Me and the Birds...

      Хачиман снял наушники и уже поднял руку, чтобы постучать в дверь, но ржавая полоска света опередила его. На пороге стояла женщина лет тридцати с виду, с волосами цвета спелого персика. Бесцветное, избитое бессонницей лицо матери-одиночки смущённо улыбалось.       Ей было явно некомфортно смотреть в глаза Хачиману, даже несмотря на то, что он сам вызвался посидеть с Юигахамой. — О, здравствуй Хикигая-кун, рада, что ты пришёл! — тут же суетливо заговорила она. — Прости, что тебе приходиться иметь со всем этим дело, но… — Хачиман прервал её. — Да что вы, Юигахама-сан, ерунда… — голос его был спокойным и расслабленным, что сразу же придало матери Юигахамы немного уверенности.       Она собралась, после чего вновь заговорила. — Раз так, то ты как раз вовремя. Я сейчас ухожу, и вернусь только к десяти, так что небольшой инструктаж тебе. — она прокашлялась. — Ужин тебе придётся готовить самому, потому что Юи терпеть не может еду, разогретую в микроволновке. Я прикрепила к холодильнику рецепт блюда, там ничего сложного, думаю, ты справишься. — парень кивнул. — Ужинать не позже семи, в девять Юи уже должна быть в постели. Если она не захочет спать, в тумбочке рядом с её кроватью есть книжки, можешь ей почитать, и диски со специально подобранной для сна музыкой. Пока она не уснет, не выходи из комнаты. Если захочешь спать, рядом с кроватью есть кресло, можешь там покемарить. Если будешь делать домашнее задание за письменным столом, обязательно задёрни ширму, что бы ей не мешал свет, а когда закончишь, включи ночник, он на тумбочке рядом с кроватью. — Хачиман был самую малость озадачен таким количеством информации, и уже хотел было попросить повторить всю инструкцию, дабы записать ее в телефоне, но… — Если ты что-то не запомнил, то не беспокойся, я все эти указания переписала на листочек с рецептом. Не пропадёшь, проще говоря. Ладно, я пошла! — женщина резво зашагала вниз по лестнице, махая рукой. — Счастливого отдыха, Юигахама-сан. — он помахал ей в ответ.       Хачиман зашёл в квартиру, разувшись, сразу направился на кухню. Как и было сказано, к холодильнику, на магнитик с изображением мультяшной морковки, был приклеплён исписанный вдоль и поперёк лист а-четыре.       Однако, серьёзный подход.       Сняв его, он диагонально пробежался по инструкции, после этого снова вышел в коридор, и отворил дверь в единственную жилую комнату. — Приветик Хикки! — тут же бросился ему на шею вихрь пастельно-оранжевого цвета.       Парень пошатнулся, но ответил на объятия. — Привет, Юи…       С Юи Юигахамой он был знаком с самого детства. Они выросли в одной песочнице, и их родители очень сдружились. Юигахама была для него особенной девушкой. — Ты так давно у нас не был, я по тебе соскучилась! — радостно говорила она.       Её голос… мелодичный и чистый. Она рисовала слова шерстяной кистью по призрачным, клубящимся как облака холстам. Нежные, как её волосы, оттенки, перетекающие из одного в другой. Детская мимика, каждая эмоция несла в себе бурю переменчивых и ярких интонаций. — Я тоже соскучился, Юи! — спокойно ответил Хачиман. Он радовался по другому. Его радость была тихой, как потрескивание дров в камине. — Как поживаешь? — Очень хорошо! Мы с мамой начали учить биологию и математику! — в ее голосе читался ни с чем не сравнимый восторг. Сердце ёкнуло. — Мне сложно правда немного, но мама говорит, что я молодец! Кстати, а мы с тобой будем заниматься? — спросила она. — Конечно же, если ты захочешь… — ответил он. — Круто! — она радостно закружилась по комнате, и прыгнула на кровать. — А мы с Хачима-а-аном, будем занима-а-атьсяя ма-а-атема-а-атикой! — пропела она, вертясь по кровати в обнимку с подушкой.       Тепло. Колит.       В следующую же секунду она замерла, и приподнявшись, вытянула голову. Она была похожа на суриката из мультика.       Хачиман подошёл к ней, и сбросив портфель рядом с тумбочкой, сел рядом.       Девушка с несказанным интересом разглядывала ничем не примечательную чёрную сумку. Парень, перехватив этот взгляд, спросил у неё… — Хочешь посмотреть, что в нём?       