Из метро не летают к звёздам?

      Утром московское метро сравнимо с огромным муравейником. Только если в случае насекомых-силачей огромное количество жителей гарантирует увеличение труда и добычи, то с сонными и злыми людьми в тесном пространстве гарантируется лишь отвратительное начало дня. Происходящее несравнимо даже с рыбной консервной банкой, где места и то больше, чем в мчащемся вагоне подземного поезда. Выражение лиц у прохожих обычно кислее, чем море клюквы в Канаде*, а если наблюдать достаточно долго, можно рассмотреть все оттенки обречённости.       Выкурить сигарету, закинуть мятную жвачку в рот, поправить лямку рюкзака – традиционный утренний ритуал Антона с понедельника по пятницу перед тем, как спуститься в метро. Каждый раз, оказываясь в водовороте людей, что буквально засасывает в себя, Шастун радовался своему росту и был им немного опечален при входе в поезд. Благодаря своим почти двум метрам Антон видел людей сверху и наблюдал лишь макушки да опущенные к телефонам глаза. Шум метрополитена делал невозможными любые разговоры, поэтому даже те, кто ехали не одни, превращались в одиночек.       Антон часто ловил себя на мысли, что метро – самое одинокое место в Москве.       Спустя около семисот двадцати утренних поездок Антон чувствовал некое родство с теми пассажирами, что встречал изо дня в день и настороженно относился к новеньким. Из старых знакомых Шастуну особенно нравилась учительница географии, которая садилась на одной с ним станции и выходила на одну раньше. Догадаться о её профессии не составило особого труда: с ней всегда был пакет со школьными тетрадями, атласы за разные классы и несколько прозрачных папок с контурными картами. На первое сентября и в конце мая, видимо из-за выпускных, она выглядела всегда особенно радостно и печально, а также старалась выглядеть наряднее, чем в обычные дни. В её чертах было что-то такое строгое, но вместе с тем понимающее. Морщинки вокруг глаз и носа говорили о том, что она много улыбается, наверное, из-за своих учеников.       Вместе с тем, Антон скучает по блондинке, о которой ничего не знает, кроме того, что она была беременна и часто ездила вместе с ним по утрам на осмотры, но вот девять месяцев прошли и больше они не виделись. Шастун запомнил лишь, что всегда видел её одну, без сопровождения мужчины, значит ли это, что ребёнок будет расти без отца?       Метро часто вмещает в себя удивительно разносортных людей, которые при других обстоятельствах, казалось, никогда не встретились бы: разного социального статуса, внешности, национальности, вкусовых предпочтений в еде, одежде и ориентации. Самая настоящая территория мира, который всё не может воцариться на планете.       Антону было интересно, задумывается ли о подобных вещах, не значащих по сути ничего, кто-то ещё? Запоминает людей и придумывает им биографии основываясь на мелочах, которые наблюдает? Какая история была бы сочинена про него?       Наверняка, она была бы интереснее, чем реальность. Потому что в жизни Антон – менеджер салона автомобилей с неплохой зарплатой за вычетом налогов, но всё равно купить за наличку ни один из продаваемых товаров никогда не сможет. Из примечательного в нём только рост да вьющиеся волосы, от которых пищали в университете девчонки. Была бы такая же реакция у одноклассниц он никогда не узнает, потому что в школьные годы ходил чуть ли не бритым налысо с отвратительной челкой. Мальчикам в школьные годы вообще запрещено полагаться на собственный вкус, пора бы это уже где-то написать чёрным по белому.       В свои двадцать семь Антон ведёт очень инертный образ жизни с графиком пять на два. Из развлечений разве что и остаётся наблюдение за людьми по утрам. Каким Шастун был до того, как жизнь превратилась в пресную кашу? Никто уже и не помнит. А может Антон и вовсе не изменился, просто погряз в обыденности, в которой приобрёл несколько привычек, вроде покупки кофе на обратной дороге в компактной кофейне на поверхности.       