стала терять детскую угловатость, превращаясь в красивую девушку. К чему тогда мучения с этим пыточным устройством? – Без особого энтузиазма Сильвия Гринграсс всё же заставила себя оторваться от интересной книги по теории магии, предоставленной ей к изучению учителем, и подойти к своей кузине ради выполнения её просьбы. — Как думаешь, когда я подрасту, то смогу достичь той же красоты и привлекательности, которой обладает Мария или же Конеко? – проигнорировала заданный вопрос Беллатрикс, переключившись на более волнующую её тему. — Мы ведь вместе с тобой уже прослушивали лекцию, в которой был упомянут этот вопрос. И из неё следует, что чем сильнее мы будем, тем больше наша внешность будет соответствовать нашему представлению об идеале, которое хранится в подсознании. В общем, чтобы быть красивой, нужно не лениться, много учиться и тренироваться! Хех... Вот умеет же наш наставник замотивировать. Если бы мне прочли эту лекцию в раннем детстве, то я бы всё своё свободное время с того момента тратила только на саморазвитие! — М-да... И это нам ведь ещё с тобой повезло, так как со слов того же наставника, наши родители представляют для друг друга практически идеальные пары в спутники жизни, что позволило им зачать и родить таких «замечательных нас». Так что у нас с тобой наилучшие шансы на то, чтобы достичь всего, что мы только можем пожелать и вообразить. – Быстро сменила настрой Белла и мгновенно воспряла духом, перестав себя терзать, и накручивать, как это был ранее. — А тебя совсем не смущает, что наш наставник как бы уже дважды женат и, насколько я поняла, вскоре число его жён пополнит одна бурая девятихвостая лиса? Ты ведь никогда не умела делиться, и как ты собираешься мириться с подобным? – прямо в лоб задала вопрос Сильвия. — А что тут такого? Тут ведь вопрос совсем в другом. А то, что я никогда не готова была делиться, так это касалось только тех, кого я не считала достойными такой чести и не включала в свой ближний круг. Тебя, к примеру, мои собственнические порывы никогда не касались, и я всегда с радостью давала тебе играть со своими куклами, и никогда не расстраивалась от того, что тортик придётся делить на двоих! Так что никаких внутренних противоречий у меня по этому поводу не возникнет, да и не это тут главная загвоздка. Тут уже я должна из кожи вон лезть и стараться всеми силами достичь вершины, с которой стану заметна для Салазара как девушка, и буду представлять для него интерес. А уж когда это случится, придётся приложить ещё столько же усилий, если не больше, дабы суметь войти в ближний круг его жён и стать им сестрой! – выдала всё как на духу своей самой близкой подруге, Белла. — А мне вот мистер Бранс нравится. – зачем-то призналась Сильвия и следом же вся залилась краской от своего неожиданного, даже для самой себя, откровения. — Что-о-о-о-о?!! Но он ведь чокнутый? Мы же с тобой вместе были свидетелями того, как он наслаждался муками девятихвостой, пытаемой им в башне!!! Как он вообще может тебе нравится? – и это она ещё себя считала странной и боялась сознаться кузине в том, что влюбилась в наставника, Салазара Слизерина? — И ничего не чокнутый, просто немного своеобразный. Всё же демонолог, и вообще, он просто очень увлекающаяся натура. – И уже тише, – А ещё он очень на прадедушку Адама похож характером. — Так он ведь такой же чокнутый и сумасш... – а дальше говорить Белле вдруг резко стало сложно, ведь трудно это делать, когда неожиданно твои лёгкие покидает весь воздух, и становится не продохнуть от стянутого на пределе сил кузиной корсета, что сильно сдавил её грудь. — Нормальный у меня прадед! Нормальный!!! – а речь сейчас велась об Адаме Гринграссе, магистре флористики и биомагии, по современной терминологии, и градации сил. Если же по старой, шумерской, очень сильный мастер, на пике сил, а ещё он был мастером магии крови, ритуалистики, и темной магии. Но о последних трёх его званиях и достижениях на поприще этих направлений магического искусства знала лишь семья, и очень ограниченный круг близких друзей, и то, под клятву о неразглашении. Не любят