Юи медленно перевела взгляд на лицо Хачимана. — А что… можно? — переспросила она с замиранием сердца.       Хикигая кивнул. — Ух ты, спасибо! — она тут же схватила портфель, и притянула его к себе. Она открыла его, и начала внимательно рассматривать каждый предмет, что лежал в нём. Тетрадки, учебники, пенал, стандартный набор и ничего интересного. Для неё всё это было в новинку. Особое внимание захватило странное колечко с головками-капельками на одном конце и позолоченным копьём на другом. — Это наушники? — спросила она. — Да, наушники. Я в них музыку слушаю. — коротко объяснил парень. — А что ты слушаешь? — мигом продолжила она.       Хачиман на секунду задумался, что он слушает, что ей тоже можно было бы послушать. — Ну, группа Duster нравиться… — старательно произнёс он без акцента. — Даста? — у Юигахамы загорелись глаза, и на парня тут же посыпался град вопросов. — А они американцы? А что они играют? А можно послушать? Только если они играют все эти металлы, то лучше не надо, мне такое не нравиться… — Они играют очень лёгкий рок. — прервал её Хачиман, взяв из её рук наушники, и достав телефон. — Тебе наверное понравиться…       На экране вспыхнуло изображение ворот Тории, стилизованных под минимализм. Красное и чёрное, ничего лишнего. — О, у меня есть рисунок с этими воротами. — девушка тут же открыла один из ящиков тумбочки рядом с кроватью       Дно ящика было покрыто цветными царапинами.       Достав какую-то папку, девушка перебрала несколько разукрашенных листов, и показала Хачиману нужный рисунок.       Море, вдали виднеется берег, на переднем плане красные ворота Тории, растущие прямо из воды. Всё было нарисовано довольно небрежно, но был в этой небрежности какой-то свой шарм, хоть и чувствовалось, что правильно нарисовать симметричные ворота помогала мама. — Красиво… — проговорил Хачиман. — Правда?! — оживилась Юи, вопросительно посмотрев на парня. — Конечно же, буду я тебе ещё врать… — саркастично проговорил он. — Спасибо, Хикки!!! — он приобняла Хачимана за шею. Отстранившись, продолжила говорить. — Если хочешь, могу подарить тебе этот рисунок. — Не стоит. Он всё-таки твой… — замялся Хачиман, чуть сжавшись. — Мне ведь не жалко… — погрустнев, протянула девушка. — Ну… — он выдохнул. — ладно, оставь его пока, а то ещё помнётся в портфеле… точно, так вот, вернёмся к… — рисунок приземлился на тумбочку, и всё внимание вернулось к наушникам. — Смотри. — он с трудом размотал колечко. — Этот в левое ухо, этот в правое… — он передал ей головки-капельки. — Всё, поняла… — левый сел в правое, правый в левое.       Хачиман быстро поправил её. Девушка замялась и покраснела.       Он сделал вид что не заметил и нажал на плей.       Юигахама мигом отключилась от внешнего мира, напряжённо сосредоточившись на непривычной для себя музыке. В это время глаз Хачиман мельком пробежался по комнате.       Кровать. Шкаф. Стенки с персиковыми обоями. Письменный стол, заваленный бумагами. Креслице, о котором говорила Юигахама-сан, скорее всего, раскладное. Металлическая трубка, торчащая из стенки почти под потолком, и висящая на ней ширмочка с вышитой картинкой — цветущая полянка с персиковыми зайчиками. Над местом девушки глупо поплясывала надпись «КРАВАТКА ЮИ».       Будто писал ребёнок. Чёрт… — Странная музыка какая то… — сказала девушка, вынув наушники через полторы минуты. — грустная очень… — её голос был как флейта. — Не люблю грустную музыку… — А какую ты любишь? — с интересом спросил Хачиман, забрав наушники. — Ну, разную… — неопределённо ответила она. — У мамы тут есть диск… — девушка подбежала к столу, и вынула из шкафа потертый джевел.       