Вечернее метро ничем не отличалось от утреннего визуально: та же огромная инертная толпа входит и выходит. Меланхолия в воздухе особенно давила на плечи и убаюкивала уставших пассажиров. Из интересного было лишь то, что вечерами многие отказывались от телефонов и возвращались куда-то с книгой. Наверное, у каждого пятого сидящего в руках был томик чего-то в мягкой или твёрдой обложке.       Антон не любил читать. В его голове история не выстраивалась в картинки – слова просто оставались буквами. Шастун думал, что просто не имел достаточно фантазии для этого, усидчивости или интереса.       Самыми интересными читающими были парочки, где один всегда читал быстрее и ждал другого. Выходя из метро, они обсуждали прочитанный эпизод, а после возвращались к прошедшему дню и его событиям. Антон, выходя из метро, всегда повторял один и тот же ритуал – поправить лямку рюкзака, выплюнуть мятную жвачку, закурить сигарету.       Пять дней в неделю Антон проживает одну и ту же поездку, если не задумываться над мелочами, но как это обычно бывает, самый привычный распорядок меняется тогда, когда мы этого ожидаем меньше всего.       В очередную пятницу у Антона, оказывается, закончились сигареты и пришлось вернуться к небольшому магазинчику. Следующей проблемой стал пустой проездной, который получилось пополнить после длительного ожидания в очереди. Антон не опаздывал на работу, но опаздывал на привычный поезд со всеми своими знакомыми. В итоге пришлось ехать на следующем, и чтобы не опоздать на работу, перебирать своими длинными ногами в два раза активнее.       В этом поезде были те же унылые люди с потупленными взглядами, но всё было по-новому просто от того, что это другой поезд. Рекламные плакаты висели в ином порядке, а где-то встречались совсем незнакомые. Воздух казался другим и как будто было не так шумно, но возможно всё дело лишь в удивлении Антона таким простым вещам, что на мгновение притупили взгляд.       В отличии от его поезда на следующей станции много людей вышло, а не зашло, и появилась возможность сесть. Убедившись, что некому уступить по возрасту и положению, Антон сел на пустующее место. Слева оказался досыпающий мужчина, а справа было свободно, пока на последних секундах в вагон не влетел некто и не устроился рядом.       Размазанный силуэт в темной куртке и красном шарфе оказался рядом, устраивая рюкзак на коленях. В нос тут же забился аромат его парфюма, заполняя собой пространство. Что-то древесное, с послевкусием утреннего летнего дождя, когда всю пыль прибивает к асфальту и желание вдохнуть полной грудью почти болезненно. Антон лишь поперхнулся, останавливая себя. Обнюхивание незнакомцев – сомнительный способ начать будний день.       Пассажир размотал вязаный красный хомут и выудил из рюкзака книгу в мягкой обложке. Антон не успел увидеть название, ибо внутреннее возмущение буквально заставило его отвернуться. Книги в метро – по вечерам, никак не утром. Этот поезд неправильный.       Или просто другой?       Боковым зрением Антон изредка наблюдал за соседом, который полностью погрузился в чтение и периодически прикусывал большой палец то ли от напряжения, то ли от предвкушения. Его ресницы отбрасывали длинную тень на щеки, россыпь родинок на левой стороне его лица притягивала взгляд, но словно издеваясь пряталась за воротником куртки и не давала себя разглядеть. Волосы расположись в сущем беспорядке, но у незнакомца не было времени, чтобы хотя бы пригладить их, всё его внимание было сосредоточено на книге.       