умные люди афишировать свои достижения. — Уфффф... И ты меня ещё будешь попрекать за эксцентричность, резкость и взрывной характер?! А сама-то? – возмутилась Белла, после того, как смогла наполнить грудь воздухом и продышаться. Сильвия же проигнорировала вопрос и, ещё раз кинув на себя взгляд в зеркало, убедившись в безупречно внешнем облике, после чего спешно покинула спальню, а оказавшись в гостиной стала дожидаться выхода кузины. Ну не хотела она говорить на эту тему, ведь тут недалеко и до иного рода откровений, и догадок. А правда была в том, что Сильвия какое-то время была влюблена в своего прадеда и только когда она смогла понять всю бесперспективность, и опасность таких чувств по отношению к своему кровному родичу, она приложила все силы, чтобы выбросить из своих девичьих мыслей статного и представительного Адама Гринграсса, который своей внешностью был очень сильно похож на Шона Коннери в образе его героя из фильма Горец – Рамираса. Те же бордовые цвета его средневековых облачений, шляпа, сделавшая бы честь героям Дюма и любому из мушкетёров, всегда при боевой шпаге, аккуратная бородка и благородная седина. А тут, только она посчитала, что справилась со своей детской влюбленностью, как на пути ей повстречался Альфонсо Бранс, чуть ли не вылитый брат близнец её деда, и обладатель того же эксцентричного, и чудаковатого нрава, но который при решении серьезных вопросов мгновенно перевоплощался в жёсткого хищника, что не стесняется упиваться собственной силой, и властью, получая от этого наслаждение. Вот и дрогнуло её сердечко в отношении этого неоднозначного побратима их наставника. Но об этом она подумает позже! Ей только двенадцать вскоре исполняется, а приглянувшийся ей разумный точно в ближайшие годы помирать не собирается. А сейчас вообще нужно думать об учёбе у наставника и предстоящем дне в стенах школы. Так как сегодня была суббота и уроков не было, они позволили себе немного понежиться, и поваляться в постели, встав позже обычного, отчего сегодня медитацией и приведением в тонус своих духовных оболочек они занялись не в шесть утра, а в десять. Пока они час потратили на обязательные медитацию и упражнения, заданные наставником, пока приняли душ, пока позавтракали у себя в комнате, часы уже показывали половину первого. — Всё-таки зря нам учитель поведал о том, что мы оказывается имеем право вызывать к себе в апартаменты школьного домовика, и заказывать еду прямо с доставкой к нам в комнаты. И видимо сегодня произошло что-то интересное, и как-то связанное с нами или наставником, раз все так пялятся на нас украдкой, и в воздухе витает что-то такое, эдакое – покрутила в воздухе запястьем ручки Сильвия, силясь подобрать подходящую аналогию, которая могла бы охарактеризовать ощущаемые ею в эмофоне чувства окружающих. — Не поняла, а каким образом нам бы помог ранний приход в Большой Зал на завтрак? – удивилась она претензии в адрес наставника. Просить еду к себе в комнату - это привилегия преподавателей в школе и только, а тут им такой подарок царский сделали! И она ещё недовольна. — Ну, вдруг мы пропустили какое-то событие из-за того, что отсутствовали утром на завтраке в Большом зале. Ладно – ладно, глупость сказала!!! Просто из-за того, что мы теперь сами выбираем себе меню, я не могу удержаться от того, чтобы не заказать себе какой-нибудь десерт. - Пожаловалась Сильвия Белле на судьбу. — Ты вообще о чём? Сама ведь недавно мне привела в пример лекцию, в которой наставник дал нам расшифровку красоты одаренной, что она пропорциональна затраченному ею на свое развитие времени и силам. Так что, можешь есть всё что хочешь, главное не лениться! И, подавая сестре пример, Белла накидала к себе в тарелку сочащиеся, и шкворчащие горячим жиром бараньи рёбрышки, а гарниром к ним выбрала запечённый с сыром, и зеленью в сметане картофель. Времени уже был первый час по полудню, но так как они только пол часа назад показались из комнаты, а на завтрак у них был лишь небольшой десерт и кофе, девочки решили прямиком из своей гостиной направиться в Большой Зал обедать. — Ну