Хачиман приметил с десяток исполнителей на корешках коробочек. Битлз, Луи Армстронг на пару с Синатрой, Стинг, Хендрикс, Боб Марли, Элвис, Квин, Би Би Кинг, Сиина Ринго, сборники традиционной японской музыки и модного в ее молодости сити-попа… у матери Юигахамы явно хороший вкус… — Вот. Это очень хорошая песня, она мне очень нравится. Называется… ммм… — девушка напряжённо всматривалась в название. — Если хочешь, я могу прочитать… — предложил парень. — Нет. — резко ответила она. — Я хочу перевести название… как там его… а, «только ты и я», да, так она называется! — с видом победителя, закончила девушка. — Звучит романтично… — задумчиво прокомментировал Хачиман. — Мне очень нравиться эта песня, послушай. — она поставила диск в проигрыватель.       Песня заиграла. Хачиман сидел, вникая в прослушиваемое, девушка просто танцевала.       Нечто из восьмидесятых.       Это не фанк но… соул, это вроде называется соул…       Или ай-рэн-би? Хотя, рнб это разве не та современная хип-хоп попсня? Но расшифровка же ритм-энд-блюз…       Чёрт сломит в этих жанрах, я думал, в металле всё сложно, а тут…       Хорошо, это приджазованная поп-музыка восьмидесятых с элементами фанка…       Это Майкл Джексон?!       Тьфу… — Хачиман, давай потанцуем! — девушка вырвала его из пучины невероятно серьёзных и важных для человечества размышлений, и притянула к себе.       Она упёрлась в него большой, а для её возраста просто гигантской грудью. — Хикигая-кун, и куда мы собрались? — надменно спросила Юкиношита, лёгким движением руки перелистнув страницу. — До конца клубного времени ещё полчаса… — Я сегодня занят. — раздражённо ответил он, выходя из класса. — И чем же? — она захлопнула книгу. — Подруга моей матери попросила присмотреть за её дочерью. — всё той же интонацией объяснил он. — Ха, присмотреть? — хихикнула Юкино. — Я бы такого фрика и на километр к своей дочери бы не подпустила.       Она была чертовски права.       Большая, а для ее возраста просто гигантская грудь.       Вышибить бы себе мозги к чертям собачьим.       Девушка обхватила парня за плечи.       Они медленно кружились, обняв друг-друга. Никто из них не умел танцевать, так что движения были неуклюжими и громоздкими, но романтика танца в танцующих, а не в технике.       Редкие шажки из стороны в сторону под ритм песни волнами прокатывались по комнате. Они начинались прямо под подошвой, и степенно проносились по всему полу, разбиваясь об обрывы плинтусов.       На душе становится тепло, когда смотришь на неё. — Хачиман, а когда я смогу ходить в школу? — парень ощутимо напрягся. Девушка не знала от чего. — Хммм… не знаю, не я это решаю. — неопределённо ответил он. — Понятно… — тяжёлый вздох.       Раскалённые иглы. Чёрт…       Юмико властная. Она сразу бы прибрала добренькую дурочку к рукам, и не спускала бы с поводка. Если бы Юи запротестовала, её бы опустили как дворнягу. Хаяма идиот. Он бы делал вид будто поддерживает её, но на деле был бы не при делах. Ему бы было на неё плевать ровно с той же высоты, с какой он плевал на влюблённую в него Миуру. Кава… Кава бы не обратила внимания на новенькую, но мне кажется, что в трудной ситуации она бы подставила плечо. Молча и без особых сантиментов, но она надёжный человек. Хина… о Господи, не дай этой яойщице подобраться к Юигахаме, она её испортит… Тобе. А что Тобе? Тобе бы был ей хорошим другом, я считаю, хоть он и идиот, но в душе добрый парень. Массовка бы шла на поводу у авторитетов.       Нет.       Ей нельзя в школу. Она слишком… она слишком наивная для общения со сверстниками. Она не знает иерархий, и в принципе с общением подростков знакома максимум по изображению пищевой цепочки из учебника биологии. Ее задавят. Она наделает ошибок. Она поверит первому встречному козлу, и потом… О Боже…       А куда её денут, когда мать состарится? У Юигахамы есть родственники?       Хачиман проснулся.       Старшая школу Соубу никогда не была для него уютной, это как придти в незнакомое тебе место с другом, но в один момент он отходит, и ты жмёшься к стене, лишь бы лишний взгляд не коснулся тебя. Ты считаешь секунды до его возвращения, стараясь не привлекать к себе внимания.       