Откинувшись на спинку, Антон прикрыл глаза, пытаясь собраться с мыслями. Не может же его выбить из колеи просто другой поезд, следующий по тому же направлению? Или всё-таки это обычное дело, когда долгое время не делаешь ничего нового? Однажды Антон наткнулся в интернете на занимательную заметку, где говорилось о том, что нейронные связи формируются от любых новых действий: от похода домой другой дорогой, до покупки непривычных сигарет. Это показалось Шастуну интересным, но забылось так же быстро, как и прочиталось. Кажется, сейчас он как раз и ощущал в полной мере формирование этих новых нейронных связей, иначе почему он испытывает такие непривычные ощущения?       За размышлениями Антон не заметил, как водит глазами по строчкам на странице книги в руках соседа. Кисти у него, кстати, очень красивые – аккуратные, с витиеватыми голубыми венами, особенно выпирающие в районах костяшек и сухожилий.       В моменте Антон поймал себя на мысли, что ждёт, пока его сосед дочитает страницу. Казалось, незнакомец не торопясь впитывает каждое прочитанное слово, вертит его на языке в надежде распробовать, проглатывает и ждёт, пока послевкусие раскроется в полной мере. В отличие от него, Антон просто проглатывал строчки, в надежде быстрее уловить суть происходящего. И лишь спустя несколько часов, уже подписывая очередной договор купли-продажи Антон поймёт, что впервые был заинтересован книгой.       Антон опомнился, когда сосед начал поспешно запихивать книгу в рюкзак. Голос как раз объявил остановку Антона, когда парень начал двигаться к выходу. Недолго думая, Антон поднялся и двинулся следом, надеясь лишь, что не выглядит как маньяк. Но поскольку косо на него никто не посмотрел, то можно было не волноваться.       Шастун ухватился за поручень как раз за парнем в красном хомуте, снова погружаясь в его невероятный аромат духов. Наверняка девчонки сходят с ума от этого запаха, раз даже Антон впечатлился. Когда поезд начал замедляться, незнакомец неожиданно повернулся и буквально утопил Антона в цвете своих глаз. Позже Антон вспомнит, что именно тогда заметил их небольшую разницу в росте.       — Книга называется «Мартин Иден», кстати, — улыбнулся незнакомец и выскользнул из вагона, смешиваясь с толпой.       Антон выбрался из поезда через мгновение, но этого хватило, чтобы толпа унесла его вперед. Красный шарф мелькнул на периферии и тут же исчез.       Оказавшись за рабочим столом, первое что сделал Антон – заказал названную незнакомцем книгу, которую обещали доставить в пункт выдачи уже на следующей день в полдень. Так и прошли выходные: сначала в ожидании книги, а после в почти безостановочном поглощении страниц, вплоть до сто семьдесят восьмой. До той страницы, на которой остановился единственный знакомый в новом для Антона поезде.       В понедельник, во вторник и среду Антон исправно отправлялся привычным для себя маршрутом, каждый раз бессознательно находя привычную глазу учительницу географии. Всё дело в том, что пятничный инцидент казался наспех приклеенной страницей из другой тетради. Знаете, как вот бывает в школе, когда тетрадь заканчивается, а новую заводить нет смысла, потому что это последний урок в этой четверти, но тема важная и нужно обязательно её записать. Вот и приходиться вырывать лист из ненавистной физики, исписывать его теорией по тектоническим плитам и вклеивать, чтобы не вывалился абы где. Про импульсивно купленную книгу и вовсе думать не хотелось, несмотря на то, что содержание Антону понравилось, пусть и не хватало фантазии, чтобы ярко представить прочитанное.       В четверг Антон не удержался и сел в пятничный поезд, который вовсе был странно пустым, но незнакомца не встретил. В пятницу же было так много людей, что Антон попросту не заметил знакомого незнакомца в этой по-утреннему злой массе из людей. Закладка в книге так и лежала между сто семьдесят восьмой и сто семьдесят девятой страницей.       