вправду, чего на нас все так пялятся? – Белла еле удержалась от того, чтобы не запустить в одного идиота за их столом обглоданной костью бараньего ребрышка. Неприятно, знаете ли, принимать пищу, когда с тебя практически глаз не сводят. — Белла, не тупи, вчера ведь был организован торжественный приём у Вас в доме на Гриммо. И, видимо, там что-то произошло, раз к нам обращено столько внимания. Кстати, а по какому поводу было торжество? – Сильвия сделала единственно верный вывод по предположению причины изменившейся сегодня обстановки вокруг них, да только она даже не догадывалась о масштабах вчерашнего события, и не только для рода Блэк в лице объявившегося откуда не возьмись Найджелуса, а для всей Англии с Европой в целом. — Мне ничего по этому поводу не сообщали. Я-то и узнала об этом торжестве далеко не факт, что первой на факультете. Вот только когда до меня дошла информация о нём, я не придала этому событию какого-то особого значения. Мало ли, что могло прийти на ум моей тётушке, что всем заправляет в нашем роду? И, по-видимому, зря я не полюбопытствовала у мамы об этом торжестве. Только погляди как на нас периодически оглядываются, когда считают, что мы не заметим этого. Что они хоть чувствуют в отношении нас, ты смогла разобрать? – обратилась Белла к кузине с сильнейшим даром эмпата. — Очень странное они чувствуют. Там страх, вместе с тем досада, приправленная сожалением, а также какой-то священный трепет, и будто бы он ни к нам конкретно обращён, но определённо нас касается. – естественно, говорили девочки не таясь, а всё из-за наличия при них артефакта тайны, который им сделал наставник, и благодаря которому они могли говорить хоть где, невзирая на близость посторонних, и не таясь. Артефакт был концептуальным, и, если он был включен, те, кто был в него внесён как объект защиты могли не волноваться за сохранность, и конфиденциальность своих разговоров. — И где, чёрт побери, носит Уильяма, он точно должен быть в курсе творящегося. – проговорила недовольным тоном Беллатрикс, и именно в этот момент в дверях большого зала объявился упомянутый кузен из рода Эйвери. Вот только, стоило тому войти в зал, как позади него в дверях появилась очень примечательная компания, в которой они узнали чету Гринграсс, а, чуть отставая, за ними шли их наставник, и неизвестный маг, но что сразу бросилась в глаза Беллы, так это наличие на этом маге парадного одеяния Лорда Блэк со всеми регалиями, и атрибутами Лорда. У Лордов Блэк их главной регалией власти в роду был не перстень, а массивная цепь, что была отлита из дымчатой призрачной стали и когда-то выполняла роль ошейника Гримма, который был фамильяром одного из Лордов в древности. После кончины же этого Лорда, и добровольного жертвоприношения Гримма на алтаре рода, следующий Лорд Блэк задался целью объединить своё кольцо главы, и ставший стихийным артефактом ошейник ставшего Хранителем рода Гримма. И у него, черт побери, это вышло! Правда он потратил на это семьдесят лет своей жизни, за которые ему пришлось достичь мастерства в артефакторике, астральной магии, магии крови и менталистике. Зато теперь, каждый Лорд Блэк заполучив в свое распоряжение цепь главы рода, мог оборачиваться в Гримма на непродолжительное время, зависящее от его собственной мощи и ментальной выносливости. Выдержать собственным разумом тот прессинг, который оказывал дух Гримма, что на время вселялся в Главу рода превращая его в тотемного оборотня, было под силу только мастеру ментальной магии, а в идеале, для обладания всем спектром возможностей Гримма во время трансформации, нужно быть магистром по силе, кем собственно и был Найджелус. — Си, твои родители попросили тебе передать, чтобы через час ты находилась в гостиной нашего факультета. А как только они и Лорд Блэк решат дела с директором, по части попечительского совета, касающиеся школьных дел и нужд, тебя вызовут к ним повидаться. Кстати, тебя, Белла, это тоже касается. Новый Лорд Блэк очень хотел с тобой познакомиться. – сверкал довольством, словно начищенный галеон Уильям, что наконец-то хоть где-то и в чём-то