Парень взглянул на часы. Два часа ночи       Ученики ходили ровными рядами, как солдаты на параде, каждый шаг был синхронизирован и отточен, и отдавался громогласным, щёлкающим эхо по коридору. В этом порядке Хачиман — ржавая шестерёнка, которую добрый учитель скоро начнёт херачить гаечным ключом, но она так и не прокрутиться. Проскользит один оборотик, и снова упор к стенке. Пока вновь не разбудят.       Парень скользнул мимо рядов, и вышел в пустой коридор. Он сел в углу. Вокруг него были такие же битые шестерни.       Механические ронины.       У кого то стеклянный глаз, как у вора Гарретта, кто то лежал без ног, кому то недоставало пальцев. Уродцы всех мастей как на ладони, только сожми коридорчик и их раздавит в труху.       Нет.       Нельзя.       На то особый резон.       Хачиман проснулся.       Песня уже давно кончилась.       Голова девушки мирно покоилась на его плечах. Они все ещё тихонько переступали с ноги на ногу.       Штиль.       Полминуты в абсолютной тишине.       В итоге, будто проснувшись, девушка отстранилась, и засияла.       Это было ее способностью. Она в любой момент могла засиять ярче звёзд, стоило ей улыбнуться, или бросить неловкий взгляд, или немного неуклюжим движением сесть на кровать. Непонятно, откуда исходило это сияние, но в этом мире она была особенной. — Ну, потанцевали, можно и позаниматься. — сказала девушка, глуповато прокружившись до кресла.       Хачиман улыбнулся, словно отец, гордо смотрящий спектакль, где его чаду выдали главную роль.       Он выдохнул.       Раскалённые иглы. — Хорошо, давай учебник.

***

— Хикки! — негромко спросила Юи у Хачимана. В интонации чувствовалась печаль. Тот незамедлительно ответил. — Да, что, Юи? — повернулся он в сторону кровати. Его профиль чернильным рисунком лег на ширму.       На часах пол-одиннадцатого — Хикки… — повторила девушка, будто подбирая слова. — подойди пожалуйста…       Парень тут же вскочил с места, представляя самые дурные исходы этого зова… — Что, Юи, что то-случилось? — тревожно спросил он, подойдя к кровати. — Ничего… — ответила она. — присядь рядом, пожалуйста… — похлопала по матрасу.       Он послушно сел. — Хикки… — начала девушка. — А как называлась песня той группы, что ты мне включил на своём телефоне?       Хачиман задумался. Несколько секунд он молчал, после чего вновь ответил. — Ми энд зе бэдз… — произнёс он название.       Несколько секунд парень слышал неразборчивое сопение со стороны девушки, и даже немного испугался, но через несколько секунд всё встало на свои места. — Я… и птицы… — медленно проговорила девушка, подбирая английским словам родные аналоги.       Она вновь замолкла на несколько секунд, формируя новый вопрос. — А про что эта песня? — её слова приглушённым эхом отдавались в голове.       На самом деле он понятия не имел о настоящем смысле этой песни. Он впринципе не интересовался таким, предпочитая сохранить этот, волшебный флёр, который несет в себе песня, когда ты при каждом прослушивании цепляешься за новое слово, и от него строишь картинку из бесформенных, ни к чему не привязанных образов. — Ну… я точно не знаю… но мне всегда казалось что эта песня про человека, который отделяет себя от общества… мол, вот я, а вот все эти птицы. — как смог, объяснил он. — Интересно, а какой птицей был бы ты? — задумчиво произнесла девушка. — Ну, в моём случае больше подходит рыба… — усмехнулся он. — Почему? Ты не рыба. — она приподнялась на кровати. — А птица… ты был бы… — она напряжённо думала. — ты был бы… вороном. — Почему же? — вновь усмехнулся парень — Ты очень умный. Я наверное, никогда не смогу стать такой же умной как ты… и вороны, они ведь тоже умные. Я читала про них, они очень умные птички. И чёрные. Ты тоже, все время одет во всё чёрное, как злодеи из сериалов, которые смотрит моя мама, когда я сплю. Это даже странно как-то. Ты выглядишь как злодей, но на деле ты очень добрый. — она посмотрела ему в глаза. Детская влюблённость. — Ты добрый, почти как мама.       