В среду Антон наконец встретил его. Незнакомец зашел на одной с ним станции, снова в последний момент и сел напротив. Антон почти обрадовался, что сможет безнаказанно понаблюдать за неуловимым пассажиром, но тут на горизонте замаячила пожилая женщина и пришлось уступить. В конце концов получилось так, что Шастун ехал стоя, держась одной рукой за поручень, нависая над объектом интереса, а в другой руке сжимая купленную книгу.       Первое, что бросилось в глаза – это всё та же страница, на которой они разошлись в далёкую пятницу. Улыбка сама расползлась по лицу и именно её поймал взгляд голубых глаз прежде, чем начать читать. Улыбнулся ли незнакомец в ответ, Антон не знал из-за опущенной им головы, но хотел, чтобы это было так.       В этот раз они вышли из вагона на двести восьмой странице, и незнакомец назвал Антону своё имя:       — Меня Арсений зовут. Очень приятно, Антон, — и вышел на станцию раньше.       Антон недоумевал, откуда он знает его имя. А потом вспомнил, что вместо закладки в книги использует свой рабочий бейдж с именем и должностью. В тот день Антон улыбнулся дважды и совершенно не знал, как объяснить происходящее и что с этим всем делать.       Арсений. С древнегреческого переводится как «мужчина» или «мужественный». Простое имя, словно «без заморочек», но по владельцу такого не скажешь. Антону он казался холодной дождевой водой, которая бодрит и держит в тонусе. Казалось, из него выплёскивается энергия – так её много в нём, что места для хранения не хватает. Иногда казалось, что Арсений вибрирует, так ярко он откликается на всё, что его окружает.       Вечерами Антон думает, что больше не хочет иронизировать по киношную любовь с первого взгляда. Просто потому что.       В следующий раз они встречаются в метро лишь через неделю в пятницу. Антон не мог не проведывать своих знакомых из старого вагона, а когда всё-таки садился в новый, то, видимо, Арсений не всегда оказывался там вместе с ним.       Сегодня они сидели напротив друг друга. Людей было немного, от того никакого дискомфорта или необходимости уступить место не было. Антон всё не мог сосредоточить внимание на книге, то и дело поднимая взгляд на Арсения, который выглядел всё также: растрёпанный, в дутой куртке, так похожей на куртку Антона и красном шарфе-хомуте. На ногах, кстати, у него были чёрные джинсы с дырками на коленях и это нисколько Антона не удивило. Именно такое Арсению и подходит.       В свою очередь Антон ни разу не поймал на себе взгляда Арсения, но не сходившая с его лица полуулыбка как будто что-то обещала. И спустя две станции Антона вовсе перестала интересовать книга и всё внимание было обращено на Арсения. Последний, в свою очередь, в какой-то момент лишь тяжело вздохнул и повернулся к сидящей справа от него женщине. Что-то сказал ей на ухо, чего в этот гудящем шуме не услышишь, указал книгой в сторону Антона и, кажется, поблагодарил с улыбкой на лице. Женщина кивнула и поднялась, подходя к Антону.       — Ваш друг попросил меня с вами поменяться. А я и не против, — улыбнулась женщина, крепко сжимая в руке поручень. Она чем-то была похожа на «его» учительницу в старом вагоне.       — Эм, да… Спасибо большое, — Антон неуверенно улыбнулся, пропуская женщину, и сел рядом с Арсением, который в то же мгновение оказался рядом с его ухом.       — Думаю, нам нужно где-то встретиться и обсудить прочитанное, — горячие дыхание опалило кожу, отчего волна мурашек пробежалась по всему телу.       Антон повернулся, встречаясь с насыщенной синевой и кивнул, пряча свою книгу в рюкзак. Арсений проследил за этим действием, улыбнулся и уселся поудобнее, перелистывая несколько страниц назад, чтобы Антон прочёл то, что пропустил, пока глазел на него. *Самое кислое море на планете - море клюквы в Канаде. В Британской Колумбии, где начинается канадская кленовая осень, на залитых водой плантациях всплывает на поверхность крупноплодная клюква, образуя красные моря причудливых форм.