смог опередить сестёр. А увидев, какие у них сейчас лица, было несложно догадаться, что они ничего не знают о произошедшем вчера. Девочки же, проводив заинтересованным и удивлённым взглядом процессию из родни, и наставника, до стола, за которым располагался персонал школы, обернулись к Уильяму, уставившись на того выжидающе. — Ну, видишь же, что мы ничего не знаем. Рассказывай уже! – не выдержала первой игры в гляделки самая импульсивная из компании, Белла. А когда он был усажен между сестёр, а артефакт сокрытия тайны включил его в сферу своего влияния и защиты, его стали колоть на информацию, которой тот начал охотно делился.*********
— Доброе утро, директор. Представьте, иду я в Большой Зал с целью позавтракать, а мне по пути вдруг повстречалась это почтенная делегация, среди которой оказались знакомые мне Лорд и Леди Гринграсс, а также Лорд Блэк! – настроение у меня было прекрасное, а чего ему собственно быть плохим? С женой помиловался, вассалов новых приобрел, так что для печали не было ни малейшего повода. А уж когда я только что увидел кислую рожу директора, и, глянув на его ауру, обнаружил рваные раны, и понял, что ему недавно за его косяк прилетел откат от замка, моё настроение вовсе под небеса взметнулось. Всё же, приятно творить хорошие дела, а после лицезреть их последствия. Не ожидал старый пидарас, что его шалости больше не останутся безответными со стороны алтаря, и для него это оказалось очень неприятным открытием, судя по его состоянию, и настроению. — Какой ещё Лорд Блэк? А где Орион? – причём обращался Альбус ко мне, игнорируя Лорда и Леди Гринграсс, а на Найджелуса он даже не взглянул, лишь в самом начале мельком пройдясь по тому взглядом. И это естественно не понравилось никому из моих сопровождающих. — Тебя, что щенок, не научили должному поведению в благородном обществе? – и, уже обращаясь ко мне, игнорируя Альбуса, и весь остальной персонал школы, сидящий за столом, – Ормарр и вот это вот недоразумение сейчас занимает должность директора? Как же низко пали требования, раз уже из первой попавшейся подворотни набирают персонал в мою альма матер. При мне такого бардака не было! — Да как Вы смеете! – в очередной раз, как уже когда-то оплошав со мной, вскинулась Минерва Макгонагалл, да только большего она наговорить не успела. — Молчать! – вроде бы и сказано это было тихо, но вложенной в одно единственное слово Найджелусом магии было достаточно, чтобы призвать адское пламя, сделав для этого пробой в Инферно. Так что, ничего удивительного в том, что все находящиеся в ближайшем радиусе разумные, кому «повезло» стать свидетелем конфликта, покрылись холодным потом. — Тебе девчонка, слова никто не давал, – со стороны же, в обычном визуальном и вербальном представлении, обращение молодого юноши, которому казалось бы только недавно перевалило за двадцать, обращение к представительной женщине, которая внешне ему в матери годилась в подобной форме, могло бы показаться издевательством, да только этого не позволяло сделать давление, обрушившееся на весь большой зал от раскрытой ауры директора. А как только все вокруг впечатлились силой говорившего, он обратился к Альбусу. — Чего молчишь? Почему при твоём руководстве твои подчинённые себе позволяют влезать туда, куда не следует? – А Альбус молчал по той причине, что он только что чуть не лишился должности директора, и сейчас прилагал не малые ментальные силы, дабы удержать себя в сознании, и не заорать на весь большой зал от испытываемой им боли. Когда Финеас раскрыл свою ауру, алтарь школы признав в нём своего последнего директора, который надлежаще выполнял все требования заключённого со школой договора, стал рвать связи с не пойми каким директором Дамблдором, чтобы впоследствии перекинуть освободившиеся узы директора с алтарём на Лорда Блэка. Он ведь уже когда-то приносил необходимую клятву, и следы договора, с пометкой о разрыве по причине смерти в его нынешней ауре присутствуют. Но мне подобное развитие событий было не нужно, а потому пришлось вмешаться в происходящее и вернуть всё так, как и было раньше. — Финеас, кажется