Я — добрый. — Спасибо, Юи… — парень отвернулся от неё. — Хикки, я тебя обидела? Прости, прости, я опять наверное что то ляпнула, не подумав… — она повернула его лицо к себе. — Не плачь, пожалуйста…       Я — добрый. — Нет… — он убрал ее руки со своего лица. — нет… всё в порядке Юи… спасибо… — слёзы переползли на кулак, словно маленькие паучки, даже не заметив смены плоскости. — Хикки… закрой глаза пожалуйста. — попросила девушка, заправив рыженькую прядь за ухо. — Хорошо… — согласился тот, закрыв глаза.       Тьма.       Восход.       Снова ворота Тории, снова небрежный пейзаж. Солнце медленно поднималось над долиной, отражаясь в бездонном озере. Пустынная белизна неба, облака словно губки, а вокруг них морские коньки — тёмные стаи птиц.       Хачиман проснулся.       Он открыл глаза.       Я и птицы. — Что ты… — шокированно спросил он у девушки. — Тебе не понравилось? — печально спросила она, приложив ладонь ко рту. — Прости пожалуйста! — воскликнула. — Я просто видела, что так в сериалах делают, которые мама смотрит, когда я сплю… — Нет-нет, что ты… — парень помахал руки в знаке нет. — мне понравилось… — он незаметно облизал губы. — А можно я тогда снова так сделаю? — спросила девушка с щенячьими глазками. — Ну… — Хачиман вновь удивился. — можно…       Её лицо неуверенно приблизилось.       Она прикоснулась к его губам. Вкус, от слёз словно горький шоколад.       Через несколько секунд девушка отстранилась. — Хикки… скажи пожалуйста, а когда придёшь в следующий раз? — грустно спросила она. — Мама говорила что ты будешь поступать в университет, и уедешь, и… — она прижала к себе одеяло. — Не волнуйся, я буду приезжать к тебе. — ласково проговорил парень, поглаживая её по голове. Будто пучок сахарной ваты. — Как же я брошу девушку, которая для меня по уровню важности на одном месте с сестрой? — тепло рассмеялся он. — Ты меня никогда не бросишь? — ей страшно.       Она боится меня потерять. — Нет. Не брошу… — тихо сказал Хачиман. — Спокойконой ночи, Юи… — он подоткнул ей одеяло.       Девушка перевернулась на другой бок. — Спокойной ночи, Хачи-ман…       Посидев так ещё секунд десять, он встал, и вышел из комнаты.       Хотелось выпить воды и успокоиться. — Привет Хикигая-кун. — Юигахама-сан уже была на кухне, и мыла забытую посуду. — Спасибо что присмотрел за Юи. Можешь идти.       Парень молча выпил воды, и на цыпочках пройдясь по жилой комнате, забрал свои вещи. Он вновь повторил спокойной ночи.       Ответа не последовало. Лишь лёгкое сопение. — Хорошо, до свидания… — Хачиман уже стоял на пороге квартиры, собираясь закрыть дверь. — И ещё, Хикигая-кун… — женщина серьёзно, и даже немного осуждающе посмотрела на него. — Не давай обещаний, которые не можешь исполнить.       Шёл дождь. Было темно. Автобусы не ходили. Парень шёл в одной куртке, ему заливало за пазуху, он насквозь промок, и уже не разбирал дороги в этом полупрозрачном, текучем хаосе.       Хачиман проснулся.       Нет. Мне не место среди них. Эти люди одна из опор механизма, они страдают, у них механические глаза, у них нет рук и ног, а кто я?! Кто я?!       Чем я заслужил отличаться от птиц?! Тем, что я уже на тридцатом мотке самообмана, тем что я отвергаю любой помощь, тем что я даю обещания, которые не смогу исполнить?! Я сам создал все свои проблемы, и не хотел их решать…       Хачиман оглянулся. Вокруг были незнакомые дома. Он запутался в переулках.       Парень тихо сел рядом с мусорным баком, и вжался в угол.       Стены коридора между домами незаметно начали приближаться.       Мир — всего лишь ещё одна капля полупрозрачного, текучего хаоса.       Хачиман проснулся.       Юигахама спала. Лишь ее лицо, на фоне тьмы. Ещё немного, и она бы дышала ему в губы. На кровати появилось второе одеяло, которым был укрыт парень. Ещё немного прислушавшись, кроме сопения подруги, он услышал как скрипнула вторая кровать.       Я — добрый.       Он прижал девушку поближе к себе, и закрыл глаза.       Снова ворота Тории. Небрежный пейзаж. Солнце медленно поднималось над долиной, отражаясь в бездонном озере. Пустынная белизна неба. Облака словно губки, а вокруг них морские коньки — тёмные стаи птиц.       Он шёл, склонив голову в почтенном поклоне.       Хачиман идёт в небо.