Альбусу нездоровится и ему требуется помощь, а ещё мне кажется было бы лучше продолжить нашу беседу в кабинете директора. – И только после моего обращения к Лорду Блэку он перестал давить на окружающих своей силой, а зам. директора Хогвартса, декан Гриффиндора, профессор Минерва Макгонагалл обратила внимание на то, что в зале стоит гробовая тишина, и не слышно больше ни стуков вилок о тарелки, ни перешептываний. А также она наконец обратила внимание на состояние её светоча и кумира. — Хм... – а пока Минерва пыталась помочь директору выйти через служебный вход позади обеденного стола преподавателей и провести Альбуса в его кабинет, Финеас обратил внимание на спокойно продолжающих принимать пищу «сквиба» Аргуса Филча, сидящего подле такого же невозмутимого Филиуса Флитвика. И он мгновенно, а также явно ощутил в них потенциальную опасность, которая была далеко не мнимой, и простой, потому сразу же подобрался, но я его успокоил. — Это свои. Тоже мои вассалы, – было ему ответом на настороженность в адрес двух магистров, где «сквиб» практически не уступал в мощи Лорду Блэку, а обладатель в своих жилах гоблинской крови и вовсе превосходил. — Какие интересные у Вас подданные, милорд. – Ну да, ему ведь пока неизвестно о том, что я являюсь мирским владыкой и богом для всей молодой расы ведьмаков, где новорожденные младенцы уже имеют силу первокурсников Хогвартса. — Тебе ещё о много предстоит узнать, но об этом позже, а сейчас пошли-ка в сторону директорской башни, к нему в кабинет. Тебе ведь нужно четко обозначить свою позицию, и донести до Альбуса информацию, что правила игры поменялись, и теперь ему следует действовать в стенах школы с оглядкой на вновь возобновивший свою работу договор, который он заключал на алтаре с Хогвартсом, и что попечительский совет с этого дня начинает свою реальную деятельность, и больше не будет манкировать своими обязанностями. Так что, пусть готовится к тому, что ему придётся держать строгий ответ перед тобой по окончанию учебного года, а также отчитаться за каждый кнат из бюджета, и по поводу каждого серьезного инцидента на вверенной ему территории. – повторно я пояснял Найджелусу то, что необходимо озвучить сегодня Альбусу. И, конечно, проделывал я это под прикрытием концепции невнимания, так что можно было не волноваться о том, что следующие за нами позади Слизнорт с Лордом, и Леди Гринграсс, а также впереди плетущиеся ковыляющий Альбус при поддержке Минервы, могли что-либо услышать из непредназначенного для их ушей. — Всё в лучшем виде сделаю, милорд. Меня прямо корёжит от стенаний стен школы в адрес действующего директора. Так что, жалеть его не буду, и, в достаточно грубой форме донесу до него новые реалии! Хех... Найджелус буквально из шкуры лезет, дабы продемонстрировать свою исполнительность и полезность, а всё из-за того, что выкинула Вальбурга, когда в такой важный и ответственный момент чуть не поставила весь род под угрозу быть лишённым моего благоволения, а вместе с ним, и вассалитета. Вот только, я-то в курсе был её сути и характера, а потому не придал её выходке особого значения. Это всё равно что обижаться и расстраиваться по поводу того, что дождь мокрый или же огонь горячий, и обжигающий. Её личность для меня была такой же неизменной константой этой вселенной, как и наличие в этом мире четвёрки основателей, Альбуса, Тома, Даров Смерти, и ещё некоторого числа ключевых персонажей. Я принимал это как данность здешнего мироздания. — Ты, главное, соизмеряй свою силу, когда будешь демонстрировать её в следующий раз. Дамблдор сейчас не в лучшем состоянии, мало того, что отходит от отката за нарушение одного из пунктов магического договора со школой, так ему сейчас ещё чуть не пришлось пережить насильственное лишение должности директора, стоило только тебе объявиться в стенах школы и раскрыть свою ауру. Мне пришлось вмешаться, и своей властью возвращать всё на исходные позиции. Мы уже находились у горгульи преграждающей путь к последней лестнице, ведущей в кабинет директора, а я уже предвкушал предстоящую ссору двух магистров.